– Отпустите меня, вы тупые животные!!! Уберите лапы!!! Укушу!!! Ай!!!
Тупые животные, не обращая внимания на попытки царапаться, просто закинули обнаженную девушку на белый мягкий и теплый ковер и ушли. Она вскочила с ковра и попыталась спрыгнуть на темные плиты пола, но ее мягко отбросило назад, на секунду проявив голубоватое поле в местах касания.
– Я жаловаться буду! Полиция! Милиция! Охрана!!! Если это розыгрыш, то он не смешной!!! Я вас засужу. Всех! Уволят всех! Почки продавать пойдете!!! – она колотила кулаками в помигивающую голубым преграду, пока не раздался треск проскочившей искры, и она ошарашенно плюхнулась на задницу.
– А если с разбегу навалиться, то оглушит. Но если аккуратно прислониться, то даже удобно.
Девушка вздрогнула и осмотрелась. В противоположном углу, тонущем в тени от гигантского штабеля ящиков, сидел полный парень с копной длинных сальных волос и редкой торчащей во все стороны щетиной.
– Ага! Скажи им, что это слишком далеко зашло и пора прекратить.
– Ребят, – он обратился к охране, все еще стоящим неподалеку, – тут девушка говорит, что всё далеко зашло и пора прекратить. Может, прекратите?
– Ник, смешно, – заухали охранники и один старательно показал большой палец вверх.
– Все, сказал, – парень снова прислонился к стенке.
Девушка аж задохнулась от возмущения.
– Да ты знаешь, кто я такая?!
– Ты – Оля Кургузова. Певица, телеведущая, светская львица и просто звезда больших и малых телеэкранов.
– Ты меня знаешь?
Парень промолчал, продолжая пристально рассматривать ее. Она внезапно поняла, что совершенно голая и попыталась прикрыться.
– Да не парься, – он отвернулся, – скоро привыкнешь. А фигура у тебя классная, да.
– Спасибо, – ворчливо отозвалась Ольга.
Охранники наконец ушли на свое место у проема, похожего на ворота в дальнем конце ангара.
– Они тебя Ник назвали.
Парень кивнул.
– И ты тоже с Земли.
Парень кивнул.
– И ты знаешь, что тут происходит.
Парень кивнул.
– Почему мы голые? Где мы? Что происходит?
– Ты давно была в зоопарке?
Ольга задумалась.
– В детстве. Давно.
– Ну вот, радуйся – ты в нем.
– А где животные?
– Неужто не сценический образ, а реально тупая, – пробормотал под нос Ник, но его услышали.
– Я не тупая! – сделала она гордое выражение лица. Потом быстро спросила:
– Так почему голые?
– Ну а где в зоопарке видела одетых животных?
– Так это мы – животные?
– Десять баллов Гриффиндору.
– Кому?
– Ой всё… Скажи спасибо, мы хоть не в контактном.
– А что там делают?
– Контактируют.
– С кем?
– Ольга, мне физически больно с вами общаться, – на лице парня появилась отыгранная гримаса усталости, – ну неужели это самое важное, что в вашей ситуации нужно узнать?
– Нет. Да. Тебе трудно ответить? Как будто каждый день с самой Кургузовой разговариваешь! Взял бы и все рассказал.
– Мне лень.
– Ну и пошел нафиг, – Ольга старательно развернулась на попе, сев лицом в угол, – придурок.
Ник пожал плечами и прикрыл глаза.
Ольга сидела в выбранном себе углу, обхватив колени руками. Было тихо. Вдалеке слышались приглушенные расстоянием скрипы и шорохи, лязг, скрежет, шаги, иногда, отдаленные крики, как похожие на человеческие, так и совсем чуждые. Иногда мимо проходили охранники. Было тепло и уютно.
Она не заметила, как задремала.
Проснулась от насущной необходимости. Нужно у кого-то узнать, как тут с этим делом. Кроме валяющейся в дальнем углу похрапывающей туши Ника, в их клетке была только одна жительница. Отдаленно знакомая женщина с пустыми глазами, мерно, как маятник, раскачивалась, сидя на коленях. Она была явна не в себе. Проблема становилась все насущнее и выбора не оставалось.
– Эй ты.
– Ник. Меня зовут Ник.
– Эй ты, Ник. А как тут с туалетом?
– Под себя – все впитается, – не оборачиваясь, сказал он.
