Давящее серостью декабрьское небо, смурные облака, неулыбчивые пешеходы – всё вокруг девушки в коричневом кашемировом пальто отдавало угрюмостью. Если бы она была королевой, то свита подданных прозвала бы её не иначе, как Анна Хмурая. Да и современная жизнь оставляла всё меньше поводов для радости.
Хмурая Анька настойчивым шагом подходила к перекрёстку, на котором также настойчиво горел красный человечек.
– Ну и ладно! Ну и пошёл в… Тоже мне – «ухажёр»!
Злобная буква «ж» у нее получалась особенно нетерпимой. На последнем «жёр» загорелся зеленый. Хмурая Анька, не сбавляя темпа, перешла на другую сторону улицы.
Жизнь не клеилась. Буквально пятнадцать минут назад она бросила этого гадкого бабника! Ну как «бросила», они расстались. Расстались красиво: в полдень и с цветами. А еще точнее, он позвал ее на последнее решающее свидание и начал:
– Понимаешь, дело во мне… Я… Она… Знаем друг друга давно…
Еще и гадкий жёлтый веник притащил. Врун! Обманщик! Бабник!
До недавнего времени весь смысл ее жизни заключался в нём. Анька отдавала всю себя отношениям. После работы в университетской столовой бежала с полными пакетами домой, чтобы порадовать любимого вкусным ужином. Записалась на фитнес и даже немного похудела. Увлеклась ЗОЖем настолько, что стала вести собственный блог о пользе правильного питания в инстаграме. Её бывший всегда отмечал Анькину целеустремленность, но идей правильного питания не разделял. Как оказалось, не разделял и мечты об их первом совместном новом годе. Врун и бабник! Кто ж захочет уйти из теплой постели да от кормушки с борщом, от сладких анькиных пирожков? Всё для него, вся жизнь. А он… Вот так… Вернулся к бывшей.
Мысли в голове роились подобно серым воронам, перескакивавшим вслед за ней по унылым деревьям вдоль парковой аллеи.
Надо быть выше своих обид и переживаний. Надо быть трезвой и расчётливой. Надо жить для себя. И, самое главное, не мечтать. Все мужчины одинаковые. Второй раз на такие грабли она не наступит.
Ноги разъехались, когда она наступила на что-то пластмассовое и широкое. Лопата, сделав финт в воздухе, приземлилась рядом с анькиным телом, благополучно упавшим возле парковой лавочки.
– Зачем падаешь? Видишь, инструмент лежит, – кинулся к ней дворник в оранжевом жилете. – Вставай, вставай. – Отряхивая ее кашемировое пальто, вгляделся в девичье лицо раскосыми глазами. – Э, ты чего такая хмурая? Подумаешь – упал. Не надо грусть, грусть – плохо, улыбнись – хорошо!
Жертва лопаты вымученно изобразила что-то вроде улыбки.
– Тоже мне, – сквозь зубы бормотала она, отряхивалась от снега. – Еще и упала! Когда же это всё закончится?
– Мяу! – послышалось чуть левее и сзади. Повинуясь звуку, девушка повернула голову.
Серый котик сидел за грязным сугробом с самой наглой мордой кошачьего лица и неотрывно смотрел перед собой. Вислоухий. Совсем маленький. Такой милый.
– Кис-кис-кис! – морщинка между бровями, придававшая лицу хмурое выражение, исчезла.
Кот продолжал сидеть и смотреть. Любительница усатых-полосатых протянула руки и приподняла животное над сугробом. Длинная колбаска отделилась из-под хвоста возмущенного кота и плюхнулась в сугроб.
Под визгливое «Ой!» кот плюхнулся следом.
– Это карма! – Анька понуро опустила голову и побрела дальше по парку.
Осуждающе поглядывая вслед удаляющейся девушке, кот нагребал лапой снег. Затем, словно подумал о чем-то своём, кошачьем, и выпрыгнул из-за сугроба. Догнал и встал поперёк дороги, всем своим видом намякивая: «Ну что ж ты такая неулыбчивая и колючая? Тебе б валерьянки попить, замуж выйти…Ты возьми меня с собой! Тебе же надо кого-то любить!». Девушка сделала попытку обойти справа, но кот был дальновиднее и проворнее: рванул наперерез и начал тереться о сапоги. Женское сердце не выдержало. Она взяла кота на руки и, предусмотрительно глянув ему под хвост, нежно прижала к себе.
Под урчание кота настроение значительно улучшилось.
Бодро шагая по парку, она заметила и красоту заснеженных деревьев, и маленькое солнце на зимнем небе, и улыбающиеся лица идущих навстречу. Анька мнила себя ледоколом в суровом море, а кот гордо смотрел вперёд, выглядывая из кашемирового декольте, словно с капитанского мостика. Девушке с котом улыбались все прохожие, а Аньке было всё равно.
– Я тебя любить буду, лоток куплю, мышку с пёрышком, миску самую красивую, борщи варить буду, поедем в Петергоф между фонтанами бегать, потом – в Калининград за шпротами, рыбку тебе отварю. – Причитала над котеем Анька, скользя мыслями от кота до мужчины своей мечты и обратно. Кот с непониманием периодически смотрел на нее.
