На облаке

Сегодня так безветренно и тепло. Облака медленно плывут по небу, напоминая нам о чистом счастье и любви, что живут в каждом из нас.

Иногда эти чувства сознательно спрятаны нами очень глубоко – для безопасности, а иногда завалены новыми впечатлениями и мимолётными знакомствами.

Жить с счастьем и любовью напоказ – не безопасно и зачастую чревато болью. Люди специально, невзначай, пытаются проткнуть, порезать или любым другим способом исправить их и перекроить под себя, а потом громко рассказать тебе, что оказывается ты не соответствуешь их ожиданиям и параметрам.

Ну да ладно, мы не для этого собрались.

На четвертом облаке слева, если смотреть со стороны заката, что плывет  сейчас над отвесной скалой, сидят две красивые девушки. В руках у них бокалы с французским шампанским брют, на подносе вкусности: сыр, виноград и темный шоколад.

“Что их объединяет?” – спросите вы. “Ничего особенного. Всего лишь любовь к одному мужчине”, – отвечу я. “Это что – клуб бывших возлюбленных”? – съязвите вы. Я улыбнусь, и промолчу, и отрицательно покачаю головой, но про себя подумаю, то скорее – как колумбарий, вернее, как клуб любителей хранилищ урн с прахом.

Не морщитесь. Любовь, как и общность интересов, – штука не предсказуемая.

Вернемся к нашим красавицам и прислушаемся, о чём же они говорят.

– Он любил тебя? – спросила та, чьи волосы были черны как ночь перед рассветом. Назовём её….. Рооса.

К чему нам настоящие имена, если они всё равно уже сидят на облаке. И между нами, скажу только Вам на ушко, на них из одежды -только легкие крылья за спиной. А в таком одеянии девушкам очень подходят именно вымышленные имена.

– Да, безусловно. Он читал мне стихи, смотрел в глаза и так прикасался, что хотелось летать и, возвращаясь на Землю, целовать его, покрывая каждый сантиметр кожи своей нежностью, – ответила, и печально посмотрела вдаль та, в чьих глазах навсегда застыл рассвет. Дадим ей имя Лууна.

– Однажды, после полета, ты уже не вернулась на Землю? Почему? Он так и не смог пережить потерю тебя. И не грусти, пожалуйста, невыносимо смотреть на тебя в этот момент, – Росса поправила прядь, упавшую Лууне на глаза.

– Я точно не знаю почему. Может на небе я тогда была нужнее, а может наша любовь была слишком сильна и могла разрушить несколько жизней сразу и поэтому убрали меня, для безопасности, – Лууна смахнула слезу, – Я так скучала по нему. Смотрела на него и не могла прикоснуться, слушала как он безмолвно плачет и не могла утешить.

– Он помнит тебя до сих пор, – Росса долила в бокалы шампанское.

– Я знаю, я тоже люблю его, сейчас даже сильнее. А нашу любовь я превратила в белый цвет. Когда за Земле наступает весна и зацветает сирень, та, что цветет белым цветом – это наша любовь, – Лууна запрокинула голов назад и зажмурилась, так больно стало её сердцу.

– Уверена, он чувствует это. Он так ждет прихода весны и волнуется каждый раз, что ловит в воздухе твои вибрации и превращает их в стихи. Для кого бы он не писал их, он пишет о тебе.

– Знаю, я наблюдаю за ним. Спасибо, что сегодня говорим о нём, – Лууна улыбнулась и прошептала, – Давай за него, пусть ему будет спокойно на душе.

– Смеешься? Ему и спокойно? А так бывает? Судя по его нервным пальцам, вечно перебирающим струны гитары, покой живет от него через шести полосный проспект, – Росса закатила глаза и состроила смешную рожицу.

– Юмором пропитаны твои крылья, смешинка? Хочешь, я открою тебе тайну? Я подстроила вашу встречу, тогда в 2019 году, – Лууна поймала удивленный взгляд Роосы.

– Серьезно, зачем? – Черноволосая красавица нервно заколотила ноготком по бокалу.

– Я хотела, чтобы он смеялся. И в тебе есть свет, мне важно, чтобы он покидал своё любимое болото, хоть иногда.

– Вот как. Ну что ж… Наверно, я подвела тебя. Хотя…Он иногда говорил, что обожал меня. Вероятно, зря…

– Я точно знаю, что всё не зря! – Лууна поймала ладонь Роосы и лишь тогда раздражающий стук прекратился.

– Он устал от меня и похоронил заживо, под своей печалью. Мне было так больно от его слов, а еще больнее от тишины. Неужели нельзя было по-хорошему, по-людски, глядя в глаза отпустить меня? Я так готовилась к нашему выходу в театр (представляешь, вместе, представляешь, в первый раз), а Новый Год, я столько всего придумала. А он просто….  – слезы Россы градом закапали в бокал с шампанским.

–  Пересолишь. Он такой. Но его это, конечно, не оправдывает, – Лууна прикрыла сверху ладонью бокал с шампанским, приняв на себя ливень из слез, – А хочешь, я сделаю так, чтобы он промок до нитки, оставшись без зонта и транспорта?

– Хочу, – Росса оторвала от облака кусочек и вытерла им глаза, – Я буду помнить только хорошее, только светить ему мне больше не хочу.

– Я понимаю, – сказала Лууна и взмахом крыльев, послала на Землю прохладную вечернюю росу. А завтра пошлет на Землю ливень, обещания следует исполнять.

Сегодняшний день клонился к закату.

Поэт, выпив клюквенной настойки (собственного приготовления), собирался спать. Почти никогда не видя снов, он часто просыпался ранним утром под запах белой сирени в любое время года.

На его болоте, в хижине на столе, лежала книга, в которой с бережностью биолога, собирался гербарий.

Новый экземпляр был хорош: темно-бордовый цветок с черными прожилками, напоминающими по форме каплю росы. Он уже достаточно засох, получил название Ультра-Си и был бережно вложен между 176 и 177 страницей альбома.

Поэт еще не раз дополнит свою коллекцию, но будет всегда любить только одну, ту в чьих глазах навсегда застыл рассвет.