Селена не сразу осознала, что тихая спокойная жизнь закончилась. До последнего ей не хотелось верить, что всё, ради чего она жила последние пять лет, сейчас разлетается по орбите в виде бесполезного мусора и сгорает в стремительно разгорающихся пожарах от попаданий повисшего рядом с исследовательской станцией пиратского крейсера. Она сулила, угрожала, молила, обманывала, переступала через нормы морали. Всё, ради воплощения своей мечты. И теперь она мечтала погибнуть вместе со Станцией.Ноиэтоймечтене суждено было сбыться.
Очнулась она в незнакомом помещении, которое ничем иным, кроме камеры не могло быть. Плен. Помимо воли, она испытала облегчение – по крайней мере, она жива и даже абсолютно здорова. Судя по тому, что в тюремном блоке она была одна, ее захватили ради выкупа. Ну что ж, она действительно имела кое-какие сбережения и спокойно готова была с ними расстаться – главное её достояние в голове. А деньги… Деньги это наживное. Как и новая станция. Только теперь она не будет экономить на обороне и маскировке.
Когда за ней пришли, она тут же попыталась убедить похитителей в своей платежеспособности, но её не слушали. Грубо подняли с койки, затащили в дезинфектор, а потом старшие офицеры долго, тщательно и изобретательно её употребляли. Ни о каком выкупе никто не говорил. С ней вообще не говорили – просто насиловали. На второй день все повторилось. И на третий.
На четвертый день, она стала сомневаться, так ли ей повезло выжить. На пятый – сомнения переросли в уверенность.
***
Жутко хотелось есть – кормили её белковыми пайками, которые лишь притупляли чувство голода, не давая насыщения. Уже через несколько дней она призрела брезгливость и стала таскать со стола объедки – Селену подавали на десерт и ничего кроме них от прожорливых пиратов не оставалось. Сегодня весь ее улов состоял из пары кусков непонятного мяса, которые она жадно проглотила под смех мужиков, и допитого пива из стаканов. Тело болело, а внутри что-то булькало и перетекало, но выливаться не спешило. Ощутимо тошнило. Лучше бы убили. Лучше бы ей оказаться в блоке Альфа во время штурма – там все мгновенно погибли от прямого попадания главного калибра крейсера. Она уже не молилась ни Богу, ни Чёрту – бесполезно. Её тут никто не слышал.
В очередной раз повернувшись на тесной койке, она скрипнула зубами от боли и отчаянья. Даже сон не приходил и ей приходилось часами пялиться в стену наедине с мыслями.
«Да услышьте меня хоть кто-нибудь», – заорала она мысленно, вкладывая в ментальный крик всё накопившееся. «Кто-нибудь! Мне всё равно кто – кто-нибудь»!
Но тщетно. Серые стены, решетка и бесконечное ожидание, когда за ней вновь придут.
***
Она забылась и очнулась от ощущения, что рядом кто-то есть.
Рефлекторно, рывком села и, обняв колени руками, забилась в угол. В голове промелькнуло: «Неужели опять?»
От резкого движения истерзанное тело пронзила острая боль, а желудок сжало голодным спазмом. И женщина просто разрыдалась, уже не в силах всё это выдерживать. Старший офицер научного имперского корпуса рыдала как девчонка, а крупные солёные слезы катились по щекам.
Что-то едва осязаемое нависло над ней. Она ощутила, как это что-то касается щеки и слизывает слезы. А потом ещё и ещё. От ужаса перехватило дыхание. Но тут же пришло осознание – её услышали! А с этим и облегчение – может, её это что-то сейчас сожрёт и всё закончится?
– «Интересно», – прошелестел голос в голове. – «Ты звала. Я пришёл. А ты от меня пытаешься отодвинуться».
– «Я боюсь».
– «Боишься?»
– «Испытываю страх».
– «Интересно. Страх. Я понял, что это. Ты боишься, что я поврежу тебя. Но мне интересно. Когда интересно, не нужно причинять вред».
