Гостья из будущего

1

Офис компании “Генезис” располагался в самом высоком здании Москвы: блестящем, уносящемся в небеса трёхсотэтажном небоскрёбе, прозванном в народе «Костылём». Пока поднимались на сверхскоростном лифте, Вика молчала, обняв Максима за рукав.

Гранин слегка нервничал. Всё-таки, эта забава появилась не так давно. Он читал много отзывов, и некоторые утверждали, что это каким-то образом может повлиять на головной мозг. Впрочем, положительных отзывов было гораздо больше… Народ воспринял новый вид отдыха, разработанный в «Исследовательском институте сна», более чем одобрительно. И всё-таки, не верилось, что он на это решился. Вернее, они — конечно, это всё Вика; без неё он бы не согласился на эту авантюру. И стоит отдать ей должное: она отказалась от совместного отдыха на курортах Забайкальского края.

В светлом, просторном кабинете руководитель Отдела сна и развлечений компании “Генезис”, Виктор Панфилов, с не сходящей с лица улыбкой на сотню-другую тысяч долларов, рассказал всё о самой процедуре.

Клиент вводится в состояние сна с помощью специального препарата. Также в головной мозг, через небольшой вживлённый чип, проецируется заказанная клиентом история.

Гранин подписал договор на куче страниц, где ему описывались риски, и то, что он добровольно идёт на данную процедуру и готов к любым форс-мажорным ситуациям. Затем, в отдельном кабинете и уже без Вики, Макс прошёл медобследование, которое не выявило никаких противопоказаний. Тут же Макс заполнил анкету и, уже вместе с Викой и невысоким лысоватым доктором, который представился Вячеславом Владимировичем Крапивиным, прошёл в другое крыло.

Крапивин остановился у плотной железной двери, за которой находилось помещение. Именно там Макс погрузится в «нереальность», как он это окрестил про себя.

– Люблю тебя, дорогая, и ещё раз спасибо!

Вика послала на прощание воздушный поцелуй, и Крапивин ввёл Макса в просторное помещение, подсвеченное снизу сиреневым светом. Там было несколько стеклянных капсул в которых лежали люди, введённые в глубокий сон и пребывающие в другой реальности.

– Итак, судя по анкете, вы предпочитаете оказаться в реальности советского телефильма 1985 года «Гостья из будущего».

– Всё верно, – подтвердил Максим. Он влюбился в этот фильм с первого же просмотра в детстве.

Гранин лёг в капсулу. По спине пробежал холодок от соприкосновения с ледяной поверхностью. Доктор Крапивин прибором, похожим на небольшую отвёртку, просунул в ухо чип, размером со спичечную головку – так ловко, что Макс даже ничего не успел почувствовать. Затем доктор Крапивин ввёл густую бледно-красную смесь, похожую на малиновый смузи, и Гранин, досчитав до пяти, провалился в темноту прохладного сна.

 

2

Когда темнота озарилась ярким светом, Гранин зажмурил глаза, затем вновь открыл. Он стоял на тротуаре, мимо проходили люди, по дороге ездили машины. Всё выглядело до невозможности винтажно. Таких смешных машин уже не делали, и люди на улице были тоже другими. И тут к Гранину, вместе с воспоминаниями о процедуре в “Генезис”, пришло понимание, что вот оно – то самое путешествие в другую реальность – началось! Он невольно улыбнулся, потому что получившийся результат превосходил все ожидания. Эту реальность трудно было отличить от настоящей. Вернее, она и была настоящей.

Максим посмотрел на собственное отражение в витрине. Он не был Колей Герасимовым, он был самим собой, одетым в школьный пиджак и джинсы. В руках была авоська с пустыми бутылками, как и у Коли, родители которого отправили сына за кефиром.

Сейчас к нему, насколько он помнил, должен был подойти с раскрытой книгой Майн Рида одноклассник Фима Королёв, который и поведает о слежке за прекрасной и таинственной незнакомкой, которая ходит в заброшенный дом в одном из московских переулков.

