ОДНАЖДЫ МЫ ПРОВЕДЕМ НАШЕ ВРЕМЯ. УТРЕННЕЕ
Однажды мы проведем наше время в милом доме на краю леса. Наш дом будет настолько «на краю», что дорога к нему исчезнет среди столетних дубов и раскидистых ив, и путнику может показаться, что она ведет в никуда, в то будущее, которого нет…
Просыпаться по утрам с тобой – это так… нежно. Каждое утро особенное, непохожее, как переменчивая осенняя погода за окном, но неизменно наполняющее ощущением счастья.
Сон неспешно покидает меня, оставляя чувство чего-то теплого, завязнувшего в разморённом воздухе теплой комнаты и донельзя ленивого. Пытаюсь схватить его за хвост: «Сон, подожди, не уходи» Но он уже скрывается за шторами, вспрыгивает на подоконник и, просочившись сквозь стекло, растворяется в утреннем воздухе. Я вижу, как синее малооблачное небо за окном радуется утреннему солнцу. Солнце-обманка. Оно не греет, но всем на земле дает свет и ощущение счастливого дня.
На память о сне мне остается немного замедленности и неги в простынях.
Ты всё еще спишь. Беззаботный и счастливый. Помятый, растрепанный, но самый любимый и самый нужный мужчина на свете.
Я прижимаюсь к тебе и ступнёй скольжу вверх по твоей голени, ладошкой провожу по бедру. Какое упругое, сочное! Ты ж мой тёпленький, мой пуховенький! С моим поцелуем в плечо, сон потихоньку начинает разжимать свои цепкие объятья и отпускать тебя.
Просыпайся уже!
Ты сладко потягиваешься. Когда зеваешь, я вижу, как клейкая слюнка растягивается между твоими губами. Ты как ребенок, честное слово.
– С добрым утром!
Очередной осенний день врывается в нашу жизнь, в наш дом и нашу спальню. Просыпаться с тобой здесь и сейчас, в нашем уединенном ото всех доме – это счастье! Сегодня у нас уйма дел, но давай позволим друг другу быть наивными и беззаботными, как дети, хотя бы этим утром!
Теплый плен простыней и одеял так притягателен. Я добровольно сдаюсь и зарываюсь лицом в подушку:
– Если бы ты проснулся прямо сейчас, в эту минуту – то, скорее всего, увидел бы такую картину – что-то взлохмаченное, заспанное, счастливое и глупое, хлопающее на тебя большими глазами. Я слишком лохматая, да?
Ты смеешься и разубеждаешь меня, не забывая проникнуть под одеяло:
– Я увидел бы твое завораживающее личико под роскошью пушистых волос. Я бы залез поближе к тебе под одеяло и зарылся бы в твои волосы.
– Они тебе скоро надоедят.
– Ничуть. Ты мой самый пушистый Пушистик. Я не устану их гладить, упиваться их божественным запахом. Что за шампунь?
– Ты же знаешь, какой у меня шампунь. – бубню я из-под подушки.
– Знаю?
– Знаешь!
Ты делаешь всё в точности так, как говоришь – освобождаешь меня из пухово-перьевого плена и поворачиваешь к себе. Твои руки гладят мои растрёпанные локоны, убирая их с лица. Ты придвигаешься еще ближе, вдыхаешь мой запах. Делай, делай то, что тебе нравится!
Твои мужественные нежные губы в миллиметре от моих. О, это прекрасное чувство близости. То самое, когда боишься сократить расстояние, чтобы не нарушить хрупкое равновесие. Так близко, так можно, ведь ты – мой, а я – твоя. Но что-то удерживает, чтобы не сорваться. Утро еще не закончилось. Давай продлим эти мгновения!
Нежась, как кошка у печки, я закрываю глаза и чувствую, как что-то пушистое прикасается к моим щекам, скользит по ним, легким пёрышком касается то правой, то левой, поднимается ко лбу, порхая, спускается к закрытым векам.
– Это ресницы или брови? – ёжусь я от щекотки.
