Алексей стряхнул с брюк траву и критически осмотрел свою работу. Лужайка перед домом выглядела так, будто на ней только что произошло сражение: где-то зияли проплешины, где-то клочья травы торчали косыми вихрами. Сойдет, по крайней мере здесь теперь ходить можно.
– Иваныч! – донеслось с улицы.
Алексей повернул голову.
По растрескавшемуся асфальту деревенской улицы топал дед Мопед и призывно махал рукой. Ему бы волосы подлиннее и вышел бы натуральный хиппи: залатанные джинсы, изношенные до бахромы, ярко-зеленая футболка на выпуск на пару размеров больше самого деда, так что издали смахивала на мини-юбку, когда-то белые, а теперь серые в разноцветных пятнах кроссовки. Второй рукой дед катил старенький мопед, с которым никогда не расставался, за что собственно его и прозвали дедом Мопедом. Дед только и делал, что ремонтировал свой мопед, но Алексей лишь раз видел, как тарахтя и виляя во все стороны, он проехал на нем по улице. Лицо его в тот момент выражало неизмеримое удивление, словно он никак не мог поверить, что его транспорт способен к самостоятельному передвижению.
– Чего тебе? – отозвался Алексей.
Опять гайки клянчить будет, подумал он, подходя к калитке. Дед регулярно обходил деревню и выпрашивал запчасти для своего мопеда. Кого другого давно бы и на порог не пустили, а деду Мопеду все с рук сходило. Было что-то в нем притягательное, он никогда ни с кем не ругался.
Официально дед Мопед числился плотником с единственной обязанностью содержать в исправности кособокий мосток через овражек с ручейком, деливший деревню надвое. Ручей, в два шага шириной и болотистыми берегами, местные величаво именовали Протокой. По здравому смыслу давно следовало бы построили нормальный мост, а то и вовсе запустить бы ручей в трубу и засыпать овраг, но… менялась власть, приходили новые начальники, а ручей и мостик оставались, как и дед Мопед, которого неизменно назначали смотрителем и содержателем моста. И также неизменным оставался мопед, неизвестной марки и неизвестно когда и зачем добытый дедом.
– Иваныч, – пропыхтел дед, прислоняя мопед к забору, – у тебя вот таких вот винтиков нет?
Дед ткнул пальцем в полуразобранный карбюратор.
– Да откуда, дед. Ты ж нас единственный байкер на всю деревню.
– А прошлом годе были, – заявил дед. – Иль не помнишь?
– В прошлом годе, говоришь? – Алексей нахмурился. – А прошлом может и были… Давай так, я вечером посмотрю, а ты завтра приходи, может чего и найдется.
– Договорились! Я к тебе завтра загляну, – дед глянул на взъерошенную лужайку перед домом, подмигнул и добавил, – а раньше ты лучше косил.
Прежде чем Алексей успел ответить, дед подхватил свой мопед и поволок его дальше по улице.
В прошлом году… в прошлом году меня может здесь и не было, с ожесточением подумал Алексей. Четыре месяц назад он только к полету готовился. Ковригин тогда со своей физикой всю плешь ему проел. Зубри, говорит, дело новое, мало ли как обернется. В теории-то все хорошо, энергия течет, пространство изгибается, а на практике никто не пробовал. Приборы всего не расскажут и, чем лучше ты будешь представлять, что происходит, тем больше шансов, что найдешь нужную тропинку в случае чего. И прав он оказался. Поначалу-то все хорошо шло. Генератор пространства включился, как положено, галактики синими пузырями в стороны поплыли. А потом на пульте загорелся сигнал неисправности – короткое замыкание в одной из вспомогательных обмоток генератора. Мелочь, таких обмоток в нем сотни для стабилизации режима основной, а сразу все переменилось. Галактики сжались в белую закрученную струю и ударили по кораблю, да так, что загудели переборки. Приборы с ума посходили. Если верить компьютеру носовая часть корабля стала нулевой длинны, а корма за пару секунд описала круг диаметром в тысячу световых лет. А раскаленная белая метла уже на второй заход прицелилась. Вот тут-то и пригодились наставления Ковригина. Алексею как живое представилось пространство, растревоженное неисправным генератором, бурлящее и бьющее потоками энергии, и пытающееся исторгнуть из себя возмутителя спокойствия. Но прежде чем ему это удалось, Алексей успел разглядеть узкую синюю полоску, тянувшуюся из нормального мира. Наплевав на все инструкции, он направил корабль туда, стараясь не потерять призрачный мостик из виду. Белая метла снова достала, корабль тряхнуло, правда, на это раз несильно, но спасительный мостик вдруг вспучился горбом, корабль ткнулся в него носом и Алексей… очнулся на диване.