«Конечно, если опять не сломается» — это он уже пробурчал себе под нос.
Он поворочался, перевернулся на другой бок, почесал волосатый зад и снова захрапел.
«Вот ты точно животное», – подумала Ольга.
Пол действительно все впитал, но чувство того, что она теперь грязная, доставляло определенный дискомфорт. Снова спрашивать этого мерзкого типа не хотелось, и она отложила этот вопрос.
– Грязь, еда, – пророкотало раскатами грома.
Огромный серый гуманоид, словно сделанный из камней, втолкнул в клетку три белые коробки.
– О, посмотрим, чего сегодня там у них, – Ник, подержав руки на полу, видимо отчищая, уже копался в контейнере, – рагу с вцуплвмнжс! Обожаю!
Он утащил свой контейнер в угол, потом вернулся за еще одним, принес его раскачивающейся девушке, откинул волосы со лба и, глядя в глаза в упор, сказал:
– Эмми, диннер.
– Но, Ник, гетт офф ми. Ай вона дай.
– Эмми, ин Раша зее ис а провёб – зе хоуп дай ласт. Плиз, – и он подвинул ей контейнер, – тудей вери тейсти вцуплвмнжс виз кебеджис энд потейтос. Фор ми, Эмми, ор ай вилл ит ё поршен энд ай вилл би фартинг алл дей агейн.
– Ник, ю а зе фэт биг стинки фак, ай хейт ю, – и девушка взяла коробку из рук склонившегося парня.
– Йес, бат ю лав вцуплвмнжс.
– Сенк ю энд фак оф.
– Ай лав ю ту, Эмми.
Ольга наконец поняла, где она видела девушку.
– Это же…
Ник строго приложил палец к губам. Потом посмотрел на Ольгу, с омерзением рассматривающую бурые комки разных оттенков желтого и зеленого в ящике.
– Ешь, не бойся. Кормят тут отлично. Все очень вкусное и максимально похоже на нашу кухню – я их шеф-повара лично консультировал. Приятного аппетита.
И он ушел в свой угол и с видимым удовольствием, стал пальцами отрывать кусочки от разных комков, совать в рот и очень аппетитно чавкать.
Ольга решилась попробовать, к тому же девушка, которую Ник звал Эмми, тоже за обе щеки уплетала содержимое коробки. Еда оказалась действительно очень вкусной. Чем бы ни было это непроизносимое что-то, упомянутое Ником, на вкус оно напоминало хорошо протомленную телятину, с прекрасным балансом специй и соли, с кабачком и картошкой. Зеленый комок был каким-то салатом, белый – хлебом. Особенно ей понравился кофейного цвета плотный брусок, лежащий в отдельном отсеке ящика – это был нежнейшие на вкус сливочный пудинг.
Разве что не вылизав ящик, Ольга поставила его на пол. Ящик мгновенно сморщился и впитался в пол, а Ольга рывком попыталась вжаться в стену подальше. Из угла Ника донесся кашель и звуки рвотных позывов.
– Такого еще не было, – прокомментировал Ник, прокашлявшись, вытерев слезы и вытащив изо рта длинный тонкий волос, переливающийся фиолетово-алыми цветами, – его б в коллекцию… Эх…
Ник еще полюбовался им и грустно бросил на пол, который тут же его впитал.
Ольгу от мысли, что она такой же могла просто не увидеть, тоже начало подташнивать.
– Нет, у тебя такого не было и не могло быть – у них очень суровый контроль качества. Это лично мне.
Тон у него был настолько уверенный, что Ольга тему развивать не стала.
Испачканные руки она, по примеру других обитателей клетки, приложила к полу и подержала, плотно прижав. После процедуры руки оказались сухими и чистыми. Странно, что не дали ничего попить, но ей пить, почему-то, совершенно не хотелось. Мысленно добавив еще один вопрос в список, она решила вздремнуть, благо свет в ангаре приглушили, словно намекая на своевременность мысли.
Томительные часы вынужденного безделья. Сон, еда, сон, редкие перепалки Эмми и Ника, редкие обрывистые беседы Ольги с тем же Ником. Эмми девушку совершенно игнорировала. Она раскачивалась, то ли медитируя, то ли находясь в трансе почти все время, когда не ела или спала. Ник спал почти всегда. Иногда просто сидел, прислонившись к стене клетки, и смотрел невидящим взглядом перед собой. У обоих уже, видимо, был большой опыт нахождения в этом странном месте и убийства бесконечного времени.
