К началу чайной церемонии, проводимой в десять утра каждый день, Валентин опоздал, доделывая отчет по расходу СИЗ. Убедившись, что воды ему не оставили, он подхватил чайник и пошел в туалет.
Под ногами мягко качнулись скрытые под слоями линолеума и ламината доски старого пола – он вошел в старую часть здания. За крашеным современным гипсокартоном прятались зеленые советские стены, а за этой краской и слоем штукатурки – непривычно узкие ярко-красные кирпичи, на которых, если достать такой кирпич из объятий всё еще крепкого раствора, можно было бы увидеть выдавленный год – тысяча восемьсот девяносто второй. Мало кто из работников офисника в центре города задумывался о его истории. Но Валентин её знал. Когда-то в здании было всего два этажа. В пятидесятых здание выросло еще на три этажа, а в шестидесятые обзавелось двумя крыльями-пристроями, где и находился его кабинет. Мама рассказывала, что где-то в этом здании, работала его прабабка Василиса – её девичью фамилию она не помнила. И он очень надеялся, что работала она в одной из контор или магазинов, а не в самом престижном городском борделе «Империалъ», который располагался как раз на втором этаже в кабинетах, мимо которых он ходил каждый день.
Набрав чайник, он вышел из туалета и…
Навстречу ему быстро шла очень красивая девушка в длинном бежевом платье. Густые каштановые волосы были собраны на затылке в пучок, плечи гордо расправлены, а серьезные карие глаза внимательно смотрели по сторонам. В этих-то глазах и утонул Валентин, проходя мимо, запнувшись и расплескав воду. Несколько мгновений он смотрел прямо на нее, но потом смутился и отвел взгляд.
Девушка почти сравнялась с ним.
«Да будь что будет! Если не отведет взгляд три секунды – можно знакомиться!» – уставился прямо на девушку Валентин, впервые в жизни решившись на подобное.
Круглое лицо с узким подбородком, низкие брови, аккуратный маленький носик, небольшой рот с узкими губами.
Но незнакомка просто пролетела мимо, обдав легким запахом духов, и скрылась в женском туалете.
Дыхание, украденное прекрасной незнакомкой, вернулось не сразу. Ощущение попадания в сказку постепенно угасало.
«Дождаться её из туалета?» – мелькнула отчаянная мысль. Постояв пару минут, он, постоянно оглядываясь через плечо, мелкими шажочками, все-таки пошел к своему кабинету. Из туалета так никто и не вышел.
«Интересно, кто она, – думал он, сев на рабочее место, забыв включить чайник, – вроде, новую секретаршу генеральному взяли – наверное она. Уж очень красивая. Нужно у знакомых эникейщиков спросить – они всё знают».
Рабочий понедельник не давал шансов на пустые мечты. Но и в обеденный перерыв, и уходя вечером с работы, он искал глазами в толпе бежевое платье.
Во вторник, в десять утра Валентин с пустым чайником уже стоял у туалета. Но девушка так и не появилась.
И на следующий день ее тоже не было. И на следующий.
В отчаянии Валентин весь обед простоял недалеко от выхода – но из здания она не выходила.
«В принципе, зачем секретарю генерального директора, который сидит на четвертом этаже, спускаться на второй? Случайно, небось, – раздумывал он. – А может, вообще она из контрагентов или в гости к кому зашла». О втором варианте думать не хотелось, ибо это означало, что шансы утонуть снова в карих глазах стремились к нулю. А вот проработать первый стоило.
«Привет, – отстучал он в болталке знакомому специалисту службы поддержки Павлу, – ты новую секретаршу генерального видел?»
«Хай. Конечно – комп ей ставил в прошлый понедельник».
О! В прошлый понедельник!!! Сердце учащенно забилось.
«Красивая?»
«Ессно. Других и не берут. Стерва только капец. Все мозги мне выклевала. Но цену себе знает».
«А как зовут?»
«Сармичева Елена Викторовна»
«Фотка есть?»
«В почте смотри в профиле – только такая».
Руки немедленно вспотели от волнения.
«Ага, пасиб!»
Оглядевшись по сторонам, будто опасаясь, что за ним будут подсматривать, дрожащими пальцами он ввел в поиск: «Сармичева Елена».
Один результат – ошибка исключена. Зажмурившись, он ткнул в контакт и вгляделся в фото красивой улыбающейся девушки. Сероглазой блондинки.
От крушения надежд внутри что-то порвалось.
«Ну и ладно», – обреченно подумал Валентин и честно постарался выбросить незнакомку из головы.
«Ну что, как тебе?» – пришло сообщение от Павла.
«Норм», – просто, чтобы отвязаться. И тут в голову пришла идея:
«Слушай, а у тебя доступ к записям камер коридорных же вроде был?»
«Ага. Хочешь вживую заценить?»