В окно светило утреннее солнце. Старый диван поскрипывал пружинами. Небольшая комната с обоями в цветочек. Все казалось не вполне реальным, но неожиданно знакомым. А вот сон с раскаленными галактиками не вызывал сомнений в своей реальности. Откуда-то из глубин памяти выплыло, что пора на работу, и Алексей машинально стал собираться. Выйдя на улицу, он некоторое время постоял в нерешительности, но память опять не подвела и подсказала куда идти.
Необычность ситуации в какой-то мере помогла Алексею быстрее адаптироваться в новом мире. Он вовремя сообразил, что лучше придержать язык за зубами до того, как разберется во всем. Что-то он вспоминал почти сразу, что-то не мог вспомнить, как ни старался. Люди посмеивались над его внезапной забывчивостью, но подозрений или серьезных осложнений не возникло. Через пару недель Алексей чувствовал себя уже достаточно уверенно, но вместе с этим росла уверенность, что он никогда раньше здесь не был. То чуть не так, это чуть не этак… Тогда откуда он знает здешних людей? И они ведут себя так, будто знакомы с ним всю жизнь. И работа, и дом, и память о том, что надо сходить и разобраться с переплатой за воду, и навязчивые мысли о галактиках и межзвездных полетах… вопросов больше чем ответов.
А последнее время к этому еще добавилось чувство тревоги. Интуиция редко подводила Алексея, отчасти из этого он и попал в испытатели. Он чувствовал себя внутри огромного механизма, готового в любую минуту дать сбой. Свободными вечерами Алексей бродил по деревне, приглядывался к людям. Вроде бы ничего особенного, но тревога не проходила. Свои прогулки он обычно заканчивал на мостике через Протоку. Облокотившись на хлипкие перила, он смотрел на бегущую воду, усеянную множеством маленьких водоворотов. Откуда они только здесь берутся? Течение спокойное и глубина от силы полметра…
Дед Мопед пришел за винтами вечером, когда уже смеркалось. Алексей, конечно, забыл покопаться в сарае, но дед только махнул рукой, не слушая его объяснений. Выглядел непривычно серьезным и озабоченным. Алексей не сразу сообразил, что с дедом нет его неотлучного мопеда.
– Иваныч, откуда ты? – задумчиво теребя подбородок, без обиняков спросил дед.
Алексей взглянул на него.
– Дед, у тебя что, мопед угнали, такие дурацкие вопросы задаешь? Отсюда!
– Ага, – сказал дед. – Ты у нас до сих пор лучшим косарем считался. Я когда вчера на твою лужайку глянул, думал ты пьян, а смотрю нет… Я к тебе давно приглядываюсь, ты с весны как не в себе.
– Наблюдательный ты, дед, – нахмурился Алексей. – Прямо Шерлок Холмс. Вместе с доктором Ватсоном.
– Ага, работа такая… Да ты не серчай, я же к тебе по-доброму. Скажи, что на душе, может помогу. Никто во вселенной не проживет в одиночку.
Алексей с удивлением посмотрел на него. Дед-то совсем не так прост, каким кажется. Признаться ему, что он, Алексей, космонавт изо сна, да еще одержимой манией вселенской тревоги? Сплетничать дед не любит… После долгого молчания Алексей наконец сказал:
– А что будет, если скажу что я космонавт и вообще не с этой планеты?
Дед Мопед улыбнулся и довольно потер руки.
– Так я и думал!
Алексей поперхнулся свежим вечерним воздухом.
– Ну ты даешь дед… Пошутил я!
– Ага, пошутил… Пойдем-ка до мостка прогуляемся, я тебе по дороге все разъясню. Хорошо, что я тебя нашел, а то день-другой и, может, поздно было бы…
Вопреки обещаниям, по дороге дед отмалчивался или отделывался незначащими фразами. Улица была пустынна, в окнах домов уже горел свет. Где-то на другом конце деревни нестройными голосами пели под гитару запоздалые гулены. Было тихо и лишь стрекотали кузнечики в траве.
Над Протокой клубился туман, да такой густой, что полностью скрыл мостик. Алексей вслед за дедом вошел в туман, как в вату. Идти пришлось чуть ли не на ощупь, даже дорожку под ногами было едва видно. Он все ждал, когда появятся доски мостика, но прошло несколько минут, а мостик все не показывался. Алексея охватило подозрение.
– Дед, ты бы сказал, куда идем? – спросил он в туман.
– Не волнуйся Иваныч, – донесся приглушенный голос деда. – Почитай уже пришли.
Действительно, туман поредел и до Алексея донесся звук работающего мотора. Еще через несколько шагов туман и вовсе исчез, и Алексей увидел очень необычную картину.
