Вода ожидаемо обожгла кожу, но пути назад уже не было. Агнешка же настолько устала после многочасового бега, что просто зашла в реку без споров лишь зажмурив глаза. Дав себе несколько секунд привыкнуть, они поплыли, держась за рюкзачки с вещами, упакованные в большие надутые пакеты. Вперед. К спасительному берегу. К их будущему и будущему их ребенка.
Вот и середина реки. Где-то тут – граница и начинается «Занавес». Януш уже несколько минут внимательно смотрел на Агнешку, которая плыла первой. И вот, после очередного гребка, айко, святящиеся над головой девушки, замерцали и пропали. Януш, ожидавший этого, улыбнулся и парой гребков догнал ей, поплыв рядом. Тут же мысленно попробовал активировать интерфейс Гражданина. Вместо привычной панели с сервисами и инфопанелями, система дополненной реальности лишь беспомощно и как-то жалобно мигнула красной маленькой надписью на периферии зрения: «Сеть недоступна». Он даже не мог теперь посмотреть время! Cмех разнесся над водой – у них получилось!
Внезапно, перекрывая шелест прибрежной листвы, из кустов за спиной, подняв в воздух целую стаю птиц, выскочил военный дрон, хищно блеснувший в лучах только показавшегося над горизонтом солнца.
Всего мгновение, и он завис перед ними, отрезая путь к бегству.
– Гражданин Януш и Гражданка Агнешка. Немедленно вернитесь на территорию Единой Европы и ожидайте прибытия сил полиции. Уведомляем, что ваша благонадежность понижена до нуля.
– Ты говорил он не сможет пересечь занавес, – панически зашептала Агнешка.
– Немедленно вернитесь на территорию Единой Европы и ожидайте прибытия Сил полиции.
– Ну? Что? Назад плывём? Ян, ну чего ты молчишь!
Януш лишь скрипел зубами и лихорадочно думал, что делать.
– … открываю огонь через десять… – по глазам мельтеша хлестнул луч лазерного луча, замерев в центре лба.
Внезапно, в воздухе мелькнуло что-то голубое и врезалось в дрон. Пахнуло свежестью, а волосы на голове зашевелились. Дрон тряхнуло, он бестолково закружился в воздухе и, молотя винтами, рухнул в воду, тут же уходя на дно.
Януш закрутил головой ища новую опасность и заметил, как с берега им призывно машет бородатый мужик в майке и шортах, сжимающий в руке… рогатку?
– Осьма, – мужик крепко пожал руку Янушу, – погранец я тутошний. Беженцы, штоль?
– Я – Януш, а это – Агнешка. Беженцы.
Русский язык всплыл откуда-то из подкорки.
– С Посполитой?
Януш не сразу понял, а потом закивал.
– Да, да. Польша. Из полиса Львов.
– А по-нашему откуда знаешь?
– Я – учитель истории. Положено все основные языки мира знать.
– Сам выучил? – удивился Осьма.
– Нет, что вы – мнемопрограмма.
– А девочка?
– Нет. Она биотехник.
– Ну, ничего, научится. Дело-то нехитрое. Вы, детки, пока посидите-ка в машине, погрейтесь. Ща заведу и печку включу. А я пойду подбитыша выловлю – зело ценная штуковина – негоже бросать цацку.
– Дядько Осьма, – подала голос завернутая в безразмерную куртку погранца дрожащая Агнешка, – а у вас поесть нет ничего?
– А ты за сиденьем посмотри, дочка, – лукаво улыбнулся мужик, ответив на общеевропейском, – там хлеб и крынка с молоком.
Потом пробормотал под нос на русском:
– А я вот сам учил в школе, мучался.
Тарахтящий и иногда вздрагивающий в конвульсиях пучеглазый микроавтобус быстро нагрелся и стало тепло. Молоко было непривычным – густым, оставляющим маслянистое ощущение на губах, а еще оно мерзко пахло гнилой травой. Но они все равно выпили жидкость до дна, заедая грубым ноздреватым подсохшим хлебом. Пахнущие дымом желтоватые куски жира, лежавшие вместе с хлебом, они, посовещавшись, есть не стали. И просто сидели, обнявшись на удивительно удобных, хоть и продавленных сиденьях.
