– Здравия желаю, Александр Иванович. Да, да.…Так точно товарищ генерал это я. Вынужден вас огорчить, Веревкин опять сбежал.…Ну, зачем же вы так!? Кто тупорылая? Я!? Я сука тупорылая!? Как же так, Александр Иванович, можно сказать одно дело де…Почему же? Мы были уверены, что писатель доведет нас до самого места закладки золота. Да-да…Мы установили в новые кроссовки Владимира Андреевича два маячка… Последняя разработка. Но кто мог знать, что он эти самые кроссовки обменяет у старшины Челябинского Высшего Танкового Командного училища, на армейский миноискатель ИМП-1!?
…Да…Совершенно новенький ИМП-1…. Ну что теперь?
Теперь мы знаем и домашний старшины, и адрес его любовницы, и адрес. …Куда мне пойти? В жо…
…Товарищ генерал…Мои сотрудники сейчас шуршат в аэропорту и на вокзале…Есть еще правда Челябинский автовокзал, но мне кажется Веревкин туда не сунется…Во-первых автовокзал небольшой и там труднее оставаться незамеченным, а во-вторых, практически все маршруты крутятся в районе области…Сибирь захватывает только один рейс: Челябинск-Омск, но мне кажется это не наш случай…Так что мне кажется, уже в ближайшее время я буду знать точно, куда и как ринулся наш подопечный. Спасибо за доверие, товарищ Лютый. Буду стараться!
Речкалов положил трубку и подошел к стойке портье.
– Э…- Чекист зашевелил пальцами, пытаясь вспомнить имя той самой крашеной блондинки, коей далеко за пятьдесят.- Елизавета Петровна…
– Елизавета Ильинична…- Мстительно скривившись, поправила его портье.
– Что вы хотите?
– Да, да…Конечно Ильинична…- Примирительно улыбнулся Речкалов и придвинувшись к женщине тихо поинтересовался.
…- Скажите, милая…Где в городе можно купить хороших сигар?
Похоже, женщина нисколько не удивилась вопросу.
Нагнувшись, она достала из стола пачку сигарет и положила их перед чекистом.
– Сигар в Челябинске давно уже нет. Вот кубинские сигареты из сигарного табака. «Ligeros” рекомендую.…У нас его называют Смерть под парусом»…Денег не надо…Дарю…Добрая я и совсем не дура, а тем более старая дура.
-Да ты не дура, ты сука!
Вытирая выступившие слезы и задыхаясь от кашля, простонал Речкалов.
– Большей драни мне еще не приходилось курить…Вот уж точно, смерть под парусом!
-Товарищ майор.- К Речкалову подбежал один из топтунов.
– Ну что тебе Валера? – Кое-как отдышавшись проговорил чекист отбрасывая недокуренную сигарету в сторону. – Чего разорался. Нашел никак?
– Так точно, похоже, нашел!- Валерий вытянулся и даже попытался отдать честь…
– Это к фетровой-то шляпе?
Устало усмехнулся Речкалов и опустился на скамейку, ярко-зеленую, с литыми бетонными ножками.
-Похожий по описанию на нашего писателя человек, через вокзального алкоголика приобрел билет в седьмом вагоне поезда Адлер – Красноярск…Билет был станции Тайга.
Филлер вытер пот со лба и машинально опустился на скамейку рядом с шефом.
Майор Речкалов казалось, даже и не заметил подобного нарушения субординации.
– А где твой напарник?
– Серега что – ли? Так он еще с утра в аэропорт умотылял…Скоро подъедет.
– Не Серега, а Мухин Сергей Сергеевич, между прочим лейтенант Федеральной Службы Безопасности.
– Так я тоже как бы лейтенант Федеральной Службы Безопасности. Молодой офицер явно обиделся.
-Да не обижайся, ты, лейтенант…
Речкалов понизил голос и поинтересовался как бы про между прочим.
– А вот как думаешь, а не кинуть ли нам товарища генерала,
дорогого нашего ,Александра Ивановича Лютого, через хрен?
-То есть как это через хрен?
Зловещим шепотом прошипел молодой чекист, испуганно озираясь.
-А вдруг он, они узнают?
-Да как же они узнают, если мы им не скажем?
Речкалов рассмеялся, но не громко и тоже оглянулся.
– В конце концов, дорогой ты мой Валерий Михайлович, что нам по большому счету дает дружба с генералом Лютым? Да не хрена она нам не дает!
Речкалов неожиданно озлобился.
– Он там, в кабинете на Лубянке, на своем велотренажере катается, пенсию себе заслуженную зарабатывает, а я здесь в Челябинске, курю мерзкие сигареты и гоняюсь за безбашенным писателем с его призрачным золотом, находясь к тому же в официальной отставке.
