Очередная точка погасла на мерцающем и рябящем тактическом экране. Я заскрипел зубами. Голову закололо изнутри мелкими иголками. Паника? Как давно мы с тобой не виделись. Но не время. Попозже. А пока, пошла прочь!
Мимо пронеслась тугая перегретая струя плазмы, задевая нескольких бойцов и превращая их в факелы. Кручу головой и успеваю заметить оскаленное лицо Реймса с выкаченными безумными глазами, в которых плещется боль и отчаянье. Он так и не отпускает гашетку, фонтанируя адским огнём из раскалившегося до бела плазмомёта. Короткий прыжок на ранцевых соплах и быстрый удар. Мы отомстим, не знаем кому, но отомстим.
Минута. Прошла минута. Я потерял уже пятерых. У соседей было не лучше. Эфир бурлил воплями и криками на открытых частотах. В закрытом канале – только сухие сводки о потерях.
В нескольких километрах от нас в землю воткнулась слепящая спица с небес, вспучивая землю. Мо не выдержал и долбанул из главного калибра. Но куда? В кого?
Дошедшая волна разметывает нас как невесомые былинки. Вторая спица впивается в холм совсем рядом. Мо! Что ты творишь! Одна за другой гаснут несколько точек. Слишком близко! Слиш…
Безумно слепящий свет прорывается даже через потемневшую лицевую пластину. Тело мотает из стороны в сторону, куда-то тащит, электроника вырубается. Меня с силой бьет обо что-то, и я на мгновение отключаюсь.
«Во дух нас е п зем й».
Во взбитый, словно коктейль в шейкере, мозг с трудом проникают слова. Это Мо с орбиты.
«Насекомые! Личные генераторы поля! Включайте щиты! Смотрите под ноги! Там есть города».
А потом.
«Седьмой был прав – это ловушка. «Корелия» захвачена. Про…».
Экран связи с «Корелией» сменяется на картинку «Нет сигнала». Прощай, Мо. Мы отомстим. Не знаем кому, но отомстим.
Дублирую приказ. Оставшиеся в живых десантники окутываются голубыми полями щитов. Точки сразу перестают гаснуть. Появляется подобие порядка. Наконец-то. Передышка. Смотрю на таймер – пятьдесят четыре минуты. Бесконечность, в условиях скоротечного современного боя, но… Мой командирский костюм, за счет более емких батарей, продержится дольше. У бойцов – есть двадцать четыре минуты. Вернее, это у меня есть двадцать четыре минуты, чтобы понять, что пошло не так и при чём тут насекомые?
«Седьмой был прав – это ловушка». Седьмой – это я.
***
– Это ловушка, Бинкс. Слишком всё гладко. Слишком просто. Да даже это условие высадки на определенный матери с запретом высадки на другие и количестве десантников в десанте. Еще и использование техники запрещено. Сколь-нибудь крупных городов, кроме стандартного Новопорта, на планете нет. Зачем вообще десант? Тем более, тащить туда этот сброд. Ну ведь воняет подставой!
Бинкс неприязненно смотрит на меня, а я – с вызовом на него. Остальные офицеры молчат, обдумывая сказанное.
– Как же ты мне надоел, Седьмой.
Бинкс сух, подтянут и надменен. На голографии посреди рубки его флагмана медленно вращается прекрасный Нуминор, на который он поминутно смотрел, потягивая джакку из низкого широкого бокала
– Кто-то из вас тоже согласен, – он тыкает в меня рукой, – с Седьмым?
– Бинкс, при всем уважении, – Мо как обычно максимально аккуратен в высказываниях, – но ты, как человек умный и опытный, а как иначе бы ты возглавлял Братство не будь таким, наверняка понимаешь, что не бывает планет класса «эдем» без хозяев, как не бывает планет класса «эдем» без единой крепости в Системе?
– Хозяева у Нуминора есть – какие-то безобидные сектанты-фанатики.
– Толкинлезерсы, – подсказал глава разведки.
– И до недавнего времени «Белая рука» была их «крепостью». Но их, – Бинкс театрально развел руки, – больше нет. Пуффф – растворились в истории. А значит…
– Неужели Великий Бинкс решил осесть? – насмешливо сказал капитан «Остерготланда», – закопать сундук и нарисовать карту?
Бинкс обдумал слова и ответил:
– Нет, Великому Бинксу еще рано на покой. А вот некий заказчик видимо решил, что ему эта планета пригодится.
– Некий?
– Некий. Да, я прекрасно понимаю, что «эдем» без крепости, это как портовая шлюха-девственница. Но, во-первых, даже портовая шлюха когда-то была невинна, а во-вторых, таким «неким» не отказывают в их просьбах. И я рад, что он выбрал именно нас для захвата Нуминора.
