Домик

Проржавевшие ворота с остатками облезлой краски распахнуты настежь. Перекошенный забор скрыт сорняками. Марк сбросил скорость и медленно въехал на территорию дачного массива. Узкая грунтовка, вся в ухабах и рытвинах, разделила собой массив на сектора. Парень проезжал сектор за сектором, ища нужный ряд. Это оказалось сложно, нумерации практически не было, а большинство участков заросли самосевом и сорняками. Наконец, проехав все сектора, он смог сориентироваться и нашел нужный ряд.

Тут дорога стала настолько узкой, что автомобиль просто не смог проехать. Пришлось выйти и идти пешком. Первые четыре участка казались давно заброшенными и напоминали лес, но дальше все оказалось не так плохо. Следующие дачи явно имели хозяев. Здесь росли аккуратные ряды деревьев, кусты смородины, сами участки были чистые и ухоженные. На некоторых размещались маленькие дачные домики, чем-то похожие на сказочные. 

Наконец он нашел свой участок. Парень подошел к забору и бегло осмотрел дачу. Она досталась Марку в наследство от дяди. Дядя умер прямо на этом участке, от сердечного приступа. По коже прошелся неприятный холодок, но он отогнал эти мысли и открыл калитку. Нужно осмотреть все.

В дальнем углу стоял перекошенный домик. Совсем маленький и жалкий. Дом смотрел на мир одним-единственным подслеповатым окном, украшенным резным наличником. Краска на стенах выгорела и облупилась, через нее проглядывала потемневшая древесина. Над входом из последних сил держался прохудившийся навес, а под ним — смешной столик и лавочка. Возле домика сохранились несколько сарайчиков. Все они развалились на части и обросли диким плющом, но один все еще стойко держался, словно последний зуб в беззубом рту.

Марк направился к домику по узкой тропинке. Ноги впечатывались в мягкую податливую землю. Дом оказался открытым, и Марк ожидал погрома внутри, но все оказалось в порядке. Сначала он попал в крохотный тамбур. Пришлось наклониться, когда входил. В нос сразу же ударил запах пыли, а с потолка свисали клочья паутины. На полу лежал выцветший коврик, у стены разместился перекошенный шкаф с резными ручками. 

Он миновал тамбур и вошел в единственную комнату домика. В лицо пахнуло сыростью и старой, слежавшейся пылью. Окно практически не давало света. Машинально поискал выключатель у двери и вспомнил, что электричества нет. Включил фонарик на мобильном и осмотрелся. 

Комната оказалась маленькой, а обстановка — убогой. Дощатый пол покрыт старым потрепанным ковриком. Из мебели в доме только отсыревший диван, стол и небольшой буфет. Вся мебель расставлена у стен. Марк открыл ящики стола, буфет — везде пусто. Даже в буржуйке, стоящей в углу, не оказалось сажи. Это странно, обычно в заброшенных помещениях порядок нарушается сам по себе. А здесь чисто и все пропитано удушающим запахом сырости. Казалось, плесенью пророс каждый сантиметр, хотя источника сырости Марк не нашел. Постоял еще немного, огляделся и вышел на улицу. 

Яркий дневной свет обрадовал. Парень будто выбрался из темного погреба. Он осмотрел сарайчики. Только один из них оказался пригодным для хранения инструмента. В нем нашлась лопата, молоток и канистра с горючим. Все остальные сарайчики — просто развалины под снос. 

Марк еще немного побродил по участку и наконец решил ехать домой. 

***

— А как ее собирать, смородину эту? — Пробормотал он, смотря на заросли малины. 

Нет, как собирать он знал. Не мог понять созрела или нет. На вид вроде красная, а на вкус горькая. Марк сорвал еще одну ягоду. Странно ощущать себя дачником. Он ненавидит огороды, но сюда тянет. Может целый день просто сидеть на лавочке, любуясь природой вокруг. Будто забыл что-то. И это чувство странное, что здесь лучше, чем дома. 

День выдался жаркий, солнце жгло немилосердно. Марк вошел в домик. Тут прохладно, немного отдохнет и пойдет собирать малину. Он сел на диван, изъеденный молью. Сырого земляного запаха почти не ощущалось, только приятная прохлада. Парень расслабился, просидел так пару минут, а когда открыл глаза, чуть не подскочил от неожиданности. 

На него смотрела девушка. Она сидела на столе, свесив ноги вниз и рассматривала его. Необычайно красивая, с темными волосами и темными глазами, с ослепительно белой кожей и тонкими бровями вразлет. Очень хрупкая. Одета в какой-то непонятный мешковатый наряд. Девушка склонила голову набок и молчала. На губах — полуулыбка. Глаза медленно рассматривают его, с интересом останавливаясь на каждой мелочи. Губы слегка приоткрыты, и за ними видно ровные белые зубки. 

От неожиданности Марк резко сел. И проснулся. Огляделся вокруг — рядом никого, он в одиночестве. Сон казался абсолютно реальным. Он посмотрел на часы. Прошло больше получаса. И … он замерз. Парень вышел на улицу, жаркое солнце прогнало озноб. Воздух пах травой и летом. Вокруг кипела жизнь — пели птицы, где-то далеко лаял пес, жужжали пчелы. А эта получасовая дремота не освежила, а наоборот — утомила. А еще ягоды собирать. К черту ее, эту малину. Пора домой. 