…- Вы сказали за золотом!?
Подался вперед лейтенант.
– Да мой мальчик…Именно за золотом и к тому же за очень большим золотом… А ты полагал мы врагов Советской власти здесь ищем?
-…Ну, где-то так.…
Выдохнул лейтенант и, выудив сигарету из пачки, брошенной майором на скамейку, не торопясь, картинно отставив мизинец, закурил.
Пока Речкалов радостно и счастливо смеялся, а лейтенант надрывно кашлял и вытирал слезы, подошел второй филлер и, непонимающе глядя на товарища, сообщил майору о неудачи в поиске.
-В кассы аэропорта ,Владимир Андреевич Веревкин, не обращался и в объективы видеокамер аэропорта так же зафиксирован не был.
Ладно, лейтенант. Бери своего дружка , поезжайте в кассу железнодорожного вокзала и приобретите три билета в купе до станции Тайга на ближайший поезд.
***
…Ученицей Наташа оказалась способной и прилежной. Среди своих детских книг, Иван обнаружил небольшую книжицу, которая в свое время тронула его до слез,
«Дети подземелья», Владимира Галактионовича Короленко.
Именно по ней и решил штабс-ротмистр учить девушку грамоте.
Учить же Наташу слову Божьему, или к при меру математике, было ненужно. Новый завет, девушка знала почти наизусть, да и с математикой была знакома не понаслышке. Она даже могла по формуле найти высоту дерева, здания или скалы.
Почти каждый вечер, Наташа и Иван прогуливались по Челябинским улицам. Девушка читала по слогам вывески на магазинных витринах, воззвания новых городских властей расклеенных на круглых тумбах, расставленных на Азиатской улице, возле складов магазина Стахеевых, напротив Христорождественского собора.
Молодой штабс-ротмистр понимал, что эти прогулки для них небезопасны: красноармейские, вооруженные патрули, иной раз забредали и сюда, в Заречье, а отсутствие нормальных документов хотя бы у него, в 1920 году, объяснить было бы довольно сложно. Впрочем и в родовой усадьбе Веревкиных, молодые люди чувствовали себя довольно неуютно.
Большинство дворянских и купеческих фамилий, с семьями и домочадцами город покинули, эмигрировали за границу или перебрались в загородные поместья, подальше от всяческих РВС, ВКП (б), ВЧК СНК РСФСР…По улицам ходили многочисленные комиссии по уплотнению и продразверсткам. В городе было тревожно: бок обок с новой властью бесчинствовали многочисленные банды гопстопников и квартирных воров. В ресторациях и трактирах, вперемежку с новыми революционными песнями, звучали и уголовные куплеты…
…- Завтра…Завтра же полезу на крышу кафедрального собора…- Прогуливаясь перед сном решил для себя штабс-ротмистр.
– Пора исполнять обещание, данное адмиралу Колчаку…Пора.
…- Ну что Аркаша. Похоже наш офицерик вплотную принялся за карту…
Шкворень выплюнул папиросу и с шумом выдохнул табачный дым, провожая взглядом Ивана входящего в двери костела.
– Нам с тобой сегодня нужно разделиться…Ты идешь к его дому, а я здесь, на скамеечке бдеть буду…Сдается мне, что скоро нам обратно, в тайгу собираться…Чуйка моя меня еще никогда не подводила…
…Иосиф Сенвайтис, встретил Ивана радостно, будто родного.
– Ну и куда же вы молодой человек пропали!? Когда еще обещались, а пришли только сегодня…Я понимаю, весна, молодая девушка в доме, почти невеста, но две недели…
-Постойте, святой отец,- Штабс-ротмистр нахмурился подозрительно.
– А откуда вам стало известно про молодую девушку в доме? Я помнится, ничего вам про Наташу не рассказывал.
– А это…- Священник рассмеялся…
– Так сегодня утром письмо от Петра Григорьевича пришло. О моем здоровье справлялся, вам просил с помощью не отказать…Вот ведь какой заботливый!?
Ксендз опустился на стул возле органа.
– Ему рысь руку распорола, так он левой рукой мне письмо написал. Сегодня часа два его каракули разбирал…А в молодости, какой каллиграф был…Он в юношестве своим пером хорошие по тем временам деньги зарабатывал…В иной месяц больше чем наши с ним стипендии…
-Левой рукой говорите, письмо было написано?
Проговорил Веревкин, упорно пытаясь вспомнить, видел ли он в доме профессора записи Сохатого или нет? Впрочем, воспоминания о старике, довольно быстро перешли в мысли о его внучке и Иван, отбросив появившиеся сомнения, поинтересовался.