Минут через десять, задние дверцы распахнулись и Осьма стал запихивать внутрь дрон, от которого сильно пахло горелой проводкой и тиной.
– Тяжелый, стервец. Но с Божьей помощью…
Он смахнул пот со лба.
– Поснедали? Согрелись?
– Да, спасибо!
– На здоровьице. Я печку выключу – солнце припекат ужо.
Мужик плюхнулся на жалобно скрипнувшее водительское сиденье, взял в руки рацию на длинном витом проводе. Похрипел туда что-то неразборчивое, а ему что-то прохрипели в ответ. Потом порывшись в сумке, повешенной на сиденье, достал планшетку с бумагой, огрызок карандаша, тщательно его помуслил и стал писать.
– Дядько Осьма, а вы чем его? Я оружия у вас не видел.
– А рогатка-то чем не оружие? – мужик достал деревянную рогатку с привязанной резинкой и кожаной полоской.
– Камнем?!
– Зачем камнем? Мы ж не питекантропы какие, – даже обиделся Осьма, – молневик. Этим за глаза обычно. А так не думай и огнестрел есть и прочие гром-палки. Просто зачем заряды тратить? Потом отчеты писать замучаешься. А тут к Перуничам сходил, курочку им аль творожку снес, они тебе молневиков и отсыпят пол шапки. А рогатку справит любой отрок может. Резинку из грузовых покрышек лучше делать, а рогатину – из дуба мочёного.
Что такое молневик он рассказывать не стал и Януш решил не допытываться.
– Ща скоренько отчет о нарушении вами границы накорябаю, да поедем вас устраивать – я уже сменщика вызвал. И это, – мужик лучезарно улыбнулся щербатым ртом, где не хватало, как минимум, половины зубов, – добро пожаловать на Святую Русь.
– Спасибо, – искренне поблагодарил Януш.
***
(Полгода назад)
– Чем могу вам помочь? – оператор Центра Репродукции с проявившемся над головой именем Николь, белозубо дежурно улыбнулась. По традиции, вопросы связанные с продолжением рода людского на откуп машинам не отдавали.
– Мы решили завести ребенка.
– Единая Европа гордится вами, гражданин Януш.
Еще одна дежурная улыбка. У Януша перед глазами пролетело оповещение, что в Благонадежность добавилась единичка, вслед за которой тут же пошла непропускаемая социальная реклама про вред курения.
– Вы планируете выращивать эмбрион в нашем Центре или желаете выбрать другой? В настоящее время, в нашем центре наибольший выбор доступных профессий среди всех Центров Восточной Европы. Вы, как гражданина с индексом благонадежности двести восемь, сможете претендовать на футболиста второй лиги, учителя детей младшего возраста либо инженера-механика, по обслуживанию ветряных генераторов. На все вакансии Полис гарантирует бесплатное обучение, необходимый минимальный набор биоактиваторов, генных модификаций, имплантатов и трудоустройство. А по третьей – еще и бесплатное жилье около места работы. Кроме того, вам одобрена скидка в десять процентов на услуги Центра, но без возможности выбрать гендер ребенка. Для этого нужна Благонадежность пятьсот.
– Мы планируем вынашивать ребенка естественным путём и не собираемся ничего заранее выбирать и вмешиваться в промысел Божий.
Оператор удивленно приподняла бровь и всё-таки решила внимательно осмотреть посетителя. Судя по взгляду в никуда, изучала она в первую очередь его Айко. Кроме обязательного с гербом Полиса прописки и индексом благонадежности, у Януша были опубликованы айко «Нахожусь в отношениях», «Бинарный», и «Католик». Вероятно, именно этот айко с папской тиарой заставил её губы презрительно скривиться. В сезоне весна-лето две тысячи сто двадцатого года веровать в Спасителя было не модно – на пике популярности был Зороастризм и большинство молодежи щеголяло крупными айко с горящей птицей.
– В каком из центров вы планируете подсадку яйцеклетки? В полисе Женева для пар гендер альфа-альфа сейчас бесплатное наблюдение во время вынашивания. А в полисе Вена для самооплодотворяющихся …
– Мой партнер, жена – бета, женщина. Мы бинарные. Мы планируем зачатие естественным путём. Мы готовы сами оплатить все расходы.
– О…
Похоже, ему все-таки удалось удивить оператора.