***

На выходных он приехал снова. В этот раз удалось познакомится с соседкой справа. На вид бабуле около семидесяти лет, но на пенсионерку не похожа. Она окрасила волосы в темный, а несколько прядей у самого лица сделала ярко-фиолетовыми. Ее глаза по-стариковски выцвели и приобрели светлый голубой оттенок, а кожа наоборот — потемнела от солнца и возраста. Она одела джинсы и яркую футболку. На ногах — стильные кроссовки, правда пострадавшие от земли и зеленого травяного сока. А на руках — толстые резиновые перчатки для работы. Марк никогда в жизни не видел таких бабушек, подошел поздороваться. 

 

Характер у соседки оказался с перцем. Ее острый взгляд внимательно изучил Марка. Потом она кивнула в знак приветствия и отвернулась, намереваясь взятся за прополку. Марк решил, что это уже и все знакомство, но бабуля все таки подошла к забору между участками. Сняла перчатку и протянула руку. Марк пожал хрупкую ладонь. Мимоходом отметил татуировку на запястье — бабочку с расправленными крыльями и ухоженные руки с аккуратным маникюром. Да, бабка удивляла. 

Они побеседовали несколько минут. Соседку звали Лидия Михайловна, она похвалила участок, плодородную землю, а потом спросила.

— Продашь небось?

— Наверное. 

Она подумала, покачала головой, а тогда сказала. 

— Ну и молодец. Нечего молодому парню тратить себя на огород. 

Это прозвучало как-то странно, то ли жалобно, то ли с завистью. Марк кивнул, а потом спросил. 

— А кто был собственником дачи до моего дяди?

— Я. — Она улыбнулась. 

— Ого. А почему продали?

— Слишком много здоровья потратила на этот участок. — Она задумалась, глаза стали чужими. 

— А до вас кто был собственником?

— Мой муж. Он умер, а я продала дачу. 

— Мне жаль. 

Лидия Михайловна будто вернулась на землю. Посмотрела на него с каким-то непонятным сочувствием, а потом сказала.

— Уже ничего не сделаешь, только себя беречь. 

На этом разговор как-то сам по себе угас. Бабка бросила еще один пронзительный взгляд на Марка и направилась к грядкам. Он уловил тихое бормотание: “Жалко как. Молодой еще, совсем молодой”. Марк удивленно смотрел ей вслед, недоумевая, но затем выбросил чокнутую соседку из головы и отправился на свой участок. Нужно еще малину собрать.

Когда наступил вечер, Марк начал собираться домой. Решил забрать вещи, которые оставил в домике утром. Вошел внутрь и понял насколько устал. Присел на диван, он оказался теплым и удобным. Навалилась дремота, начала одолевать и он сам не заметил, как уснул. 

***

В окно пробивался лунный свет и падал на лицо. Луна ярко освещала комнату. Впервые в жизни Марк видел такую яркую луну, но не это привлекло внимание. У его ног, на подлокотнике дивана, сидела незнакомка.

Он сильно удивился, но с места не сдвинулся. Девушка подняла тонкий пальчик к губам и показала молчать. Марк повиновался. Он просто наблюдал. В этот раз она была еще прекраснее. Серебристый лунный свет отбивался от белоснежной кожи, создавая вокруг нее свечение. Губы стали ярче, розовые и зовущие. Миндалевидные глаза блестели, рассматривая его. В этих манящих глазах играли озорные искорки. Казалось, она развлекается, будто у нее новая игрушка и надо решить, как ею играть. 

Марк хотел спросить ее имя, но незнакомка рассмеялась и опять приложила палец к губам, отрицательно качая головой. Ее смех рассыпался тысячами колокольчиков. Он смотрел на нее, не отводя глаз. Молясь, чтобы она не уходила. 

Девушка встала. Она сделала это так легко, что старый диван даже не заскрипел. Марк замер, готовый в любую минуту вскочить. Она приблизилась к нему, присела у его кровати. Все так же рассматривая его, улыбаясь, раздевая глазами. Он съедал взглядом каждый ее жест. Замер, не дыша, чтобы не спугнуть. Внезапно какой-то звук ворвался в тишину. Марк попытался отвлечься, но не вышло. Настойчивый стук повторялся до тех пор, пока он не проснулся. 

Марк протер глаза и осмотрелся. Уже утро, а он провел в домике всю ночь. Самочувствие было отвратительное. Он продрог, кости ломило и все тело ныло, как после тяжелой работы. Стук все еще не утих. Марк вышел на улицу. У окна стояла соседка. Она выглядела встревоженной. Острые глаза бабули оценили его помятый вид. Она замялась. 

— Доброе утро. — Она пыталась быть приветливой, но в голосе звучала тревога. 

— Доброе. 

— Как вы? Я увидела, что машина стоит и забеспокоилась. 

— Нормально. Спасибо, что спрашиваете. 

Лидия Михайловна кивнула головой и сказала. 

— Ну хорошо. Извините, если разбудила. 

— Да нет, все нормально. 

Она развернулась и уже начала уходить, но потом оглянулась и сказала. 

— Лучше в этом доме не спать. 

Марк не успел спросить почему. Чокнутая бабка развернулась и ушла, почти что сбежала. Он сел на лавку у столика, согреваясь утренним солнцем. И отчего этот домишко такой холодный? Как будто в погребе ночь провел. 

