ОДНАЖДЫ МЫ ПРОВЕДЕМ НАШЕ ВРЕМЯ. ПРЕДЗИМЬЕ
Однажды мы проведем наше время в милом доме на краю леса. Наш дом будет настолько «на краю», что дорога к нему исчезает среди столетних дубов и раскидистых ив, и путнику может показаться, что она ведет в никуда, в то будущее, которого нет…
Как же я люблю эти ноябрьские утра! Холодные, игольчатые, белёсые. Просыпаешься, а за окном еще темно. Ворочаешься, кутаешься во сне в одеяло, просыпаешься медленно-медленно и, когда уже глаза привыкают к полумраку вокруг – смотришь на окно. Что там? Привычный вид – знакомый, изученный, такой родной и спокойный. Я вижу только голые ветки и кусочек неба. Серое с ночи, оно постепенно начинает розоветь. Но не с одного края, а всё сразу, целиком. В серый примешивается неуловимо-розовый, который с каждой минутой становится всё отчетливее. Осень почти закончилась, но её меланхолический шлейф до сих пор тянется в воздухе, распространяя вокруг запах лаванды. Я чувствую, как за окном ноябрьский утренний туман, ворча и клубясь, неспешно убирается в ближайший лес.
Ты тоже начинаешь ворочаться. Сильной рукой одним движением, обхватываешь меня за талию и притягиваешь к себе. Сквозь сон я чувствую твое горячее тело – колени, живот, руку. Улыбаюсь в полудрёме: какое же счастье быть рядом с таким сильным мужчиной. Ты целуешь меня куда-то в одеяло на уровне головы и встаешь. Мне же совершенно не хочется шевелиться. Старательно притворяясь спящей, я лежу и прислушиваюсь к тому, что ты делаешь. Обожаю звуки дома! Только по одним звукам можно определить, кто чем занимаешься и даже в каком настроении. Вот ты потягиваешься, идёшь на кухню, вот ставишь чайник на плиту, открываешь банку с кофе, достаешь с полки две кружки, идешь умываться, шум воды. Чайник свистит.
Я всё еще накрыта одеялом с головой.
Ты приходишь с подносом, ставишь его на пол, присаживаешься на край кровати, и я чувствую, как твоя рука, проникнув под одеяло, начинает щекотать мне пальчики на ногах.
– Вставай, соня! Доброе утро! Я принёс тебе кофе.
– Доброе! – я пытаюсь усесться на кровати, не в силах отказаться от такого чудесного утра вдвоем с тобой.
– Садись повыше.
Ты взбиваешь свою подушку и кладешь ее мне под спину. Почему-то сразу вспоминается мама, которая также ухаживала, когда я болела и она приносила чай и лекарство. Ты садишься напротив и ставишь мне на колени поднос, на котором божественный кофе и традиционно цветок из букета в вазе.
Пить кофе мы начинаем еще в темноте. Именно в темноте, потому что за окном еще серое небо и ноябрьский туман, еще слишком рано.
Доброе утро всем тем, кто просыпается до того, как наступит рассвет!
У нас впереди больше месяца дней до Нового года. Это замечательное время для того, чтобы создать лучшие воспоминания. Это прекрасный шанс простить себя и простить свое прошлое. Это шанс открыться будущему и полюбить то, что есть. Мы счастливчики.
Каждый наш день в лесу полон забот – о тепле, о еде, о достатке, полон заботами друг о друге.
– Что-то мне скучно… – завожу я заунывную песню. Ты занят интернетом, а на дворе начинается шикарнейший снегопад. Совсем скоро мы будет бегать друг за другом, целясь попасть снежком, будем катать белоснежные шары для снеговика. Но это потом; сейчас нас на улицу не выгонишь. Промозглость вчерашнего осеннего дня заставляет пригреться у печки с чашками горячего чая. Мы смотрим в окно на снег.
– Может, испечь чего-нибудь вкусненького?
– Например?
– Например… круассаны!
– Вот это заявочка! Испеки!
– Найдешь мне рецепт в нете?
– Легко!
– И поставь что-нибудь французское.
– Каберне?