– Ник.
Он открыл один глаз и посмотрел на нее.
– А.
– Скажи, пожалуйста, – она давно поняла, что с этим толстяком можно говорить только так – вежливо и спокойно, взвешивая и подбирая слова, – а где мы и какова конечная цель нашего пребывания тут?
– Наконец-то правильный вопрос. Долго думала, наверное? Мы – на корабле браконьеров и контрабандистов, который успешно изображает из себя бродячий цирк. Сейчас же полным ходом идем сдавать заказчику последний заказ, то есть тебя, – он ехидно улыбнулся.
– Заказ? – с тревожным предчувствием спросила девушка.
– Да, Оля, заказ. Кожа землян, или как они нас называют «Грязь» по имени нашей планеты, высоко ценится и используется для изготовления элитной галантереи. Тем более, кожа известных личностей. Там даже цифровой слепок твой будет приложен. Тебя заказали, наверное, на сумочку, ну, – он ее скептически осмотрел, – может, на кошелек. На сапоги тебя все-таки не хватит.
– А ааа а…
Ольга была в шоке и не знала, что сказать, только открывала и закрывала рот.
– К сожалению, больше наша Грязь ничем Вселенной не интересна. Обычный развивающийся мир. Кстати, нас неплохо охраняют, как и все перспективные развивающиеся миры. И заиметь в коллекцию что-то из грязи довольно престижно.
– А почему я?
– Почему ты? Ну, тут такое дело, – он смущенно подвигал большим пальцем на ноге, – именно тебя схапали из-за меня.
– А? – Ольга пока ничего не поняла, – ты-то тут причем? А тебя тоже везут на сумку?
– Ага, рюкзак, – он хохотнул, похлопав себя по объемному рыхлому животу, – нет. Я тут как раз самое настоящее зоопарковое животное.
– ???
– Я самое невезучее существо во Вселенной. По крайней мере, Бо так говорит.
Кто такой Бо, Ольге не хотелось знать.
– Не поняла связи.
– Просто я именно твое «творчество», – он изобразил пальцами кавычки, – и тебя всегда искренне ненавидел. Ты тупая, бесполезная курица с запредельным самомнением, совершенно лишенная такта, таланта, голоса, сисек и вообще всего, особенно мозгов, но при этом упорно лезущая всем на глаза и на серьезе считающая себя неотразимой. Однажды, сидя тут и испытывая очередной приступ агорафобии, я подумал, что вот с кем бы я никогда не захотел бы сидеть в этой камере, так это с тобой. И вот, пожалуйста – ты тут.
– АХАХА, – Ольга прыснула и искренне засмеялась, подгыкивая и вытирая брызнувшие слезы.
– Не смешно, – сразу надулся Ник.
– Очень, хахаха, смешно, хаха, жирный неудачник, – смех плавно перетек в истерику. Она смеялась, пока смех не перешел в рыдания.
– А Эмми-то тебе что сделала, урод? – прохлюпала она, размазывая слезы по щекам.
– Она, наоборот, моя самая любимая исполнительница… Когда я тут оказался и прошел первый шок, я подумал: «Хорошо, что Эмми умерла и не сможет здесь оказаться».
– Но она же – вот?
Ник сокрушенно пожал плечами.
– Сам не понимаю.
И они оба посмотрели на вполне живую девушку, что-то еле слышно мычащую себе под нос.
– А ты откуда все знаешь? Столько деталей, сидя в клетке, не узнаешь.
– Ну, допустим, я не всегда тут сижу – садистские эксперименты Бо никто не отменял. А он болтливый.
– А как ты их понимаешь?
– Они один раз, когда мозг сканировали, случайно вкачали в мозг базу всех известных им языков.
– И это неудача?
– Всех языков, Оля, ВСЕХ. Я понимаю всех! Я понимаю, что говорят посетители «зоопарка», слушаю бесконечные оскорбления, насмешки. Я вынужден постоянно слушать все переговоры охраны, как они смеются надо мной и заключают пари, что опять со мной случится. Я понимаю все вопли ярости, боли, отчаянья разумных существ, которые тут, – он обвел руками ангар, -находятся с нами.
Он замолчал и вытер лицо дрогнувшей рукой.
– Тут есть недалеко клетка с маленькими животными, похожими на наших свиней. Они очень плодовитые. Их на корм растят. И знаешь что? Они разумные. Каждую неделю их потомство забирают. Тогда я мечтаю не понимать их.