За ночь дом посвежел. Резные наличники стали опрятнее и белее. Синяя краска обновилась, стала ярче. Дом уже не так перекошен, как раньше. Хотя, может просто показалось? Мысли вернулись к сну. Вдруг это не сон? Вдруг незнакомка из какой-то соседней дачи и сейчас снова придет? На душе застыло тяжелое ожидание, но она не появилась, а Марк разозлился и уехал домой.

***

Дома Марк проанализировал все еще раз. Ему приснился сон дважды в домике. Да, странно, но это совпадение. А вот почему он так разбит после каждого сна? Что-то в этом доме не так. Может бабуля что-то знает? Почему она продала этот участок? 

Марк связался с нотариусом, который оформлял наследство. Он попросил найти информацию о предыдущих собственниках участка и через пару дней получил стопку документов. 

 

Садовое товарищество было создано в семьдесят девятом году, то есть более сорока лет тому. Участок приватизировали около двадцати лет назад. За эти двадцать лет участок сменил семнадцать собственников. Семнадцать! Он не мог поверить своим глазам. Что за хрень?!

Он выписал фамилии всех собственников. А затем отметил, как переходил участок, напротив каждой фамилии и совсем обалдел. Практически все получили участок в наследство. Значился только один договор купли-продажи — между Лидией Михайловной и его покойным дядей. 

Марк присвистнул. Это что же? Единственная живая собственница — это Лидия Михайловна? 

Чепуха выходит, бред. Он встал, прошелся по кухне, почесал затылок. Снова взял лист бумаги и посмотрел. Семнадцать собственников за двадцать лет. Фигня какая-то. Но с цифрами не поспоришь. Интересно, а до приватизации сколько собственников было у этого участка? Еще семнадцать? А если действительно больше тридцати? 

Конечно, это редкий случай, но ведь возможно, что это просто совпадение? Теоретически да, а практически — нет. Стало не по себе. Нужно выяснить во что он влип. 

***

Соседки Марк не застал, хоть и провел на даче все выходные. И снова остался в домике ночевать. В этот раз он прихватил спальник, каремат, плед и теплую одежду. Вечером устроился на диване, положив на него каремат. Решил спать в одежде, завернулся в спальник и укрылся пледом. Засыпая, вспоминал о незнакомке. Сегодня она приснится? Интересно, почему она вечно молчит?

Тихий звук прервал его размышления. Он открыл глаза. На этот раз девушка сидела на полу и раскачивалась из стороны в сторону. Голова низко опущена, колени подтянуты к груди и она обхватила их руками. Серебристая луна освещала ее, но лицо было закрыто волосами. Тонкие плечики дрожали. Марк понял, что за странный звук издавала девушка. 

Она плакала. Очень тихо и мелодично, так же как и смеялась. И эти тихие всхлипы просто разрывали сердце. Невыносимо, больно, надрывно. Марк сел и протянул руку к ней, пытаясь встать. Девушка замерла, затем подняла глаза и отпрянула. 

Она смотрела на него, свет луны придавал белой коже призрачность. Розовые губы слегка приоткрыты. Глаза такие бархатные, глубокие, обращены на него. Слезы застыли на щеках хрустальными каплями. Она снова заплакала, а затем сказала что-то. Так тихо, что Марку пришлось наклониться. Она повторила. 

— Холодно. 

— Что? — Он не понял что она имеет ввиду. 

— Холодно. Здесь так холодно. 

Она склонила голову набок, изучая его глаза. Проникая в самую душу через эти чертовы глаза. 

— Что с тобой?— Едва выдавил из себя. Язык не слушался, как будто воздух превратился в кисель. 

— Ты согреешь меня? Я замерла. 

— Хорошо. Иди сюда.

Она встала и подошла к нему. Марк вытер слезы и обнял ее, согревая. Сначала ее руки и дыхание обожгли теплом, но через мгновение его окутал ледяной холод. Как в проруби. Она снова спросила. 

— Ты придешь завтра?

— Да. 

— Я буду ждать.

Марку было так холодно, что дыхание прерывалось. Он отстранился от нее, чтобы закутать ее в плед и побыстрее согреть. Девушка не отпускала его. 

— Подожди, сейчас будет теплее. — Сказал он. 

Но незнакомка не слышала. Она встала. “Наверное обиделась”, — промелькнуло в голове. Марк рванулся вперед, чтобы удержать ее и скатился с дивана. Больно ударился и проснулся. Зашипел, матерясь сквозь зубы. За окном бурлил яркий день. 

Он снова закоченел. Так сильно, что пальцы на руках и ногах еле сгибались. Голова гудела, как во время простуды. Горло саднило, нос заложило. Марк еле выбрался из спальника, непослушными пальцами расстегивая молнию. Вышел на солнце. Что за дрянь здесь творится? 

На часах — двенадцать дня. Так долго он никогда не спал. Больше всего смущал сон. Один и тот же, девушка совсем как настоящая. Он достал горелку и сделал кофе, затем сел на лавочке у дома. Нужно дождаться соседку. Бабка вечно тут по выходным. Пока пил кофе, рассматривал дом. Он стал еще краше. Краска на стенах стала ярче и новее, окно как будто вымыто, а наличник сверкает белизной. Веранда у домика все еще перекошена, но сами доски новее. 