И вскоре Фима действительно появился. В кино он казался милым пухлячком, но здесь он выглядел, скорее, коренастым, плотным пацанёнком с далеко недобродушной физиономией. Лицо его было перекошено то ли от злобы, то ли от какой-то невыносимой боли. Гранин, предвкушая невероятные приключения в окружении любимых героев, улыбнулся и двинулся Фиме навстречу.

Однако вместо рассказа про незнакомку из будущего, петляющую по Москве 1984 года, Фима сходу зарядил кулаком Гранину в лицо. Да так удачно попал в челюсть, что в один момент блаженная улыбочка стёрлась кровью, хлынувшей из разбитых губ.

Гранин, не выпуская авоську с бутылками, приземлился прямо на задницу, и мир вокруг предательски закружился. Для семиклассника, пусть и физически развитого, у Фимы был достаточно мощный, хорошо поставленный удар. Впрочем, Фима не дал Гранину опомниться и тут же попытался добить его носком ботинка, но как раз в этот момент гуляющий мир сошёлся в одной точке, и с какой-то неожиданной кошачьей ловкостью удалось увернуться от пролетевшего мимо носа ботинка Фимы.

С нехарактерной для себя гибкостью, Гранин из сидячего положения вскочил на ноги, словно легкоатлет, и тут же автоматически отмахнулся от крепкого джеба Фимы. Только Фима пёр вперёд подобно небольшому танку и почти сразу провёл двойку в корпус, пробив с левой в печень. Мир опять сошёл с орбиты и поплыл вокруг. На какое-то время стало темно, перехватило дыхание. Макс снова оказался на заднице. Фима подошёл и схватил Гранина за шиворот синего школьного пиджака. Он сделал это с такой ухватистой силой, что едва не вырвал клок.

– Где миелофон, падла? – прошипел пухляш.

Только теперь Гранин привёл мысли в порядок и понял, что история идёт совсем не по сценарию. Вернее, этот сценарий ему совершенно не нравился! Однако что-то нужно было делать, иначе этот семиклассник с кулаками профессионального боксёра забьёт его до полусмерти.

Макс достал из авоськи пустую бутылку и, изо всех сил, треснул Фиму по голове, которая была размером с хороший арбуз. Видимо, стеклянная крошка заслепила Королёва. Шатаясь и осыпая Гранина ругательствами, он начал отступать.

В этот момент на огромной скорости в него влетел синий «Москвич-412» с красной подводкой по днищу. Фима подлетел вверх. Гранин отчётливо видел, как с ног соскочили башмаки и разлетелись в разные стороны. Сам Фима, подобно пыльному мешку, плюхнулся на тротуар, неестественно подвернув ногу и выпростав из-под себя руку. Его лицо было залито кровью, а взгляд застывших глаз уставился на Макса. Больше в этом мальчике не осталось ничего опасного. Теперь он не был похож на безумную машину для убийств.

Из «Москвича» вышла невысокая девочка в школьной форме, с каштановыми волосами и невероятно прекрасными голубыми глазами. Гранин узнал в ней Алису. Девочка подошла к лежащему Фиме и пару раз от души пнула уже мёртвое тело семиклассника. Удостоверившись,

что Королёв мёртв, Алиса посмотрела на Гранина. Макс в нерешительности застыл на месте и совершенно не представлял, что делать дальше.

– Ну что застыл, красавчик? Прыгай в тачку! – подмигнула Алиса разливающейся синевой, и лихо запрыгнула в натужно тарахтящий «Москвич». Чуть поколебавшись, Гранин последовал её совету.

 

3

Алиса лихо гнала «Москвич» по пустынным московским улицам, обгоняя изредка попадавшиеся автомобили. На всю мощь, которую только могла выдавать аудиосистема, рычал Оззи Осборн из времён его пребывания в «Black Sabbath».

Некоторое время ехали молча. Гранин всё ещё не мог прийти в себя, не мог понять, почему всё пошло не по сценарию. Или это такой сюрприз от компании «Генезис»?

Алиса закурила, и салон машины моментально наполнился горьким сигаретным дымом.

– Почему Фима на меня напал? – прервал Макс молчание.

– Это был не Фима, – ответила Алиса, закладывая крутую дугу по встречной полосе и обгоняя еле ползущие «Жигули». – Это был космический пират, Крыс. Он умеет… вернее, умел принимать любую биологическую форму.