– Это… ужасно, – Ольга представила себе все и ее передернуло.
– А какие еще неудачи бывают? – она решила сменить тему.
– Ну сегодня был волос. Пару дней назад меня просто так долбануло почти предельным ударом от стены клетки – даже притаскивали какого-то механика, которого потом пристрелили за то, что меня чуть не убило. А знаешь, почему я сижу в тени? Потому что у меня, оказывается, аллергия на свет их светильников – побыв на нем пару часов, я начинаю задыхаться и краснею, как вареный рак. Кормили поначалу как всех – такой серой массой без вкуса и запаха. Но меня от их еды рвало кровью. Сейчас вот по моим рецептам готовят. Ну про агорафобию я уже говорил.
Ольга, что это такое не знала, но покивала головой.
– А сам-то как ты тут оказался, если говоришь, что нас охраняют?
– У них что-то сломалось и их выкинуло прямо у Земли, которой на их картах и не было. А у них тут есть один знаток диковинок – Бо. Как раз и патруль Космофлота куда-то задевался. Короче, враз вычислил самое уникальное существо на планете и сцапали меня в моем же доме.
– Самое уникальное? Раз есть самый неудачливый, значит, есть и самый удачливый. Он вот более уникальный, чего ж они его не схватили тоже?
– Ого! Какая неожиданно глубокая мысль, – Ник похлопал в ладоши, – но ведь и так понятно, почему его тут нет.
– Почему?
– Потому что он самый удачливый.
– Логично.
– А меня как украли?
– Вот этого я не знаю. Ты сама что-то помнишь?
– Неа.
– При случае спрошу у Бо.
– Слушай, а зеленые человечки есть? – совершенно не к месту спросила девушка.
– Представь себе, да.
– А расскажи, а?
Ник тяжело вздохнул.
– Может сперва вздремнем?
– Не наспался еще за все время?
Ник снова вздохнул и начал рассказывать.
Эти их послеобеденные беседы вскоре стали постоянными. Они сидели в тени штабеля и беседовали. Просто обо всем. Вспоминали Землю. Ольга пересказала новости за последние пару лет, пока Ник отсутствовал. Потом вместе ужинали. Иногда к ним перебиралась Эмми, которая, правда, все так же игнорировала Ольгу и разговаривала только с Ником.
– Как же ты там, – Ольга махнула головой в предполагаемую сторону Земли, – жил с таким «талантом».
– А, представь себе, очень хорошо жил. Сначала было тяжело. Везде, где на меня могла упасть полка с товаром, или обрушиться крепкая на вид лестница, где меня могло обварить водой из холодного крана или где могла попасться рыбья кость в слоеной трубочке с кремом – везде рано или поздно оказывался я. «А зачем терпеть бесплатно?» – подумал я и стал подавать иски. А против закона даже неудача пасовала, – Ник улыбнулся, – я – долларовый миллионер. Правда, деньги снять очень тяжело – постоянно разные проблемы со счетами или переводами, но иногда получается. Мне даже, – он выделил интонацией и игривыми поднятиями бровей, – «невезло» с девушками, которые спали со мной, а потом исчезали с крупными суммами или драгоценностями.
– Прямо как с аленьким цветочком.
– В точку. Очередная сбежит, снова пройдешься по дому, разложишь побрякушек и денег в сейфы со сломанными замками и ждешь следующую, – Ник зажмурился от воспоминаний, – еще и без обязательств.
Но счастливое выражение лица пропало, когда мимо опять прошли охранники.
– А теперь, я видимо тут навсегда… Пока меня не разберут по атому и соберут обратно, как уже не раз грозился сделать Бо, чтобы изучить феномен хронической неудачи. И я уверен, что-то пойдет у них не так…
Ник печально свесил голову.
Ольга не знала, что сказать. Ей где-то глубоко в душе было жалко этого несуразного человека, с такой одновременно тяжелой, но интересной и удивительной судьбой, к которому она уже, если честно, успела привязаться. Захотелось подбодрить, и она попыталась погладить его по руке.
В это же время, Ник решил зачем-то встать, и острые накладные ногти Ольги каким-то непонятным образом вонзились в руку, оставляя четыре глубоких борозды, откуда сразу же ручьем брызнула алая кровь.