Он подошел к нам с Мо.
– И вы пойдете и захватите эту планету, как можно быстрее, ведь правда, Седьмой? «Корелия» вполне справится в одиночку с такой беззащитной планетой.
Я пожал плечами. А Мо грустно сказал:
– А у нас есть выбор?
Бинкс хищно улыбнулся.
– Принимайте десант, и вперед – время идет.
***
Время и правда шло, о чем напоминал безжалостный таймер. Всё-таки, ловушка. И она явно захлопнулась. Но мой взвод, прекрасно вооруженный и экипированный, в отличие от остального биомусора, который натолкали на наш корабль, всё еще был жив. И, судя по всему, именно благодаря этому и игнорированию требования заказчика, будем живы еще около часа. Но причём тут насекомые?
Мы тщательно осмотрели трупы погибших, заглядывали в оплавленные шахты от главного калибра «Корелии», искали любые зацепки. Но их не было. Что убивало людей было не понятно. Большинство явно испытывали страшную боль перед смертью, многие корчились в дикой агонии и застывали в немыслимых позах от спазма мышц. Страшная смерть. Атмосфера?
Но результаты анализа ничего не показал – обычная кислородная атмосфера. Учитывая количество разнообразных цветов, запах, наверное, восхитительный. Разве что насекомых многовато.
Осмотр Новопорта тоже ничего не дал – самый простой типовой аванпост, построенный роботами с колонизационного шаттла. К тому же, еще и абсолютно пустой – здесь никто никогда не жил. Я еще раз прокрутил свое первое впечатление от поставленной Бинксом задачи. Вот, что меня смутило – запретные материки. Ну, почему бы не проверить, что там, на «запретных»? Соблюдать какие-либо условия некого заказчика смысла не было. Лететь пришлось на ранцевых движках – транспорт размотало после орбитального удара. Топлива хватит в один конец.
На соседнем континенте почти сразу нашелся город. С защитниками.
А вот и города под ногами и насекомые, которые упоминал глазастый Мо. Тысячи стрекоз, бабочек, жуков, каких-то пчел и мух облаком висели в небе перед нами. Некоторые кидались вперед и вспыхивали на включенном щите, рассыпаясь пеплом. Но это были не просто насекомые – на каждом сидели крохотные длинноухие бледнокожие человечки в расшитых одеждах и красивой изящной броне и размахивали крохотными мечами, копьями, луками. И всё оружие светилось тусклым едким зеленым светом. Ставлю руку против пальца, что светится оно не просто так. Стало понятно, как погибли остальные.
Не обращая внимания на мелюзгу, мы добрались до города. Как он был прекрасен! Резные высокие шпили, белоснежные стены башен и крепостных стен, арки и переплеты и тысячи крохотных домиков под черепичными крышами. Метров пятьдесят диаметром. С воздуха и не заметишь, учитывая количество зелени.
В нас летели стрелы катапульт и огромные, по меркам защитников, камни, бессильные против нашей защиты. Я кивнул и города не стало. Ребята вымещали свой страх как могли, не жалея зарядов. Через две минуты, мы покинули место с выжженной воронкой, а ветер разнес по округе пепел, в который превратились защитники.
Таймер неумолимо отсчитывал минуты. Скоро, когда отключаться щиты и автономные системы жизнеобеспечения, стрелы и копья уже не будут так безвредны. И мы должны были успеть просто отомстить. Как можно большему количеству этих непонятных тварей. Прежде чем мы умрем. И мы мстили.
Некоторые города были похожи на изрытые ходами холмы и их охраняли совсем уж мелкие человечки, другие охраняли самые обычные на вид люди и даже какие-то скособоченные чудовища, лишь отдаленно похожие на людей. Но все они горели совершенно одинаково.
Мы как раз сравнивали с землей очередной городок, когда голубое свечение, вокруг моих ребят, погасло. Мы были готовы и каждый знал, что дальше. Я последний раз посмотрел в решительные лица моих людей, отдал честь и поднял свой плазмомёт. Ребята, я отомщу, не знаю кому, но отомщу.
Забросав город термическими зарядами, я сел рядом. Мне еще оставалось пятнадцать минут. И тут внезапно на открытой частоте прозвучал голос:
– Так и знал, что ты их сам убьешь.
Что? Откуда?
– Да не крутись ты. Я тут – смотри перед собой. Узнаешь?
Я уставился на зависшего на уровне глаз большого изумрудного жука, на котором сидел длинноухий…
– Папа Джи?
Папа Джи расхохотался и показал мне большой палец.
– Поговорим?
***
– Что они с вами сделали?
– Они? Они спасли меня. В отличие от тебя! – он обличительно ткнул в меня пальцем.