Перед ним был мостик, освещенный несильным бестеневым светом из невидимого источника. Кроме мостика и нескольких метров воды, больше ничего не было – все накрыла беспросветная чернота, в которой вспыхивали и гасли редкие искорки. Вода перед мостом бурлила огромными и темными, казавшимися бездонными, водоворотами, а на настиле, стоя на подножке, тарахтел мопед. Вместо заднего колеса, стоял шкив и через сложную передачу со множеством ремней крутил что-то похожее на двухметровое мельничное колесо. Весь механизм поражал своей нелепостью и необычностью. Только первый ремень привода выглядел настоящим, последующие начинали светиться, постепенно превращаясь в огненные ленты, крутящиеся прямо в воздухе. Да и колесо только на первый взгляд походило на мельничное. Безо всяких опор по кругу проплывали прямоугольники яркого света и шлепали по воде, утопая в мрачных водоворотах. Водяные вихри сразу съеживались и распадались на более мелкие. За мостком, ниже по течению, вода была уже спокойной и немного светилась.
– Дед, тебе придется многое объяснить, – сказал Алексей, разглядывая диковинную конструкцию.
– Объясню, Иваныч, – довольно улыбаясь, сказал дед. – Немного времени у нас есть. Только не ученый я, а лишь смотритель, так что не обессудь.
Алексей подошел поближе к деду, чтобы не мешал звук мотора мопеда, и спросил:
– Смотритель чего?
– А всего помаленьку, Иваныч. Всё друг от друга зависит. Случись чего в одном месте, так в другом обязательно отзовется и как знать по-хорошему или по-плохому и сразу или потом. Вот я и присматриваю, чтобы чего лишнего не просочилось. Ты когда к нам попал, так здесь паводок случился, какого никто не помнит. Тебе-то тогда не до этого было, ты как очумелый по деревне ходил, чего не спроси, все не знаю, а мосток мой чуть не смыло. Я еще тогда на тебя глаз положил, но уж больно ты скрытный оказался. А ручей этот непростой. Есть такие места, где случаи со всех миров отзываются. Здесь таким стал этот ручей. Как чего случится, так в нем водоворот появляется. Маленькие не страшно, а вот большие… Вы там у себя намудрили чего-то, и ты в здешнего Иваныча попал, да только что-то не так пошло. Не уживетесь вы вместе. Надобно тебе вернуться, а прежний здесь останется, не то и здесь и там плохо будет. Видишь, какие водовороты по ручью пошли? Мне тут каждую ночь их дробить приходится, бензину не напасешься, и чем дальше, тем хуже. А причину еще найти надо. Я раз сто деревню обошел, пока тебя не заподозрил.
– А может я не тот, кто тебе нужен? – осторожно спросил Алексей.
– Тот, тот. Спроси ты это в деревне, я бы не ответил, а теперь точно знаю. Здешние сюда пройти не могут.
– Чего-то ты загибаешь, дед. А как же они тогда через Протоку ходят? Ждут, пока ты им разрешишь? Мост-то ведь один!
– Один, да для каждого свой. Для них мосток как был, так и остался, а для нас с тобой сейчас вот этот, и не попасть им сюда никак.
Алексей помолчал, посмотрел, как чудо-мельница дробит водовороты, и спросил:
– Сам ты откуда?
– Я? А ниоткуда. И здесь, и там, и еще где-нибудь, везде понемножку. Мир большой, надо же за ним присматривать.
– И что же, ты так один за целой вселенной и присматриваешь?
– Зачем один? Много нас смотрителей, мало ли где водовороты выскочат… А здесь и меня одного хватает.
Темнота сверху замерцала синими отблесками. Дед посмотрел на сияние и оборвал рассказ.
– Все Иваныч, вышло наше время! Сейчас на мостик синий луч опустится, так ты в него смело шагай, не бойся.
– И куда я попаду?
Дед пожал плечами.
– Не знаю… Думаю туда, откуда прибыл, прямо в ту точку, где твой мир с этим перепутался.
Алексей вспомнил взгорбившуюся синюю ленту среди бушующих звезд и втыкающийся в нее корабль.
– А если я не пойду в твой луч? Силой заставишь?
– Зачем силой… Не ты первый, Иваныч, не ты последний. Не знаю почему, но никто пока не отказывался.
На мостик упала колонна синего света. Она казалась стеклянной, ее поверхность дрожала и по ней пробегали волны. Алексей подошел и осторожно прикоснулся пальцем. Никаких ощущений. Он обернулся.
– Ладно, уговорил дед, мне здесь тоже как-то не по себе. Не поминай лихом и давай прощаться.
– Бывай Иваныч. Удачи тебе!
– И тебе удачи! И береги получше вселенную!
Алексей глубоко вздохнул и шагнул в круг света.
Автор публикации