Колючий «язычок» вновь слизал слезу.
– «Что ты сейчас делаешь? Что это за жидкость?»
– «Я плачу. Жидкость – слёзы. Люди плачут, когда их обижают, когда им больно, когда грустно».
– «Интересно. Тебя обидели, тебе больно, тебе грустно. Поплачь ещё – мне нравится вкус».
Как назло, слезы пересохли. Нечто тут же заволновалось, заклубилось, на секунду проявляясь перед глазами серебристой пылью.
– «Прости, я сейчас, только не…» – перепугалась женщина.
– «Я понял тебя – ты всё ещё боишься. Но я не знаю, что такое «обида», «боль», «грусть». Расскажи мне, как делать обиду, делать больно, делать грустно, чтобы я не делал. А лучше покажи».
– «А как…»
Она не успела ничего сказать, как оказалась словно внутри непроницаемого пакета. Сразу стало тяжело дышать, она широко открывала рот, но не получала ни глотка воздуха. Накатила жаркой волной паника. Она забилась, заметалась. Сердце болезненно сжалось, готовясь остановиться. И тут же всё закончилось.
– «Теперь я лучше тебя смогу понимать. Теперь знаю, всё, что знаешь ты. Но это всего лишь знание. Вот я совсем не понял, почему ты так отчаянно не хочешь повторения соития с мужчинами, а хочешь сбежать? Это же для вас естественный процесс размножения?»
– «Они делают это не для размножения. И не всё, что они со мной делают, приводит к размножению. Они делают мне больно».
– «Интересно», – пыль вновь проявилась и закружилась вокруг. – «Я хочу ощутить боль».
– «Вот пусть тебя и трахнут вместе меня».
– «Это интересно. Давай так и сделаем».
В камере стало пусто, лишь свет чуть мигнул.
– «Стой! Не уходи! Не бросай меня!»
Но никто не отозвался.
***
Как обычно ее подняли и потащили. Как обычно засунули в дезинфектор. Она пыталась подготовиться, шлепая голыми пятками по полу, но не могла и лишь старалась сильно не дрожать.
– Ну, веселее, – легонько шлепнул ее по заднице командир штурмовиков, конвоирующий её, и шепнул на ухо, – сегодня я буду нежен.
Селена сжалась, а в голове прошелестело:
– «А это уже больно?»
– «Нет», – мысленно ответила она. – «Это не больно».
– «Приятно»?
– «Это никак».
– «А я вот чувствую, что тебе приятно».
Селена смутилась.
– «При других обстоятельствах, я была бы счастлива, если бы такой мужчина обратил на меня внимание».
– «Интересное чувство ты сейчас испытала. Но это позже. Сегодня – боль».
***
В Кают-компании уже все было готово. Самодельные плетки и разнообразные предметы, от которых естество Селены болезненно сжалось, лежали на столике между бутылок с недопитым пивом.
– «Уже можно?» – тут же прошелестело в голове.
– «Что можно?» – подумала женщина, стоя обнаженная под взглядами пяти мужиков.
– «В тебя».
– «И ты туда же…»
– «А как иначе я пойму, что такое боль?»
– «А я могу в этом не участвовать?»
– «Да».
– «Хорошо. Входи».
И тут ее распёрло изнутри. Пришло ощущение, как будто ее накачали насосом, и она сейчас лопнет. Это не было больно – это было жутко.
– «Как в тебе тесно», – прошелестел чуть недовольный голос.
– «Этим вон это нравится», – зло подумала Селена, пытаясь привыкнуть.
– «Точно не хочешь участвовать?»
– «Да!»
И всё пропало. Ощущения, эмоции, даже чувство времени исчезло. Она плавала в ни в чём и в нигде. Сперва стало страшно, а потом стало никак. Сознание сжалилось и покинуло её.
***
Очнулась она уже в камере спустя бесконечность. Постепенно вернулись все ощущения, навалилась боль, такая контрастная после блаженного ничто.
