Она сидела у окна и слушала внутренний диалог:
— О нет, я опять влюбилась! — говорила одна её сторона .
— Вот, посмотри, он вынимает из тебя душу, скомкает и бросит распластанной на мостовой! — отвечал опыт и здравый смысл.
— Нет, он не такой, он… — продолжала спор первая.
— Он другой. Он не такой, какая ты. Для него любовь таких маленьких девочек подобна ветру. Их много. — продолжал спор разум.
— Не может быть, я не верю, — ругалось вновь сердце.
Алла встала с подоконника, посмотрела на экран ноутбука, где далёкий юноша выписывал ей признания. Здравый смысл выиграл, но ещё не полностью.
Чего-то очень хотелось. Хотелось папирос: старых, редких. Ей захотелось какой-нибудь жгучей «Герцеговины Флор». «Беломорканал» больше не включал её воображение, от него становилось дурно.
— Мальчишка… — выдохнула Алла.
Сердце билось, как никогда.
Алла пошарила руками в поисках отцовского мундштука, который она использовала, если не было другого шика.
Открыв старый комод, откопала под грудой белья экстренную заначку: «Мальборо» тысяча девятьсот сорокового года выпуска.
«Дааа, вот это будет полный улёт». — подумала она в надежде отвлечься от паренька, который так растревожил, так разворошил то, что, казалось, уже погребено под многотонной плитой.
Она не успела зажечь сигарету, как резко отбросила зелье, а за ним и дорогую зажигалку.
— Будем жить, — проговорила девушка.
В чат же написала:
— Да, любимый, — и почувствовала, как подхватив всю её измученную сущность, душа взмывает ввысь, оставляя тело тихо таять от блаженства.
Автор публикации