«Не совсем. Я тут девушку видел, – решил признаться Валентин, – в прошлый понедельник. Красивую. У нас на этаже. Очень понравилась – думал секретарша новая. Но не она, как оказалась. Давай ты на нее посмотришь и скажешь кто это – ты ж всех знаешь».
«Давай, только ближе к вечеру – пока занят».
«ОК. С меня шоколадка».
Ждать это самое «ближе к вечеру» было тяжело – девушка в бежевом платье не шла из головы, а сердце обнадеженно колотилось о рёбра. «Как мальчишка, блин», – сетовал он сам на себя, пытаясь сконцентрироваться на отчетах.
Наконец, Павел сообщил, что готов.
– Когда смотрим? – деловито спросил он, открывая консоль системы видеонаблюдения.
– Прошлый понедельник, где-то десять десять, десять пятнадцать. Шла со стороны главной лестницы в женский туалет.
– Так, пятнадцатое, время, ага. Вот смотри, – Павел повернул один из своих мониторов.
Нужный кусок коридора – камера висела в дальнем углу. Валентин увидел себя, идущего с чайником, зашедшего в туалет и через короткое время вышедшего. Вот он идет по коридору, запинается, потом что-то увидев, замирает и, подавшись вперед, вглядывается в пустую стену. Стоит так несколько минут. Потом мелкими шажками, постоянно оглядываясь, уходит из поля зрения камеры.
Повисла пауза.
Павел выжидательно посмотрел на Валентина, мол: «И что?»
– Отмотай, где я из туалета выхожу.
Таймер показывает время десять семнадцать.
– Замедли.
Изображение замедлилось и начало дергаться рывками.
– Стоп!
Паша нажал на паузу.
На кадре была еле видно что-то тёмное между замершим Валентином и стеной.
– А что тут? – всмотрелся в экран Павел.
– Ничего. Всё, закрывай.
– А девушка где?
– Видимо, в моих мечтах, – задумчивый Валентин положил на стол большую молочную шоколадку, которая тут же была спрятана в ящик. Почти уйдя, Валентин вдруг задумался и вернулся:
– Паш, не закрыл еще? Посмотри за сегодня в это же время.
Они просмотрели все дни, включая выходные на две недели назад.
– Никого, – подвел итог Павел.
– Ага. Спасибо тебе огромное – глюки у меня походу, – сказал Валентин, стараясь не выдать нервного возбуждения – едва видимая смутная тень, двигающаяся в сторону женского туалета, была! Каждый понедельник ровно в десять семнадцать! Осталось понять, почему он её не смог увидеть вновь.
– Девушку найди себе! Глючный ты наш, – сказал, ехидно ухмыляясь, Павел.
– Уже нашел. Самую лучшую!
Валентин внимательно смотрел на потемневшую от времени чайную ложку, которую не брала даже сода. Тяжелую, непривычной формы, с полустертыми вензелями на ручке. Набор таких ложек передавался из поколения в поколение – сколько им лет, не знала даже бабушка. В свое время набор был торжественно вручен маленькому Вале с пояснениями по поводу ценности ложек и необходимостью их хранить и передать своим детям. Валентин проникся, хотя и сразу стал использовать одну из ложек по назначению. Та ложка была дома. Конкретно эту же он достал из набора и принес на работу месяц назад, как временную замену потерявшейся офисной коллеге. В прошлый понедельник, кроме чайника, у него была с собой и эта ложка, сунутая в карман с целью отмыть её от следов намертво присохшего торта, который ели в пятницу.
Естественно, больше он ложку с собой не брал! И больше девушку не видел!
Вот оно!
С трудом дождавшись следующего понедельника, с зажатой в кулаке ложкой, Валентин дежурил в коридоре. И даже пошатнулся, когда незнакомка вышла с центральной лестницы. Как и в прошлый раз, она прошла мимо и, сделав узнаваемое движение открытия двери, которая видимо раньше была чуть в стороне, прямо через стену исчезла в туалете.
Валентин сглотнул ставшей тягучей слюну. Сработало! Он даже смог различить еле-еле слышный стук каблучков, а запах духов усилился – видимо, ложка работала усилителем «сигнала».
Интересно, а что будет, если взять все ложки?
Результат превзошел все ожидания. Валентин с открытым ртом смотрел, как интерьер из прошлого проникал в настоящее по мере приближения девушки. Крашеные гипсокартонные панели уступали место темно-зеленому сукну с золотым орнаментом, а линолеум – изысканному паркету, по которому ступали теперь видимые, ранее скрытые полом, черные туфельки с пряжками. Цок. Цок. Цок.
Незнакомые запахи щекотали нос: какие-то восточные благовония и терпкий грубоватый запах духов, казавшийся ранее еле заметным. Где-то вдалеке послышалось приглушенное ржание лошади, а слева беседовали двое мужчин, говоривших на русском, но смысл эмоционального разговора уловить не удавалось.