Соседку он так и не дождался. 

***

На следующий день разбитость осталась, он чувствовал себя утомленным. Голова не болела, но была тяжелой, он соображал медленно. Взглянул на себя в зеркало и удивился. Лицо выглядело не просто осунувшимся, а как будто старше. Обветренная кожа, морщины под глазами, несколько седых волос на висках. Марк долго рассматривал себя, но в итоге списал все на усталость. 

Кроме того, его терзало смутное чувство вины. Марк обещал ей прийти сегодня, но не явился. Он чувствовал себя лжецом. И это тяготило. 

Он поискал информацию о массиве в сети. По запросу “Садовое товарищество “Весна”, поисковик выдал карту, реквизиты организации, объявления о продаже участков и другой бесполезный хлам. Поискал руководителя и браузер послушно показал фамилию головы массива, но больше ничего, ни соцсетей, ни статей. 

Решил найти контакты соседки. Начал из соцсетей. Открыл страницу и ввел имя — “Антонова Лидия Михайловна”. Очень редкая фамилия и, конечно же, Антоновых оказалось много. Он уже отчаялся найти бабку, когда на одной из фото мелькнула знакомая яркая футболка. Марк перешел на персональную страницу. Это оказалась не бабуля, а молодая девушка, но сильно напоминающая ее. С фиолетовыми прядями в темных волосах, с такими же глазами — голубыми, слегка прищуренными, со смешливыми искорками. Улыбка, посадка головы, все было похоже. Несомненно, это была родственница. 

Девушку звали Лида Антонова. Марк почесал затылок. Ну, сразу видно, что семейка со странностями. Бабуля и внучка с одним именем, прической и даже одеждой. Он внимательно рассматривал фото. На одном из них девушка стояла на фоне его домика. В одной руке она сжимала солнечные очки. На тонком запястье красовалась татуировка — маленькая бабочка, с расправленными крыльями. Совсем, как у бабки. 

***

На следующий день Марк отдохнул, но помятый внешний вид остался. Он навестил контору дачного массива. В маленьком кабинете сидела только бухгалтер. Это была полная женщина средних лет, с яркой помадой на губах и в кофточке с аляповатой вышивкой. Марк представился, сказал что является собственником участка в товариществе и хочет вступить в кооператив. Женщина недовольно посмотрела на него и протянула бумажку.

— Вот, заполните заявление, нужен ваш паспорт и членский взнос. 

— Это за месяц?

Бухгалтер посмотрела на него уничтожающим взглядом поверх очков. 

— За год. 

— Ну хорошо. А у вас есть какая-то информация о моем участке? 

— Что именно вас интересует. — Она тяжело вздохнула.

— Ну все… Предыдущие собственники, документы, схемы. Что у вас вообще есть?

 

Теперь женщина смотрела не просто уничижительно. Она поправила очки и внимательно оглядела Марка с головы до ног, как будто решая: убить его или просто покалечить. 

— Вся информация только официальным запросом на протяжении тридцати дней. Участок у вас под каким номером-то?

— Тысяча сто двадцать седьмой. — Сказал Марк.

Женщина изменилась в лице. Маска нагловатого высокомерия сползла, проступила растерянность, потом испуг. 

— У нас нет информации об этом участке.

Но Марка было уже не провести. Дамочка что-то скрывает и он узнает что. Он наклонился над ней и вкрадчиво сказал.

— Это неправда. Вы знаете, что с этим чертовым участком не так. И сейчас же расскажете мне. — Он вынул кошелек и выложил на стол крупную купюру. Глаза женщины жадно блеснули, но она тут же сложила руки на груди. 

— Я ничем не могу помочь вам. — С нее слетела вся наносная спесь, и Марк различил это. Испуг. Она чего-то боялась. 

Он положил еще одну купюру. Женщина засомневалась, но все же отказалась. Марк не собирался сдаваться. Он решил сыграть вслепую.

— Мне нужна ваша помощь. Я ведь следующий?

Бухгалтер смотрела на него расширенными глазами, в глубине взгляда мелькнуло что-то, напоминающее сочувствие. Марк сделал паузу и вполголоса сказал. 

— Пожалуйста. 

Она опустила взгляд, секунду помедлила и затем сказала. 

— Продавайте его. 

— Что?

— Продавайте участок, иначе тоже… погибнете. 

— От чего?

— От болезни. Предыдущие собственники болели и умирали. 

— Когда это началось? 

Она покачала головой. 

— Очень давно. Там был несчастный случай и после… — Она задумалась, вспоминая. Наконец закончила паузу. — Я не могу. Не могу. Извините. 

— Почему?

— Просто… Не спрашивайте. 

Она как-то странно посмотрела на Марка. По видимому, приступ сострадания прошел и она поняла, что сказала лишнего. На лицо вернулось обычное хамоватое выражение.

— И вообще, у меня уже обед. Мне пора.

Она недовольно взглянула на Марка. Больше он ничего не добьется, это ясно как день. Он вышел, зло хлопнув дверью. Чертова секретарша. Она что-то знает и не говорит. Нужно побеседовать с соседкой. Как-там сказала эта дамочка? От болезни. Болели и умирали. 

После работы Марк отправился на дачу. Конечно, он надеялся только застать соседку. А девушка тут ни при чем. Совсем.

