Витя точно знал, что любовь с первого взгляда существует. Потому что существует Клара.
Классический сюжет. Он чахлый юнец-неудачник: несуразно торчащие уши, копна соломенных волос, дурацкий писклявый голос, никаких выдающихся способностей. Она темноволосая красавица с пышными формами, аристократически белой кожей, огромными глазами и изящно очерченным ртом. Он тонет в ее черных глазах. Она безучастно смотрит на него – сквозь него – но этот взгляд разжигает внутри паренька безумный пожар. Она будет принадлежать ему. Только ему и никому другому!
Они встретились в здании городского клуба, куда Витя впервые пришел на репетицию кукольного театра. Его направила туда Ирина Евгеньевна, Витин классный руководитель. Она и школьный психолог были озабочены тем, что мальчик апатичен, не посещает кружков и секций, не имеет увлечений, сторонится сверстников. Отец не мог ничем ему помочь, да и не пытался – после смерти Витиной мамы в позапрошлом году он всерьез и надолго обосновался на дне бутылки. Отец и сын переживали свое горе порознь, каждый по-своему. Редкие минуты формального бытового общения не облегчали их бремени, а лишь еще сильнее отдаляли друг от друга.
В школе Витя всегда держался особняком. Друзей у него не было, потому что с самого детства мальчик стремился к общению лишь с одним человеком – своей матерью. И она это всячески поощряла. Она была его единственным другом, его миром, его Богом. А потом она ушла. Быстро и безвозвратно, оставив двенадцатилетнего сына в пустом и бессмысленном мире. Мире без любви. Следующие восемнадцать месяцев Витя не жил, а существовал.
В кукольный театр Витя согласился пойти, только чтобы от него отстали. Из всех занятий, предложенных Ириной Евгеньевной, куклы показались ему наименьшим злом. Было, правда, одно осложнение – Фома. Ровесник Вити, но более развитый физически и куда более привлекательный, Никита Фомин частенько в школе задирал неказистого и замкнутого паренька. Не сильно, не всерьез, но не упускал случая подтрунить над ним. А еще Фома посещал кукольный театр. Из-за девочек, в основном. Девчонки-кукольницы были рады любому проявлению внимания со стороны противоположного пола. В конце концов, Витя решил, что Фома – проблема куда меньшего масштаба, чем визит соцпедагога и класснухи в семью и последующие разборки с пьяным отцом.
Но первым, кого он увидел, войдя в каморку кукольной труппы, была Клара. И все его тревоги растаяли как дым.
– Ага! Вижу, наша Клара тебе приглянулась! – одобрительно улыбаясь, сказала Регина Альбертовна, пожилой режиссер кукольного кружка. Она наблюдала, как Витя раскрыв рот смотрит на куклу, лишь немного уступающую ростом ему самому. – Клара у нас дама видная, не из простых. Подарок моей давней подруги. Та ее привезла из Индии – сделали там на заказ. Ее самой уже давно нет в живых, но Клара о ней напоминает.
Витя смотрел в большие черные глаза куклы словно загипнотизированный, а в голове молоточками стучала мысль: «Как у мамы». И не только глаза: волосы, руки, рот – все мамино. Мама была красавицей, во всяком случае, для Вити. «Как жаль, светлячок, что ты пошел в отца», – всегда с грустью приговаривала она, прижимая к груди голову сына и нежно поглаживая его непослушные светлые волосы. «Но ты все равно моя радость, моя душа. И нам никто больше не нужен, правда? Люди такие злые, а девчонки особенно. Мы обойдемся без них. Мы любим друг друга – и это главное. Спи, светлячок». И пела ему колыбельные красивым глубоким голосом. Голосом, который он никогда больше не услышит.
Он бы отдал все, чтобы иметь возможность снова прижаться к ней всем телом, вдыхать уютный запах ее кожи, слышать стук ее сердца. И теперь он просто не мог поверить, что такая возможность у него появилась! Клара смотрела на него большими черными мамиными глазами, и Витя решил добиться ее во что бы то ни стало.
