Как войти в три процента?

Как войти в три процента?

На моей площадке, в квартире напротив,  живет удивительный человек.

Нет, он не изобрел велосипеда, не сочинил ораторию для оркестра, он даже еще не созрел для того, чтобы жениться. Но тем ни менее, человек он и в самом деле очень необычный.
У Сергея, а звали его Сергей, на кухонной стене, прямо над обеденным столом висит карта Франции.

В том месте, где полагалось быть городу Парижу, у него на карте, красуется  большое, жирное пятно.

Впрочем и не удивительно – когда Сережа пьян, а пьян он, по-моему, всегда, его палец, жирный от закуски, чаще всего  селедочки, автоматически поднимался вместе с ослабленной от дешевого алкоголя рукой и неизменно утыкался именно в столицу Франции.

– Я должен жить только там.

С придыханием  говорил он, старательно выговаривая звуки и после чего, обычно засыпал прямо за столом, со счастливой улыбкой на своем мужественном лице.
Когда я ему намекал, что в Париже и своих нищих бездельников хватает, он не обижался, а терпеливо втолковывал мне, что во всем мире, только три процента людей, занимаются серьезным бизнесом  и, что он, по его разумению просто обязан войти в это священное число.

И он, дескать, войдет, вот только идеи пока нет. А уж, как только он станет серьезным бизнесменом, то естественно этот несчастный Париж, эта задрипанная столица на задворках Европы, с радостью откроет ему все двери и вручит новенький, Французский паспорт.
Мне не хотелось  обижать его своим недоверием, так как в душе я : человек добрый, скромный, вежливый, интеллигентный, адекватный, внешне привлекательный, добродушный, благодушный, покладистый, добросердечный,   доверчивый  и поэтому, убедившись, что у соседа выпить больше ничего нет, я как обычно застенчиво улыбнулся ему на прощанье и  направился в лоно родной семьи, оставляя Сережу наедине со своей мечтой, в поисках этой самой, призрачно-сомнительной идеи.
Да.

Я недооценил Сергея. Пришло время, и эти самые идеи посыпались из его головы, как  гипсовые фрукты и овощи из лепнины в виде рога изобилия, украшающего фасад здания нашего Горисполкома.
Однажды, проходя вдоль прилавков в хозяйственном магазине, Сережа  заметил, что разница в цене между обыкновенным школьным мелом  и мелом от клопов и тараканов,  бешенная, а внешние различия, минимальные.

Идея не просто мелькнула, она просто ударила Сергея мешком по голове  и не просто пыльным мешком, а  мешком, набитым серовато-зелеными бумажками,  символом благополучия там, у них, за столь всеми нами ненавидимым бугром.
Продав по быстрому свой велосипед, он купил несколько тысяч маленьких коробочек со школьными, одноцветными мелками. В одиночку  подняв их в свою квартиру (лифт, как и положено  в такой момент не работал), мой товарищ  тут же приступил к превращению обычного мела,  в товар повышенного спроса.
Первым делом, он поменял название мелков на нужное, приклеив вручную на каждую коробочку отксеренную бумажку, на которой было ясно сказано, что данный мел, прекрасно изгоняет из вашей квартиры не только клопов, но и тараканов, муравьев, сверчков  и даже обыкновенную моль, то бишь , Tineola bisselliella.  Одним словом, не мел – а безжалостный киллер,  для бытовых насекомых.
Сергей, как настоящий бизнесмен, не собирался сам торговать поштучно своими мелками и поэтому,  через газету, он нашел людей, желающих купить их у него оптом. Он договорился с ними  о времени и цене, а сам занялся последней стадией чудесной метаморфозы,  превращения обычного  школьного мела в денежные знаки.
В каждую коробочку, он добросовестно  пшикнул два – три  раза из аэрозольного баллончика’’ Прима’’.

Весь мел, тут же, добросовестно начал распространять по  квартире гнусные, невообразимо противные миазмы.
Покупатели, приехавшие к нему за товаром, и для проформы сунув свои носы в парочку картонных коробок, удовлетворенно чихнули, забрали всю партию, и, договорившись о дне нового гешефта, оставили Сергея один на один, с толстой пачкой, пусть пока отечественных, но все-таки дензнаков.
Через три дня, когда от пачки осталось одно жалкое воспоминание – часть Сергей естественно пролил, а на остальные деньги купил новую партию мела, в пять раз превышающую пробную, покупатели приехали к нему без звонка и предупреждения.
Я не знаю, как они сумели распознать подделку, купленную до того, как, скорее всего «Прима»выдохлась, но в свою машину они сели, уже с большим, старинным, иранским  ковром, память о бабушке, упокой Господь ее душу и длинным кожаным пальто, которое в своем солдатском вещмешке,  привез в войны Сережин дедушка.

