Благодарный мертвец

Меня зовут Джеймс Карлайкл. Я не могу писать, поэтому просто наговариваю свою исповедь на диктофон. Возможно, после моей смерти она кого-нибудь убережет.

Я встретил эту красотку в маленьком городке штата Пенсильвания – Нью-Касле. На улице Делавер, где в двухэтажном здании из красного кирпича, в самом подвале, расположился незаметный музыкальный магазинчик. Какого дьявола меня понесло в ту дверь, сказать не могу. Однако я толкнул стеклянную створку и услышал, как над головой противно звякнул колокольчик.

Навстречу мне вышел байкер в потрепанной кожаной куртке прямо на голое тело. Был он сед, стар и одноглаз. По всему выходило, что именно он объезжал, как мустанга, самый первый «Харлей». И все в том магазине было какое-то старое. Как съеденное молью и временем. Я уж и уйти хотел, плюнув в сердцах, но вцепился взглядом в шестиструнку, притулившуюся в углу сироткой. Черт, да она выглядела, словно вставная челюсть моей бабушки: такая же старая и пожелтевшая. Но что-то в ней было! Что, я никак не мог уловить, пока этот странный продавец не прокаркал почти у меня над самым ухом:

– Это гитара Джерри Гарсии.

– Что?!

Мне показалось – я ослышался. Этого не могло быть! Это же клад. Легенда для тех, кто хоть раз бывал на их чокнутых психоконцертах. А ведь именно она и пропала после смерти Джерри.

– На обратной стороне есть его собственноручная надпись, – продолжал байкер. – Если интересуетесь, можем поторговаться.

Интересуюсь? Да я вырос на их сумасшедшей музыке, пронизанной парами ЛСД. Ходили слухи о том, что Джерри запродал свою душу Дьяволу. За это лишился пальца и играл девятью. Точь-в-точь, как Джимми Пейдж. Но я никогда в это не верил. Они были просто психами. А кто сможет сыграть рок лучше, чем психи?

В результате я вышел из магазина с упакованной в обшарпанный чехол гитарой. Вся тусня сойдет с ума, когда я достану ее на репетиции!

Уложил красотку в багажник и двинулся через весь штат домой – в столицу Огайо Колумбус. Ехать мне было порядка четырех часов. Но мысли мои согревала гитара Джерри. Того самого – заросшего всклокоченной бородой и вечно непричесанными волосами.

Домой я приехал к вечеру. Усталости не было. Голода тоже. Было одно желание – раздеть мою девочку и пощипать за струны, которых касались пальцы самого Гарсии. Я задернул шторы, чтобы не отвлекал свет назойливой Луны. Уселся на стул, настроил колки и выдал первые аккорды. Гитара звучала божественно. Казалось, время пощадило ее, сохранив звук в первозданной чистоте. Я играл, играл и играл без устали. Я сыграл почти весь альбом American Beauty, когда воздух в комнате внезапно потяжелел. Наполнился дурманным запахом, и руки мои замедлились на струнах. Я помотал головой, отгоняя наваждение, но не помогло. Никогда не пробовал кислоту, но вдруг понял, что именно так чувствуют себя ЛСД-шники.

А потом туман сгустился, уплотнился и принял форму. О, что это была за форма! Никакая Кира Найтли ей и в подметки не годилась. Она встала передо мной, вытянувшись в струнку. Фиолетовое платье плыло туманом, и тонкие белые руки поправляли складки.

– Играй, – приказала гостья мягким голосом.

Я послушался. Покорно положил пальцы на струны и заиграл «Good Morning Little Schoolgirl» из «Historic Dead».

– Главное, чтобы было весело, – проворковала девушка и пустилась в пляс. – Не останавливайся, играй.

Я играл, как сумасшедший. Кровоточили пальцы, изрезанные струнами, но остановиться я не мог. Остановилась она, когда в окна все-таки пробилось солнце. Разочарованно вздохнула и растаяла фиолетовым дымом. Я не понял, что это было. Кисти болели от адского напряжения, пальцы опухли. Голова ничего не соображала, и я рухнул спать.

Пришлось отказаться от репетиции, потому что не смог взять гитару в руки.

Но вечером она пришла снова. И вновь приказала играть. И я играл. Она танцевала. То бешеной пляской сумасшедшей, то медленным танцем волчицы под Луной. И снова ушла к утру. Чтобы прийти опять. Я играю ей уже неделю. Жду ее прихода, как наркоман дозы. Сплю днем, а проснувшись вечером, живу лишь ожиданием тумана, из которого появится она.

Сам не понимаю, как получается, но чертова музыка будто льется сама. Я ничего не ем. И не пью тоже, но голос не пропадает. Не знаю, откуда берутся силы ночью, но днем чувствую себя мертвецом. Да-да, именно так – GRATEFUL DEAD. А вчера я наконец понял, что означает автограф Джерри на обратной стороне деки.

«Это лучше, чем секс, понимаете?»

Говорят, он умер полностью истощенный наркотиками. Но я-то знаю правду. Ему не нужны были наркотики, у него была ОНА – его муза, посланная самим Сатаной, с которым он заключил сделку. Она танцевала ему при Луне, пока Джерри сочинял свою проклятую музыку. Пока она не высосала его до самого дна.

Не знаю, кто был до меня, но уверен в одном: я следующий.