На первых же репетициях он проявил незаурядные способности к кукловождению. Регина Альбертовна была настолько удивлена, что пообещала ему роль в ближайшем спектакле. Даша, Лида и Алена – женская часть их небольшой труппы – с изумлением наблюдали за необычайно быстрым прогрессом новичка. Особенно их восхищал открывшийся у него талант говорить низким грудным женским голосом. «Да твой голос идеально подходит для Клары!» – наперебой твердили они ему. Регина Альбертовна просто не находила слов. Ведь до сих пор ни одна из девочек не могла как следует озвучить Клару. А Вите это удалось за какую-то неделю! «У мальчика явно талант», – думала она. – «Он далеко пойдет!».
Только Фома ехидно посмеивался: «Посмотрите, у нас в театре девочек прибавилось! Добро пожаловать, Виктория!». Витя не обращал на эти смешки никакого внимания. Перед его мысленным взором постоянно был объект его вожделения. Все остальное ничего не значило. Он приходил в клуб первым и уходил последним, оттачивая навыки кукловождения и совершенствуя свое актерское мастерство. Было что-то сверхъестественное в том, как он пел тем самым глубоким женским голосом, неизменно глядя при этом на Клару. Присутствовавшая при этом Регина Альбертовна не раз ощущала неприятные мурашки по коже. Но она не смела встать на пути столь выдающегося таланта. Ничего подобного она не видела за всю свою долгую карьеру режиссера. Витя, несомненно, был лучшей кандидатурой, чтобы играть Кларой.
Парень изменился и внешне. Перестал сутулиться. Его глаза теперь светились, походка стала целеустремленной, а речь – четкой. Он начал следить за собой – даже его непокорная шевелюра стала походить на модную прическу. И Витины оценки в школе стали лучше. Ирина Евгеньевна не могла нарадоваться метаморфозам, происходившим с ее воспитанником. «Вот как полезна общественная деятельность!» – твердила она психологу и соцпедагогу за чашкой чая с коньяком. Те соглашались с ней и делились своими соображениями по поводу Витиного поведения: «Никак, влюбился парень. Чудеса, да и только!»
Наступил вечер премьеры. Одна из трех школ их небольшого городка проводила очередной весенний концерт для родителей, и кукольный спектакль был гвоздем программы. Витя дрожал от возбуждения перед выходом на сцену. Он уже несколько недель был неразлучен со своей возлюбленной – практически не выпускал ее из рук во время репетиций, даже когда труппа обсуждала организационные моменты. Фома неустанно отпускал пошлые шуточки по поводу Витиных наклонностей. Ему стали вторить девочки, раздосадованные тем, что Витя не обращает на них никакого внимания. Регина Альбертовна пыталась пресекать подобные разговоры, но как-то не очень убедительно. Видимо, у нее тоже возникали некоторые подозрения, в которых она боялась сама себе признаться.
Но сейчас, перед ответственным выступлением, шутки были на время забыты. Каждый готовился отыграть свою роль на максимум. Небольшой зал клуба был забит до отказа – многие родители, бабушки и дедушки пришли полюбоваться своими отпрысками на сцене. Витин отец, само собой, не пришел, но парню это было безразлично. Ведь он был с той, кого любил больше всего на свете. И у него, наконец, появился шанс прокричать о своей любви во весь голос.
Спектакль подходил к концу. Клара завоевала симпатии всего зала – об этом свидетельствовали возгласы и аплодисменты во время каждого ее выхода. Никто из зрителей и не подозревал, что эта красавица имеет какое-то отношение к недавнему неудачнику и изгою Вите. До момента, когда перед самым занавесом Витя вдруг встал во весь рост рядом с Кларой, обнял ее за талию и слился с ней в страстном поцелуе. Зал ахнул, и на несколько мгновений наступила гробовая тишина. Это был момент Витиного триумфа. Он и Клара стояли в свете прожектора – единое целое на глазах у всех. Абсолютное торжество любви. Полная победа жизни над смертью. Катарсис. Откровение.