– Вы сами прекрасно знаете, что мы не смогли вернуться за вами, хотя и пытались.
– Знаю, что не могли, знаю, что пытались, но это не меняет того, что вы меня, – он внезапно весь затрясся, что аж закачались длинные уши, и провизжал, – бросили!!! Вы меня бросил, Седьмой. Мои дети! Бросили умирать!!! На той ледышке. Одного!
Он стал остервенело прыгать на жуке, колотить его по рогам, плеваться и шипеть, все повторяя и повторяя одно и тоже. К концу монолога, «вы» плавно превратилось в «ты».
– Ты меня бросил! – его подрагивающий палец указал на меня.
Отвечать смысла не имело.
– Меня пытали, – сказал Папа Джи наконец абсолютно спокойным знакомым мне голосом с узнаваемой хрипотцой, оглаживая задравшиеся одежды и поправляя архаичный меч на боку в ножнах.
Я слушал.
– Было очень больно. Я умер.
Откуда-то появилось зеркальце и гребень, которым он стал методично и внимательно вычесывать свои длинные белые, чуть светящиеся волосы.
– Много раз умер. Меня оживляли и снова убивали. Это неприятно.
Последнюю фразу он произнес плаксивым голосом.
– Но они мне дали шанс начать Служение. И я согласился. Знаешь почему?
– Почему?
– Потому что, во-первых, меня никто не спрашивал, во-вторых, они признали мой полководческий талант, мою личную храбрость и отвагу, в-третьих, когда узнали мое прозвище, они вспомнили какого-то «папочку эльфа» и долго смеялись. И, в-последних, потому что ты меня бросил, Седьмой. Это всё из-за тебя. Из-за тебя, мой дорогой капрал. Из-за тебя мне досталось именно эта планета, это тело, эти уши, эта кожа, эта маниакальное пристрастие к частоте и изысканным запахам и это долбанное расчесывание этих долбанных длинных волос!
Он в раздражении выбросил расческу и зеркальце. Потом вздохнул, провел рукой по белоснежным прядям, полез в сумки на боку жука, достал такой же комплект из зеркала и расчески и продолжил прерванное занятие.
– А ты постарел, Крейг, – он внимательно осмотрел мое лицо.
Я пожал плечами. Трудно не постареть, если прошло больше пятидесяти лет с тех пор, когда наш отважный старший сержант Галахад, или Папа Джи, как мы его называли, остался прикрывать отход своего отделения, чем покрыл себя вечной славой в веках и получил Малиновые звезды. Посмертно.
– А вот я теперь бессмертный. Бе, – показал он мне длинный синий язык, – меня наконец оценили по достоинству. Я теперь – генерал всех сил Нуменора! А ты всего лишь старший сержант!
Я рассмеялся.
– Папа Джи, ты генерал козявок и букашек с вашими бесполезными стрелами и зубочистками, а я старший сержант одного из лучших отрядов наёмников.
– Козявок? Да ты знаешь, на что способны эти козявки! Ты в курсе, что кроме вас больше никто не смог нам оказать сопротивление! Все эти «Клыки», «Панцири», «Выжившие», «Слепые» и прочий сброд, считавший себя грозой галактики, продержались жалких десять минут! Одно касание этого меча превращает ваш хваленый десант со всеми этими вашими пукалками и железками в орущее, сдирающее с себя кожу мясо! Мы славно развлеклись и доказали Хозяину, что мы способны на многое. Ради этого все и затевалось. И только ты подпортил мой триумф.
Меч светился изнутри зеленым светом, выглядел очень хищно и вроде даже немного извивался.
– Вы еще и условия не выполнили. Там же четко было сказано: «Только легкое оружие и броня». Обязательно попрошу, чтобы неустойку с Бинкса стрясли. Когда это «Центурион» восьмого поколения стал легкой броней?
Я только ехидно улыбнулся и показал язык.
– Не, ты не думай, у нас есть и чем танк спалить, и даже десантный крейсер, – он выраженно мне подмигнул. – Но это же не скуууучно.
– Что с Мо? – я догадывался, но, к сожалению, ошибался.
– Он теперь с нами. И он, конечно же, не хотел. Но мне же нужен командир для моего нового «Большого Дэ»? Скучаю по нашему «Джемини», знаешь ли. А они ж с «Корелией» одной серии. А теперь представь, что при штурме Камня у нас были бы десантные капсулы, набитые моими элитными ухорезами? Да мы бы их за час. Нет, за полчаса. Нет, за десять минут!
Эльф даже мечтательно глаза закатил.