Твоё дыхание так близко. Ты, наконец, позволяешь себе поцеловать меня…
Запыхавшиеся и абсолютно счастливые, мы лежим на постели под скользящими тенями от листьев. Тени то исчезают, то появляются вновь, это осеннее солнце играет в пятнашки непоседливыми облаками. На улице прохладно, а у нас в спальне воздух еще слишком горяч и остынет не скоро. Твои пальцы лениво перебирают мои еще больше растрёпанные волосы, я глажу твои плечи там, где у ангелов обычно вырастают крылья. Ты подбородком упираешься в мою грудь и глядишь прямо в глаза. Долго-долго. Рассматриваешь меня, словно стараешься запечатлеть или запечатлеться:
– А потом было бы еще одно прекрасное утро в нашей жизни, и мы упивались бы друг другом.
Я провожу рукой по твоим волосам:
– Я люблю тебя, мой философ. Ты как всегда прав.
Ты готов просыпаться со мной каждое утро? Видеть меня сонную и растрепанную? Провести со мной самое долгое время жизни, которое ты только можешь себе представить? Выбор прост и первый шаг мы уже сделали. Чай или кофе, утро, день, вечер или ночь – нам не важно, главное, чтобы вместе.
Подожди-ка: всё-таки кофе.
Кто-то из нас всё равно должен встать первым, чтобы заварить его.
Я люблю кофевАрить. Неспешный ритуал приготовления этого божественного напитка заряжает меня любовью к тебе, и я передаю ее кофе, который ты выпьешь. Кофейное колесо сансары. Сегодня утром будет классическая «Эфиопия». Впервые кофейные зерна хитрые торговцы вывезли именно из Эфиопии. Свежесмолотый кофе я засыпаю в турку и варю на медленном огне. Кофе подрагивает, шипит на меня, готов вот-вот взорваться всей своей густой пеной и добавить мне дел на плитке. Но я всё время ласково его помешиваю, улыбаюсь ему и вовремя выключаю. Эфиопский подарок миру успокаивается и в знак признательности распространяет вокруг меня свой теплый обволакивающий аромат. «Выпей меня поскорей!» – такова миссия кофе, когда я тонкой струйкой переливаю его в кофейные чашки.
Ты ждешь меня, как подарок. Я спешу, спешу!
Тадам! В короткой футболке и труселях, на голове – бардак, руки заняты двумя чашками. А ты уже положил подушки повыше, чтобы нам было удобно сидеть на кровати. Прыгаю к тебе в тёплышко.
Мы чокаемся чашками, как фужерами. Первый глоток просто божественный, как и твой следующий за ним поцелуй:
– Спасибо за горячее утро, любовь моя! У меня внутри не кровь, а кипяток, огонь. И он не от кофе. Он …от тебя.
Мы склоняемся лбами друг к другу, и на щеке я чувствую твою ласковую теплую ладонь. Твое мимолетное утреннее признание трогает меня почти до слёз.
– Только, я прошу тебя, не пей слишком много кофе. Береги своё сердечко, как я берегу твоё.
Что может быть лучше, чем встретить утро с любимым человеком?
Ожидание пробуждения, быть первым, кто увидит, нежность слов, утренние поцелуи и объятия? Кофе в постель.
ОДНАЖДЫ МЫ ПРОВЕДЕМ НАШЕ ВРЕМЯ. ДНЕВНОЕ
Сколько бы мы ни запланировали дел – мы зависим от погоды. Не метеозависимы, как здоровье, а погодозависимые, как все человеки планеты Земля. Прогноз на gismeteo предупреждал о ветре и дожде сегодня днём. Похоже, прогноз сбывается с точностью до ста процентов.
Если начнётся дождь, мы всегда сможем укрыться в нашем доме и просто поболтать по душам. А сейчас, пока на небе сквозь кучевые облака еще пробивается слабое солнце и ветер не так силен, не будем терять ни одного солнечного часа. Наше время вдвоём ценно каждым моментом. Милый, я хочу шалаш, как в детстве!
– Шалаш – это слишком круто.
Ты начинаешь с малого – с ремонта кресла-качалки и качелей.