– Ваше преосвященство, ну а …
– А лестница, веревка, складной метр, все уже давно ждет вас, мой мальчик в левой звоннице, возле окна.
…Какой же он большой!
Иван, распахнув окно в левой звоннице, в восхищении рассматривал ангела, стоявшего буквально в нескольких метрах от окна. Сложив перед собой руки, тот устало и чуточку снисходительно смотрел перед собой.
Выполненный из чугуна, он тем ни менее казался невесомым и чутким. Казалось, хлопни в ладоши, и он испугавшись, расправит свои чугунные крылья и взлетит на городом.
Но больше всего штабс-ротмистра поразило лицо ангела.
Капли дождя стекающие по лицу ангела из года в год, оставили на его щеках темно-красные полосы, следы ржавчины.
Ивану на миг почудилось, что ангел плачет, и не просто плачет, а плачет кровавыми слезами…
– Господи Иисусе Христе, помоги грешному рабу Ивану, справиться с жизнью тяжелой, душа моя стонет, душа моя грешная помощи просит.
Штабс-ротмистр перекрестился и, пропихнув в окно лестницу, на всякий случай, обвязавшись веревкой, перевалился через подоконник.
На крыше собора, несмотря на ощутимый ветер, было не по-весеннему жарко.
Иван, примостившись на самом коньке, между башенками звонниц , достал карту адмирала Колчака, чистый лист бумаги и начал неспешно, отметку за отметкой подгонять, зашифровывать под размеры чугунного ангела координаты с карты. Дело оказалось довольно не простым, и штабс-ротмистр провозился с ним до самого глубокого вечера.
В итоге, у него получилось следующее.
« …Начало всѣхъ началъ:
дѣтище дѣйствитѣльнаго статскаго совѣтнiка Волкова – бѣгущыя кунiца скрѣбѣтъ вѣрблюжiй горбъ.
56°03′45″ с. ш. 85°37′31″ в. д. помнiть какъ пѣрвую любовь, хотя данные эти, лишь прѣлюдiя, а сюита начнѣтся лишь, если знаешь какъ Отче нашъ, что:
…Отъ вѣрха крышки – 1 сажѣнь и 3 вѣршка.
Отъ правой руки до крыши -1 аршинъ, гдѣ вѣршокъ равѣнъ вѣрстѣ (направлѣнiя полностью совпадаетъ по компасу).
Отъ лѣвой руки и до ближайшей звоннiцъ – 2 сажѣнi и 2 аршина ровно, гдѣ сажѣнь – 3 вѣрстъ, а аршинъ – 5 моихъ шаговъ. (Направлѣнiя на 14 градусовъ южнѣя по компасу).
Мѣсто пѣрѣсѣченiя составляетъ не болѣя 5 квадратныхъ сажѣнѣй.
Крылья въ поискахъ не участвуютъ. Да сохранiтъ ангелъ во славу и пробуждѣнiя Вѣликой Россiи надѣжду нашу и пусть 8 пудовъ чугуна, покроетъ 9 бѣрковцѣвъ, 7 пудовъ и два фунта NUB».
Слегка поразмыслив, Иван чуть слышно рассмеялся и приписал к шифровке странную, слегка зарифмованную строчку.
«Если верста преломить, можно в счастье угодить…»
Если Иван Веревкин, мог бы только предположить, что всего через двенадцать лет, а точнее 15 июля 1932 года, кафедральный католический собор, построенный и освященный в честь Непорочного Зачатия Девы Марии, прекрасно видимый со всех концов города, по приказу городских властей будет начинен взрывчаткой и разрушен, он бы трижды подумал, прежде чем привязывать карту Колчаковского золота к подобному ориентиру. Кстати, месяцем позже, настоятеля храма, ксендза Иосифа Сенвайтиса, в камере местного Челябинского острога, урки поставили на ножи: в карты передергивал, да попался.
Уже в трупной, на льду, на спине покойного, обнаружилось клеймо. В.О.Р.Ъ
***
– Станция Барабинск…
-Простуженным голосом проговорила проводница и громко чихнула. Стоянка поезда пятнадцать минут…
-Пассажиров просим далеко от поезда не отходить, мы слегка опаздываем от расписания, могут сократить остановку…
Она откинула площадку и курящие потянулись из вагона.
Владимир купил мороженное в стаканчике, осмотрел мемориальную доску, в которой сообщалось, что бронепоезд «Сибиряк – барабинец» построенный в паровозном депо, 23 февраля,1942 года, ушел на фронт со станции Барабинск, выкурил пару сигарет и успокоенный пошел в свой вагон. Хвоста за собой он не увидел. Да и как он мог его обнаружить, когда Вячеслав Олегович Речкалов – майор ФСБ в отставке и два его помощника, уже подъезжали к станции Тайга, почти на день, обогнав Владимира Веревкина. Старательный лейтенант Мухин со своим дружком, приобрели билет на скорый поезд, в отличие от обычного пассажирского поезда, на котором ехал писатель.