– Я не про вино, а про музыку! Ты забыл, я до Нового года ни-ни.
– А, да.
– Знаешь что? Поставь песню Jenifer «Post melancholie».
– Сейчас. Нравится?
– Более того! Я буду петь.
– Как так?
– Вот так. Помнишь пари? Я проиграла и должна выучить и спеть песню на французском.
– Ого! Вот это сюрприз! Давай, начинай!
Ты включаешь колонки и прислоняешься к холодильнику, скрестив руки на груди. С первыми звуками музыки я начинаю танцевать и петь. Стыдобень с тысячью и одной грамматической ошибкой на французском. Но ничего! Я возьму харизмой и уверенными телодвижениями. Je t’attends – протягиваю к тебе руки, ты держишь мои запястья и включаешься в танец. Вальс, танго, сальса – все сплелось в наших странных телодвижениях, но нам двоим весело и хорошо друг с другом.
– Какая ты молодец! – хвалишь ты. – Ты правда это сделала ради меня?
– Правда, правда!
– Я, правда, не достоин…
– Долой хандру! Как поёт моя любимая певица Милен Фармер – N’aie pas de regret – Без сожалений! Устроим вечер во Франции?
Ты ставишь колонку на подоконник и мы попадаем под обаяние прекрасных французских хитов, начиная от Шарля Азнавура и Джо Дассена Конечно, переслушиваем современных – Gregoire, Amel Bent, Lomepal, ZAZ, Mylene Farmer.
Параллельно я достаю муку, слоеное тесто, большую скалку, доставшуюся от мамы, чтобы его раскатать. O-la-la, сейчас все будет белым бело. Говорят, если девушка испачкается мукой, значит, она скоро выйдет замуж. Мы перепачканы. Носы, руки, волосы, все в белоснежной муке, напоминающей снег за окном.
Мы не выдерживаем эротических вздохов Je t’aime Сержа Гинзбурга и Джейн Биркин и, увлекаемые волнами музыки, скрываемся в спальне.
Отдаваться тебе, волнуя море на нашей постели. Двигаться в такт ударам волн, задыхаться в шторме. Мягкий свет из окна, рисует твой силуэт. Как же я люблю эти плечи! Ты раскрываешь меня. Твои пальцы, словно лепесток за лепестком расправляют цветок розы, подбираясь к самому бутону. Ласка твоих пальцев заставляет меня стонать. Будь во мне! Живи во мне! Je t’aime. Словно дразнясь, ты проводишь вверх и вниз, но не входишь. А ведь я уже теку соком – самым сладким. Я так тебя хочу! Полюбовавшись на меня, раскрытую, ты закидываешь мои ноги себе на плечи и входишь в меня так глубоко, как только возможно. Я выгибаюсь. Нога соскальзывает. Я упираюсь носками в скомканные простыни и, приподнявшись, ловлю твою волну. Твои движения все сильнее и резче. Положив ладони мне на плечи, ты притягиваешь меня к себе, и мне уже не вырваться, не расцепиться. Море постели колышется, как у берегов скалистых островов. Море-я. Моя грудь, дрожит и волнуется. Море –я. Море внутри меня, словно волна за волной накатывает, вознося меня на самую высокую скалу. Аа-ах, внутри сжимается и разжимается маленькое солнце. Море-Я.
Je t’aime.
И всё же, как испечь круассан?
Пока поднос с изысканными французскими булками томится в духовке, мы продолжаем разговоры на окололитературные темы.
– Ты опубликовала свой стих?
– Какой?
– Ну тот, про ожидания?
– «В мечтательной голове, в её неуклюжих дебрях?»
– Да. Тот самый. Я хотел бы его услышать. Ведь только в сообщении его читал.
Я с удовольствием открываю свою страничку и декламирую тебе, погружаясь в свою «реальность без тебя»:
В мечтательной голове, в ее неуклюжих дебрях,
Туда, где белее снег, где поезд берёт разбег,
Мне хочется налегке, но вместе с тобой уехать
И спрятаться ото всех, и скрыться в далеком сне.