Ольга в ужасе отдернула руку, отрывая один из ногтей, застрявший в ране.
– Ничего страшного, – привычно пробурчал Ник, выдергивая из раны ноготь и направляясь в свой угол, оставляя за собой кровавый след, тут же впитываемый полом, – бывало и хуже.
Сделав еще пару шагов, он покачнулся и рухнул на пол лицом вниз сломанной куклой. Ольга пискнула и кинулась к нему. Ей с трудом удалось повернуть голову, чтобы он хотя бы мог дышать. Но он, как ей показалось, и не дышал. В голове пронеслось «Что делать?! Искусственное дыхание? НЕЕЕТ». А потом четкое: «Его ценят. Значит помогут».
И она начала кричать, прыгать и размахивать руками, пытаясь привлечь внимание двух охранников в дальнем конце ангара. Они увидели ее знаки и порыкивая, что означало смех, подошли.
– Грязь, сесть, – пророкотал один.
Ольга лишь указала на посиневшего Ника. Охранник повернул голову и… Вот он только что стоял. А вот он уже хватает будто невесомого Ника огромной лапой и одним огромным прыжком влетает в распахнувшиеся входные ворота ангара. Второй что-то быстро рычит, словно с кем-то общаясь. Потом таким же прыжком скрывается. Вокруг встревоженно пищат, кричат, орут невидимые отсюда братья по несчастью.
Ольга ходила кругами, не находя места. Хотела же только руку положить… Перед ее глазами еще была брызнувшая кровь. Но почему он упал? Опять какая-то аллергическая реакция? Хоть бы выжил.
– Хи вил би олрайт. Хи из ту анлаки ту дай со изи, – сзади подошла Эмми, – сит даун энд калм. Хи олвейс ретёнс, – она похлопала Ольгу по плечу.
Уже пять раз приносили еду. Приходили странные высокие гуманоиды и аккуратно молча удалили у нее накладные ногти, а обычные на руках и ногах обстригли до мяса. А его все не было. Даже Эмми, хоть и продолжала качаться в трансе, нет нет, да открывала глаза и осматривала угол Ника.
А потом его принесли и бережно уложили в угол. Похудевшего, осунувшегося, с покрытой сине-фиолетовыми пятнами кожей, с трудом дышащего и почти не способного двигаться.
– Грязь Ник следить, – пророкотал охранник, – звать беда.
И ушел.
– Ты как? – участливо спросила Ольга, старательно пряча руки за спину.
– Вот и ты попыталась меня убить, – Ник сипло закашлялся, пытаясь посмеяться, – у Эмми так не получалось, хотя она три раза пробовала.
– Извини, я только хотела, а вот… а ты… а потом… – у девушки из уголков глаз потекли крупные слезы, которые стали капать на Ника.
– Ща еще расколдуешь, – снова засипел Ник, а потом надсадно заперхал, выплюнув кровавый сгусток.
Ольга быстро сделала шаг назад, опасаясь, что и слезы могут как-то плохо повлиять на него.
– Не переживай, я слишком неудачлив, чтобы так просто умереть.
– Надеюсь.
– Я посплю, ладно?
– Спи, да, конечно, спокойной ночи.
Он уснул, а она сидела в углу и долго смотрела на него, думая о чём-то своем.
– Ник, ник, – она, забывшись, тормошила спящего глубоким сном парня.
– А, что случилось? – он сонно повернул на нее голову.
– Эмми увели.
Ник резко вскочил, нога неуклюже подвернулась, и он упал прямо на стену, которая услужливо долбануло его искрой.
– Когда? – с трудом он снова поднялся, почесывая грудь с пятном без волос, куда угодила молния.
– Не знаю. Я проснулась – ее уже вели к воротам. Успела крикнуть только «Спасибо, Ник» и все.
– Подслушали наш вчерашний разговор про оживление мертвецов, – Ник сокрушенно покачал головой, – никогда ж раньше не интересовались.
– Да, не повезло.
Ник уперся головой в преграду и внезапно горько расплакался. Ольга знала, сколько для него значила та странная девушка, которая по чьей-то злой прихоти вернулась оттуда, откуда обычно не возвращаются. Она поддалась импульсу и обняла Ника. Он прижался к ней, спрятав мокрое лицо в ее волосах. Ольга ждала, что что-то опять произойдет, но ничего не происходило. Он был теплый и уже совсем привычный. Наверное, даже родной. Она гладила его по голове, что-то говорила. А он только крепче ее обнимал.