– «Это было интересно. Ты знаешь, я никогда не испытывал ничего похожего. Я проанализировал работу твоей нервной системы – мозг может в любой момент отключить боль. Но он этого не делает. Ему нравится?»
– «Боль позволяет организму выживать. Если больно – значит что-то не так. И нужно устранить несоответствие «норме», чтобы боль исчезла».
– «Интересно! Я должен это обдумать».
И она вновь осталась одна наедине с попытками найти положение, при котором можно было бы уснуть.
***
– Селена, проснись.
Селена очнулась – по ощущениям она заснула секунд десять назад.
– Не крути так головой, камеры засекут. Я тут, за стеной.
– Кто «я»?
– Лим!
Селена не представляла, что за Лим, но голос был знаком. Ей понадобилась пара секунд сопоставить этот низкий сиплый голос с образом башнеподобного штурмовика.
– Доброе утро, Лим.
– Ещё ночь… Я это, просто, хотел уточнить… Не могу уснуть… А это правда, что ты сказала?
– А что я сказала?
– Ну… Ну что я тебе нравлюсь, и что ты бы со мной сбежала на самый край Галактики, чтобы там быть только вдвоём?
– Эээ… Ну…
Она быстро обдумала «свои» слова.
– Да.
– Мне кажется, ты хочешь просто сбежать отсюда, убедив меня, что ты меня любишь, а потом бросить при первой возможности.
– Конечно я хочу тебя использовать, сбежать отсюда, а потом бросить. О какой любви может идти речь, если вы меня каждый день насилуете?
– Ага! Не врешь – детектор зеленым мигает! – прозвучал довольный голос. – Главное, когда твоя женщина тебе не врет! А остальное не важно. Жди, я что-нибудь придумаю.
– Жду… – вздохнула Селена.
– «А чего ждёшь?»
– «Чего-нибудь. Ты чего ему там наговорил?»
– «Я проанализировал психику всех твоих половых партнеров на этом корабле и выяснил, что Лим наиболее подходит для побега. После чего стал оказывать ему знаки внимания, аналогичные тем, которые ты оказывала Александру Горну в Академии. Последнюю фразу я взял из литературного произведения «Синие звезды» созданного Кирой Ли – фраза хорошо подходила под ситуацию».
– «Ты залез в мою голову?!»
– «Я был во всей тебе, в том числе, в голове. Я уже говорил, что знаю всё, что ты. Я не совсем понимал твои действия, но воспроизвел их, и они привели к результату на восьмой цикл включения выключения центрального освещения корабля».
– «На восьмой день?! А сколько ты был во мне?».
– «Что такое день?»
– «На моей планете – светлая часть цикла оборота вокруг своей оси. Ну или как ты выразился, цикла включения и выключения центрального освещения», – Селена хихикнула.
– «Тогда я был в тебе десять дней. А что с тобой сейчас было? Тебе вдруг стало хорошо и легко? Ты даже забыла про боль и страх!»
– «Это юмор. Он помогает выживать».
– «Интересно! Объясни, почему то, что я сказал – юмор?»
– «Объясненный юмор перестает быть юмором. Почему ты так долго был во мне?»
– «Ты сказала, что не хочешь участвовать. И ты не участвовала. Я обеспечил целостность твоего организма и достаточность поступления питательных веществ и жидкостей. Теперь твои правильные реакции нужны для спасения, так как тебя собираются затрахают до смерти».–«Затрахатьдосмерти?»–«Страх! Страхязнаю!»–«Радазатебя».
– «Ты говоришь, что рада. Но ты не рада – ты раздражена и желаешь мне сделать больно, хоть ты не сможешь мне сделать больно. Что это?»
– «Это называется сарказм».
– «Интересно. Я запомню. А зачем это чувство организму? Страх позволяет избежать возможной угрозы. А сарказм?»
– «Он позволяет выплеснуть раздражение в беседе, не проявляя при этом явной агрессии к собеседнику, страшась его возможной ответной реакции».
– «Интересно».
– «Так что там с до смерти?»
