-Кирилл Евгеньевич, в этом году содержание гробницы фараона Дакараса обойдётся нам в двадцать пять тысяч долларов.
— А чего так мало? В прошлом вы сорок просили, и, кажется, вам их выдали.
— В прошлом стены были не отреставрированы. Работы закончены, больше не нужны такие суммы, — отозвался голос в трубке.
— Да какие суммы, я до сих пор удивляюсь, как вы выживаете на эти гроши, — ответил чиновник.
— Благодарю за заботу, но, как вы знаете, у нас есть и негосударственные гранты, они покрывают большую часть расходов, пока они есть, мы бережем казну.
— Алексей Самуилович, когда кончатся гранты, казна тоже не поможет, в любом случае, благодарю за звонок, составьте все по форме и с электронной подписью пришлите на входящую почту наших счетоводов.
— До свиданья, Кирилл Евгеньевич.
— ДО свидания.
Как только прекратился звонок, на внутреннюю связь поступило сообщение:
— Кирилл Евгеньевич, опять сообщение от среднеазиатской группы, там якобы опять Олгой-Хорхоя видели.
— Вы заметили, Полина Ефремовна, что это всегда происходит в марте?
— О, да, может он от спячки просыпается?
— Я полагаю, что школьников в это время знакомят с творчеством Ефремова, этим же объясняется подавляющий интерес именно одиннадцатилетних посетителей музея к экспозиции Египетских выставок.
— Всё возможно, Кирилл Евгеньевич.
— К вам Алексей Игоревич, наш краевед, — без паузы продолжила секретарь.
— Пустите.
— Кирилл Евгеньевич, дорогой вы наш, я уже третью неделю разрешение и финансирование жду.
— По какому вопросу? — нахмурился владелец кабинета.
— Ну как же, — Аркаим…
— Ах это, Алексей Игоревич, если вы даёте слово не пускать к этим работам людей с сомнительным и ненаучными взглядами, а также всяких там экзорцистов, эстетов и эзотериков, как было в девяносто втором, мы выделим Вам средства. Вы, в свою очередь, должны отобрать надёжных студентов и аспирантов. Чтобы мы потом не читали по всему интернету о духах «ариев» и мегалитических космических кораблях, как было во время небезызвестной экспедиции две тысячи десятого…
Не дав закончить, учёный принялся соглашаться и заверять:
— Друг вы наш любезный, вы меня что ли не знаете?
— Я знаю вашу увлечённость и по-этому прошу дополнительного благоразумия и внимательности. Это не в обиду Вам. Пишите любые статьи, хоть ВАК, хоть международщины, но чтобы в пределах науки и присмотрите за своими ребятами.
— Я понимаю, что хрустальная булава…
— Нам ли с вами о булаве говорить, времени и терпения было по-больше. Как сейчас вижу радость нашедшего этот массивный кусок кварца и кропотливое принятие решений, куда его применить, а потом долгие месяцы обработки.
— Кирилл Евгеньевич, надо вам из чиновничьих хором обратно к нам… В поле. Мы с вашим повышением потеряли отличного учёного.
— На добром слове моя вам благодарность, Алексей Игоревич, но времени мало. Ваши бумаги все, и я в том числе, уже подписали. На днях получите средства.
Проситель ушёл, а властитель больших и малых наук собирался уйти на обед, когда его вновь отвлекли.
Звонил телефон министерства.
— Поддубный у телефона.
— Что у вас там за инопланетяне, Кирилл Евгеньевич? — начал министр без прелюдий, — почему не отвечаете гражданам на письма?
— Альфред Гербертович, да какие тут инопланетяне, опять две бабушки на огороде куски медной проволоки и катушку под сараем нашли. Решили, что инопланетный древний артефакт. Слушать ничего не хотят.
— Мне вас учить нужно? — мягко, но торопясь продолжил министр, — пошли практикантов историков, пусть огород бабушкам перекопают, вы же понимаете, к чему эти сигналы, найдут старый разбитый чайник или ещё что, объявят находки важными и историческими. И все, а то они мне пятьдесят писем прислали от информирования до доноса на вашу безучастность. Бабушки старые, помощь на огороде нужна, не взыщите, помогите.
— Сделаем Альфред Гербертович, в лучшем виде, — ответил собеседник и услышал длинные гудки.
— Полина Ефремовна, пишите приказ на командирование группы практикантов по адресу просителей из посёлка Подгорного. Пусть биологов возьмут, вероятно загрязнение почвы инфекцией из потревоженного древнего могильника. Записали? Наберите и на подпись, и к срочному исполнению.
«Я вам покажу доносы клепать» — про себя подумал историк.
— Я быстренько, — послышался женский голос и прервался.
В голове уже крутилась мысль, как на крики об объявлении карантина в посёлке, он, Поддубный, будет министру рассказывать о том, как практиканты все проверили, опешили, вызвали санслужбы…
А соседи скорее сами помогут бабушкам, чем будут ждать пока те в министерство инопланетные находки выдумывать начнут.
Внезапно наступило спокойствие. И Полина на обед ушла, и просители по жаре по домам расселись.
В мессенджер на смартфон пришло сообщение от жены: «Индейку купила, буду запекать, жду тебя с нетерпением», в конце традиционный поцелуй.
После еды Кирилл Евгеньевич на секунду прикрыл глаза в кресле и внезапно отключился, ему снился простор огородов, на фоне древних построек Аркаима, и все огороды, то погружаясь в землю, то выныривая, словно пловец в кроле, перепахивает Олгой-Хорхой. На огороде, находившемся ближе к наблюдателю, появилась индейка в фараонском головном уборе.
«И полилось из скалы…» — вещал над всем голос.
Когда Кишка-червяк приблизился слишком сильно, Кирилл Евгеньевич вздрогнул и проснулся.
По всем заветам Штирлица прошло около десяти минут, а чиновник-историк почувствовал себя свежим и отдохнувшим. Его ждал ещё долгий рабочий день.
Автор публикации
