Среди изумрудных холмов и долин одной из стран Северного полушария текла река. Следуя ее течению, можно было прийти к вековому каменному мосту, соединяющему сочные пастбища левого берега со столь же сочными пастбищами правого берега. Никто не знал точно, для чего именно был построен этот мост. Он просто стоял там с незапамятных времен.
Многие поколения домашнего скота сражались за него, искренне веруя, что трава на другом берегу зеленее. Победители обнаруживали, что так оно и было, благодаря стремлению выдать желаемое за действительное и оправдать средства целью.
Но наша история совсем о другом сражении.
Однажды в предвечерний час вода под мостом забурлила, вспенилась, и из ее глубин вынырнул огромный зеленый тролль. Тролль был тульпой — продуктом людской веры — и первыми его словами было: «Credunt ergo sum!» (“Они верят, следовательно, я существую”).
Тролль был так шокирован высокопарностью собственных слов, что раз и навсегда решил стать абсолютно приземленным (точнее, приводненным) и практичным парнем до конца своей жизни. Знай он тогда, как близок оный конец, вряд ли стал бы тратить время на самоидентификацию. Но тролль пребывал в блаженном неведении и первобытном голоде до тех пор, пока не услышал цоканье по булыжникам моста пять минут спустя.
А сейчас приготовимся встретить остальных персонажей нашей истории. Это были три козла Билли, как их называли в той стране. Но сами они настаивали, чтобы их величали козлами Уильяма У. — на правах прямых потомков ручного козла Уильяма Уоллеса, героически погибшего в битве на Стерлингском мосту (погиб там, конечно же, козел, а не его знаменитый хозяин, погибший чуть позже).
Сия рогатая фамилия по праву рождения считала, что просто обязана стоять на голову выше своих сородичей, и потому ее члены придерживались определенных идеологий и практик. Им и в голову не приходило, что, стремясь выделиться из стада, мы попадаем в другое стадо, которое стремится выделиться из стада.
Но вернемся к нашим баранам (вернее, козлам). Итак, услышанные троллем звуки вылетали из-под копыт отца семейства.
— Кто это цокает по моему мосту? — прорычал тролль хриплым голосом, в котором слышался скорее голод, чем злоба.
— А кто ты, угрожающий миру и демократии во всем мире самим фактом своего существования? — вопросил козел-отец, принимая свою пресловутую боевую стойку: голова наклонена, рога выпячены вперед.
— Эй, приятель, давай не будем раздувать ссору. Я ведь всего лишь полюбопытствовал, вот и все. Я и не собирался никому угрожать! — попытался успокоить его тролль.
— Властью, данной мне Богом и естественным отбором, я провозглашаю тебя агрессором! — продекламировал козел-отец, полностью игнорируя попытки тролля решить конфликт мирным путем. — Я объявляю священную войну тебе и всем твоим союзникам! Я не отступлю, пока мир и демократия не будут восстановлены и права животных не будут защищены на всей этой территории! И да поможет мне Бог! – С этими словами он изготовился к прыжку в воду, дабы атаковать своего воображаемого противника.
Тролль понял, что ему остается только один вариант. Он протянул свою длинную мускулистую лапу, схватил козла за щиколотку, стащил его с моста в воду и держал голову козла под водой, пока тот яростно лягался и барахтался. Когда же интенсивность лягания и барахтания значительно снизилась, тролль позволил козлу вынырнуть из воды и спросил:
— Мир?
Тяжело дыша, выплевывая воду и ил изо рта и ноздрей, козел-отец прошипел:
— Мира не будет, пока жив один из нас! — и плюнул в широкую физиономию тролля.
Тролль тяжко вздохнул и одним резким движением сломал козлу шею. На мгновение он задумался, не проглотить ли козла, но затем решил отпустить тело плыть вниз по течению. Он опасался, что этот вид безумия мог быть заразен.