– Но чего ему от меня было нужно?

– Миелофон, как всегда, – пожала плечами Алиса и щелчком вышибла окурок в открытое окно. – Он думал, что тот у Коли Герасимова. Знал когда и где Коля должен быть, а его там не оказалось – там нарисовался ты. Вот и всё.

– И где же миелофон на самом деле?

– А нигде, – хихикнула Алиса. – Я его проебала.

– Прости, не понял.

Алиса, развернувшись через сплошные, свернула со Смоленской площади на проспект Калинина под негодующее гудение грузовика, который она подрезала.

– Да нечего тут понимать. Миелофона нет, я его потеряла. Не знаю где он. Правда! – Она посмотрела на Макса огромными голубыми глазами, и он почти ей поверил. – А вот кто ты такой, красавчик, я бы хотела услышать. И где Коля?

– Долго рассказывать. Одно могу сказать точно: всё пошло не по плану.

– О, это я уже поняла.

– Слушай, а куда мы, собственно, едем?

– Расслабься, просто потусим немного у моего хорошего знакомого. Он, кстати, рок-музыкант. Звезда советского андеграунда. Приехал из Ленинграда, будет сегодня давать квартирник на Дорогомиловской.

Там, где Калининский проспект вливается в Большую Дорогомиловскую улицу, Алиса резко прокрутила руль влево так, что Гранин едва удержался за ручку и не навалился на Алису.

Минуя встречную полосу и игнорируя знаки разметки, Алиса загнала «Москвич» прямо через арку во двор, сбив мусорную урну и распугав спорящих котов.

– Приехали, красавчик, – сказала Алиса и надела солнцезащитные очки «Рэйн бэн», которые скрыли половину её лица.

5

Дверь открыл высокий мужчина, внешне похожий на хиппи. Длинные светлые волосы на лбу прижаты ободком. Густая борода, цветастая рубашка и клешённые джинсы.

– Это советский Дэвид Боуи, – сказала Алиса. – Его зовут Grebenshikow. А это, – указала она на Макса. – Даже не знаю… Просто красавчик.

– Boris, – протянул он ладонь. – Как всегда Алиса немного преувеличивает.

– Максим Гранин.

В просторной квартире набилось человек пятнадцать. Все они были одеты не так, как должны были одеваться внутри «Гостьи из будущего». Все они выглядели как-то неформально и мало походили на тех советских людей, которых показывали в его любимых кинофильмах. Однако что-то в этом было. Максиму становилось всё интереснее и интереснее.

Boris сидел на табуретке и держал гитару, в любой момент готовый начать петь. Кто-то потушил массивную люстру. Остался только свет двух подслеповатых ламп, которые настраивали происходящее на интимный лад.

Алиса, которую Гранин на некоторое время потерял из виду, подошла к нему с двумя стаканами, наполненными до краёв жидкостью, казавшейся в темноте чёрной, и протянула один Максиму.

– Что это? – Макс недоверчиво посмотрел на стакан.

– Пей, это круто! Пойло редкое, на самом деле, но сшибает наповал. Здесь его называют «Портвешок». Голова вообще после него перестаёт думать.

– На самом деле, не самая лестная характеристика, – поморщился Гранин.

– Ой, умоляю тебя, не будь ботаном.

Гранин, стараясь не вдыхать приторно-кисловатый запах, сделал несколько осторожных глотков и пришёл в неописуемый восторг. Это было настоящее вино! Пусть и дешёвое, но без концентратного привкуса. Макс сделал большой глоток и практически ополовинил стакан.

– Это круто! – задыхаясь от восторга, почти выкрикнул Гранин.

– Ну вот, а ты не верил, – засмеялась она.

В голове Гранина начали плескаться приятные волны раннего опьянения, настоящего, а не мнимого, вызванного концентратным воздействием на вкусовые рецепторы.