– «Капитан Пит считает, что в тебе могут быть маячки, которые наведут имперцев на их корабль. И что до приближения к системам Малого Кольца тебя нужно затрахать до смерти».
Последнее было сказано сухим голосом капитана и по спине Селены пробежали крупные мурашки.
– «Страх», – констатировал голос.
– «Сколько лететь до Малого Кольца»?
– «До ближайшей звезды Капенга Восемь – примерно три дня».
– «Господи…»
– «А что такое…»
– «Отстань – я спать хочу. Мне три дня осталось спать ночью».
– «Интересно. Сколько всего интересного! Ночь – это цикл, когда темно? А ты сказала дня. Ты же опять сделала юмор сейчас?»
– «Пошутила. Это называется пошутила…»
***
– Селена!
– У…
Женщину нещадно трясли.
– Просыпайся! Ждать нельзя. Ты опять мне снилась! Я понял, что я не смогу больше делить тебя с другими. У нас есть два часа, пока заряжаемся перед прыжком.
– У…
Она пришла в себя, когда её уже довольно бесцеремонно тащили, перекинув через плечо. Она дернулась, но держали крепко.
– Очнулась! Ты слышала, что я до этого сказал?
– Не знаю… Там что-то про других… Куда мы?
– Не знаю куда – я не штурман. На край Галактики – как ты и хотела. Ты умеешь пилотировать Гроб?
– Малый десантный корабль? Умею. В Академии пару раз давали на них полетать. Я и на большом могу.
– Большой вернется через час. Не могли же мы с добычей сунуться в системы Империи. Пришлось по дешевке продавать Черным Псам… Пит ругался как сатана. – А кто-то еще кроме меня…Селенавдругподумала, чтодругиепленныемоглисодержатьсяотдельноибылобыполезнознать, комуихпродали. Покрайнеймере, Лимназвалбанду, этоужекоечто.–Мынеработорговцы…Намнужнобылотольковашеоборудование. Прости. Ты единственная, да и тебя бы…–«Эточтосейчасзачувство? Онопохоженаболь, нонефизическую?»–«Горечь. Печаль. Сожаление».–«Интересно. Больможетбытьразной».–«Даженепредставляешьнасколько. Этотыемувмозгизалез?»–«Самую малость – он и так о тебе непрерывно думает. Просто подтолкнул к действию, использовав страх потери, похожий на тот, когда ты готовилась к смерти своего питомца хомяка. Объясни мне: он желание обладать тобой единолично считает любовью. Расскажешь, что такое любовь?».
– «Ну точно не желание обладать единолично». Ай! – женщина приложилась плечом о край гермодвери.
– Извини!
– «Боль! Но ты не хочешь ему отомстить за боль. Почему?»
– «По кочану».
– «Интересно! Это юмор или сарказм?»
– «Это рифма. И он извинился».
– «А если сделать больно, а потом извиниться, то этого достаточно?»
– «Нет, нужно еще быть готовым простить. Его – прощаю. А остальных – нет».
– «Потому что ты его тоже любишь?»
– «Нет», – Селена задумалась. – «Просто я испытываю симпатию. В основном, потому что он что-то делает для моего спасения. Дарит надежду».
– «Интересно! Симпатия. Я понял это чувство. Ты его и ко мне испытываешь».
– «Да. Ты тоже для меня что-то делаешь. Тоже даришь надежду».
– «А симпатия может стать любовью?»
– «Ты задаешь сложные вопросы».
– «Мне интересно».
– Пришли, – штурмовик поставил женщину на пандус и, убедившись, что она стоит почти не шатаясь, поцеловал. – Надеюсь, ты не врала, что умеешь летать. Начинай, я пойду попробую открыть пусковой коридор. Только не улетай без меня. Обещаешь?
– Конечно обещаю.
– «Врала?»
– «Говорила неправду, с целью обмана».
– «Но ты соврала, что не улетишь».
– «Все врут».- «Ноонтебеповерил».- «Побочныесимптомылюбви».- «Получается, любовьзаставляетделатьглупыепоступки? Опасноечувство».- «Ещёкакое!».