На мои долгие звонки в его дверь, дружок мой  никак не отреагировал.

Наверное, грустил: в этом кожаном пальто, Сережа в профиль был необычайно похож на Штирлица.

Увидел я Сергея, уже только через неделю. Вся его квартира была завалена упаковками с мелом, а все его лицо, представляло собой один сплошной синяк.
На некоторое время Сергей поутих. Но идеи легкого бизнеса летали с воздухе и одну из них он исхитрился поймать за кончик хвоста.
Забив доверху торфом свою  чугунную ванну  и повтыкав в него луковицы тюльпанов, Сергей хвастливо вещал мне на кухне своими распухшими от побоев губами.

– Погоди Вован, скоро восьмое марта, и эта ванна благодаря моим тюльпанчикам, будет забита не землей, а деньгами.
Я пил молча, но в моей бескорыстной груди альтруиста, заворочалось нечто похожее на зависть.

– Гляди-ка,

Думал я, катая из хлебного мякиша овечьи орешки.

-Дурак, дураком, а вот придумал же! Это дело вполне может и выгореть!
Но дело не выгорело. И хотя больше месяца наш бизнесмен ходил не мытым и за свет заплатил пес знает сколько,  к восьмому марта, тюльпаны его,  вид имели откровенно бледный: листочки хрупкие и блеклые,  да и бутоны мягко говоря не лучше.
Одним словом, первого апреля,  Сергей, срезав свои  тюльпанчики с прозрачными ножками  и поместив  их в два больших оцинкованных ведра, отправился на центральный рынок, дабы реализовать свою нежную продукцию.
Пройдя через все цветочные прилавки, оценив качество и потолок  цен у конкурентов, мой друг решил ускорить продажу своих цветов путем понижения их цены.
Примерно через час, пусть и не бойкой, но все-таки торговли, к нему подошло четверо жгучих брюнетов с орлиными профилями своих смуглых лиц, и гортанно, почти хором спросили.

– Что сука, цены сбиваешь? Ну-ну…

После чего,  перевернув оба ведра с Сережиными цветами, некоторое время молча и беззлобно топтались  обутыми в кавказские сапожки по нежным и хрупким тюльпанчикам, между делом помяв и оцинкованную посудину.
– …И что же ты теперь собираешься делать, друже?

Закусив приторный портвейн «Три топорика» пересоленной килькой, спросил я его.
Сергей понуро помотал своей лобастой головой и мрачно ответил.

– …Иду сегодня на свидание.

Девка конечно не красавица, но родители очень состоятельные люди. Женюсь, а уж потом и о бизнесе можно подумать.

Он постоял в нерешительности, с тоской глядя на портвейн, а потом, махнув рукой, засосал стакан, закусил килечкой и начал облачаться в свой шикарный, выходной костюм, в котором щеголял еще на выпускном вечере в десятом классе.

Уже смеркалось, когда он подходил к очень популярному в свое время так называемому «Дому не набережной», где проживала его избранница вместе с перспективными родителями. В животе его килька пряного посола, все не как не хотела ужиться с крымским портвейном Московского разлива:  Сергея пучило.

Знакомство с семьей прошло на удивление просто и мило. Жених ходил по громадным комнатам, осматривался, тайком прислушиваясь, когда же наконец-то щелкнет замок занятого кем-то туалета.

Живот просто разрывался на части, и Сергей с ужасом нырнул в ближайшую комнату с выключенным светом. Он не предполагал, что в эту комнату, с час назад,  прилегла отдохнуть страдающая повышенным давлением потенциальная, Сережина теща.

Приподняв ногу, в узковатых брюках, он с наслаждением, громко и протяжно пустил ветер, от облегчения даже слегка рассмеялся и только тут, по сдавленному женскому стону понял, что в комнате он не один.
Словно вихрь, Сережин  костюм пронесся к выходу и уже через час, сосед мой вновь тыкал своим масляным пальцем,  в карту Франции.
Ознакомившись со всем вышеизложенным, у вас, дорогие мои читатели,  скорее всего, проснется нормальное, человеческое любопытство. И вы наверняка поинтересуетесь у автора этого небольшого рассказика.

– Ну а как он сейчас, Сережа- то твой? Трудится где, что поделывает?
– Что? Работает вместе со мной на заводе, токарем, о бизнесе пока не заговаривает, но карту свою знаменитую, все-таки так и не снял.