***

Она снова улыбалась, сидя на диване возле него. В этот раз девушка выглядела лучше. Призрачность исчезла и она стала более настоящей. Кожа осталась светлой, но не бледной. Губы порозовели, на щеках появился легкий румянец. Марку до боли захотелось дотронуться до ее руки, провести пальцами по нежной коже, заглянуть в смешливые хитроватые глаза. 

Сегодня она была весела, но Марк ощущал ее тревогу. Она села ближе, провела нежными пальчиками по шее, коснулась подбородка, очертила контур нижней губы. Марк еле сдержался, чтобы не привлечь ее к себе. 

— Я так ждала, а ты не пришел. 

В открытых глазах мелькнуло доверие, надежда и разочарование одновременно. Ему стало стыдно.

— Я не смог, но ведь я здесь. — Говорить было сложно, слова словно резиновые застревали во рту, а прозвучав, опадали тяжелым глухим эхом.

— Ты согреешь меня? Здесь так холодно.

— Отчего тебе холодно?

Она не ответила. Засмеялась, тряхнула головой, а потом прильнула к нему, обняла. Смех рассыпался серебряными колокольчиками. Марк притянул ее к себе, перебирая волосы руками. В этот раз она снова была как ледышка.

— Почему ты такая холодная? — Спросил он.

Девушка только обняла его крепче, не отвечая. Марк никогда в жизни не ощущал такого леденящего холода. 

— Как тебя зовут? Кто ты?

Она подняла лицо к нему. Теперь оно стало еще живее и прекраснее. Внезапно тишину комнаты разорвал звук будильника. Марк поставил таймер, перед тем как уснуть. Девушка взвыла от злости, она смотрела на стол таким взглядом, что становилось страшно. В доли секунды она вырвалась из объятий, подскочила к столу и со всей силы стукнула по нему. Звон будильника оборвался, но было поздно. Марк уже проснулся. Он подскочил на диване, дрожа и от холода, и от неожиданности. От резкого превращения ангела в демона. 

Он подошёл к столу, взял в руки мобильный. На экране образовалась трещина. Марк присвистнул, осматривая телефон. Перед сном мобильный был цел. Значит, сны его не так уж нереальны. И девушка не так уж мифична. Только, кто она и что хочет от него? 

***

Дома его опять мучило недомогание. Из зеркала на него смотрел мужчина около сорока лет. На лбу, под глазами, у уголков губ залегли глубокие морщины. На висках — седина. Такое не спишешь на усталость. Когда это началось? Марк не хотел верить, но знал. Это началось после снов. Сон — недомогание. И так раз за разом, замкнутый цикл. 

Нет, нет, блин. Это какая-то дикая чушь. Так не может быть. Такого не случается в реальной жизни. Это в страшных фильмах. Однако в зеркале он видел постаревшего себя. 

Марк схватил мобильный и начал панически искать. Нашел ту девушку, внучку дачницы и долго рассматривал ее фото. В мозгу шевельнулась догадка, но так не бывает. Это какая-то нереальная, несусветная чушь. Умом он отрицал, но в душе был уверен. Он сообщение: “Выглядишь моложе, чем на даче”. Секунду подумал и отправил. Она поймет о чем речь, и ответит. Должна ответить. А потом долго смотрел на зеленую точку возле ее аватара. Вскоре появилась надпись “прочитано”, но ответа не было. Зелёная точка превратилась в серую, а потом исчезла вовсе. 

Марк бесился. Он сходил в душ, приготовил ужин. Ответа не было. Он сидел с горячей едой перед мобильным, и, как последний дурак, ждал сообщения. Нет, он не будет париться об этом. Телефон оповестил о личном сообщении. От Лиды. Всего одна фраза: “Уже понял?”. Марк решил не тянуть. “Да. Давай завтра встретимся”. “На дачу не поеду”. “В Центральном, возле арки в 19. 00?”. “Ок”.

Марк выдохнул. Завтра. 

Засыпая, он надеялся увидеть девушку опять. Странная смесь страха, гнева и симпатии. 

***

Марк ожидал у входа в парк. Вскоре он увидел бабулю. Лида подошла, внимательно осмотрела его и сказала:

— Я вижу, ты уже познакомился с домиком?

— Как видишь. 

— Выглядишь на сорок.

— Мне двадцать восемь. А тебе?

Она засмеялась, смех вышел грустный. 

— Двадцать шесть.

— Мне жаль. 

— Пойдём лучше мороженое купим. 

Пока гуляли, Лида рассказывала. Ее мужу этот участок достался в наследство.

— Мы не любили садоводства, приехали только осмотреть дачу, чтобы продать. Но потом муж решил остаться, он начал много времени проводить на участке, часто ночевал. А потом он стал агрессивным и начал стареть. Сначала совсем незаметно, будто устал или заболел, а потом появилась седина и морщины. Он закрылся в себе, перестал говорить со мной и все время злился. Тогда было очень страшно. Вскоре он выглядел, как пятидесятилетний мужчина. Начал сходить с ума, путал дни и забывал важные вещи, легко впадал в ярость. Однажды он ударил меня. Я по-настоящему испугалась после этого случая. А он переехал на дачу. Заперся в этом чертовом домике и не выходил. Как-то я подошла к окну, а он… он разговаривал. Не понятно с кем. Очень странно, безумно. Ну просто как сумасшедший, не связанными фразами, звуками, стонами. Это было так страшно.