Туда, где напев зимы и ветром сугробы взрыты,
Где явью становятся сны и брезжит вдали рассвет,
Где руки к тебе – мои, твои – под мой белый свитер
И мы – ожидаемы
в мечтательной голове…
С последним звуком, ты хватаешь меня за запястья и рывком усаживаешь себе на колени.
– Милая моя, моя хорошая, моя любимая! Знаешь, когда я бы в отъезде и прочитал его, еле сдержался, чтоб не … Как представлю, что ты чувствовала при написании стиха… Как же мне хотелось обнять тебя, прижать к своей груди, забрать всю твою боль, защитить от всего плохого, отзеркалить его, выкинуть обратно в космос, окутать тебя непроницаемым защитным барьером. Ты такой светлый человечек, спасибо за то, что ты есть! Огромнейшее спасибо, что ты есть!
Твое признание трогает меня до слёз. Нельзя быть таким! А мне нельзя быть такой. Нужно взять себя в руки.
– Помоги мне лучше написать комментарий одному талантливому автору.
– Про что пишет этот «талантливый»?
– Не поверишь! Про самолёты!
– Тогда это очень талантливый автор! – усмехаешься ты и мы заныриваем в литературный портал с головой.
Твои комментарии такие легкие и точные, что позавидовал бы любой авиатор. И я не скрываю своих эмоций:
– Я удивлена, восхищена комментарием! Во-первых, он объемный. Не лень тебе было столько писать? Во-вторых, появилась неожиданная интерпретация последних строчек. В общем, я под впечатлением. Спасибо за взрыв эмоций! Ты чрезмерно талантлив!
– Хе-хе, это еще не много.- Ты явно польщён. – Могу больше, тем более, когда произведение взбудоражило мое нутро!
– Я сделаю на этого автора закладку.
– Видишь, как со мной просто.
– Вижу.
– Или стой… Не, сложнее, гораздо сложнее.
Мы смеемся. В очередной раз я убеждаюсь, что любовь, это не, когда тебя говорят красивые слова и обещают достать с неба луну и все звёзды. Любовь, это когда ты десять минут слушаешь про самолёты и дроны и погружаешься в экскурс военной авиации. Не уставай удивлять меня своими историями! И не забывай про свои таланты! Я всегда поддержу тебя, как сейчас только что ты помог мне в моем литературном экспромте.
– Может быть, сложный ты мой, нарисуешь иллюстрацию к одному моему стихотворению?
– К какому?
– К туманному, – я достаю блокнот-черновик и начинаю читать:
«ПИСЬМО ОДНОГО СТРАННОГО СУЩЕСТВА ДРУГОМУ
Знаешь, здесь в лесу, комариный рай.
Светляков огней – сколько звезд на небе…»
Я считаю туманы до первого снега.
Может быть, стоит периодически пересматривать мультфильм про ёжика, чтобы раз за разом наслаждаться красотой и загадочностью туманов?
Так интересно перечитывать свои дневниковые записи, которые я начала вести, как прилежная ученица начальной школы: «16 октября – первый туман, больше похожий на дымку, облака движутся с севера, облетает дикий виноград; 15 ноября – второй туман, вчера было красивое небо с красными облаками, всё покрыто инеем; 29 ноября – туман полностью накрыл лес, видимость не более пяти метров».
Когда-то читала народные приметы и суеверия про туманы и в голове отложилось, что на седьмой или на двенадцатый туман должен выпасть первый снег. Врут! Синоптики опять ошиблись. В этом году первый снег упал на лес после четвертого тумана. Туманы так недолговечны и чаще всего предвещают потепление. Сегодня как раз не очень холодно.
Первый снег погрузил наш дом в сказку Предзимья. Внутри нас окружают теплота и уют – то, что финны называют смешным словом «хигги», уж они-то знают толк, как уютно обустроить дом и с комфортом проводить вечера.
Я захлопываю книгу Лианы Мориарти.
– Ура! Дочитала!
– Поздравляю! Кто убийца?
– Садовник! А вообще – это удивительная книга, и фильм по ней тоже ох как хорош! К тому же, ты должен послушать музыку из него.
