Итак, мы сегодня наметили поход за очками для мужа. Да и день вроде бы с утра задался. Правда, к обеду солнце стало неуёмным, жарило не по-детски…
Приехали в оптику. Зашли. Вежливо поздоровались.
– Маску обязательно? – спрашиваю сидящую продавщицу оптики. Мы поймали взгляд усталых и, кажется, ненавидящих каждого вошедшего, глаз:
– Да, надо надеть! – послышалось приглушённо изнутри маски.
– А как тогда примерять очки? – продолжаю дружелюбно любопытствовать.
Меня настиг испепеляющий взор, красноречиво говорящий: «Шли бы вы лучше отсюда!»
Мы люди совестливые, мы сразу пошли, ветром гонимы и солнцем, так сказать, палимы, в другую оптику, центральную.
Радостно нырнув в прохладное нутро, мы наткнулись на три пары глаз поверх известного всем изделия.
– Здравствуйте! – сказали нам невидимые рты, в недавнем прошлом улыбающиеся и украшенные разными оттенками помады.
– Здравствуйте! – ответили мы, заискивающе глядя в непроницаемые три пары глаз и ловя лучики расположения, – Нам маски надеть?
– Нет, подставьте руки!
Псынкнув нам на руки вонючей и липкой дрянью из санитайзера, милая когда-то девушка отвела нас к мужским оправам. Я, улыбаясь, как можно лучезарнее, задала неудобный вопрос:
– А как мерить оправу после предыдущих клиентов в свете мировой обстановки?
На что получила ответ раздражённым менторским тоном:
– Мы их сразу после вас протираем, а потом возвращаем на витрину! А вы как думали, – и так далее, типа, мы тут не лыком шиты…
Ну, нам, конечно же, после этого сразу полегчало…
Муж неожиданно быстро, с несвойственной его натуре прытью, выбрал оправу, правда, не за восемь тысяч, как хотела наша девушка, а за две, и, как выяснилось, ничем не уступающую первой.
Гордо он прошествовал к стойке, и, когда ему озвучили стоимость готовых очков, он жестом фокусника, торжественно, достал из кармана рубашки пятитысячную. Я опешила:
– А почему не картой?
– А это подарок наших детей на день рождения, я сберёг!
– Прямо вот эту конкретную купюру?! – не переставала удивляться я.
– Да, конкретно её!
Я осталась стоять с открытым ртом…
« Какие только коленца не выкидывают наши мужчины в «энном» возрасте», – подумалось мне. – Надо же, конкретную пятитысячную берёг, как зеницу ока.
Кассирша сгребла пять тысяч, сунула купюру в умный автомат, он тут же её выплюнул. И так три раза.
– Заберите, она у вас мокрая, – сказал с оттенком брезгливости ледяной голос под маской.
Мы потрогали купюру. Она, и правда, была слегка влажной.
– Это, наверное, от пота, – простодушно констатировал муж. – Сейчас приду. И неожиданно быстро вышел.
Я стала приходить в себя. Губы под масками тихо, и, явно, недобро, говорили что-то друг другу.
Я почувствовала себя, как в плохом детективе, и, почему-то, стала нести ахинею:
– Он забыл, поверьте. Она качественная, мы её получали в сбербанке вместе со стопкой других купюр, тут я почему-то изобразила двумя пальцами неприличную по размеру пачку и ужаснулась выражению трёх пар глаз! Сумма получилась, похоже, запредельная, а на меня смотрели из-под масок глаза «следователей», женщины или завидовали этой стопке, или негодовали по поводу нагло врущей тётки с её мужем, который сушит деньги на солнце…
– О, боже, – воскликнула я и побежала на улицу.
На главной улице города, выставив вперёд руки, стоял мой супруг. В руках у него красовалась пятитысячная. Он её показывал солнцу, небу и всем прохожим… Такой вот. Открытый всему миру…
Мужчина, проходивший мимо, что-то выронил от неожиданности и, наклонившись, стал наблюдать за мужиком, который стоит и держит в вытянутых руках купюру напоказ: и палящему солнцу, и всем вокруг.
«Видно, нашёл, повезло же чудаку, – вероятней всего, думал этот прохожий, продолжая наблюдать за событием в согбенном состоянии, в позе шпиона. – Так какого чёрта он распростёр находку напоказ, вместо того, чтобы сунуть её в карман?!»
– Ты что де-ла-ешь?! – нараспев сказала я, созерцая странную сцену. Услышав возглас, муж резко обернулся и по выражению моего лица понял, что дал маху…
А я представила, как, в мгновение ока, на него налетели ухари, решившие отобрать «добычу», выхватили высушенную и уже не принадлежащую ему купюру…
Нас встретила троица с глазами, в которых читалось злорадство.
– Вот, – как-то уже не по-боевому настроенный, сунул в оконце муж злополучную денежку.
– Тр-р-р, – сказал автомат и презрительно выплюнул «неформат».
Расплатившись картой, муж сказал, что придёт завтра за готовыми очками.
На прощание он повернулся и в сердцах изрёк трём грациям в масках:
– А автомат у вас всё-таки неисправен!
Правда это или нет, но в следующем магазине высушенная купюра благополучно прошла испытание.
Автор публикации