— Прощай, мой воинственный друг! — угрюмо пробурчал он и погрузился в мутную воду по подбородок. Услышав какое-то время спустя цоканье над головой, тролль решил не высовывать носа. Но в тот день ему явно чертовски не везло.
— Почему ты не задаешь мне свой вопрос? — послышался визгливый голос с моста. — Это из-за того, что я женщина? Ты считаешь меня ущербной, потому что у тебя есть кое-какая деталь анатомии, которой нет у меня?
— О чем вы вообще говорите, дамочка? — подал голос тролль из своего жидкого укрытия. — Вы все тут что-то курите, что ли?
Коза-мать (как вы уже догадались, это была она) возмущенно ударила передними копытами по булыжникам:
— А, так теперь ты намекаешь на мою умственную неполноценность?! Я сыта по горло этим женоненавистничеством! Я требую, чтобы ты относился ко мне как к равной!
— Я вообще никак не хочу к вам относиться. Почему вы меня просто не оставите в покое?! — проревел тролль.
Но коза-мать давно поднаторела в подобных дебатах.
— Вот, значит, как! А теперь ты смеешь заявлять, что я для тебя не более чем пустое место! Это пощечина всей женской половине человечества!! Я научу тебя манерам, чертов сексист!!! – И она кинулась в реку вперед рогами. Послышался громкий хруст, когда она сломала шею об огромный камень, скрытый под водой.
— Вот, черт! Опять! — вполголоса выругался тролль, отталкивая от себя обмякшее тело. — Ничего себе первый денек! И угораздило же меня появиться прямо посреди этого дурдома! Интересно, что за чудика я встречу следующим?!
Этим чудиком оказался Козленок. В тот самый момент он приближался к мосту, размышляя о тщетности бытия. Он был ярым приверженцем экзистенциализма и всегда носил с собой потрепанную копию «Основных трудов Кьеркегора, Ницше, Сартра и Камю в пересказе для козлов». Жизнь представлялась ему не более чем карнавалом тлена, и как раз в тот самый день он, наконец, решил прекратить сие бессмысленное представление. Не станем судить его слишком строго. Достаточно вспомнить, кем были его родители.
Козленок уже поставил передние ноги на перила моста и стоял так, вглядываясь в стремительное течение и бормоча свои любимые цитаты. И вдруг он услышал Глас.
— Что ты здесь делаешь? — вопросил Глас.
— Я сомневаюсь в цели своего существования, — ответил Козленок.
— Гм? — изрек Глас.
— Именно так. И я собираюсь уничтожить вселенную, которую ношу в себе, — сказал Козленок.
— На кой хер тебе это делать? — прозвучал ответ.
Тут до Козленка наконец дошло, что это был не Высший Разум, в существование которого его наставники не верили.
— Что ты такое? — спросил он.
— Я тот, кто я есть, — ответил голос. — А ты кто?
— Я Сизиф, которого Тошнит от бесконечного Процесса.
— Малыш, твоя башка набита дерьмом. До верха, — произнес голос. — Шел бы ты на ту сторону, пожевал зеленой травки. Может, подружку себе найдешь.
— Какой в этом смысл? — спросил Козленок. — Смерть неизбежна. А значит, жизнь абсурдна.
— Малыш, не делай этого! Вся та хрень, которой ты забил себе голову, это же просто…
Тролль так и не успел закончить предложение. В это мгновение Козленок спрыгнул с моста и по чистой случайности попал своими острыми копытцами прямо ему в темя. Последней мыслью тролля было: «Надеюсь, они никогда не поверят в меня снова». И тролля не стало. Осталась лишь зеленоватая пена, уносимая быстрым течением.
Но Козленок выжил. Он выкинул свою книжку, нашел себе пухленькую подружку, и жили они долго и счастливо. А когда их дети или внуки спрашивали его, почему он хромает, он надолго устремлял взор в пустоту и неизменно отвечал: «Что было, то водой унесло».
Автор публикации
