Меня привлек отблеск особенной темноты внутри черной дыры, мимо которой я пролетала на своем бронированном космическом корабле. Меня защищали толстые стены, шипы и едкая мазь (ею были обработаны все возможные отверстия на корабле). Я летела днем, поэтому, возможно, что одно из Солнц затмило мне обозрение и не позволило увидеть всю картину целиком. Наверное, мне бы удалось сориентироваться и взять слегка вправо, но я не смогла. Вскоре все стало понятно: меня начинает засасывать все сильнее и сильнее. Я чувствовала, как необычно потряхивало стены моего корабля. Внутри, на железных полках и тумбочках, все дрожало, но, к счастью, ничего не падало. Все оставалось целым. Я успевала все контролировать, следить, чтобы все приборы находились в рабочем состоянии и все оставалось целым. Нужно отдать мне должное, я ни разу не отпустила управление. Разве что, в редкие моменты усталости. Тогда я проваливалась в случайный сон, отвлекалась, забывалась. Но потом вновь происходил неприятный толчок в какой-нибудь зоне турбулентности, что будил меня. Приходилось подниматься на ноги и выруливать.
Через несколько недель тряски мне впервые показалось, что я начинаю привыкать к такому ритму. Я постаралась встроить его в свою новую действительность. У меня было ощущение, что это не пройдет никогда и я буду лететь вечно. Внутри себя я догадывалась, что корабль однажды не выдержит, треснет и раскрошится на маленькие кусочки, также как и я, но оставалась легкая надежда на то, что во Вселенной есть что-то живое и оно меня спасет, вытянет, создаст для меня вакуум, в котором я смогу оправиться, а потом вернуться туда, где полет был еще спокойным – туда, где все только начиналось.
Вскоре корабль перестало трясти и я, после длительных внутренних и физических мытарств, вновь увидела ту самую особенную темноту внутри этой бесконечной центрифуги. Я взяла свой космический бинокль и изучила перспективу. При близком рассмотрении мне стало понятно, что это была пустыня. Кто-то сжег все деревья и кустарники, не было ни одного цветка, никаких существ – ничего живого на сотни километров. Приборы на моем корабле запищали и предложили срочно сбавить скорость, потому что мы снижались, давление колебалось, топлива оставалось на несколько минут. Я почти не сопротивлялась. Первоначально, конечно, рука дернулась, чтобы взять под контроль бортовой компьютер и перенаправить его в другое направление, потому как показалось, что это было возможным. Но мне лишь показалось. На самом деле мой корабль падал. После длительного пути все вокруг остановилось и я оказалась в пустыне – в этом безжизненном поле.
Открыв дверь, я вышла на воздух. К моему счастью, тут была атмосфера. Почти на каждой планете, которую я посещала вне черной дыры, была атмосфера. Раньше я не знала, что здесь это тоже возможно. Тут была самая лучшая атмосфера — та самая, которая мне подходила для жизни. Она особенная, наполняющая, расширяющая. Скажем так, мне дышалось настолько больно, но так свободно, что я задыхалась от эйфории и онемения. Я осторожно огляделась. Пустыня простиралась на сотни или даже тысячи километров. Она была живой и мертвой одновременно. Именно поэтому она вдруг стала напоминать мне что-то очень родное. Это невозможно описать. Это нужно почувствовать самому.
Очень осторожно я сняла свои ботинки и прошлась по выжженной траве. Колючая, короткая, вонзалась в мои ступни и доставляла ужасный дискомфорт. Но почему-то мне казалось, что только так я смогу познакомиться с этим миром, ощутить его и вспомнить, почему мне здесь самое место? Раздевшись почти до гола, я уселась на землю и положила руки на колени. Кажется, начинался рассвет. Сперва солнце чуть блестело где-то на горизонте, потом длинной массивной полоской оно растеклось по всему миру и погрузило меня в огонь. От удивления я открыла рот. Может это и есть рай? Рассвет здесь был каким-то особенным: огненным, сильным, страстным, сжимающим все мое сознание в маленькую точку и расширяющим его на сотни Вселенных. Мне было больно и легко, у меня поднималась температура тела и меня бросало в ледяной холод, я теряла зрение и могла видеть на километры вперед. Яркий свет поглощал каждую клетку моего тела. Казалось, будто бы я обретала себя и теряла себя множество раз каждую секунду.
