Мы лежали в постели и курили, настраиваясь на взаимный вайб. По очереди передавая сигарету, нежились. Я гладил её каре. Сегодня мне нравились девушки с каре, видимо настроение «Люк Бессон». А она рассказывала, как это было у неё в первый раз, вот также.
Но в деревне, у бабушки, на сеновале с соседским ни то Ваней, ни то Васей.
Я ей не поверил. Редко бывает, чтобы люди забывали самых первых. «Или он был у неё уже далеко не первый» — вдруг подумалось мне.
Она говорила, что вот также они переспали, и лежали курили, обнажённые, под звездами Курской губерни.
Мне понравилось это «губерни».
Это было колоритно, колоритно для обветшалой гостиницы «Лондон» в Нью-Йорке, Донецкой области.
И вот они лежали, и тут она уронила сигарету в стог сена, тот быстро загорелся.
В этот момент я потянулся к стакану с пойлом на тумбочке. У меня есть вкус и понты, хотя я больше люблю «Теннесси» здесь я пил «Блек лейбл» раздражало одно, лёд уже почти весь растаял, и теперь уиски стал каким-то смесью непонятно чего, непонятно с чем.
— Ты меня слушаешь? — вдруг спросила она.
— Нет, я размышляю, что забыл, как называют виды пойла: с водой, без воды, со льдом.
— А, понятно, ну значит слушай дальше.
И пошло дальше, она говорила, что они вскочили голые, одежда осталась на стогу сена, а стог уже во всю горел. И как они побежали по-дальше, пока деревенские не бросились тушить. Потом на бороне упали и от внезапно накатившего желания трахнулись, да она сказала именно трахнулись, а не переспали. Я это отметил.
Ну так вот, они трахнулись прямо на голой земле. Тёплой, но колючей.
Я забрал у неё уже почти скуренную сигарету, а ей передал стакан. Она хотела поблагодарить, я скривился. Не люблю. Бесполезно и ни к месту.
Потом она что-то говорила отпивая, я докуривал сигарету.
Вдруг она остановилась.
— Ты ещё сегодня можешь?
— Да, могу, думаю, много раз.
— Это хорошо, меня раздражает постельная болтовня.
Схватив меня под одеялом за инструмент, и в мгновенье приведя его в рабочее состояние, она залезла сверху, балансируя стаканом в другой руке.
— Ты когда-нибудь делал это с мужчиной? — вдруг спросила она, уже начиная разыгрывать бёдрами ритм.
— Нет, — произнёс я отводя руку с окурком в сторону, и выдыхая дым в такт речи, — да и зачем?
— Не знаю, некоторым нравится. Мне было бы интересно знать, что я переспала с геем.
— Я не гей, — ответил я скривившись, — Я лесбиян.
— Да, так наверное лучше… — проговорила она ускоряясь.
Я решил вторить и уже через несколько мгновений началось тяжёлое дыхание, вопреки выдержке и концентрации.
— Не так быстро,- ловя ртом воздух произнесла она.
— Сам знаю.
В этот момент она по-сильней сжала бёдрами моего дружка. Видимо в отместку за «дерзость».
— Ну давай, что там дальше вы делали в бороне.
— Ничего,- ответила она допивая стакан уиска, — трахнулись и разбежались.
— Прям так? Голые?
— А кто там видит? Деревня, темно. Стог вдали догорает.
-Эх, — продолжила она, — жаль лёд растаял, я б тебе показала, что я умею.
— Не хочу орального секса, — обыденно сказал я, вполоборота зажигая ещё одну сигарету.
Она остановила движения бедрами.
— Почему? — тихо, опавшим голосом спросила она.
— Не хочу, чтобы губы, которые я буду целовать пахли спермой
— Не любишь, значит, свой вкус? — задумчиво, глядя в потолок, произнесла она.
— Достало. И хватит об этом.
— Ладно, — произнесла она и как-то погрустнев принялась интенсивно двигать бедрами. В этот момент, я резко потянулся, засадив по-глубже, на всю длину, потянул её к себе и поцеловал в губы, пока не опомнилась сунул сигарету в рот. Она резко вдохнула от удивления, но не закашлялась дымом, который втянула от неожиданности.
«Опытная» — подумал я, — «Это ничего, это тоже хорошо».
Она игриво посмотрела на меня, также стала глубже насаживаться, и правой рукой картинно вынула изо-рта сигарету, вытянувшись всей спиной, как тростинка.
— Что? Проверил?
— Откуда ты знаешь?
— Опытная.
— Ясно.
Мы одновременно кончили. Потом опять кончили. И ещё раз кончили. Дело шло к утру.
— Ладно, я тороплюсь. Если хочешь, я позвоню.
— Не звони. С тобой скучно.
— А, ты об этом.
— Да.
— Ну, можем сейчас. Но потом без поцелуев.
— Храни при себе… свою душу. Я лучше посплю.
— Чего?
Но она уже перевернулась на другой бок и как-будто заснула. Я нацепил старый маньяцко — детективный плащ, надел потертую шляпу. Сжал её попу на прощанье. И вышел. На улице накрапывал дождь, будто в унисон такому утру.
Я зажёг, прикрывая шляпой, очередную сигарету.
Вода стекала с полы шляпы и заливалась под плащ. Я сильней укутался в него, подкуривая сигарету и всматриваясь в руины какого-то сортира.
Затем повернулся, и пошёл.
Настроение было, как всегда,…
Как всегда после очередного литературного конкурса, который я опять не выиграл.
Автор публикации