Мне стоило особых усилий уговорить тебя сделать качели: скоро наступит зима, и ты не видишь в них целесообразности. Но ведь пока что – осень! Прекрасная осень, когда раскачиваешься ветром, и можно сравнить себя с одним из миллиона оторвавшихся от дерева листьев. Поверь, когда придет весна, мы перенесём качели на толстую ветку ивы. Но сейчас они нужны мне здесь, под крышей веранды, чтобы я могла в ожидании тебя немного развеселиться. Многие ли могут похвастаться качелями? У нас они есть. Вернее, вот-вот будут.
На веранде мы выбираем балку покрепче, и ты начинаешь закреплять верёвки и приделывать седушку. В который раз, я чувствую себя ребенком, маленькой девочкой, для которой её самый заботливый в мире мужчина мастерит подарок своими руками.
Вдохнуть жизнь в кресло-качалку, которое мы нашли в сарае под грудой хлама тебе гораздо интересней. Всего-то сломаны лыжа и правая ножка. Я ничего не понимаю в плотницких работах и просто качаюсь на новеньких качелях, наблюдая за твоей работой над креслом. Даже если ты и не умел раньше орудовать пилой и молотком, жизнь ставит свои условия и испытания, и приходится учиться. К моему удивлению, ты легко справляешься с инструментом, и вскоре мы уже можем покачаться вместе: только я – на веранде, ты – в кресле-качалке перед домом.
Вверх-вниз, вверх-вниз, вперед-назад, вперед-назад.
Вверх к голубому, затягивающемуся облаками небу, вниз – к набухающей перед дождем земле.
– Посмотри наверх!
– Ого! Не пора ли занести кресло под навес?
Голубого цвета небо незаметно и в то же время внезапно посинело. Облака заклубились серыми дымными шапками, и яркость осенних красок уменьшилась на треть. В воздухе разлился невероятный запах, который я называю «запахом земли перед дождем». Это особенная атмосфера на земле. Особенная, уникальная. Я много раз наблюдала ее в городе, но сейчас, стоя на веранде нашего дома и чувствуя, как твоя крепкая рука держит мою, я с уверенностью могу сказать: запах земли перед дождем здесь, в лесу, совершенно другой. Он возникает ниоткуда. Он просочился сквозь муравьиные ходы и трещины в камнях. Он вышел вместе с соком из коры деревьев. Он впитал в себя купаж прелых осенних листьев и запоздалых осенних цветов. Он несёт в себе частичку дровяной стружки, рассыпанной по двору.
Ветер приближающегося дождя кидает в нас выбитые из земли ароматы почв и соки трав. Благоухание природы без примеси запахов большого города. Свежесть леса, чистота и девственность природы, мало тронутой человеком составляют его основу. Я не знаю химическую формулу запахов дождя, но в ней точно есть что-то от нашей любви – такой же нарастающей, как звук и запах, такой же головокружительной и такой же естественной в своей простоте. Давай будем простыми, как приближающийся дождь! Давай вместе наслаждаться запахом и звуками приближающейся стихии!
Воздух вокруг пропитан влагой и щекочущими нос ароматами. Если прислушаться, то можно услышать, как звуки отдельных капель сливаются в одну сплошную мелодию, и она вот-вот обрушится на нас оркестром.
Первые крупные капли дождя падают темными пятнами на крыльцо, как будто Бог ставит чернильные кляксы. Я чувствую на тыльной стороне руки мягкое покалывание от срикошетивших капель. Еще и еще. Все ступени крыльца становятся темными. Дерево покорно набухает под хлынувшими струями, напитывается, а мы укрываемся в глубине нашего дома.
Настроение – осень.
Настроение – дождь.
Пертикор тех мест, где дождь уже вбил в землю свою любовь.
– Я сделал дождь, как ты заказывала! – ты обнимаешь меня сзади. – У меня способность!
Мы стоим не в силах оторвать взгляда от деревьев и кустов перед нашим домом, от стихии, обрушившейся на лес. Каждый листочек прогибается под рухнувшей с небес каплей воды. Свинцовое небо нависло, кажется, именно над нашим домом. Ни слева, ни справа не видно просветов. Плотная густая стена дождя.
– В такую погоду хорошо пишется.
– Или рисуется.
– Пойдем, покачаемся?
Мы разворачиваем кресло-качалку к сетчатой входной двери. Я сажусь к тебе на колени. Вверх-вниз, вверх-вниз, вперед-назад, вперед-назад. Зачарованные дождем, не видим смысла в словах, какими бы они ни были.