Незнакомку же он увидел будто заново: кожа оказалось не такой безупречной, как на первый взгляд – были и угри, и мелкие пигментные пятна, щеки были обильно запудрены, нашлись мелкие морщинки в углах глаз и рта, помада лежала неровно, видимо, нанесенная второпях без зеркала, а с ресниц осыпались частички туши. На бежевом платье нашлась пыль, брызги грязи на подоле и правом рукаве, а кружевной воротник в одном месте был зашит грубой ниткой. Да и гордый взгляд оказался, скорее всего, попыткой рассмотреть таблички на противоположной стене – девушка, похоже, была близорука. Но все эти детали, превращающие сказочную королеву в обычную живую девушку, только разжигали внезапно вспыхнувший огонь в сердце.
Девушка исчезла, реальность вернулась, но за эти несколько секунд свидания с прошлым Валентин успел взмокнуть и сейчас стоял на подкашивающихся ногах, пытаясь отдышаться. В голове же в ритм с сердцем стучало только одно: «Ещё!»
Каждый понедельник он смотрел этот спектакль. Уже точно знал, что начальная точка маршрута – последняя ступенька лестницы – именно там появлялась девушка. Он шел рядом с ней в своеобразной сфере прошлого, рассматривал стены, картины, вычурные газовые светильники, слушал и нюхал. Даже смог понять беседу мужчин, которые, как оказалось, эмоционально, и с использованием идиоматических выражений и жаргона (многие слова пришлось гуглить), делились впечатлениями от посещения некой мадам Зизи. К сожалению, любые попытки записать происходящее на телефон, ни к чему не приводили – все это видел только он.
А ещё он все больше влюблялся в эту девушку. Всё больше хотел обладать ею. Он уже без стеснения смотрел ей в глаза, разглядывал грудь и бедра, обтягиваемые при ходьбе тканью. Слушал завораживающий, заставляющий замирать сердце цокот каблучков. И смаковал, как изысканный десерт, секундное появление изящных щиколоток в темных чулках из-под взметнувшегося вверх подола при резком повороте перед самым исчезновением.
С каждым разом ему хотелось большего. Он пытался трогать незнакомку, но руки проходили насквозь не ощущая ничего. При этом складывалось ощущение, что не хватало совсем немного, совсем чуточку подкрутить ручку «настройки», и он сможет дотронуться до её плеча, сможет заговорить с ней. Черт возьми, сможет признаться ей в любви!
В его пораженном страстью мозгу не было место мыслям, что она может не захотеть с ним разговаривать, испугается его – нет, она непременно тоже сразу в него влюбится – они ведь даже были чем-то похожи! А настоящие пары, которые всю жизнь вместе, они всегда чем-то похожи! И конечно, она согласится уйти с ним в будущее.
Чтобы добить это «чуть-чуть», Валентин набрал артефактов того времени по друзьям и родственникам: вилки, ложки, книги, тарелки, дверные ручки, фотографии – все, что каким-то чудом сохранилось с начала двадцатого века. Но предметы не работали – только ложки «показывали» ему возлюбленную.
Сидя на кухне старой квартиры, где он провел полжизни, и прихлебывая чай из своей старой кружки, Валентин в очередной раз получил уверения от мамы, что ничего больше действительно старого нет.
– Разве что, – вдруг дернулась мама и ушла в комнату, где стояли стеллажи, закрытые тканью.
– Вот! – гордо вручила сыну тонкую книжку в самодельном переплете из цветного картона.
– И что это? – книга совершенно не выглядела старой, даже уголки страниц были острыми и не скругленными.
– Открой.
На первой странице, на гладкой, лишь слегка желтоватой бумаге, высоким узким шрифтом было отпечатано: «Краткiй учебникъ Географiи Россiи для начальныхъ народныхъ училищъ». Год издания – тысяча девятьсот двенадцатый.
– Забыла совсем про этот учебник. Его, правда, бабушка на помойке нашла в семидесятых – так что он условно наш, но в семье давно. А переплет сделала новый на работе – старый рассыпался совсем.
– Спасибо, мама! Я тебя люблю! – Валентин, лишь открыв книгу, сразу понял – с ней точно все получится. От книги, как и от ложек, веяло чем-то родным и теплым, да и сама книга, несмотря на более чем столетний возраст, выглядела подозрительно прекрасно сохранившейся – даже цветные иллюстрации, хоть и немногочисленные, были яркими и красочными.
***
Время неумолимо подходило к десяти утра. И тут как снег на голову свалился начальник.
– К двум отчет по закупленным с начала года канцтоварам на филиал.
– Сделаем, Алексей Владимирович, – на автомате выдал Валентин, который задание пропустил мимо ушей. Какое ему дело до канцтоваров, когда решается судьба?