Лида сделала паузу и продолжила. 

— Так я догадалась, что дом живой. До этого подозревала дом, но это же бред. Собеседник рассказал мужу, что я стою у окна и слушаю. Он вышел из дома, держа в руках молоток. 

Она сухо сглотнула, глаза заслезились.

— И сказал, что в следующий раз убьет меня. У него были такие глаза… Безумные, жестокие. А в следующий раз я увидела его уже мёртвым. Врачи сказали, инсульт, но я не верю. Это тварь, которая живет в доме. Она состарила и убила его, а дом стал новее. А потом дом перешел в наследство ко мне. Я долго не приходила туда, несколько лет. Я узнала, что предыдущие собственники наследовали этот дом, а после болели и умирали. Потом я все таки пришла туда, хотела сжечь его. Отомстить за мужа. Принесла с собой горючее, спички. Не знаю зачем, решила на минутку войти и посмотреть, что в нем такого. И знаешь, там нет хлама, хотя муж в последние дни развел бардак. Дом сам убрался. А когда я вошла внутрь, у меня не хватило сил сжечь его. Оно как наркотик. Оно хочет жить и показывает то, что для тебя важно. 

Лида помолчала и спросила.

— Что ты видел?

Марк тоже помолчал секунду, почему-то было стыдно признаваться. Но в конце сказал.

— Девушку. Она просит согреть ее. А ты что видела?

— Ребёнка. Я задремала и увидела во сне эту девочку. Она тоже просила согреть ее. И уже не смогла сжечь дом. Я возвращалась в этот дом раз за разом, опять и опять, а потом обнаружила, что старею, но было уже поздно. Я подсела, как на наркотик. Не было никого из близких. Родители, друзья, но они как-то отдалились.Муж, самый родной и близкий человек, умер. А эта девочка, она нуждалась во мне. Возможно, такая у меня была бы дочь. Я приходила снова и снова, а потом просыпалась с очередным недомоганием, и вот теперь я такая.

— Почему ты продала дом?

— Потому что начала сходить с ума, как муж. Просто сидела в этом домике и говорила с малышкой. Пришлось избавиться от дома, но это было очень трудное решение. Я продала его твоему дяде. Знала, что будет, очень хорошо знала. Я наблюдала, как он старел, сходил с ума и молчала. Так что я ещё и убийца. Может хоть тебе помогу.

Марк покачал головой. 

— Но зачем ты купила соседний участок?

— Я уже не могу без этого дома. Он стал частью меня. Да, я больше не вижу эту девочку, но я скучаю за ней. Я могу часами смотреть на дом из-за забора. Вспоминать своего мужа, свои сны. Хотя бы ненадолго почувствовать себя молодой. 

— Может все еще вернется? 

Она сухо рассмеялась.

— Как? 

— Ну не знаю. Нужно сжечь дом или договориться с ним. 

— Ты сам веришь в это?

— Все равно, нужно разобраться, что там творится.

Она остановилась и пристально посмотрела на Марка. Потом покачала головой.

— Не ври себе. Это отговорка, чтобы навещать домик, но вот что я тебе скажу. Никто из собственников не выжил. У меня хватило сил отказаться от дома, но я все равно осталась привязана к нему. Так что, беги оттуда, пока не поздно. Иначе будешь следующей жертвой. 

***

Конечно же Марк не отказался от домика. Он твердо решил выяснить, что происходит. Начал искать информацию, перечитал множество всего, общался с экстрасенсами и священниками. Но так и не нашел ответа. Наконец он отчаялся. Эта тварь живет в этом доме и почему-то изводит собственников. И все тут.

Самым сложным оказалось не навещать домик. Он просыпался среди ночи, вспоминая девушку, сгорая от желания увидеть ее. Несколько раз бросал все дела, поднимался среди ночи из кровати, чтобы ехать на дачу и снова увидеть ее. Казалось, все тело ноет и просит еще одной встречи.

Каким-то чудом ему удалось держаться два месяца. Долгих два месяца, он не приезжал и ждал, когда станет легче. А становилось только сложнее. Казалось, она уже давно стала его частью и этой недостающей части очень сильно не хватало. И наконец стало ясно — либо он сдается и едет в дом, либо отказывается от него навсегда. Нужно было принимать решение. 

***

Марк приехал ранним утром, чтобы уничтожить дом. Он разберет его по щепкам и выяснит, что в нем живет. Если только это что-то не убьет его раньше. Посреди участка он выделил место для костра. Взял с собой запас горючего и спичек. Сначала он вытащит и сожжет мебель, а потом примется за сам домик. 

Марк стоял напротив входа и боролся с собой. Безумно хотелось увидеть ее еще раз. Всего один раз, а потом он сожжет здесь все к чертям. Он отогнал эти мысли. Тварь хочет убить его и нельзя ей помогать. Он сжал зубы и приступил к работе. 

Первым делом Марк снял дверь с петель. Дверь поддалась туго, хоть и казалась хлипкой. Мебель пришлось разобрать и выносить по частям, из-за узкого дверного проема. Он быстро справился со столом и шкафами, остался только диван. Когда он начал осматривать диван, захотелось отдохнуть, прилечь всего на полчасика. «Нельзя спать», — твердил Марк. Это проделки дома, он сопротивляется. Пытается его усыпить, потому что чувствует опасность. 