Хор капель, набат дождя, сырость осени и безмерная тоска.
В моей душе звучит классика-на-все-времена-о-дожде – Crying in the Rain группы А-hа. Я заглядываю в твои большие глаза и в расширенных черных зрачках пытаюсь поймать твои мысли. Но в них – дождь. Ты – дождь! Холодный, но заставляющий греться. Молчаливый, но подвигающий на серьезные разговоры. В моей голове начинают кружиться строчки. Осенние метафоры-фурии мечутся под хлесткими струями дождя, и запоздалая муза расправляет над нашим домом свои необъятные крылья. Милая, ты мне так нужна! Дай мне вдохновения, дай мне слов и чувств описать эту осень! Вдохнови меня рифмами! Я хочу писать о дожде!
Если вдруг ты прольешься дождем,
От которого сосны стонут,
Я прошу, ты забудь о плохом
И пролейся ко мне на ладони.
Будь со мной непоседлив, игрив,
Словно ангелы за облаками.
Я тебя облеку в сотни рифм
И раскрашу карандашами.
Неустанно тебя буду ждать,
Попирая земные каноны,
Только ты обещай засыпать,
Морем капель в моих ладонях.
ОДНАЖДЫ МЫ ПРОВЕДЕМ НАШЕ ВРЕМЯ. ВЕЧЕРНЕЕ
Мы целый день дома, потому что снаружи царствует Его Величество Дождь. Он тянется, как след от виноградной улитки, он медлителен как стрелки на часах. В его монотонном шуме успокоительный стук таймера отсчета обратного времени. Мы, подобно всем в природе, тоже затихаем. Забравшись с ногами на диван пережидать дождь очень даже комфортно. По крайней мере, у нас есть наш дом – маленькое убежище – сухое, теплое и безопасное, где мы можем укрыться. Wi-Fi в такую погоду не ловит.
– Что будем делать? – спрашиваешь ты, лениво потягиваясь на диване.
Я ничего не планировала, мне лень. Лень планировать и лень что-либо делать вообще, но я принимаю твои правила игры:
– Научусь вязать – и свяжу тебе свитер.
– Свитер?
– Ну да, свитер. Длинный, тёплый с широкой полосой на груди.
– Колоться будет?
– Нет, я возьму самую мягкую шерсть – будешь мягкий и теплый.
– Ты станешь меня чаще обнимать?
– Однозначно! Именно ради обнимашек я и научусь вязать. Кроме того, тебе так идут свитера!
– А свитшоты?
– И свитшоты, и худи, и толстовки. Как гласит пословица: подлецу всё к лицу.
– Зачем вы, девушки, придумываете все эти названия?
– Скажи спасибо, иначе было бы скучно жить и ходить в одной «кофте». А так – хоть какое-то разнообразие.
– Зато я знаю, почему толстовка называется толстовкой.
– Интересно, почему же?
– В честь Льва Николаевича. Её называет Tolstoy blouse и Tolstoy shirt. Дань русской моде и персонально Толстому, который любил широкие рубахи с длинными рукавами.
– Мне очень нравится твоя серая толстовка.
– Которая с ленивцем?
– Нет, с ленивцем – это худи.
– Тогда, какая «серая»?
Мы перемещаемся к шкафу и устраиваем фейерверк из кофт всех возможных фасонов и материалов, мужских и женских, с капюшонами и без, с кенгуру и вообще без карманов, на молниях и с небольшими застёжками, чтобы окончательно определиться в их удивительных именованиях. Через какое-то время ты стоишь в девчачьем розовом худи, а я в белоснежном кегуруми-зайце.
Забавная парочка из реальности обнимается и гримасничает в зеркале.
– Так, я не понял, получается, что из всех этих «кофт», у меня только один вязаный свитер? – Ты делаешь акцент именно на слове «свитер».
– Получается, что так. У меня тоже только один свитер. Белый. Но не забывай, пожалуйста, что я обязательно научусь вязать и свяжу тебе как минимум еще один.
– Тогда я тоже!
– Что?
– Научусь вязать!
– Ты? – Мои глаза округляются. Вот так заявка на рукоделие. – Зачем?