…- Эй, длинный! Вставай, приехали…Тайга…Через пять минут подъезжаем…
Полупьяненькая проводница, старательно дыша в сторону разбудила Владимира и вполголоса переругиваясь сама с собой, двинулась в конец вагона, закрывать на ключ туалет.
Постояв с минуту на перроне, Веревкин выбросил сигарету под колеса отъезжающего поезда и забросив на спину рюкзак, двинулся к привокзальной гостинице.
Объект направляется к нашей гостинице…- Бодро отрапортовал Мухин, майору Речкалову, разглядывая Веревкина, приближающегося к дверям гостиницы в большой бинокль.
-Да куда ж ему идти, среди ночи, как не в гостиницу? Я уверен, что он и завтра еще не соберется в лес-то…Что-то среди его багажа я ни лопату не вижу, ни тачки, ни кирки…На себе и сто килограммов не унесешь, а Колчак-то поди поболее закопал, чем сто килограммов…Нет, он должен обстоятельно подготовиться…Надеюсь, господа топтуны, что в этот раз вы меня не разочаруете…Валерий, ступай тихонько на лестницу, послушай, в какой номер его заселят… исполнять!
Лейтенант с испугу козырнул двумя руками сразу и, чертыхнувшись, метнулся к двери…
– И это лейтенант ФСБ?
Вздохнул удрученно Речкалов, прислушиваясь к топоту ботинок своего помощника.
***
…»Не для меня придёт весна,
Не для меня Дон разольётся,
Там сердце девичье забьётся
С восторгом чувств – не для меня.
Не для меня цветут сады,
В долине роща расцветает,
Там соловей весну встречает,
Он будет петь не для мен»….
Наташа и Иван, взявшись за руки, стояли у раскрытого окна и слушали песню. Она доносилась откуда-то совсем не издалека, буквально из-за большого куста сирени, растущего возле забора усадьбы. Сирень в этом году расцвела чуть раньше обычного, но и отцвела до странности быстро.
Манера исполнения, да и сам голос поющего, были далеки от совершенства, но может быть именно поэтому простенькие слова песни так завораживали молодых влюбленных.
«Не для меня журчат ручьи,
Текут алмазными струями,
Там дева с чёрными бровями,
Она растет не для меня.
Не для меня придёт Пасха,
За стол родня вся соберётся,
“Христос воскрес” из уст польётся,
Пасхальный день не для меня.
Не для меня цветут цветы
Распустит роза цвет доширестый
Сорвешь цветок, а он завянет
Такая жизнь не для меня»…
…- Ну, рассказывай, чем сегодня занималась?…Что прочитала?
– Что прочитала?- Наташа покраснела слегка и кивнула на толстый фолиант лежащий на столе…
– Нашла в твоей энциклопедический словарь Брокгауза и Эфрона 1 том…А…
– Да ладно!? И много прочла!?
…- Нет…Не успела…Сегодня к нам приходила комиссия по уплотнению и экспроприации жилья у нетрудового элемента…Тебя спрашивали…Завтра с утра снова придут…Боюсь я их…Их много и они все вооружены…
Наталья помолчала и улыбнувшись продолжила.
– Кстати…Сегодня возле дома, весь вечер бродил тот, кого я в тайге в ногу ранила.
Как бы промежду прочим проговорила девушка, прижимаясь к Ивану.
– Ты уверена!?
Штабс-ротмистр отстранился от Натальи.
– Ну конечно…Я же не слепая…
– Улыбнулась она и отошла от окна.
– Может быть, это как раз он и поет……
– Да…Проговорил Иван незаметно оттесняя девушку от окна.
– Похоже, мы с тобой загостились в моем доме. Я карту уже зашифровал, приказ адмирала Колчака выполнил, теперь пора и уходить.…Если и не эти бродяги, что следили за нами еще в тайге, то уж эта комиссия по уплотнению нам точно покоя не дадут…
Мне сегодня Иосиф Сенвайтис, священник кафедрального католического собора рассказал, что многих его прихожан, из тех, кто побогаче, уже арестовали…
Он говорит, что в саду при бывшем особняке купца Хованова, где еще с прошлого года расположилось Челябинская губЧК, почти каждую ночь кого-то да расстреливают…
Вчера большевики расстреляли князя Владислав Фердинандовича Сапеге-Ольшевского, действительного статского советника, председателя уездного Съезда мировых судей. Глупо оставаться в собственной усадьбе, когда такое в городе происходит…
Нам нужно уезжать…Сегодня же ночью…
– А куда? К дедушке на заимку?
