4.
На свете много есть такого, друг Гораций, что и не снилось даже нашим мудрецам.
У. Шекспир.
Донер молча смотрел на шар, который Ева извлекла из рюкзака Кука и аккуратно положила на снег прямо к его ногам. Кук облегчённо вздыхал. А Донер почему-то не удивлялся. На его лице царило удовлетворение с оттенками торжества. Ева поведала, где лежала находка, и как она её извлекла. Она рассказала про письмена с человечками. Донер взирал на неё рыбьими глазами и тёр подбородок. Что-то через чур спокойно он отнёсся к её докладу, он даже не задавал никаких наводящих вопросов. И то, что она самовольно полезла в нишу, абсолютно его не тронуло. Наконец, он наклонился и поднял шар.
– М-м-да, – Донер взвесил в воздухе загадочный предмет и аккуратно положил обратно на снежный наст, – знаешь, эту штуковину надо исследовать.
– Здесь? – спросила Ева.
Донер поморщился и промолчал.
В лагере кипела работа. Солдаты разожгли костры, грели тушёнку, топили лёд. На границе периметра возводились леса из разобранных ящиков, оставшихся от прошлых экспедиций. Донер был трезв. Я даже позавидовал его организаторским способностям.
Он тут же выкатил Еве новое задание.
– Тебе придётся вернуться в пещеру и изучить её более тщательно. Возьмёшь фотоаппарат. Плёнку и магний не жалей. Это должны увидеть в Берлине. Составишь подробный план, отметишь на карте вход. Его часто заметает, но чтобы мы всегда знали, где стоит копать. Фотографировать ты точно умеешь.
– Да, командор.
– Вот и отлично. Прямо с утра и пойдёшь. Можешь взять себе в напарники кого захочешь. Хоть самого полковника. А пока отдыхай. Кто будет приставать, говори мне или стреляй.
– Будет исполнено, – отчеканила женщина и двинулась в сторону палаток.
Донер вытаращился в мою сторону.
– А господину полковнику не помешало бы оторваться от своих дражайших отчётов и немного размяться. Что-то нужное сделать. Ведь не развалился же в этой пещере. Наверное, не развалится и завтра. Но господин Шелленберг строжайше запретил его персону использовать в качестве полезной нагрузки и приказал сдувать с него пылинки. Ну да начальству виднее.
К чему это Донер ляпнул, скорее всего, его заместитель не понял. Но он явно давал мне понять, что я для него балласт. Донер отхлебнул из фляги и настроился пофилософствовать. Я пропустил его тираду мимо ушей. Много чести с ним спорить. Пусть издевается над своим Куком.
Донер так и поступил.
– Ку-у-к, – Донер входил во вкус, ему нравилось напускать на себя павлинью спесь, – Кук, ты напрасно расслабился, сынок. И если полковник имеет полное право валять здесь дурака, то ты ни в коем случае.
За время похода Кук успел узнать своего командира, такое обращение не сулило ничего хорошего, и он снова недовольно засопел.
А Донер ласково пел добрейшим голосом ангелочка.
– Ты чего это распыхтелся, болван? Думаешь, скинул с плеч шарик, и привет? Открою тебе ма-а-а-ленькую тайну.
Донер ухватил Кука за шиворот и притянул к себе.
– Теперь этот шарик весь твой. Ты даже спать в обнимку с ним будешь.
Донер отпустил Кука и медленно процедил.
– Сейчас ты его возьмёшь, отправишься в складскую палатку и вскроешь ножовкой.
– Я не стану этого делать, командор, – голос Кука снова дрожал.
Донер широко улыбнулся, медленно покивал головой, и вытащил пистолет. Помахав дулом перед носом заместителя, Донер весело подмигнул.
– Ну я так и знал. Кук, вот какого чёрта тогда ты здесь нужен. Разлагать дисциплину и порядок? Который я с таким трудом навёл. Со своими обязанностями я как-нибудь без тебя, идиот, справлюсь. Ладно Кук, будь по твоему. Не хочешь, как хочешь. А теперь поворачивайся и беги. Беги, что есть мочи. Пусть все видят, что становится с теми, кто не хочет выполнять приказ.
Донер выстрелил в воздух.
– Беги!
– Послушай, Донер, – вмешался я, – он прав. Мы не знаем, что это такое. Ты поступаешь неправильно. Это нужно доставить в Берлин. Пусть этим занимается Гиммлер.
Продолжая улыбаться, Донер снова обратил взгляд в мою сторону.
– Господин полковник, – медленно протянул он, – вы здесь, кажется, наблюдатель? Какая удобная позиция. Хочу – работаю, хочу – не работаю, а вот засунуть нос куда-нибудь и поумничать – всегда пожалуйста. Или я неверно расценил ваши полномочия? Так вот, занимайтесь своим делом, или что там вам поручил Гиммлер, а принятие решений оставьте мне до особого на то распоряжения.