Я достаю один наушник и отдаю тебе. Чарующие звуки Michael Kiwanuka «Cold Little Heart» к фильму «Большая маленькая ложь» уносят меня на берег седого океана, где волны бессильно обрушивают на скалы свою мощь, где небо отражает настроение, и за каждым поворотом извилистой горной дороги скрыты тайны.
Я встаю с дивана аккуратно, чтобы не выпал наушник, и начинаю сначала медленно, а потом более уверенно двигаться в такт музыке. Она неспешная, в стиле регги, под такую хорошо танцевать с закрытыми глазами. Ты смотришь на меня снизу вверх и улыбаешься, зачарованный зрелищем. Я поднимаю руки вверх, двигаю бёдрами и закрываю глаза – под эту музыку невозможно танцевать с открытыми. Что же тебе нравится больше: музыка или танец? Ты берешь меня за запястье и тянешь к себе, обнимаешь. Я падаю на тебя сверху. Не совсем падаю, скорее, удобно располагаюсь, совмещая все впадинки и выступы наших тел.
– Держи себя в руках, проказница! – ты щелкаешь меня по носу, когда я подольше задерживаю взгляд «глаза в глаза» и нежно целую тебя в пухлые губы. – Ты напомнила кое-что. Дам тебе послушать одну песню. Её исполняет Айвёр Полсдоттир – скандинавская певица с Фарерских островов.
– Айвёр Полсдоттир, – повторяю я словно какое-то древнее магическое заклинание.
Ты вставляешь наушники в свой телефон, и я одним ухом приобщаюсь к волшебной эндемичной музыке Скандинавии.
«Far away, far away from here» – поёт Айвёр, и я, как Ассоль, оказываюсь на берегу островной рыбацкой деревушки. Оказываюсь вместе с тобой, потому что я не мыслю свою жизнь без тебя! Если уж ехать куда-то, то только вместе, только вдвоём.
– Где это, Фарерские острова? – спрашиваю я.
– Далеко, далеко от здешних мест. – переводишь ты. – Ну, вообще-то, действительно далеко. В северной части Атлантики, рядом с Исландией, хотя принадлежат они Дании. Я хотел бы там побывать.
«You are far, far away, but near» – напевы Айвёр такие же легкие, как прибрежные волны, накатывающие на рыбацкие мостки и шустрые как вездесущие чайки.
– Я тоже хочу туда! Посмотри, какая красота! – показываю тебе картинки из гугла. Среди всех выделяется сет с подписью «Настроение: улететь на Фарерские острова и не возвращаться». Каждая картинка наполнена величественным спокойствием. Слоистые обрывы над холодным океаном, туманный залив в ложбинке зеленых гор, одинокий дом с красной крышей на стыке земли, моря и облаков, белый маяк возле скал – вот те места, которые у самого сердца таят мечту когда-нибудь там побывать, вдохнуть полной грудью морской воздух, услышать крики чаек и блеяние местных белых, как облака, овец. У каждого должна быть такая мечта. Даже если сейчас мы живем в своем маленьком лесном раю, ничто не может нам помешать помечтать о далеких туманных Фарерских островах.
– Посмотри, какая высота! Не боишься? – я словно проверяю тебя на прочность, показывая крутые обрывы, заросшие можжевельником и тамариском, у подножия которых разбиваются пенные волны.
Ты без капли стеснения признаешься:
– Боюсь. И высоту, и глубину, и вообще всего.
– А я нет! Я боюсь только потерять тебя. Зачем мне там быть одной?
Твои глаза смотрят серьезно. Слишком серьезно:
– Мы обязательно там побываем! Я обещаю тебе! Клянусь! Если не в этой жизни, то я найду тебя в следующей, возьму за руку и полетим туда!
– Обещаешь?
– Обещаю! – ты целуешь меня, и где-то внутри меня маленькая солнечная девочка кивает и подсказывает шёпотом «Это правда!». Я кладу голову тебе на грудь и закрываю глаза. В наушнике звучит уже другая песня несравненной Айвёр, потом еще одна и еще одна. Так близко твое сердце, так спокойно твое дыхание, что мне становится невыносимо хорошо. Я влюбляюсь в Фарерские острова навсегда.
– Эй, ты не спишь?