– Давайте посмотрим, – ее пальцы запорхали в воздухе, – есть ли какие-то препятствия в исполнении вашего… ммм… решения. Как вижу, доверенность от гражданина Агнешки выступать от ее имени у вас оформлена. Ожидайте.
Януш терпеливо ждал, развлекая себя рассматриванием обнаженной по последней моде правой груди Оператора и её айко, но не нашел ни в первом, ни во втором ничего интересного. Грудь была маленькой с ампутированным соском и выбеленным ореолом, а айко стандартные: корпоративная принадлежность, ссылки на личные страницы в соцсети, «Свободный секс», да Идентификатор Гражданина с благонадежностью в сто пятьдесят единиц. Разве что заинтересовала довольно редкая нынче айко «Секс только с гендер-альфа», на которой он не позволительно долго задержал взгляд, и оператор это естественно заметила, получив оповещение.
– У нас есть комната отдыха, могу выделить пятнадцать минут на секс, – не поднимая глаза от досье пробормотала оператор. – Временный договор согласия на секс по экспресс-протоколу. Контрацепция за ваш счет.
– Нет, благодарю.
Николь никак не отреагировала на отказ.
– Сожалею, гражданин Януш, но Полис не может вам позволить естественное зачатие и вынашивание. У вас имеется генное заболевание, которое проявится с вероятностью четыре процента. У вашего партнера гражданина Агнешки имеются модификации генома для обитания в подводных городах Большого Кольца, которые за его пределами запрещены и могут быть удалены только при выращивании в Центре Репродукции. Могу ли я вам предложить обычную репродукцию?
– Нет, благодарю.
Януш встал, намереваясь уйти.
– Пожалуйста, не пытайтесь самостоятельно зачать ребенка, – предупредила оператор, – надзорные службы уже проинформированы об имеющемся желании и действующих ограничениях.
– Учту. Спасибо.
– Хорошего дня, Гражданин, – неискренне улыбнулась Николь
– Хорошего дня, – неискренне пожелал Януш.
***
– А чаво побегли-та? Говорят, сыто у вас да лепо, – Осьма рулил, почти не глядя на дорогу, благо колея, никуда не сворачивая, прямой стрелой шла через густой еловый лес. – Домы из хрусталя до неба да машины летають по небу аки птицы.
В его голосе чувствовалась насмешка.
– Ребенка хотим сами родить.
– А чавой, можно как-то иначе? – тут голос стал серьезным.
– У нас только «иначе» и «рождают» теперь – в чанах растят, будто биомясо на фермах.
– Ох ведь навыдумывали антихристы. Слава Богу, – Осьма широко обмахнулся крестом, – у нас такого никогда не допустят! Традиции семьи и брака столетиями нерушимы! Так что вы не бойтесь, родите тут сами, одного двух, трёх, да хоть десять! Только спасибо вам скажут да в землю поклонятся.
– Слава Богу, – Януш тоже обмахнулся крестом и осекся. – Дядько Осьма, а то, что я как католик слева направо крещусь. Не будет проблем?
– Да какая разница, в каком порядке гвозди забивали, – отмахнулся Осьма, – слева направо или справа налево? Хоть двумя пальцами, хоть трямя, хоть кулаком машись, тут главное, – он долбанул себя в грудь, – чтоб от души шло.
– У нас бы за такие слова…
– Не «у нас», а «у них». Ты теперь тут. Забудь, что было. Начни жить с чистого листа.
Януш задремал, убаюканный болтовней погранца, дорогой и мерным сопением давно спящей у него на коленях Агнешки. Снились ему золотые чертоги и улыбающиеся ангелы, которые протягивали ему душу будущему ребенку, который сам выберет кем ему стать и как жить.
– Приехали.
Януш очнулся, не сразу поняв где они. Навалились запахи и шум города.
– Вы эта, ща дуйте к Ратушу, – Осьма показал на единственное каменное здание на площади, окруженной деревянными двух и трехэтажными постройками с кричащими вывесками в ретро стиле, – на учет встаньте, да гражданство запросите. Вам в кабинет «Регистрация прибывающих» – по указателям найдете. И там это, если сынок родится, вы его в погранцы пишите – там вакансия есть точно знаю – мне в помощь будет. А то все в лесорубы да лесничих пишут.
– А если девочка? – пробормотал Януш, но Осьма уже уехал.