Наталья мечтательно улыбнулась и просительно глянула на штабс-ротмистра.
– Нет родная…Поездку на заимку отложим хотя бы до осени…Мы с тобюой, поедем в Москву. Во-первых, там проще затеряться, чем здесь, на Урале или в Сибири. А во-вторых, там у меня много знакомых и товарищей из тех, с кем я учился в Пажеском, Его Императорского Величества, корпусе. Они помогут и с жильем на первое время и с устройством на службу…
Тем более, а вдруг у нас с тобой ребенок случится, мальчик или девочка!? Какая уж тут заимка!? Нет…Только в Москву.
Собирайся Наташа…Бери только самое необходимое… И еще, старику нашему, дворнику Василию Клепикову совсем не обязательно знать о нашем отъезде…Я в последнее время ему совсем не доверяю…
– Какой же ты у меня хороший, Ванечка…
Расцветая от счастья, прошептала девушка и выпорхнула из комнаты.
Где!? Где эта блядь белогвардейская!? Я тебя спрашиваю!
Шкворень схватил дворника за бороду и пригнув его к земле, саданул ему в лицо коленом.
– Говори сучара, где хозяин твой, Иван Веревкин!? Ты не можешь не знать где он…Убью падали кусок, гадом буду убью!
– Что же вы сынки со мной делаете!?- Окровавленный старик ничего, не соображая, ползал по забрызганному кровью полу в дворницкой.
– Да если б я знал, разве я бы смолчал после такой боли!? Разве смог бы!?Кончай эту суку, Аркаша…Пойдем на вокзал…Вдруг повезет и они еще там!? Хотя конечно сомнительно…
Шкворень вышел за дверь и, не дожидаясь выстрела, пошел к распахнутым воротам. Вскоре его догнал Аркадий…
– Ну что, на вокзал? Спросил он прикуривая…
– А куда же еще, кореш ты мой, закадычный…- Бросил он, сворачивая за угол, краем глаза заметив, как к кованным воротам усадьбы Веревкиных, направляется группа солдат в шинелях и при винтовках. Человек десять…
– Везучие мы с тобой, Аркаша…
Хмыкнул не без удовлетворения, уголовник, тоже прикуривая, исподтишка разглядывая солдат, входящих в дверь дома.
– Точно везучие. Еще бы минут пять и нас бы с тобой, Аркаша, эти большевички по закону военного времени, без суда и следствия.…Да что там говорить? Спасибо тебе Боже…
Шкворень трижды перекрестился, глядя на него, перекрестился и Аркадий.
Они зашли за угол и остановились в тени сирени.
Минут через десять большевики вышли из дома. Один из них примкнул штык к винтовке и остался стоять у двери, а остальные и вместе с ними и избитый дворник направились к воротам.
-Что Аркаша, пожалел старика? Хмыкнул Шкворень, оглядывая кореша не без уважения.
– Пожалел…- Буркнул Аркадий смущенно. – На батю моего похож, старик-то этот…На батю.
***
Подготовка Владимира к таежному походу подходила к концу. Длинный список вещей, необходимых в лесу, составленный еще в поезде, всего двадцать девять позиций, пестрел от красных крестиков и ноликов. Именно крестиками отмечал Веревкин то, что он смог купить, а ноликами, то, что соответственно нет…. Ноликов могло быть гораздо меньше, но все деньги…Деньги.
Список этот выглядел примерно так.
Список.
1.Крупа разных видов-5кг.(+)
2.Кофе растворимый, отечественный-1банка(+)
3.Хлеб белый-3 батона(+)
4.Хлеб черный-2булки(+)
5.Колбаса копченая(-)
6.Колбаса вареная(-)
7. Селедка- 2 штуки(+)
8.Сало соленое-350 гр.(+)
9.Спирт питьевой(-)
10.Пачка бумаги А-4(+)
11.Запасные аккумуляторы для миноискателя(-)
12.Ружье охотничье или карабин(-)
13.Одеколон для гигиены, розжига и пр.- 2 шт.( +)
14.Компас туристический-1шт.(+)
15.Нож охотничий(-)
16.Нож перочинный-12 см.-1шт(+)
17.Палатка(-)
18. Спальный мешок(-)
19.Одеяло байковое (бу)-1шт.(+)
20.Сапоги-бахилы(-)
21.Удочка с запасными крючками и поплавком-1шт.(+)
22.Соль крупная-1кг.(+)
23.Лопата штыковая -1 шт.(+)
24.Лопата совковая(-)
25.Спички охотничьи-1коробок(+)
26.Спички-5 коробков(+)
27.Рюкзак большой-1шт.(+)
28. Карта современная, масштаб в 1см.-100 м.(-)
29.Тележка китайская на колесиках-1 шт.(+)
Ранним утром, где-то около четырех часов, отдав ключ от номера заспанному портье, Владимир Андреевич Веревкин, покинул привокзальную гостиницу и перетащив через железнодорожные пути свою тележку , на которой болтался туго набитый рюкзак, растворился в плотном утреннем тумане.