– Чтобы обнимать тебя.
Внутри меня теплыми розовыми потоками разливается умиление.
– Ты и так меня обнимаешь! И, кроме того, претендуешь на мое право на женское ремесло!
– Ты бы выключила претензии. Ты не такая.
– Какая?
– Понимающая. Посмотри на вязание с другой стороны.
– С какой?
– Во-первых, с исторической. Вязать начали именно мужчины. Нам нужны были не только рыболовные сети и умение вязать узлы, но и теплые носки, шапки, шарфы, сумки для добычи и трофеев. Женщин на войну и в походы не брали, поэтому приходилось все делать самим – вязать, латать, штопать. Когда войн стало меньше, вы переняли у нас это искусство и стали вязать не только одежду, вы украсили дома, мебель, саму одежду.
– Так это же прекрасно!
– Не спорю. Но нам важным были теплота и удобство, а вы придумали узоры, фасоны и понеслось – свитера, кардиганы, свитшоты, худи.
– Ты согласен, что мой свитер был бы красивей, чем твой? – ехидно спрашиваю я, заглядывая в твои воодушевленные глаза.
Я с удовольствием слушаю этот исторический экскурс – одну из тысячи историй, которые ты не устаешь мне рассказывать. Не знаю, как ты запоминаешь столько информации, и как в нужное время, словно из воздуха, выуживаешь нужные факты, доказательства, события. На каждый случай у тебя есть интересная история. Я слушаю тебя, не дыша. Более преданного слушателя ты не найдешь. Ты это знаешь и снисходительно улыбаешься.
– Несомненно! Во-вторых, вязание производит колоссальный терапевтический эффект. Оно расслабляет, снижает стресс и тревогу. Монотонность, повторяемость мелких действий действует успокаивающе. На месте психиатров и тюремщиков я бы всем рекомендовал заниматься вязанием. Вязание – это как медитация. Вяжи, дыши, прислушивайся к себе. Это состояние «дзен». Тебе, кстати, не помешает.
– Да, да! Я еще тот псих. Любым успокоительным таблеткам я предпочту вязание, если научусь вязать, разумеется.
Зеркальный ты чмокаешь зеркальную меня в щёчку.
– Ещё вязание объединяет. В первую очередь, бабушек.
Нас приводит к дикому хохоту мысль, что сейчас к нашему дому начнут собираться все бабушки округи, включая ту, которая живёт в чаще леса в пряничном домике.
– У тебя случаем нет «Спрея от бабушек»?
– Разберемся!
Хохотать до слёз и развивать шутливые темы мы можем долго. С тобой я громче всех смеюсь и громче всех плачу. С тобой я всегда искренняя в своих чувствах и эмоциях. Я люблю тебя не за то, кто ты и какой ты, а за то, кто я, когда я с тобой. Потому что с тобой я та, кто я есть на самом деле. Это важно – быть собой. Еще важнее – найти родственную душу.
– Вязание нас с тобой объединит. Будем долгими зимними вечерами навязывать друг другу шапки.
– В каком смысле «навязывать»? – ты улыбаешься неоднозначности в моих словах.
– Во всех. – Дарю тебе в ответ улыбку и продолжаю. – Вязание свяжет нас с тобой.
– Вязание свяжет – пожалуй, самая замечательная тавтология, которую я когда-либо слышал. Мы уже с тобой связаны. Я люблю тебя и не хочу никуда отвязываться.
– Ты никуда от меня не отвяжешься. Будешь ходить в связанном мною свитере по лесу и вспоминать меня.
– Это непременно. Я даже закажу рисунок на нём. Пока не знаю, какой, но он точно будет. Я подумаю.
– Нам нужно будет купить спицы и пряжу в ближайшую поездку в город.
– Согласен, занеси в список. Купим, всё что нужно, чтобы привязаться друг к другу еще крепче. Иди ко мне.
Когда за окном моросит холодный дождь, который ни на минуту не собирается останавливаться, когда скучно и лениво, нужно всего-то ничего – парочка тёплых объятий. «Обнимашки» обращают любую погоду в самую теплую, самую запоминающуюся и любимую. Когда мы выйдем на улицу, мы обязательно обнимем деревья, потому, что и лесу, укрывавшему нас и нас дом, тоже нужно немножко человеческого тепла.