Тот самый, советский Дэвид Боуи, начал негромким голосом петь под аккомпанемент двенадцатиструнной гитары какие-то путанные песни, похожие одна на другую. Но то ли это «Портвешок» так начинал действовать на мозг Гранина, что он не мог понять ни единого слова в песне Grebenschikowa, то ли он действительно пел какую-то бессмыслицу…

Впрочем, Алиса с очарованием смотрела на певца, и даже тихонько подпевала, слегка шевеля губами. Остальным, собравшимся на импровизированный концерт, также, похоже, нравилось. Многие, казалось Гранину, слушали Borisa, словно некоего пророка и пытались уловить каждое спетое слово.

После выступления певца окружили восторженные поклонники, наперебой расспрашивая о чём-то. Гранин ничего не хотел спрашивать. Он просто хотел и дальше пить этот замечательный напиток – «Портвешок».

Кто-то включил музыку, Гранин с лёгкостью узнал «The Smiths». Квартиру наполнил плаксивый вокал Моррисси. Алиса взяла Гранина за руку и увела в другую комнату, где никого не оказалось. Тьму еле рассеивала стоящая на полу небольшая лампа. Девочка села на диван рядом с Граниным и прижалась к нему.

– Ты как, не против потрахаться? – спросила она.

– Что? – моментально выходя из хмельного блаженства, едва не отпрыгнул от неё Макс.

– А что тут такого, красавчик? – искренне недоумевала Алиса.

– Так не должно быть! Так неправильно! Ты же школьница ещё!

– Ну, начнём с того, что я прилетела сюда из будущего, и так-то я старше тебя на несколько веков.

– Я тоже прилетел из будущего! – выпалил Гранин.

Алиса с недоверием посмотрела на Макса и рассмеялась.

– Ладно, допустим, ты ещё один гость из будущего. Только ты упустил одну деталь: я тут несколько зависла, и уже, мягко говоря, совсем не школьница. Так что не робей, красавчик!

– Всё равно, это вообще неправильно! Так не должно было быть. Вообще всё не должно было быть так!

– О, да тебя нехерово так потащило с портвейна, как я погляжу. Надо перекурить просто, тогда отпустит. Пойду за «дурью» схожу. Там мне один чувак предлагал.

Алиса вышла из комнаты, прикрыв дверь. Оставшись наедине с собой, Гранин попытался привести в порядок мысли. Однако только одна фраза вращалась в голове по кругу: так не должно быть, так не должно быть…

 

6

Громкие крики и хлопки, похожие на выстрелы, привели Макса в чувства. Он вскочил на ноги и с настороженностью посмотрел на закрытую дверь, за которой явно творилось что-то нехорошее. Впрочем, всё пошло через жопу ещё с того самого момента, когда он оказался в этой реальности. Хотя возможно, так и должно было быть; он просто невнимательно прочитал договор, который был распечатан на огромном количестве листов. По нему Макс, сказать по правде, лишь пробежался взглядом, особо не вдаваясь в детали.

По спине пробежал холодок, когда крики и выстрелы одновременно прекратились. Дверь в комнату распахнулась, под ноги Максу свалился Grebenshikow с простреленной головой. Гранин отшатнулся и едва не споткнулся о пустую бутылку «Портвешка».

Осмотревшись, Макс понял, что прятаться особо некуда. Оставалось лишь выпрыгнуть в окно, но прыгать не пришлось. В комнату сначала вошёл доктор Крапивин, а следом за ним – Вика. Взгляд у неё был невероятно обеспокоенный. Теперь Гранин понял, что определённо что-то пошло не так, как должно было.

– Максим, не бойся, мы пришли за тобой, вытащить тебя из этого кошмара, – сказала Вика.

– Сама процедура такого вида услуг, – начал Крапивин, опустив взгляд в пол, – только выходит на рынок, и несёт в себе множество рисков. К сожалению, учесть все особенности психики и мозга невозможно, поэтому, скажем так, возникают такие форс-мажоры. Однако, если заметить отклонение на ранней стадии, возможно, всё обойдётся обычной процедурой медикаментозного восстановления. Естественно, за наш счёт.

– Доктор Крапивин сказал, что всё будет хорошо, ты скоро вернёшься домой, – Вика улыбнулась, сверкнув зубами, которые сделала два года назад за кругленькую сумму.