По жуткому совпадению, лейтенант ФСБ, Мухин Сергей Сергеевич, всю ночь честно продежуривший с биноклем у окна, именно в эту минуту, услышал шорох в замочной скважине. Выхватив табельное оружие из кобуры, брошенной на столе, он, поспешил к двери, но не успел.
В номер, воспользовавшись отмычкой, вошел молодой, спортивного телосложения человек в черном, а вслед за ним, генерал ФСБ, Александр Иванович Лютый в джинсах и полинялой штормовке.
– Что бляди, не ждали!? А ну смирно! Так вашу бабушку!
-Да быть не может…- Пробормотал, просыпаясь, майор Речкалов, но рассмотрев генерала, вскочил как молодой курсант.
-Товарищ генерал…- Вытянувшись начал докладывать Речкалов.- Во время вашего отсутствия нами был…
-Вами был… – Прервал его Лютый брезгливо. – Хватит блеять, майор. Признавайся, кинуть меня решил!?Только честно?
– Да что вы, товарищ генерал.…Да разве ж я бы посмел!?
-Ладно, забудем…Как там наш Володенька?
– Судя по всему, или сегодня или крайний срок завтра, пойдет в тайгу…Похоже он все что мог, прикупил…
-Так, хорошо…Знаешь что, Васька…А сходи-ка ты в номер к нашему писателю…Возьми пару – тройку клопов помощнее и прицепи их к одежде. …Ну ни мне тебя учить…Васенька.
– Слушаюсь, товарищ генерал! – Василий звякнул связкой отмычек и вышел из номера.
Через несколько минут, генерал еще не успел выкурить сигарету, перед дверью вновь звякнули отмычки.
– Что-то Васенька, ты слишком быстро обернулся.… Никак писатель наш проснулся?
-Так точно, проснулся.…И уже успел покинуть номер…
– С вещами!?- майор без сил опустился на все еще разобранную постель.
– Да, товарищ майор. С вещами.
Давно уже Владимир не был так счастлив, как сегодня.
Довольно утоптанная тропа, то ли кабанья, то ли проложенная самыми обыкновенными грибниками, кружила вокруг высоченных кедров и прямых словно свечки – сосен, разветвлялась на одну, две, а иногда и на три точно такие же тропы.
Лес был прозрачен и чист…Ни одного окурка, ни одной бумажки Веревкин за несколько часов не заметил.
-Да, это тебе не подмосковные леса…
Невесть чему улыбаясь, проговорил Владимир и зачем-то, разве что, подчиняясь окружающей его чистоте, загасил окурок о колесо тележки и спрятал его в чью-то, скорее всего мышиную норку.
Он шел и шел. Когда уставал, отдыхал.…Когда хотел есть, ел…
Костер на ночь, он разводил метрах в двадцать от тропы. Где-то в глубине души, он понимал, что за ним, вернее за золотом Колчака идет самая настоящая охота и если он, Владимир Андреевич Веревкин, не видит погони, то это не означает, что ее нет…
Сегодня вечером, подойдя к берегу реки, если судить по карте, это была скорее всего Бельсу, Владимир впервые по-настоящему испугался.
Среди камней, торочащих из воды, с шумом, в ошметках пены и в тумане брызг неслась горная и скорее всего холодная река.
Ни вправо, ни влево моста не обнаружил, да и сама тропа обрывалась на берегу ее. Значит, тропа эта была все-таки звериная, ведущая на водопой.
Володя боязливо осмотрелся, но идущих на водопой хищников, медведей к примеру или кабанов он не заметил и снова подошел к воде…
Если судить по дневнику деда, реку эту он в свое время перешел зимой, даже не заметив этого, сейчас же не заметить ревущий поток было мягко говоря трудно.
– Эх, господин адмирал, Александр Васильевич…Видно вы совсем своим союзникам, чехам то бишь, не доверяли, коли так далеко от железнодорожных путей, золото закопать приказали.… Хотя может быть вы и правы. …Дальше положишь, ближе возьмешь…
Сам себя забалтывал Веревкин, вступая на первый, потом второй, а потом и третий валун выступающий из реки…Четвертый оказался роковым. Покрытый зеленой тиной он пошатнулся под ногой Владимира и тот, рухнул в холодную, обжигающе холодную воду.