Да! Он сразу понял, что все получилось. При её приближении ноги тут же провалились через линолеум и слой ламината, встав на твердый крепкий паркет. Звуки, запахи и ощущение незнакомого помещения навалились на него – стала видна даже противоположная стена, а персиковые панели из реальности практически исчезли. А ещё он ощутил ее удивленный взгляд на себе. Она смотрела не на таблички, на которых надписи действительно были очень мелкими, а именно на него, возникшего из ниоткуда рядом с ней. Порывисто схватив её за руку, пытаясь передать весь жар переполненного любовью сердца, он выдохнул:
– Я вас люблю, я не могу без вас жить! Я из будущего! Меня зовут Валентин. Я не знаю, кто вы, но будьте моей женой!
Валентин вглядывался в любимые глаза с надеждой. Что-то в них увидев, вскочил, порывисто прижал её к себе, с звериным восторгом ощущая пальцами тонкий девичий стан, и впился губами в её губы. Но вместо того чтобы, как он рисовал в своих мечтах, ответить на поцелуй, она отчаянно извернулась, вырываясь из объятий, толкнула его и метнулась обратно к лестнице под удивленные взгляды двух мужиков, подпирающих стену чуть дальше по коридору.
– Стойте! Как вас зовут? Я не обижу вас! Подождите!
Валентин побежал за ней, пытаясь зачем-то схватить её за платье, чем еще сильнее пугал и так испуганную до полусмерти девушку. Она выскочила на улицу, а секунду спустя выскочил и он, чуть не вынеся двери плечом. Под кроссовками оказалась грубая мостовая с торчащими неровно уложенными камнями. Опорная нога поехала, и он чуть не упал, успев опереться на руки, давая беглянке фору. Мотнув головой, как спринтер с низкого старта, парень рванул за мелькающим впереди платьем.
– Стой!!! Я люблю тебя!!! Давай поговорим! Я все объясню! Я могу остаться здесь с тобой, если ты боишься будущего! – орал Валентин, прыжками стремительно нагоняя беглянку.
Прохожие останавливались и удивленно смотрели на дико выглядевшего в джинсах и футболке парня с выпученными глазами. Городовой уже спешил к месту беспорядков с ближайшего перекрестка, на ходу доставая свисток.
Девушка в очередной раз обернулась на жуткого преследователя. В её глазах читался ужас, а лицо было белым.
Каблук туфельки все-таки провалился в щель между камнями – и она, болезненно вскрикнув, полетела вперед, распластавшись на мостовой.
Девушка не слышала отчаянный крик извозчика, не видела вставшую на дыбы от резкого рывка поводьев лошадь. Не увидела и копыто, опустившееся ей прямо на голову.
Секунда – и только что бегущий и кричащий странный парень бесследно исчез. Лишь неизвестно откуда взявшиеся ложки со звоном запрыгали по камням, да шлепнулась в пыль какая-то книга. Городничий, шумно отдуваясь, мельком глянул на труп девушки с размозженным черепом, на охающего и крестящегося извозчика, на собирающуюся толпу, поднял книгу и заглянул в неё.
– Студент, – зло сплюнул он.
Вездесущие мальчишки, словно сороки, похватали ложки и скрылись за частоколом ног зевак.
Вскоре труп увезли, пятно крови забросали песком, и ничего больше не напоминало о разразившейся драме.
В «Вечерней газете» от пятнадцатого июня тысяча девятьсот тринадцатого года вышла небольшая заметка:
«Сего дня на Вознесенском проспекте погибла барышня Василиса Завойская, двадцати семи лет, попав под лошадь. Свидетели уверяют, что барышня спасалась от преследовавшего её молодого человека в чудной одежде, после гибели Завойской скрывшегося в неизвестном направлении. Завойская прибыла в конторы господина Мейзенхерца для устройства машинисткой, но ошиблась дверью и зашла в бордель, где на неё по невыясненным причинам и напал молодой человек».
***
Начальник заглянул в кабинет и недовольно поинтересовался:
– Что там с отчетом по канцтоварам?
– Каким отчетом? – подчиненные удивленно переглянулись.
– Ну я просил до обеда еще отчет сделать.
– Кого просили?
– Эээ… – начальник растерянно обвел глазами кабинет, – а что, не просил?
– Нет. Шеф, ну не справляемся мы вчетвером! Есть же ставка свободная – вот он бы вам отчеты такие и делал. А у нас и без этого завал.
– Есть ставка? – растерянно пробормотал начальник.
– Да! Вот даже место есть, – Василий показал на пустующий пятачок кабинета, куда ровно влезал типовой стол.
Начальник ушел, все еще будучи уверен, что задание он точно кому-то давал, и сетуя про себя, что совсем на этой работе сошел с ума.
Автор публикации