– Нет! – я поднимаю голову.
– Мне кажется, что я раскрыл один важный секрет этого дома. – Ты многозначительно смешно поводишь бровями.
– Какой? Нашёл волшебную дверцу, которую можно открыть волшебным ключом?
– Именно!
Я удивленно распахиваю глаза.
– И ты молчал?
– Не молчал, просто забыл сказать.
– И где же она?
– Ты готова открыть последний ключ и узнать тайну?
– Готова!
– Тогда на счёт три. Ты вскакиваешь, переодеваешься в тёплое, потому что нам надо будет выйти из дома, и ждёшь меня у входной двери с ключом.
– С ключом от входной двери?
– Нет же! С тем огромным, который в кладовке. С чердака.
– Поняла.
– Готова?
– Да!
– Раз! Два! Три!
Я срываюсь с тебя и начинаю хаотично носиться по дому, чтобы побыстрее приступить к разгадке, и всё это под твои подколы и шуточки. Спустя две минуты жду тебя в полном облачении у двери. В правой руке – ключ, в левой – айфон, чтобы запечатлеть событие. Ты подходишь с большим жёлтым фонарём в руке.
– Полезли на чердак, любительница приключений!
Страшнее всего кажется подъем по заледеневшей лестнице к покатой крыше. Чердак встречает нас как старых приятелей. Пока мы не закрыли дверь, морозный воздух в чердачной темноте клубится белым. Теплота остального дома проникает и сюда, поэтому здесь совсем не холодно.
– Понимаешь, когда я думал над обустройством дома, у меня кое-что не сходилось в чертежах первого этажа и крыши. Я решил проверить, почему такое несоответствие и обнаружил, что наш чердак занимает гораздо меньше площади, чем комнаты внизу.
– И?
– И я нашел вход туда, где еще не ступала твоя нога.
– А твоя?
– Моя ступала, но, клянусь, я ничего не трогал и оставил для тебя, чтобы ты могла насладиться тайной первооткрывательства.
– Ну ты сказал!
– Почему мы не видели эту дверцу? – Ты невозмутимо продолжаешь делиться со мной открытием. – Потому что тут темно и она фактически ничем не отличается от стены. Мы просто проходили мимо нее, совершенно не замечая. А ведь за ней – самое интересное.
Свет фонаря скользит по еле заметной, высотой чуть больше полуметра дверцей слева от входа на чердак. Она словно выпилена из дощатой стены и установлена обратно. Я вставляю ключ в замочную скважину и открываю волшебную дверцу в каморку под крышей.
Чердачное пространство шириной около метра встречает нас чужой тайной. На полу – толстый матрас, застеленный ярким пледом в красно-зеленый ромбик, стопка книг на полу, небольшая полка с мелочами – кружка, стакан с ручками, карандашами и фломастерами, перья разных птиц в хрустальной вазочке. Все стены расписаны рисунками из балончика или красками, лишь в одном месте тщательно прикреплены плакат и вкладыши от жвачек. К потолку с первого этажа тянется шнур, заканчивающийся плоским абажуром и шнурком, дернув за который, можно включить свет.
Девичья каморка, уголок уединения милой девчонки с рыжим каре на фотографии. Мне одновременно хочется все потрогать – прикоснуться к ее тайне, и в то же время я боюсь нарушать сон оставленных ею вещей. Хотела ли она когда-нибудь вернуться сюда? Вернётся ли, когда станет совсем взрослой? Под матрасом у стены я обнаруживаю дневник – та самая большая книга в коричневом переплёте, которую она держит на фотографии.
Мы усаживаемся на матрас, привалившись спиной к стене, и начинаем читать.
«Это дневник Свитти. Так зовут меня друзья. Хм… хотя друзей у меня нет.