В толпе вышедших в парк погреться под редким солнышком людей Аня заметила этого парня не сразу. Точнее, смотрела сквозь толпу только на его красный пуховик, перечеркнутый на груди сумкой через плечо. Он шел навстречу и улыбался. Снег вокруг был тусклее его улыбки. Глаза сверлили Аню, выжигая на щеках яркий румянец.
Сашка преградил ей дорогу методом «не смогли разойтись». По инерции Аня ткнулась ему носом в грудь. Капюшон слетел, взметнув в морозный воздух волну каштановых волос. Оба засмеялись из-за возникшего чувства неловкости.
– Девушка, ух, какая Вы! – улыбнулся в тридцать один зуб Сашка.
– Какая? – уставилась на него золотистыми, как у кота, глазами Анька. Взгляд исподлобья всегда сражал парней наповал.
– Как танк! – обрушил комплимент Сашка и шмыгнул носом.
Кот понимающе мявкнул.
– Можно погладить?
– Можно, – Анька с гордостью посмотрела на кота.
Рука Сашки нежно легла на Анькину каштановую копну…
Их зимний роман развивался стремительно. Оказалось, что Саша был немного моложе, но Аню это нисколько не смущало. Он познакомил ее со всеми своими друзьями и коллегами-врачами, которые тоже оказались приятными людьми. Когда он оставался у нее ночевать – светилась, как новогодняя ёлка. В их первый снегопад он потащил её на улицу. Смеющаяся Аня с удовольствием сменила фартук на пуховик. Их снеговик получился невысоким, но самым крепким. «Ты у меня самый сильный и самый стойкий мужчина», – Аня с любовью «вытачивала» ему ручки и лицо. Сашка делал вид, что ревнует и даже предложил себя в качестве модели. Анна перестала заниматься самокопанием, да и «Анна Каренина», так и осталась лежать, брошенной на стр. 45. Хрустальная ваза, давно задвинутая вглубь шкафа, теперь каждый день благоухала цветами. Но особенно Аню умиляло, что Саша обладал отменным аппетитом.
Кот, которого нарекли Танком, тоже своевременно наведывался на кухню, иногда строя из себя породистого гурмана, а иногда бессовестно всасывая сосиски прямо со сковородки. Самое странное, что кот благоволил Сашке – засыпал тяжелым сбитым клубком только у него в ногах. К тому же, у новоявленной хозяйки не было трехдневной сашиной щетины, о которую так удобно чесать морду.
Аннушка же была совершенно очарована своими мужчинами, изменившими её жизнь в один хмурый декабрьский день. К ней вернулась легкая загадка в глубине золотистых глаз и мечты, где есть такое притягательное «мы». Стало казаться, что счастье возможно. Тайная надежда услышать три главных слова в новогоднюю ночь питала её волнующееся женское сердце.
Телефонный звонок тридцать первого декабря разбил её мечты:
– Нюта, только не ругайся… Меня сегодня оставили на внеплановое ночное дежурство.
– Ну как же так?
– Нюта, так бывает.
На глаза навернулись слёзы.
– Саш, Танк пропал. Я искала, не хотела тебя беспокоить и…
– Как пропал?
– Увязался за тобой и не вернулся.
– Найдется, не волнуйся! Это же кот, коты всегда к месту привязываются.
– Саш, но он же один. И я… Я одна…
– Малыш, ты пойми. Если не я, то кто-же… Всё, зовут. До связи.
Бессмысленно тыкая ложечкой бултыхающийся в стакане чая лимон, хмурая Анька сидела на подоконнике и смотрела в окно. Лучше уж в окно, чем на богато накрытый новогодний стол. Неужели она не достойна быть счастливой? Для чего загадывала каждый Новый год желания о любви, о том единственном, который примет её со всеми странностями, который не уйдет к бывшей и проведёт с ней самое романтичное время в эту чёртову Новогоднюю ночь? Может, она слишком требовательна? Или настолько глупа, что без конца тешит себя мечтами о тихом семейном счастье и, как дурочка, загадывает желания, пока часы отбивают двенадцать? Да нужна ли она, любовь эта? Любовь, мечты, вера – это просто красивые слова, затуманивающие мозг. Даже зима согласна: во двор зашёл тёплый вечер, и в снежной каше обреченно таяли остатки кособоких снеговиков.
– Никому нельзя верить! – подумала хмурая Анька. – Особенно мужикам, котам и снеговикам.
Щёлкнувший замок заставил её вздрогнуть. На подкашивающихся ногах она кинулась в прихожую. На пороге стоял Санька, в одной руке держа шикарный букет красно-белых роз, в другой – кота.
– Саш? Но как же?..
– Нюта! Милая! Не сердись!
Висевший, как сосиска кот, заскрёб лапами и, вырвавшись из подмышки, убежал к манящим запахам кухни.
Аня кинулась к Сашке на шею, уволакивая его в тепло спальни.
А за увешанным гирляндами окном пошёл мягкий пушистый снег…
Автор публикации
