– Алло, уважаемый, когда отправление?
Я недоуменно обернулся: в толпу скорбных теней у пристани затесался энергичный субъект. Вместо погребального савана – нелепые штаны, рубаха, кроссовки. Увешан аппаратурой, самоуверен, глазаст.
– Журнал «Ад review», глянец, стилеобразующий брэнд, топ премиум-класса, – небрежно отбарабанил странный гость, пытаясь протиснуться к лодке. – Редакция готовит очерк под рабочим названием «Берега Стикса».
Профи, значит. До этого редкие папарацци осмеливались на безумие. Написали бы о ветхой лодке, что нет сменщика и спецодежды, – как же!
Я почесал в бороде и угрюмо отрезал:
– Посторонних не беру. Только души.
Журналюга осклабился и сунул мне визитку.
На черном картоне сверкало золотом «Панкратий Ду Ша».
– Китаец, штоль?
– Вы против толерантности? – оживился Панкратий.
– Да хоть кентавр. Кого только не возил, от психов до полубогов, паспортов и грин-карт не спрашивал.
Вот не люблю журналюг. Бесцеремонные, везде нос суют, за грош продадут… Стоп! Однако, это мысль. Подыграю, пожалуй.
– Дык, рискуешь, парень.
– Чем же?
– Я тебя перевезу, а на том берегу Цербер бродит…
– Славный песик. Герой нашей читательской викторины «Тройной гав-гав!». Селфи с победителем…гх-м…
– Садовник Аскалаф лопатой прибьет.
– Ведущий участник круглого стола «Пища мертвых: семена граната».
– А если Персефона со служанками гулять выйдет? Пожалеешь!
– Ха! Мы публиковали спецвыпуск, посвященный первой леди Аида с эксклюзивным интервью и откровенной фотосессией.
Даже так? Я слегка стушевался.
– Сам хозяин Царства Мертвых может заметить…
Панкратий оглянулся и понизил голос.
– Аид Кроносович имеет треть акций журнала. Рекламы мраморных склепов, ритуальные услуги, традиции поминальных пиршеств…
Ну, черт с тобой, сам напросился. Погоди, доберемся до середины.
Лодка привычно рассекала гневные черные волны Стикса, несчастные пассажиры содрогались от ужасов мрачного мира, который так живописно изобразил Густав Доре. Зато Ду Ша суетился, беспрерывно щелкал камерами, чуть лодку не опрокинул в легендарную реку, из глубин которой к нам тянулись скрюченные руки. Отчаянные лица, немые вопли и мольбы.
– Кто это?
– Зайцы.
– ?!
– Переправу не оплатили. Вот я их и того… высадил. Как говорится, dura lex, sed lex.
– А зачем в лодку берете таких?
– Нельзя отказывать в последнем желании…
– Однако, порядки у вас!
– Кстати, – я демонстративно перехватил весло, – пора бы рассчитаться за дорогу.
Репортер ухмыльнулся, демонстрируя зажатый в зубах обол.
– Смотри-ка, все предусмотрел… – я чуток расстроился.
Ладно, все по закону. Подплыли, выгрузились. Измученные пассажиры печальной вереницей потянулись к зловещим скалам. Панкратий рванул за ними, бросив на бегу:
– Когда обратно пойдем?
– На рассвете отчаливаю.
– О’кей, брателло, буду!
И след простыл. Ишь, резвый. Я выволок лодку на берег, скинул отсыревшую хламиду. Прилег отдохнуть. И усмехнулся впервые за много лет. А ведь у этого обормота был только один обол, нет?
Автор публикации