Внезапно, все вокруг содрогнулось. Потом еще и еще. На все голоса заорали жители ангара. Ворота будто вспухли изнутри и лопнули, раскинув створки по сторонам. В ангар вбежали фигуры, окруженные голубыми аурами силового поля. Охранники только успели вскинуть оружие и тут же исчезли в двух коротких вспышках. Новые и новые фигуры проникали в помещение. Одна подошла к их загону.
– Это вы с Грязи?
Ник и Ольга, не разжимая объятий, посмотрели на гостей.
– Да.
– От имени Конфедерации приносим извинения за причинённые нахождением в плену неудобства. Вы будете возвращены на свою планету и получите стандартную компенсацию в годах жизни. Для вашего комфорта, на время возвращения вы будете усыплены. Память о нахождении вне планеты будет стерта.
Патрульный быстро что-то набрал в воздухе перед собой.
– Вот увидишь, – Ник улыбнулся, – что-то пойдет не так.
– Ник, как тебя найти? – крикнула она, видя, как патрульный наводит на них какое-то устройство.
– Я сам тебя найду, – успел крикнуть он и все померкло.
***
– Тупая бесполезная безмозглая курица!!! – с пеной у рта шипел и плевался очередной придурошный, утаскиваемый охраной отеля. Этот успел до нее добраться, но и она просто так не далась и расцарапала ему в кровь лицо, сломав один ноготь.
– От имени отеля приносим извинения за причиненные неудобства, – пресмыкался перед ней администратор, – вы получите компенсацию в удобной для вас форме.
– Ага, в годах жизни, – вырвалось у Ольги.
– Простите? – не понял человек.
– Принесите мне мороженое. Ванильное. С шоколадной крошкой. А компенсацию обсудите с моим агентом, – Ольга рассматривала оторвавшийся накладной ноготь и ее не оставляло ощущение, что это уже все было.
«Дежавю от переутомления», – решила она, ополоснула окровавленные руки в бассейне и снова легла на лежак.
– Ты смотри, почти моими словами говорил. А тут хорошо, тепло. Почти как там. Но кормят хуже. Зато солнышко.
На соседнем лежаке откуда-то материализовался гладко выбритый полный парень, в элегантных очках и шортах.
– А главное – одежда, – он с детской радостью оттянул резинку на шортах, которая шлепнула его по пузу.
«Еще один», – подумала Ольга, лениво повернув голову на болтливого соседа, – «охрану позвать что ли, но пока не мешает».
– Оль, ну ты чего! Я ее тут ищу везде.
– Мы знакомы? – она поднялась на локтях и всмотрелась в лицо парня.
Как раз принесли ее мороженое.
– Грязь, еда, – пророкотал парень.
– Ниииик, – Ольга кинулась к парню, а он крепко ее обнял и пару раз крутанул вокруг.
– Как-то странно, – они сидели и ели мороженое из одной чашки одной палочкой, – почему нас спасли именно когда Эмми увели?
– Ты знаешь, – Ник смущенно облизал палочку, передавая ее Ольге, – просто я накануне испугался мысли, что у нас с тобой что-то может получиться, если мы останемся вдвоем в клетке…
– Ага, и тут же мы остались вдвоем.
– Угу… А потом, когда мы обнимались, мне остро захотелось, чтобы это всё не прекращалось, – он слегка покраснел.
– И нас тут же спасли…
– Угу… – он взял из ее рук палочку и отправил кусочек подтаявшего мороженого в рот. И закашлялся.
– Ник? – Ольга с ужасом посмотрела на парня, – ты опять?
– Да неее, уже можешь не боятся, вылечился, – Ник постучал себя по груди, – просто подавился.
– Не поняла. От чего ты вылечился?
– От всего, – Ник отдал палочку, – я у Патруля затребовал вылечить меня от всего в качестве компенсации. Ну и вылечили. Реально – от всего. Даже от неудачи.
– То есть ты теперь обычный человек? – Ольга захлопала в ладоши.
– Ну не совсем, – Ник хихикнул, – я теперь абсолютно здоровый нейтральный к удаче или неудаче человек.
– Ну, это, наверное, хорошо?
– Думаю, да. Но тоже есть свои приколы.
Ник достал монетку и подкинул в воздух. Та упала на столик, несколько секунд покружилась и уверенно встала на ребро.
Автор публикации