Как только он прикоснулся к дивану, сонливость накрыла с новой силой. Марк попробовал сдвинуть его, но куда там. Тяжелый настолько, будто сделан из металла с бетоном. Он сделал еще несколько попыток, но что-то удерживало чертов диван. 

«Не хочешь по добру, будет как получиться», — пробормотал сквозь зубы. Марк принес инструменты и отломал подлокотник. Раздался неприятный звук. Кроме рвущейся ткани и треска дерева, еще что-то похожее на стон. Жуткое, до дрожи в коленках. Невыносимо захотелось спать. Марк вышел из домика. 

Когда он вернулся, диван уже был цел. Марк принес с собой канистру и облил софу горючим. Достал из кармана зажигалку, но поджигать не спешил. Он решил поговорить. 

“Мне нужно сдвинуть этот диван с места. Если ты не дашь это сделать, я просто сожгу весь дом.”— Марк почувствовал себя глупо, разговаривая с тишиной, но решил продолжить. — “Сейчас я дам тебе пять минут на раздумья. Если диван не сдвинется, я сожгу здесь всё к чертовой матери, а участок перекопаю. Больше не вернусь сюда сам и другим запрещу приходить. Так что или мы договоримся, или ты остаешься голодать на ближайшие пятьдесят лет”.

Он включил таймер. Веки начали слипаться с новой силой и пришлось выйти на улицу. Ровно через пять минут он вернулся и попробовал сдвинуть диван. Тот легко отъехал в сторону. В полу оказался люк. Марк с трудом открыл его. В воздухе раздался тихий стон и, он мог поклясться, стены дома задрожали. Включил фонарик на мобильном и посветил внутрь. Слабый свет выхватил только куски кирпичной кладки и лестницу, лежащую на полу, но больше ничего. Из дыры поднималась такая затхлая сырость, что становилось нехорошо. Так вот откуда холод и запах плесени. 

Нужно спускаться вниз. Там неглубоко, немного больше человеческого роста, то есть теоретически, можно спрыгнуть. А потом по лестнице подняться вверх. Если она в хорошем состоянии. “Ну, если я сломаю себе шею, то уж точно меня не сожрешь”, — пробормотал он вполголоса, опуская ноги вниз. 

Секунда — и он приземлился. Включил фонарик на мобильном и начал осматриваться. Без сомнений, это был погреб. По размерам не больше самого домика. Под стенами стояли несколько бутылок и банок, покрытые толстым слоем пыли. С потолка свисали нити паутины. В воздухе стояла вонь сырости, многолетней пыли и земли. 

Марк сначала осмотрел лестницу. Она была сделана из добротного толстого металла. Изрядно проржавела, но все еще крепкая. Он с трудом поднял ее и поставил в люк. Лестница на несколько сантиметров торчала над проемом погреба. Попробовал пошатнуть и остался доволен — стоит прочно. 

Он принялся осматривать погреб. В дальнем конце стоял большой ящик. Глаза начали слипаться с новой силой. Наверное, это и есть сокровище, которое охраняет дом. Нельзя засыпать. Он вдохнул вонючий воздух, потер глаза. Стало немного легче. Взял монтировку и направился к ящику. Глаза слипаются. Господи, как хочется спать. Не поддаваться. 

Осмотрел его внимательно, аккуратно поддел крышку и снял ее. Заглянул внутрь и отпрянул. В ящике лежали кости. Несомненно человеческие. Наверное когда-то здесь лежало тело, но сейчас осталось только… только это. 

Он направился к лестнице, сопротивляясь сонливости. Нужно уходить. Какой дурак. Он же читал о таком. Это страж дома. Сюда привязали душу убитого и теперь призрак охраняет свою могилу от новых собственников. Да еще и кормится этими несчастными. Нужно быстро уходить. Он в опасности. 

Крышка люка с громким хлопком упала. Она не закрылась полностью — лестница не дала. В погребе сразу же стало темнее и прохладнее. Усталость навалилась и связала тело железными цепями. Темнота сработала, как снотворное. “Нет, нельзя” — промелькнула последняя связная мысль, а потом сон. 

***

Девушка сидела напротив него на ящике. Ее ноги свисали и она болтала ими в воздухе. Он сидел, прислонившись к стене, в трех шагах от нее. Попробовал встать и не смог. Всё-таки этот чертов дом его обхитрил. Он понимал, что спит, пробовал проснуться, и не мог. 

Лунный свет проникал сквозь крышку люка и заливал подвал холодным светом. Она сидела, низко опустив голову. Темные волосы падали на лицо, закрывая его. Медленно, очень медленно, она начала поднимать голову. Марк с ужасом наблюдал. Наконец она подняла голову и посмотрела на него. Огромные бархатистые глаза, умоляющий взгляд, слёзы уголках глаз. 

— Ты хочешь навредить мне? 

Марк смотрел на неё и сердце разрывалось от любви и страха. От этой неповторимой красоты, от привязанности и этого огромного лицемерия. Он старался помнить — это иллюзия, оно играет с ним, нельзя верить. 

— Не притворяйся, не сойдешь за добренькую. Я знаю, кто ты. Ты просто убиваешь меня. 