– А что такое «вакансия»? – спросила Агнешка, все еще кутающаяся в куртку, подаренную ей щедрым погранцом.
***
Огромное здание с колоннами и стрельчатыми окнами подавляло вычурностью отделки, так разительно отличающейся от стеклянного минимализма, принятого в Европе. Мрамор на стенах, полированный гранит крыльца и лестниц. Вензеля, лепнина, эркеры можно было рассматривать до бесконечности. Полированные бронзовые ручки на дверях сверкали на солнце, придавая торжественности. И над всем этим торжественно парил триколор с орлом. Правда, если присмотреться, то можно было увидеть выкрошившийся цемент в стыках, куда уже были напиханы окурки, грязь на давно не мытых стеклах, проросшая тут и там трава, а в белых крупных чашах в лужицах грязной воды плавал мусор и сухие, явно прошлогодние листья.
Пройдя мимо сонного вахтера через пустое гулкое темное фойе, они прошли по указателю к кабинету регистрации. И хотя никого, кроме них, похоже, в здании не было, им пришлось отсидеть около часа на жестких деревянных стульях, пока их не пригласили в кабинет.
Женщина в кабинете быстро дохлебала чай из пузатой кружки, стряхнула крошки с впечатляющей груди, обтянутой казенного вида коричневым платьем с белым застиранным воротником, и внимательно уставилась на вошедших через толстые линзы очков в роговой оправе. Никаких привычных айко – бумажка на груди с именем «Светлана» да круглый пластиковый значок с хитро улыбающимся лисом.
– Слушаю.
– Здравствуйте. Мы беженцы.
– А, – женщина защелкала по клавиатуре, – документы какие-то есть?
– Чипы.
– Это тут не работает – Занавес. Может карты, смарты есть или бумаги какие?
Януш с Агнешкой токо развели руками.
– Оспаде, – Светлана горестно вздохнула, – за что мне это. Ну, давайте оформляться, беженцы.
Она долго, одним пальцем, вбивала все надиктованные данные в компьютер, а затем так же долго вписывала шариковой ручкой все в толстенную книгу. Дала расписаться обоим.
Закончив с первой, она достала вторую.
– Так, к кому пойдете в холопы? Я б советовала к Николе Мышу – щедрый, ухватистый да оборотистый, с работой поможет, да в беде своих никогда не бросает, но оброк изрядно просит. Можете к Третьяку Найденову, тоже крепкий хозяин, но резковат – не всякий выдержит. Порет за провинности, да право первой ночи ввел с прошлого лета. А вот к Путяте не советую, что бы не сулил, – женщина таинственно понизила голос, – говорят, жертвы человеческие Молоху приносит!
– Холопы? Вы сказали, холопы? – Януш, как учитель истории, сразу уцепился за обеспокоившее его слово.
– Ну да, – женщина удивленно глянула на них поверх очков, – холопы. Я вот – холопка Лисянских. В третьем поколении причём!
Она явно красуюсь выпятила значок с лисом.
– Но ведь это … рабство?
Женщина одернула платье и уткнулась в экран монитора.
– Вы же учитель истории?
– Да.
– А вот скажите мне, холоп мог раньше воспользоваться продуманной системой социальных лифтов? Мог оформить ипотечный кредит на выкуп из холопства? Разве раньше хозяин был ответственен за здоровье и благосостояние каждого своего холопа не только перед Богом, но и перед Государем? У нас почти нет преступности. Мы не запираем двери. Никогда человек не чувствовал себя так спокойно, имея за спиной надежную опору в виде Хозяина.
– Но вы же говорили, что Путята, жертвы…
– Говорила, – поправила волосы Светлана, – а еще говорят, что кур доят, а пошли и… неважно. Детей планируете?
– Да, конечно. Мы как раз и сбежали из Европы, чтобы детей самим родить.
– Да слышала – детей в чанах растить, как цветы в горшках… Слава Богу, у нас такого никогда не будет, – женщина широко перекрестилась и продолжила. – Есть две вакансии фельдшеров, повариха, лесник и пограничник. Первые две для девочек, последние – для мальчика. Как будет известен пол, приходите, запишемся.
– А без этого нельзя?