Селена плюхнулась в потертое пилотское кресло и оживила корабль.
– Доброе утро, пилот. Вас приветствует ИИ Ариадна. Пожалуйста, представьтесь – требуется создать новый профиль.
– Селена МакТирсон.
– Здравствуйте, Селена.
– Начать предстартовую подготовку по сценарию «Экстренная эвакуация с терпящего бедствие носителя».
– Принято.
Тут же взревели двигатели, рывком выходя на рабочий цикл. Запылали красным датчики, предупреждая о предельных параметрах расхода энергии и перегреве контуров охлаждения реакторов.
– Потерпи, скоро окажемся в космосе – там прохладнее. Ариадна, внешние громкоговорители.
– Лим, давай быстрее – реакторы перегреваются.
Маленькая фигурка внизу показала большой палец, а створки колодца разошлись, открывая путь в Космос. Включилась подсветка полосы. Фигурка же кинулась к все еще стоящему на месте кораблю.
– «Ты не врала?».
– «Врала».
– «Я не понимаю».
– «Ты врала, но ты не врала».
– «А мы вообще сложные».
Штурмовик ввалился в рубку.
– Ариадна. Герметизация. Старт по слову «Пуск». Готов?
– Почти, – Лим запихался в кресло второго пилота. – Готов.
– Пуск.
В ангар уже вбегали люди, когда корабль рванул по пусковым направляющим и выскочил в открытый космос, выжигая все вокруг струей двигателей, работающих на предельном режиме.
– Теперь куда?
– Куда-нибудь подальше, – Лим вывел на экран заднюю полусферу, на которой четко было видно, что корма крейсера окутывается золотым сиянием. – Они прекратили зарядку накопителей и запустили внутрисистемные двигатели. Скоро они нас поймают.
– В этой системе только три планеты и все непригодны для жизни. «Можешь помочь?»
– «Могу. Что ты хочешь?»
– «Сможешь отправить нас подальше отсюда?»
– «Насколько подальше?»
– «Чтобы они нас никогда не поймали».
– «Хорошо. Только мне придется опять в тебя. Я не смогу объяснить тебе, как проложить маршрут в то место, куда ты просишь».
– «Хорошо. Входи».
Вновь Селену расперло изнутри. Но в этот раз она все чувствовала и понимала: как ее руки порхали с необычайной быстротой на клавиатуре, как она отдавала приказы искусственному интеллекту на промежуточные расчеты, как тщательно выставляла траекторию разгона к ближайшей планете около голубой звезды. А еще она следила за Лимом и видела, с каким восторгом он на нее смотрит.
– «Любовь?»
– «Обожание».
– «Интересно».
Кораблик, послушный приказам, уверенно отрывался от крейсера, а Селена «опустела».
– Не знал, что Гробы такое умеют, – сказал Лим, отстегиваясь и потягиваясь.
– Я тоже, – ответила женщина. – Ариадна, сколько до цели назначения?
– До следующей точки маршрута двадцать семь минут.
– Селена, а мы?
– Успеем, успеем, – она отстегнулась, подошла к мужчине и обняла его, положив голову на могучую грудь, – я же должна наградить спасителя. И кстати, меня еще никогда не носили на руках.
– «Награда?»
– «Он заслужил».- «Тебеженеприятнонасилие».- «Этоназываетсяпообоюдномусогласию».- «Этонебольно?».- «Обычно, этоприятно».- «Аможновтебя? Мнеинтереснопообоюдномусогласию».- «Ещечегонехватало!».- «Чтонехватало? Ятебянепонимаю».- «Ясама себя иногда не понимаю. Нет. Нельзя в меня».- «Каквсёсложно».–Куданести?–Напищеблок, блин, чаемтебябудупоитьспеченьем.–«Сарказм?»–«Угу».
***
– Приближаемся к точке. Прошу всех на борту занять места и пристегнуться. Впереди – гравитационная аномалия, – промурлыкала Ариадна своим музыкальным голосом.
