Она сидела у окна и слушала внутренний диалог:
– О нет, я опять влюбилась! – говорила одна её сторона .
– Вот, посмотри, он вынимает из тебя душу, скомкает и бросит распластанной на мостовой! – отвечал опыт и здравый смысл.
– Нет, он не такой, он… – продолжала спор первая.
– Он другой. Он не такой, какая ты. Для него любовь таких маленьких девочек подобна ветру. Их много. – продолжал спор разум.
– Не может быть, я не верю, – ругалось вновь сердце.
Алла встала с подоконника, посмотрела на экран ноутбука, где далёкий юноша выписывал ей признания. Здравый смысл выиграл, но ещё не полностью.
Чего-то очень хотелось. Хотелось папирос: старых, редких. Ей захотелось какой-нибудь жгучей “Герцеговины Флор”. “Беломорканал” больше не включал её воображение, от него становилось дурно.
– Мальчишка… – выдохнула Алла.
Сердце билось, как никогда.
Алла пошарила руками в поисках отцовского мундштука, который она использовала, если не было другого шика.
Открыв старый комод, откопала под грудой белья экстренную заначку: “Мальборо” тысяча девятьсот сорокового года выпуска.
“Дааа, вот это будет полный улёт”. – подумала она в надежде отвлечься от паренька, который так растревожил, так разворошил то, что, казалось, уже погребено под многотонной плитой.
Она не успела зажечь сигарету, как резко отбросила зелье, а за ним и дорогую зажигалку.
– Будем жить, – проговорила девушка.
В чат же написала:
– Да, любимый, – и почувствовала, как подхватив всю её измученную сущность, душа взмывает ввысь, оставляя тело тихо таять от блаженства.
Автор публикации