Голова совершенно отказывалась соображать, несмотря на то, что “Портвешок” практически выветрился, и Макс не был пьян. Что это всё такое? Продолжение искривлённого сценария? И это опять космические пираты пытаются заполучить этот чёртов миелофон? Всё-таки кто-то убил Boris`a или же что-то действительно пошло не так, и доктор этот, и Вика пришли в его он, чтобы вытащить в реальность? Где теперь границы этой реальности Макс понимал не особо.

Впрочем, совсем скоро очертания реальности вновь вернулись. Сначала Макс услышал хлопки выстрелов, потом из простреленных голов Вики и доктора Крапивина на него излился фонтан крови и ошмётков мозгов. Максим непроизвольно опустился на задницу и руками закрыл голову, словно это могло его спасти от пуль или крови, которая заливала пространство вокруг. Он видел слипшиеся тёмные Викины волосы, веером лежащие на полу. И сердце его практически остановилось. Единственное, чего он хотел – это побыстрее вернуться в реальность. В ту реальность, где Вика жива и нет всего этого кошмара, который он по собственной воле себе устроил.

– Теперь, кажется, всё, – сказал знакомый мальчишеский голос.

– Кто их знает, они стали изворотливые, эти гады, – сказала Алиса.

На Алисе были очки-авиаторы «Рэйн Бэн», и в руках у неё был обрез, сделанный из охотничьего ружья. Рядом с Алисой стоял Коля Герасимов в выцветшей синей школьной форме, распахнутой на груди, на которой виднелся золотой крест на огромной цепи. В руках он держал, не опуская, ТТ. Коля поочерёдно произвёл по контрольному выстрелу в голову Вике и доктору.

– Это моя жена, – проблеял Макс. – Что же вы наделали? Она пришла, чтобы вытащить меня отсюда, а вы её убили!

– Не хнычь, красавчик. Эта тёлка – не твоя жена. Это очередные космические пираты, всего-навсего.

– Я хочу домой. Отправьте меня обратно.

Алиса и Коля переглянулись и одновременно пожали плечами, давая понять, что нет ничего сложного в его желании.

Дальнейшие события происходили словно не с ним. Он словно наблюдал за ними со стороны. Алиса и Коля вывели его из подъезда, к которому, судя по ревущим сиренам, уже спешили либо скорая, либо милиция. Макс уселся на заднее сиденье «Москвича», Алиса с буксами тронулась с места и, как сумасшедшая, погнала в направлении восходящего над Москвой солнца.

Гранин, щурясь, смотрел на огромный красный шар, поднимавшийся за высотками домов, и старался не слушать пошлые анекдоты, которые рассказывал Коля. Коля, не вынимая изо рта, курил сигареты одну за одной. В руке его по-прежнему был пистолет, а в другой он держал бутылку портвейна. Вскоре Алиса подкатила к тому самому дому, который стоял в глухом московском переулке, в подвале которого должна была находиться машина времени. Гранин сразу узнал его.

– Приехали, красавчик, – сказала Алиса и вылезла, прихватив с собой обрез и положив его себе на плечо.

В подвале стояла та самая машина времени, на которой Коля Герасимов, советский школьник, отправился в увлекательное путешествие в будущее, а Алиса Селезнёва – в прошлое.

Коля провёл Гранина в белую комнату, где посередине был небольшой прибор, похожий на весы. Гранин встал на оранжевый круг.

– В какой год тебя запустить, брат? – спросил Коля.

– Две тысячи тридцать шестой.

– Ну, давай, брат! – Коля нажал на небольшом пульте управления какие-то клавиши. Мир вокруг стремительно закружился. У Гранина возникло ощущение, будто он оторвался от земли и летит. И вот в этом состоянии полёта он уже не видел тупорылое лицо Коли Герасимова, он не видел ничего кроме белого света. В ушах сначала играла песенка про «прекрасное далёко», но вскоре она сменилась громким жужжанием, похожим на звук электродрели, которая, чем быстрее кружился мир вокруг, тем ближе пробиралась к центру мозга

Гранина. Вскоре звук этот заполнил всю полость черепной коробки и стал невыносимым. Когда кружение закончилось и белый свет вокруг погас, наступила темнота. Гранин с облегчением понял, что и сверлящий звук тоже исчез. Он решил, что проснулся, и попробовал открыть глаза, но у него не получилось.