– Какая еще аномалия – я думал мы на планету высаживаться будем?
– Я тоже.
Они бегом кинулись на мостик, на ходу одеваясь.
Перед ними во всей красе предстала совсем крохотная, но вполне себе черная дыра, строго на которую держал путь их корабль.
– Ариадна, почему мы не встали на орбиту планеты?
– Вы задали такой курс.
– Отмена курса.
– Ошибка отмены. Невозможно на данном этапе.
– «Почему ты боишься?»
– «Потому что нас несет в черную дыру!»
– «Так задумано. Ты так хотела».
– «Я?!»
– «Ну да, ты же хотела подальше, чтобы они вас никогда не догнали. Туда, куда вы попадете через пробой пространства они вас никогда не поймают – это место вне вашей Галактики – ни один ваш корабль никогда туда не долетит. Страх?»
– «Страх! Ужас даже! Я же в переносном смысле!»
– «Переносном?»
– «Я имела в виду, что мы затаимся на какой-нибудь далекой тихой мирной аграрной планете. Потом, при первой возможности, я бы сбежала обратно в Империю».
– «…»
– «Чего ты молчишь?»
– «Прости. Я испытываю горечь».
– «Ты не виноват».
– «Я знаю. Но я все равно испытываю горечь».
Корабль, подхваченный притяжением червоточины, разгонялся всё быстрее и вскоре исчез из звездной системы.
***
Пустота. Бескрайняя и черная. Лим стоически принял новость, что корабль их занесло совсем не туда, куда она хотела. Даже нашел в этом повод улыбнуться, вспомнив прозвище корабля.
Запасов воздуха и еды на корабле было на сорок часов – всё же, это был малый десантный корабль.
Все сорок часов они провели вдвоем. Селена назвала это «первым свиданием». Они смеялись, ели, пили и хорошо проводили время.
***
– «Что с тобой? Тебе плохо, страшно, твой организм испытывает боль, но ты рада этому состоянию?»
– «Я умираю. Воздуха почти не осталось. Нам, знаешь ли, нужен воздух».
– «Что такое умирать?»
– «Лим умер».
Пыль заклубилась около штурмовика.
– «Я его не слышу. Он больше не существует как личность. Это и есть умереть?»
– «Да».
– «И ты хочешь этого?»
– «Да. Я умру и окажусь в Раю».
– «Что такое Рай?»
– «Это очень хорошее место, где оказываются хорошие люди после смерти. Я устала, хватит уже вопросов, друг».
– «Интересно. Ты впервые меня так назвала: друг. Это имя, как Селена?»
– «Нет. Это звание. Друг – очень близкий человек, от которого нет секретов. Кто тебе поможет в трудную минуту. Поддержит в горе и разделить с тобой радость. Да, ты мой друг».
– «Интересно. Ты тоже мой друг, Селена. И мне будет горького без тебя. Можно я тоже умру?»
– «Зачем тебе это?»
– «Это интересно. И я тоже хочу оказаться в очень хорошем месте, где оказываются хорошие люди после смерти».
– «Ты же понимаешь, что такого места нет?»
– «Да. Это юмор. Чтобы не было страха. Ты опять плачешь».
Колючий язычок слизнул выступившую слезу.
– «Да. Мне грустно. В том числе, от того, что ты тоже хочешь умереть. Я запрещаю тебе умирать!»
– «Но это интересно! Пусть это будет моей наградой. Я заслужил?».
– «Заслужил. Но это глупый поступок».
– «Наверное, я тебя люблю. И поэтому делаю глупый поступок».
– «Ты научился шутить?»
– «Не уверен, но тебе смешно. Значит – научился».
– «Я не знаю, что еще сказать».
– «Тогда просто пусти меня в себя, как пустила в себя Лима. Я тоже хочу по обоюдному согласию».
Селена хихикнула.
– «Ведь я не смогу умереть сам. А вместе с тобой может получиться, если я пойму, как это».
– «Хорошо. Входи».
Автор публикации