Я грозно посмотрел Донеру в глаза. Его нахальный тон начинал меня бесить.
– Донер, – улыбнулся я в ответ, – всякому терпению есть предел. Не забывай, хоть ты и наделён властью, здесь не Берлин, и не рейхсканцелярия. Здесь часто бывают несчастные случаи. Ты сам это знаешь. Ничего не поделаешь, дружище. Это Антарктида.
Донер понял, что перегнул палку. Он знал, что шуточки со мной могут запросто закончиться падением на голову льдины, или полётом на дно глубокого ущелья.
– Ну полковник, – Донер стал капризно оправдываться, – ну сами рассудите, вы же неглупый человек. А вдруг при транспортировке с этой штуковиной что-то произойдёт? Хорошо, если на берегу. А если на корабле? Наша подлодка и так дышит на ладан. Мы запросто все пойдём рыбам на корм. Нет, конечно капитан всё подремонтирует, но это не даёт никаких гарантий. Мы только немножечко надпилим этот шарик, и поглядим на его внутренности. Если это не взрывается, не воспламеняется, не отравит нас в замкнутом пространстве, то ради бога, я больше не буду с ним делать решительно ничего. Вы правы, это надо отправить в Берлин. Но ведь оно ещё должно туда доплыть.
– Гиммлеру это явно не понравится.
Донер примирительно похлопал меня по плечу.
– Полковник, это не ваша забота. Всю ответственность беру на себя. Готов подтвердить это в письменном виде за подписью и личной печатью. Ну как, по рукам?
Я молча отвернулся. Затея Донера мне не нравилась, однако в его словах сквозил здравый смысл. Даже если ему придётся пожертвовать несколькими членами экcпедиции, он не потеряет всю команду.
– Ну вот и чудесно, – заключил Донер, растянув рот до ушей, – вы даже не представляете, полковник, как я рад, что мы пришли с вами к общему знаменателю. Ведь в данной ситуации это единственно верное решение. Нет, конечно, можно шарик вернуть на его законное место. Пусть дальше себе лежит. Можем взорвать, утопить. Тогда, боюсь, полковник, нас с вами ожидает одна перекладина на двоих. Это после того, как папаша Мюллер вывернет нас наизнанку, – Донер кивнул в сторону копошащегося в железках фельдфебеля Крюгера, – так что будем вместе сушиться на солнышке. А нехороший Кук так и мечтает нас укокошить. Ты слышал, Кук? – Донер погрозил ему пальцем, словно перед ним стоял получивший двойку ученик, – давай приятель, начинай работать. Я даже разрешаю тебе отобрать пару балбесов, раз сам в штаны наложил, ну и командуй ими. Они будут пилить, а ты – руководить. Скажи полковнику спасибо, что он уговорил меня не пускать тебя в расход. Хотя ты это заслужил. Имей в виду, в любой момент я могу передумать.
Донер говорил почти смеясь, он был собой доволен. Засунув пистолет за пазуху, Донер выпучил глаза и заорал.
– М-а-арш! И чтобы к вечеру ты доложил о результатах.
Кук обречённо опустил голову и втянул её в плечи. У него от страха даже очки запотели.
– Не бойся, – сказал ему я, – мне всё равно придётся при этом присутствовать. В случае чего, я тебя подстрахую.
Всё вроде выглядело вполне естественно, однако в душе заскребли кошки. За шутовством Донера от меня ускользнул очень важный момент. Чуть позже я понял, что не давало мне покоя. Почему Донер приказал исследовать пещеру Ланке? Он что, не мог этого сделать сам, раз проявил такой интерес? У него была не худшая подготовка. Ну, или вместе с ней, или со своим заместителем. Почему он переложил это на кого-то? Ведь ему же отчитываться. Очевидно напрашивался вывод. Эта пещера ему триста лет не тарахтела. Не тарахтела, потому что он знал её наизусть. Знал, и скрывал от берлинского начальства. Или был с кем-то из них заодно. Его интересовал именно шар. Но Донер даже его не рассмотрел. Сразу пилить? А может, он как-то разбирается. Здесь что-то было не так. Следовало проверить оружие, запастись обоймами и прихватить пару гранат. За годы службы с такими вот скользкими типами во мне выработалось чутьё на всякого рода опасности, и я чуял недоброе. Хотя бы потому, что мы прикоснулись к неведомой тайне, о которой мог знать только Донер и узкий круг посвящённых. Донер от нас избавится, как только сочтёт, что винтики своё дело сделали.
Автор публикации