Тележка с притороченным к ней рюкзаком, ухнула в реку вслед за хозяином.
Писатель, отчетливо сматерившись, нашарил ручку тележки и поплелся на противоположный берег.
Выйдя из реки, он догола разделся и отжав воду, разложил обожду на теплые от солнца камни на берегу. Несмотря на вечер, было довольно тепло, и он практически не замерз.
Хуже обстояло дело с рюкзаком. Тоже упавшим в воду…Впрочем все бумаги, спички, документы и карты, еще в номере гостиницы Володя старательно упаковал в целлофан, но вот то что касалось хлеба, муки, одеяла и прочего, вот тут дело обстояло гораздо хуже. Расстроенный Веревкин разжег костер тут же, на берегу и полночи вслушивался в журчание воды и ночные шорохи леса, вплотную примыкающего к реке.
***
– Ну и куда теперь, товарищ Шкворень? В Москву, в Петроград?
Аркадий задыхаясь, подбежал к Шкворню.
– Я весь вокзал проверил.…Нет их здесь.…Должно быть слиняли…Любовничьки…
-Тамбовский волк тебе товарищ! – Огрызнулся подельник и сплюнув, бросил безнадежно.
– В тайгу возвращаться надо…К Сохатому…Потеряли мы их…Как говорят нынешние, по независящим от нас обстоятельствам…Даст Бог не убьет…
***
Сигареты, сначала промокшие, а потом высушенные выглядели отвратно, да и привкус приобрели, так себе…
«Если верста преломить, можно в счастье угодить…»
Какая дурацкая фраза…- В который раз Володя разглядывал карту штабс-ротмистра…
– Но ведь написал ее дед зачем-то!? Зачем?
Отбросив окурок, писатель нетерпеливо сложил потертую уже карту и вдруг увидел, впервые и совершенно случайно, что река на одном из изгибов бумаги вдруг совпала с этой же рекой на другом изгибе…
– Ну, ты и конспиратор, дедушка!
Рассмеялся Владимир и глянув на компас потащился со своей тележкой по каменистому берегу Бельсу.
Неожиданно, левый, противоположный берег реки поднялся и через пару километров представлял собой уже высокую, отвесную скалу, исписанную большими, корявыми рисунками…
– Да ведь я про эту наскальную живопись уже читал…
Веревкин оживился и почти сразу же увидел, стоящую над обрывом, небольшую избу, совсем недалеко, от силы метрах в трехстах от него.
– Да неужто это та самая заимка Сохатого? Вот чудеса-то…
Он перебросил тележку с рюкзаком за спину и, слегка пригнувшись, тяжело двинулся по еле заметной, каменистой тропке, к заимке.
***
– Что, дорогой ты мой, Вячеслав Олегович? Опять тебя наш щелкопер сделал!?
-Сделал!?-Речкалов неожиданно взорвался.
– Да если бы не ваш, товарищ генерал Васятка со своей отмычкой, что отвлек на себя внимание лейтенанта Мухина, Веревкин бы от нас хрен бы ушел…Вот где его теперь искать, господин Лютый!? Тайга большая…Вы знаете, что в Сибири есть болото, по площади больше чем вся Франция? Не знали? Так вот если мы Владимира не найдем, золота нам не отыскать…И никакой металлодетектор нам не поможет… Вспомните… От верха крышки – 1 сажень и 3 вершка…Знаете, товарищ генерал, сколько это в наших метрах и сантиметрах?
Так вот, казённая сажень, утвержденная еще в 1649 году «Соборным уложением», равняется 2,16 м, вершок, равняется трем с половиной сантиметрам…Итого, сто лет назад, ящики были зарыты на глубину порядка двухсот десяти сантиметров…Ну и за сто лет природный слой земли увеличился еще сантиметров на десять…Так что без Владимира с его картой нам не обойтись…Разве что поисковую собаку с инструктором поискать…
-Собаку говоришь?- Генерал задумался…Потом повернулся к своему помощнику и проговорил устало.
-Василий. Отыщи мне в этой дыре ищейку с хорошим носом и можешь уезжать в Москву…Пока я не вернусь, считай себя в отпуске…В оплачиваемом конечно…
Подумав слегка, докончил Александр Иванович Лютый и подошел к окну…
– Ладно майор…Не Обижайся…Сегодня собака будет у нас, завтра утром выступаем. Всем понятно!?
– Так точно»…-Рявкнул Речкалов . Вслед за ним рявкнули и оба топтуна …
**
– Ну, вот, похоже, здесь, наш писатель и спрятался…
Удовлетворенно проговорил генерал Лютый, поглаживая нервно поскуливающую таксу…
-А я честно говоря вчера Василию поначалу и не поверил…Уж больно у этой псинки вид затрапезный…Не солидный какой-то…
Передав поводок майору, генерал распахнул побелевшую от солнца и дождя дверь в заимку.