– Можно, конечно – но там только в крестьяне идти на границу с Халифатом, в шахтеры или в стрельцы пожизненно. А тут тебе и учебу оплатят, и еду, и одежду, и жильё.
– У нас есть довольно значительные накопления – мы могли бы выкупится из холопства – наверняка это можно сделать.
– Можно, конечно. Не зря я про кредит упоминала. Но вот в чем у вас: в драгметаллах, камушках, драгоценностях?
Она насмешливо осмотрела пальцы без колец и не проколотые уши Агнешки.
– В кредах.
Светлана усмехнулась.
– А вы видите у нас здесь филиалы Единого Банка Европы?
– Но…
– Или вы думаете, что после понижения вашего индекса Благонадежности до нуля у вас счета еще не заблокированы?
– А… – Януш был ошарашен информированностью этой на первый взгляд, простой конторской служащей. У него закрались подозрения, уж не является ли она сотрудником службы местной безопасности. Но подозрения он оставил при себе.
– Вам же Осьма правильно сказал: «Начните жить с чистого листа». Благо, тут есть все возможности для этого.
– И сколько занимает выкуп?
– Времени? Ну, если пойдете работать учителем истории, – Светлана пощелкала кнопки, – восемнадцать лет. Это если ставка не снизится. Или не повысится. На всё – воля Божья. Может и за лет пять отработаете. Всяко бывало.
– На одного?
– Естественно. Мы ж не по «дымам» учет ведем, – продемонстрировала Светлана глубокие познания.
– А дети тоже родятся холопами? – выдавил потеряно Януш.
– Да, но, как я уже говорила, они с детства получают гарантию безбедной сытой спокойной жизни: детские сады, медицина, школа, техникум. А если Синод по образованию заметит в них талант, то этот талант они получат возможность развить за счет Государства. А если талант будет уникальным, то даже будут выкуплены и перейдут под руку Государя. А там уж совсем другие перспективы.
Всё это стоило обдумать. Януш морщил лоб. С одной стороны, стояло слово «рабство», с другой – «спокойствие». Агнешка, ничего не понимающая по-русски, вопросительно заглядывала в нахмуренное мрачное лицо мужа, но он отмахнулся, мол потом.
Светлана подождала новых вопросов, пожала плечами и полезла в стол. Достала два смарта, сорвала с них заводские пленки, распечатала две крохотные карточки с чипами, ловко вставила в смарты, включила оба устройства. Дождавшись загрузки, протянула их Янушу и Агнешке.
– Пальцы к экрану приложите. Так. А теперь посмотрите вот сюда.
Она что-то еще потыкала в многочисленных менюшках и положила устройства на стол.
– Теперь, это ваши документы. Рублевый счет открыт в Госказне. Там сейчас минус – это за смарты, карты и регистрацию. Я вас к Мышу в холопы записала обоих – он теперь за вас перед Государем отвечать будет. Оброк у него десятина от дохода, но не менее четырех рублей – списывается автоматически в конце месяца, если средств не будет – начисляются плети по текущему курсу. И на поклон не забудьте сходить – не понравитесь, так и продаст вас или в карты проиграет. Значки получите у его приказчика – на площади напротив Ратуши его лабаз с вывеской «Хозяинъ» – зайдете, покажите смарты. Там Сёмен вроде сегодня – толстый такой в красном куртузе. Он же на постой вас определит, пока вам работу не назначат. Без значков на улице не советую появляться – городничие замучают проверками. Еще в церковь к батюшке сходите в конце улицы – отец Пантелеймон на вас посмотреть должен. Да и к жрецам Перуна тоже зайдите, покажитесь, – чуть тише добавила она.
На стол легли извлеченные из стола «рогатые» зарядные устройства и пара шнуров к ним.
– А что такое «плети»? Почему у меня десять? – спросил Януш, уставившись в экран.
– За «рабство» прилетело – думать нужно, что вслух говорите, – она кивнула на смартфоны. – Начисляются штрафы автоматически. В конце года можно обменять плети на рубли по курсу и откупиться. У кого нет денег – получат плетьми. На первый раз, по традиции, прощаем.
Януш сгреб зарядки, и они с Агнешкой пошли на выход.
– Добро пожаловать на Святую Русь, – Светлана неискренне улыбнулась золотыми зубами.
– Спасибо, – неискренне улыбнулся Януш в ответ.
Автор публикации