И я заболею, точно,
А пока, обними меня.
Срочно!
ОДНАЖДЫ МЫ ПРОВЕДЕМ НАШЕ ВРЕМЯ. НОЧНОЕ
Мой живот начинает болеть внезапно. Вернее, я только сейчас, в эту минуту, стала придавать значение боли, разрывающей меня изнутри. Ничего необычного – так бывает каждый месяц, но все равно нестерпимо больно и выматывающе.
Я завариваю себе ароматную, пахнущую добрыми бабушками-ведуньями ромашку. Не набитый пакет из аптеки, а щедрую россыпь соцветий, стеблей, корзинок и лепестков этого удивительного цветка. Ромашку подарил нам осенний лес. Он так щедр на целебные травы! Я старательно их изучаю: читаю информацию о полезных свойствах и, когда мы гуляем по лесу, пытаюсь определить их по внешнему виду. Возле одной из тропинок мне открылась целая поляна ромашек. В этом году из-за дождливой весны цветение началось позже, зато продолжится до самых морозов. Спасибо тебе, добрый лес, за эти веселые бело-желтые пятнышки солнца! Я бережно высушу их и сохраню в красивой жестяной банке, чтобы при случае воспользоваться целебной силой маленького, но сильного ромашкового цветка.
Пока кипяток насыщается целительной силой трав, моё тело лежит, свернувшись калачиком. Я разбита, расклеена; разорвана, словно несобирающийся паззл.
Ты понимаешь всё без лишних слов. Как любому больному, мне просто жизненно необходимо, чтобы хоть кто-то сидел у кровати. Чтобы просто был рядом. Говорил или молчал. Держал за руку или, держа книгу на коленях, читал вслух. Твое присутствие меня успокаивает. Говори со мной!
– Сильно болит?
– Сильно. Каждый раз как первый.
– Боль сверху или снизу? Слева или справа?
– Снизу.
– Острая или тупая?
– Она идет спазмами. Накатывает. То нет ничего, а то вдруг резко начинает колоть внизу живота, да и спина тоже разламывается.
Ты засовываешь руки под мой белый свитер. Я накрываю их, похожих на кошек, свернувшихся под одеялом, своими ладошками сверху. Чувствуешь теплоту? Чувствуешь мягкость и дрожание моего животика? Конечно, ты все чувствуешь. Твои большие теплые ладони кружат, забирая на себя часть моей боли. Ты, как шаман – гладишь руками, завивая целительные пассы, смотришь в полузакрытые глаза и приговариваешь «У кошки заболи, у собачки заболи…». Не останавливайся, пожалуйста! Когда ты со мной, мне так хорошо! Твои волшебные теплые ладони притягивают и поглощают мою боль, и мне становится с каждой минутой все лучше и лучше.
Последним столь мужским, но самым нежным на свете аккордом шамана ты склоняешь голову и целуешь мой животик. Всепоглощающий огонь внутри растворяется без остатка.
– Там на кухне ромашка….
– Сейчас принесу, моя хворобушка.
Темнота окон клонит ко сну, но мы еще долгое время болтаем ни о чем и обо всём на свете. Вскоре я начинаю усиленно и заразительно зевать.
Мы даем друг другу время немного побыть наедине со своими телефонами, закончить вечерние дела и встречаем ночь, крепко обнявшись под одеялом. Твоя небритость мягко щекочет моё плечо. Ты прижимаешься сзади, а правой рукой гладишь меня по животу.
– Спасибо тебе, но у меня уже ничего не болит.
– Мне тебя всё равно жалко. Ты спи, спи!
Я проваливаюсь в свои сумасшедшие цветные сны с улыбкой на губах: ты мой сильный колючий мужчина с нежной душой ромашки. Я – беззащитный цветок в твоих сильных руках.
Последнее, что я слышу – это твой горячий шепот:
– Спи сладко, моя хорошая, а я буду охранять твой сон от нечисти, прячущейся в темноте.
За чёрным окном лес под непрекращающимся дождем слишком тих. Ночью лес превращается в море.
Автор публикации