Я с грустью смотрел на тщеславное хвастливое нечто, что раньше было человеком, который заменил мне отца и мать. «Папа Джи» звали мы его не просто так. Честный и прямой, он всегда знал, как правильно и как должно. Он всегда заботился о нас, называя своими детьми. Он таким и запомнился мне – стоящий во весь рост у стационарного тяжелого болтера, пока мы бежали к последнему оставшемуся «гробу». Это истеричное существо, оскверняющее сейчас светлую память великого человека и постоянно расчесывающее волосы, не было Папой Джи.
– Папа Джи, отзовись! Ты не мог просто умереть! Ты слишком упрямый.
– А? – отвлекся от самолюбования эльф.
– Нет, не ты, не жалкая подделка, а настоящий Папа Джи, отец седьмого отделения Десанта Империума. Тот, который добавлял в пайку ракетное топливо, уверяя, что только такой едой может насытиться настоящий солдат. Тот, который всегда шел впереди, не прячась за спинами отделения в тактическом планшете. Тот, который научил меня всему, что я знаю. Тот, благодаря кому я стал тем, кем я есть. Тот, за которым мы пытались вернуться, черт возьми! Слышишь! Мы пытались!
На лице молчащего эльфа со знакомыми до боли чертами лица, застыла маска муки. В глазах промелькнула затаенная боль и внутренняя борьба. Его руки сжались в кулаки, а из носа тонкой струйкой полилась голубая кровь.
Я с воодушевлением смотрел, как он упал на колени тряся головой, а потом поднял на меня серо-стальные глаза:
– Седьмой.
– Папа Джи!
Он распрямился, с отвращением осмотрел себя, бросил меч и потянулся к несуществующей на поясе кобуре.
– Седьмой, песок мне в смазку, что тут, черт возьми, происходит? Где мы? Где мой бластер? Какой я, стружку мне в бак, офицер без личного бластера! Капрал, срочно найди мне нормальное оружие! Пусть Макси запросит с «Большого Дэ» «гроб»! Нужно убираться отсюда!
Меня распирало от внезапно нахлынувших чувств. Мне казалось, я вновь увидел своего командира.
И тут он все испортил, начав ржать. Заливаться визгливым хохотом, катаясь на спине и хватаясь за рога жука, чтобы не свалится вниз.
– Видел бы ты свое лицо. «Папа Джи». Ой не могу! Умора! Не зря репетировал, – он утирал выступившие слезы и снова хохотал, – а как я сыграл а? «Ты за мной вернулся»! А ты же повелся!!! Ой не могу!!! Во мне умер великий актер! «Где мой бластер!». Он продолжал мерзко хихикать, корча рожи и стреляя из воображаемого оружия.
Со злости попытался схватить его, но он был на стороже и быстро отлетел.
– Но-но, не дури, – погрозил мне пальцем эльф, – у тебя там сколько еще батареи осталось?
– Три часа, – соврал я.
– Три минуты, – довольно точно определил он. – Вот скажи, неужели здесь не красиво? Посмотри, какой закат, какое синее бескрайнее небо, голубые озера, изумрудная зелень бесконечных лесов и никаких смердящих и коптящих небо труб, никаких воющих над головами шаттлов. Чистый воздух и природа!
Закат действительно был очень красив.
– А ароматы от цветов тут какие… – Галахад закрыл глаза и зашевелил ноздрями.
Жук быстро перелетал с цветка на цветок, а эльф нюхал, подгоняя запах себе в нос движениями кистей.
– Хочешь понюхать?
– Через три минуты.
– А ты знаешь, – он бесстрашно подлетел почти к самой лицевой пластине, – я разве еще не говорил? Тебя тоже ждет путь Служения. Мне давно нужен помощник. А то всё один, да один… Какой я «папочка эльф» без детей? Я вас всех соберу обратно. Малыша, Боба, Скрягу, Макси… Всех. Ты как, согласен? Ай, да кто тебя спрашивает.
Мой щит мигнул и пропал, а мой боевой костюм отключился, став просто грудой железа и композита.
– Ага, – тут же обрадовался Галахад, подлетая вплотную и доставая тонкий шип, источающий все тоже зеленоватое свечение, – ну, Крейг, будь хорошим мальчиком, один укольчик и добро пожало…
Я откинул пластину и широко улыбнулся, демонстрируя с трудом запихнутую в шлем плазменную гранату и щекой вжал кнопку активации.
Галахад изменился в лице.
– Нет!!! Ты не смеешь меня снова бросать!!! Крейг!!! Нет!!! – я даже расслышал его писк, так громко он верещал.
– Папа Джи, здесь не пахнет цветами – здесь воняет гнилью и дохлыми мухами, и нет, не бросаю. В этот раз, я заберу тебя с собой, – успел сказать я.
Автор публикации