Я почувствовала, что поднимался ветер, усиливался, рвался в разные стороны. Через какое-то время его порывы унесли мою одежду и мой корабль. Начинался сильный ураган, вдали, над восходом засияли грозы и пошел дождь, тяжелый град летел в разные стороны и бил меня по оголенном телу. Кажется, что наступал апокалипсис. Я не сдвинулась с места, продолжала смотреть на глубокий рассвет и погружаться в бессовестную красоту пустыни, которая открылась мне на этой планете. К тому моменту прошло, наверное, около четырех столетий, я а все оставалась на одном и том же месте, восхищенно собирая на себе первые лучи восходящего Солнца. Я поняла, что еще долго не смогу уйти отсюда. Я поняла это спустя десятки тысяч гроз, которые взорвали этот мир. Я не смогу отсюда уйти, потому что это было мое место. Мой дождь. Мой рассвет. Моя пустыня. Мои пожары. Моя огромная черная дыра. Я покорилась этой планете, потому что вспомнила, что всегда ей покорялась. Во всех своих воплощениях я покорялась судьбе в этой самой пустыне на этом самом месте. Здесь я восхищалась, здесь я страдала, здесь я воевала и отвергалась, была изгнанной и прощенной. Здесь я жила и умирала, воскресала и восстанавливалась, переживая сотни разных апокалипсисов. Мое личное поле боя, сожженное, далекое, внутри уничтожающей все на своем пути, черной дыры. Мой родной дом, в котором я навсегда оставила свою память, похоронила кости всех своих воплощений и забыла про все свои могилы.
“Как же так снова произошло, что меня засосало в эту дыру?” Я думала про это, пока дождь стекал по моим щекам. “Как же это могло произойти снова?” Сотни лет я задавала себе один и тот же вопрос и била кулаками по мокрой земле. Я никогда не знала ответа. Я знала лишь то, что не хочу уходить отсюда, потому что невозможно уйти из дома, даже, если ты на расстоянии миллионов световых лет от него. Невозможно покинуть место, в котором ты случился и стал. Даже, если очень хочется. Оно навсегда останется внутри: больной выжженной пустыней, в которую ты будешь падать, падать и падать через огромную черную дыру. Каким бы ни был твой корабль – однажды он не выдержит напряжения, однажды его приборы решат затормозить, однажды через его иллюминаторы ты увидишь отблеск особенной темноты и, наконец, оставишь контроль, устанешь и сдашься. И настанет время твоей планеты.
Я сидела, наслаждаясь дождем и кровавым рассветом, улыбалась и думала, как просто меня нашла моя судьба. Периодически я заливалась смехом и плакала, а потом задумчиво вглядывалась в бесконечный мир, залитый многовековым дождем. «Как у нее так получается – всегда меня находить? Какая горькая, печальная, больная и колючая судьба», — думала я. Она притягивала, убеждала, давила и побеждала. Любой бы на моем месте растворился и стал пеплом, чтобы никогда больше сюда не возвращаться. Но я единственная, кто видел в этой выжженной пустоте Любовь. Мой дом, моя компульсия, моя тошнота, моя боль, моя опасность, моя нежность таится в красоте этой пустыни. Бросить свой дом – предать саму себя. Изменить свой дом – лишиться его навечно. Удобрить почву, вскопать земли, засеять все миллионами цветов. Разве что-то изменится от этого? Разве я не застыну перед страстным рассветом снова, если мой корабль вновь рухнет через сотни моих жизней? Разве эти цветы смогут покрыть эту землю? Ведь дождь будет идти здесь вечно. ©
Автор публикации