Девушка соскочила с ящика и начала подходить к нему. Тихие шаркающие шаги. Стало не по себе. Марк сделал попытку встать, но даже не смог шевельнуться. Она рассмеялась и в этот раз смех прозвучал жадно, жестоко, но все равно мелодично. Чем ближе она подходила, тем лучше Марк мог рассмотреть её. 

Она изменилась. Кожа приобрела серый оттенок, посиневшие губы обескровлены, в глазах радужка и зрачок слились и приобрели черный цвет. Темные волосы спутались и напоминали паклю. Угловатые плечи заострились. Странный мешковатой наряд приобрёл ветхость и через него проглядывало бледное тело. Вся она обрела какую-то призрачность. Марк постарался вжаться в стену, но она только рассмеялась. 

— Догадался? Умный… — Протянула она и добавила с неожиданной злостью. — Знаю я таких умных. Все равно ты уже мой. Никуда не денешься. 

Голос неприятно резанул слух, как будто ногтями по стеклу.

— Иди к черту, я не твой! — Выкрикнул Марк.

Она склонилась над ним, явно не собираясь отвечать. Бездонные чёрные глаза приблизились ближе, к самому лицу. Он задержал дыхание, боясь ощутить зловонный выдох. Но воздух даже не всколыхнулся. Тварь не дышала. Оно рассматривало его. Пристально, выпивая его взгляд своими черными пустыми глазами. Марк сделал бешеное усилие воли, чтобы отодвинуться, но даже пошевелиться не смог. “Это конец” — промелькнуло в голове. Наверное, тварь узнала его мысли, потому что на синих губах расцвела жуткая понимающая улыбка.

Оно прикоснулось к нему. Холодные пальцы легли на его руки, поднялись выше к плечам, коснулись подбородка. Прикосновение оказалось обжигающе холодным. Марк старался сопротивляться неистовому животному ужасу, который захлестнул с головой, но не мог. Волны парализующего страха лишали здравого смысла. Тварь будто ощущала это. Она становилась все материальнее. Призрачность пропадала. Марк понял ужасающе ясно — оно забирает его силы, его тепло. Оно касается к нему, чтобы получить больше. Оно кормится. 

— Еще немного. — Почти пропело чудище.

Он закрыл глаза, чтобы не видеть страшной морды и сделал еще одну попытку вырваться. Существо злобно зашипело. Наверное, ему не нравилось сопротивление. Тварь усилила хватку и наклонилась совсем близко, пытаясь вернуть себе преимущество. 

Губы монстра коснулись губ Марка. Омерзение, ужас, паника, ненависть — все смешалось в один огромный ком. Он закричал, что есть сил, пытаясь вырваться. Внезапно что-то изменилось. Монстр застыл, как будто размышляя. Марк открыл глаза. На уродливом лице промелькнуло удивление и растерянность. Тварь отпустила Марка и метнулась к ящику. Марк услышал голос над головой и смог пошевелиться. Власть чудища ослабла. Всего на миг, но этого хватило. 

— Ну, давай. Давай, быстрее. — Донеслось над ухом. 

Существо завопило — громко и голодно, с невысказанной тоской и злостью. Марк с трудом разлепил глаза, просыпаясь. Пахло дымом и бензином. В глаза бил свет фонаря. Над ним стояла Лида. Он пробовал что-то сказать, но не мог. Ящик горел, выделяя едкий вонючий дым. Как пластмасса. 

— Вставай… Некогда говорить. Уходим. 

Марк не помнил, как взлетел по лестнице. Лида, тяжело кряхтя, вылезла следом. Он помог ей подняться и бросился к двери. Та захлопнулась перед самим носом. Марк попробовал открыть, но напрасно. То же, что и с диваном. В подвале раздался треск и что-то, напоминающее вой. Мерзкий дым начал наполнять маленькую комнату. Марк схватил молоток, лежащий в ящике с инструментами и бросился к окну. Дышать стало совсем трудно и начался новый приступ сонливости, наверное монстр нуждался в силах. «Хрен тебе, а не сон», — выкрикнул Марк, опуская молоток на стекло. Окно все таки поддалось. Он наскоро очистил раму от осколков и помог Лиде выбраться. Затем выскочил сам. 

***

Он сжег дом. После приключения в подвале, он больше не скучал по незнакомке, а дом вызывал только отвращение. Но Марк не верил, что тварь умерла. Оно слишком хитро и может прикинуться мертвым. Дом нужно уничтожить. Он облил весь фасад горючим и поджег. 

Домик вспыхнул, как факел. Когда языки пламени охватили сухую древесину, тварь выдала себя. Дом умирал, словно живое существо, с глухими стонами, с криками боли, с воем. А они с Лидой смотрели на черные клубы дыма. Лида налила горячего чаю из термоса и они попивали его, как хорошее вино, наслаждаясь желтыми отблесками пожара. Когда кто-то наконец догадался вызвать пожарных, от домика осталась только груда хлама. А сами пожарные разозлились, увидев двух чокнутых, празднующих что-то на пожарище. 

— Наверное, они все таки выпишут тебе огромный штраф, — сказала Лида. 

— Наверное да. — Марк улыбнулся.

Лидой овладел беспричинный хохот. Марк посмотрел на нее и внезапно понял, что все закончилось. Он тоже засмеялся, от облегчения. Солнце медленно садилось за горизонт. В деревьях шелестел ветер, птицы пели и радовались жизни. А на участке, у самого пожарища истерично хохотали двое. Им было весело.