Веревкин сидел за столом и писал. Стопка исписанных страниц топорщилась в стороне, на углу печки…В печке на тлеющих, подернутых пеплом углях стояла кастрюлька с доваривающейся картошкой…Пахло жареным луком, отварным картофелем и потными ногами.
…А…- Протянул удивленно Владимир, откладывая ручку в сторону.
– Вон вас сколько…Много…
Вы никак за мной?
– Владимир Андреевич…- Миролюбиво проговорил генерал, присаживаясь на добротно сбитую лавку.
– Мы могли бы долго ходить вокруг да около, но стоит ли?
Отдайте нам карту адмирала Колчака и все, мы к вам больше никаких претензий иметь не будем…
– Да ради Бога…- Удивительно легко согласился писатель и прихватив ручки кастрюли тряпкой, поставил картошку на стол…
Сейчас перекусим и поговорим…
Он снова подошел к печке, пошурудил кочергой в углях и, вынув из кармана пачку дешевых сигарет, безнадежно осмотрел ее.
– Пусто…- Выдохнул он обреченно и бросил пачку в самую глубь русской печки. Посмотрев, как скоро пустая сигаретная пачка вспыхнула, он снова вздохнул и, вытащив из кармана штанов сложенную вчетверо карту, бросил ее вслед за пачкой.
-Он…Ты…Сука!
Майор кинулся на писателя и отбросив его от печки попытался выхватить карту из огня…
– Кочерга…
-Генерал сунул в руку Речкалова кочергу.
– Да какая уж тут кочерга к херам собачьим!?
Чуть не плача взвыл майор и вытащив из печки пылающую карту принялся топтать ее.
-Что…Что? Что там осталось?
Генерал Лютый оттолкнул Речкалова и, упав на колени, дрожащей рукой поднял с пола обгоревшую бумажку…
«Андрю…, сынок. Льщу, что расшифру… эту карту и нишь… эти большие деньг… на дело доброе и благор…У меня не получилось…Твой папа, Иван Ти… Веревкин. …сква. 30 июня.1941 го…
– Что же ты натворил, Володенька? Зачем?
Генерал устало бросил обгоревший обрывок карты на стол…
– Мы бы с тобой честно поделились…
-Эх вы, господа чекисты…Да разве ж вы до сих пор не поняли, что не все в этой жизни можно купить или продать? Что есть что-то вечное, настоящее, непродажное…
Любовь, дружба, честь, Родина.… Вот смотрите, на этом подоконнике выцарапанные имена моего деда и моей бабушки… Наташа и Иван.…Здесь, в этой избушке они нашли свое счастье, свою любовь.…А вон там, за дверью, в мешке, лежат останки трех человек. Скорее всего, это сам Сохатый и его помощники Аркаша и Шкворень. Я их нашел здесь же, на полу.…Как и отчего они погибли не суть важно, а важно то, что и они, так же как и вы, хотели завладеть тем, что им не принадлежало, никогда и не по какому праву.
…Я понимаю, что адмирал Колчак в наивности своей, полагая, что можно было при помощи этого золота спасти отечество от большевистской чумы, хватался за соломинку, но знаю точно, чести своей, он не уронил.… И имея в своих руках фактически весь золотой запас России, себе не взял, даже ломаного гроша…
Ну а вы можете поступить со мной, как вам заблагорассудится…Я тоже, как и мои дед с бабушкой нашел здесь свое счастье.…
Так легко как здесь, мне еще никогда и нигде не писалось…
– Дурак ты Веревкин.…И уши у тебя холодные…
Бросил генерал писателю и, двумя пальцами выудив из кастрюли остывшую уже картофелину, направился к двери.
Дурак…- Усталым эхом пробурчал майор и оба его помощника топтуна, и потянулись вслед за генералом.
– Наверно дурак…
Весело и легко согласился с ними Владимир и крупными печатными буквами вывел на титульном листе.
Владимир Андреевич Веревкин.
Сценарий к многосерийному художественному фильму.
1 серия.
Они ушли, а все еще улыбающийся писатель, прислушивался к себе, придумывая название к сценарию, механически поглаживая свою левую ляжку.
Сквозь материю штанов угловато и неуютно холодил ногу украшенный двуглавым орлом небольшой килограммовый стилок золота.
Кстати, пыльный столбик из десяти золотых червонцев, удивительным образом до сих пор незамеченный ни чекистами, ни Владимиром, стоял в углу на подоконнике, лишь чуть-чуть прикрытый полуистлевшей тряпицей, похоже носовым платком.
+
Автор публикации