А потом раздался смех. Он возник где-то на задних рядах, постепенно нарастая, прокатился через весь зал и сокрушительным цунами обрушился на сцену. Витя был оглушен и обескуражен. Он не мог понять причину их смеха. Как можно глумиться над самым чистым, что есть на свете – любовью? Разве мог кто-то не видеть Витиных чувств к Кларе? Как же права была мама: люди такие злые! Он бережно поднял Клару на руки и стрелой выбежал с ней в коридор.
Они забились в каморку со швабрами и просидели там, пока все не разошлись. Наступила ночь, в здании не осталось никого кроме них двоих. Он гладил ее тело и шептал ей на ухо слова любви. Она отвечала ему жаркими объятиями и поцелуями. В этой темной, пропахшей плесенью комнате, Витя перестал быть мальчиком. Рассвет следующего дня застал их спящими в объятиях друг друга.
Витя твердо решил забрать Клару из кукольного театра и уехать с ней из города. Начать новую, счастливую жизнь вдали от злых людей. Жизнь, полную любви.
– Я совсем ненадолго, милая, – шептал он своей второй половинке, возвращая ее в помещение кукольного кружка. – Только найду отцовскую заначку, соберу вещи и куплю билеты на автобус. Ты даже не успеешь соскучиться, как я уже вернусь за тобой – и мы будем вместе навсегда.
Поцеловав Клару в губы на прощание, Витя незаметно прошмыгнул мимо недавно пришедшего вахтера и отправился реализовывать свой план. Если бы он только знал, что произойдет в его отсутствие…
Несколько часов спустя он вернулся в клуб. Вахтер недовольно покосился на парня с дорожной сумкой на плече, но ничего не сказал. Витя подходил к двери, за которой его ждало счастье, с мечтательной улыбкой на губах. Дверь была полуоткрыта. То, что он увидел за ней, заставило его задохнуться от боли и ужаса.
Он увидел Клару, похабно развалившуюся под Фомой, обнимающую его и шепчущую развратные слова ртом, размалеванным яркой помадой. Вокруг хихикали Даша, Лида и Алена, отпуская такие грязные замечания, что Витя хотел бы оглохнуть и не слышать их. Фома ритмично двигался на Кларе, совсем как Витя всего полдня назад. А Клара смотрела на Витю и усмехалась: «Дурак! Я отдамся любому, кто только захочет меня. Ты всего лишь один из многих. Я никогда тебя не любила!»
Витя не помнил, как попал домой, как метался диким зверем по комнате, как взял из сарая канистру с бензином. В голове кузнечным молотом стучало: «Я никогда тебя не любила!» И еще: «Люди такие злые, а девчонки особенно!» Глаза застилала пелена, рыдания сдавливали горло. «За что, Клара? За что? Ведь я люблю тебя! Я никого никогда не любил так, как тебя!»
В сгущающихся сумерках он шел к клубу с канистрой в руках. «Сегодня репетиция. Они все будут там. Вахтер уже ушел. У Регины свой ключ. Регина тоже виновата. Она подсунула мне эту шлюху. Они ответят. Они все ответят за мою любовь!»
Из газеты «Народный вестник», №51 (15526) от 27.04.13 (суббота)
Страшное несчастье постигло наш город. Прошлым вечером (пятница, 26 апреля) в здании городского клуба вспыхнул пожар. В это время там находились четверо учащихся восьмого класса средней школы №3: Никита Фомин, Дарья Каретникова, Алена Силантьева и Лидия Птицына. Ребята были актерами кукольного кружка, возглавляемого уважаемым педагогом доп. образования Р.А. Шарафутдиновой. В момент возникновения пожара школьники и их руководитель оказались заблокированы в помещении для репетиций. Пожарным не удалось спасти ни одного из них. Экспертиза установила, что дверь была подперта снаружи металлическим ломом. <…>
Официальная версия следствия – умышленный поджог. Главный подозреваемый, учащийся восьмого класса средней школы №3 Игнатенко Виктор, покончил с собой в тот же вечер в собственной комнате. В бессвязной предсмертной записке упоминается любовь к матери и кукольному театру. <…>
Редакция газеты и городская общественность выражает свои глубочайшие соболезнования семьям погибших. <…>
Автор публикации
