– Надоело.
– Что именно? – енот сорвал ягоду и кинул в рот.
– Всё, и вот это в частности, – Тринадцатый обвел лапкой гудящий, звенящий птичьими трелями лес. – Каждый день одно и то же: жрать, срать, спать. И так пока сам в животе у кого-нибудь не окажешься.
– Скоро еще «размножаться» добавится.
– Это весной только, – Тринадцатый махнул лапой, – Меня до весны еще десять раз сожрут. Серые совсем берега потеряли – не берегут кормовую базу. Сколько себя помню, не помню, чтобы они охотились для забавы. Ты чего ржешь?
– Ааа! Гы гы! «Сколько себя помню не помню». Тринадцатый, тебе два месяца! Ну насмешил.
– А я слушаю, замечаю и на уши мотаю.
– Так что там с Серыми?
– Да ничего – валить нужно.
– Серых?
– Из леса! Расширять ареал обитания.
– И куда?
– Тут рядом за полями есть березняк. Вот только оттуда вернулся – тихо там, светло, спокойно, никого нет, даже мышей и птиц. Трава сочная, высоченная, – Тринадцатый замахал лапами, показывая какая там трава. – И кора на деревьях какая-то другая, вкуснее, сочнее что ли… Туда хочу переселяться. Давай со мной?
– Слышал я про этот лес, – Енот отвел глаза, – Старики его Желтым называют. И там никто не живет давно.
– А почему?
– Потому что лес зеленым должен быть. А грибы не должны быть больше взрослого енота.
– Ну… Трава там вполне себе зеленая. А листья осенью и в нашем лесу желтеют. Даже краснеют, как говорят, хотя сам не видел. И что теперь?
– Эка ты вот так «переселятся» сразу. Мне Ворсинка на днях шикарное место с крупными улитками показала у Быстрого ручья. Куда вот я от них?
– От Ворсинки или улиток?
Енот смутился, потупился и замолк.
– Ты себе имя когда выберешь? – прервал затянувшуюся паузу Тринадцатый.
– Мне и так хорошо – я у мамы один. И на нашей поляне я один. И если кричат: «Енотик!» то это точно меня зовут.
– Шерстинкой будешь.
– Есть такой уже – у поваленной сосны недалеко от ручья живет.
– А в новом лесу нету. И ты, вернее, вы там первые будете. И звучать как будет: Шерстинка и Ворсинка!
– Да ну тебя. Мне еще полгода до половозрелости – рано о совместном звучании думать.
– Ой мне то не рассказывай. Знаю же, что Ворсинка тебя не только как партнерша для игр в догонялки интересует.
– Всё то ты знаешь…
– К глубокому сожалению, друг мой, не всё, – зайчонок развел лапами. – И не узнаю. Сколько там зайцы живут?
– Я самого старого из ваших Восьмого знаю с Луговины. Пять весен ему.
– Ну, то есть, самый старый все ещё не сожранный заяц прожил пять весен. Это практически. А теоретически, допускаю, а почему бы и нет, что мы, зайцы, бессмертны. Просто нас быстрее съедают и не дают раскрыть весь заложенный в нас потенциал.
– Вот ту траву, которую ты ел утром, не ешь больше. Позавчера был заяц как заяц – про пользу лосиного говна рассуждал. А тут смотри ка, про бессмертие задумался.
– Да пока в тот лес мотался, пока обратно через поля с канюками и ястребами пробирался, пока от каждой тени в землю вжимался, стараясь не дышать даже, об этом думал, – Тринадцатый потеребил разорванное ухо с запекшейся коркой крови. – Но в этом лесу проверить гипотезу о вечной жизни зайцев не выйдет точно.
– Ну, то есть ты решился?
– Пару тройку зайчих ещё уговорить хочу. Тоже имена предложу вместо номеров в помете – им вместе с травой сочной этого за глаза будет. Одна будет Незабудка, вторая – Кувшинка…
– А давай вернемся к тому с чего мы начали. К тому, что тебе всё надоело. Неужели в том новом лесу ты не будешь жрать, срать, спать?
– Буду, само собой. А что там еще делать? Но жрать сытнее, срать легче, спать дольше. И никаких волков.
– Нет волков – значит еще какая пакость есть. Потому что природа не терпит пустоты. А судя по тому, что там пусто – пакость эта очень… – Енот задумался, подбирая нужное слово.
– А говорят, что зайцы – трусы, – фыркнул зайчонок.
– А я не за себя – за Ворсинку боюсь! Еноты знают сколько они живут, потому что чаще своей смертью умирают на глазах родных и близких! А у вас вон один на сотню доживает до пяти весен! И я тоже планирую умереть сам!
– Вот и умирай. А я планирую жить вечно. И дети мои, и дети моих детей…
– Ага, мечтай, Тринадцатый. Скоро твое имя освободится.
– Тьфу на тебя, безымянный енотик.
И бывшие друзья разошлись в разные стороны сердито шмыгая.
***
Два зайчонка шли по гудящему, звенящему птичьими трелями лесу и беседовали.
– Слушай, а сколько зайцы живут?
– А что?
– Мама вчера сказку рассказывала про Желтого зайца из Желтого леса, размером с волка, который уже двадцать весен живет.
– Я старше четырех весен не знаю зайцев.
– Вот! Неужели он и правда бессмертный? Давай сходим в Желтый лес, найдем его и попросим рассказать секрет!
– Да ну – сказки все это. И через поля нужно идти – а там и лисы, и канюки, и ястребы. Страшно… И зачем тебе столько жить?
– Не знаю, – почесал ухо зайчонок. – А ему зачем? Он же там один живет.
– Без понятий. Зачем-то же живет… Ой всё… Пойдем-ка лучше в осинник кору с молодых деревьев обожрем, пока туда остальные не добрались.
К сожалению, волки тоже решили сходить поесть в осинник. И зайчата с именами Сто шесть и Триста двадцать восемь, как и многие миллионы до них, так и не успели узнать, что они тоже…
Автор публикации