17 января:
Во тьме, как и в любом человеке, две противоположности. Её плюсы – она уютна, она нас скроет. Минусы – во тьме мы не знаем, кто или что нас окружает, мы лишены зрения. Просто знай и помни простое правило – пока нет света, и ты их не пугаешь, ты в безопасности. Не надо света. В твоей темной душе душе его достаточно. Останься здесь, ведь здесь намного лучше, здесь даже можно услышать музыку. Только принеси с собой пледик, пожалуй, иногда здесь бывает холодно. Только здесь ты сможешь подумать над тем, что творится в твоей голове. Только здесь ты будешь наедине с собой. В спокойствии и одиночестве…
19 января:
В твоей душе пересекаются миры. В одном – рассвет, в другом – спускается ночь. Во всех мирах одни и те же самые герои. События разные. Это твое воображение, основанное на реальном восприятии. Это все — твоё. Ты живешь реальным миром, основным, а думаешь миром внутри тебя…
21 января:
На следующий день она скажет, что пора уезжать. Я буду плакать. Она, скорее всего, тоже. Но, это не будет нашей последней встречей. Если состоялась одна, значит будет еще и еще одна… И в конце концов, мы станем жить вместе вместе. Мы, о боги, будем 1) в одном городе, 2) в одном доме и 3) рядом. Я, наконец-то, 4) смогу её обнимать 5) каждый день. 6) Смогу рассказать ей обо всем. Я, наконец-то, ∞) НАУЧУСЬ любить…
24 февраля:
Ты знала то, что люди из твоей жизни — это тоже кусочки твоего персонального пазла. Как считаешь? Просто представь, какой нелепой и опустошенной становится вся твоя жизнь, когда не хватает одного маленького, но важного кусочка. Всего лишь ч-е-л-о-в-е-к-а! Но какого…Боялась ли ты потерять его? Обычно, это самые важные, центральные.
Вспомни, каково это? Непонятный и неконтролируемый страх сковывает тебя. Нет, это не страх быть отвергнутой. Это страх из-за собственной безответственности потерять того, кто наполнял твою жизнь смыслом. Это как надлом в пазле, начинающий полное его разрушение…
29 июня:
А мне какое дело, что она скоро сваливает? Как эта пустышка, эта наивная глупость никак не поймёт, что я уже давно абсолютно равнодушна к ней? Я не буду скучать. В последнее время даже гулять с ней и общаться мне совершенно не хочется.
Зачем мне это?Пустая трата времени. Человек без смысла.
Это не мои проблемы.
Это твои проблемы.
Я устаю от нее. Я устала давно.
Она, как репей в волосах – никаких аргументов, но сколько печали в ее словах, столько привязанности.
Мне абсолютно не хочется эмоций.
Поэтому я смирилась.
Никаких ссор.
Лишь мое осознание её пустоты.
Я.
Никому.
Ничем.
Не.
Обязана.
13 августа: Мне как-то неловко теперь. Честно, это такой минимум, который я могу дать ей, беря во внимание тот факт, что я причина её боли… Я много думала. Не решалась написать. Я хотела поговорить, но не о нас с ней, ну или не совсем о нас, или о нас в том числе… Мне трудно сформулировать….., она не выходит у меня из головы. Я снова строю домыслы, желаю помочь, хоть не имею на это права, ведь она не просила.
Если она подойдет, я возьму ее за руки и скажу «Если ты хочешь о чем-то высказаться, прошу тебя, не держи в себе, можешь крыть меня любыми матами, только умоляю, не пропадай! ПРОШУ ТЕБЯ! ТЫ МНЕ НУЖНА! …И не волнуйся за меня только! Я заслужила то, что имею. А ты постарайся отпустить эту боль, осознай, что я пустяк, и направь ее в меня! Ты заслуживаешь лучшего!»…
… Я продолжала читать историю жизни и историю чувств и эмоций девчонки с фотографии. Сколько же боли и сколько же нерастраченной любви! Смогла бы я что-либо сделать для неё? Даже если она вернётся сюда через несколько лет, залезет на чердак, откроет свой дневник, взглянет ли она по-другому на все свои доверенные бумаге мысли и чувства? Для нее все было живым, трепещущим в то время и с теми людьми. Пусть её прошлое останется в прошлом. Пусть это всё забытое сотрётся настоящим, будет перечёркнуто счастьем. Ведь всё, от чего мы бежим, находится у нас в голове. Не надо придумывать себе ад. Каждый из нас заслуживает того, чтобы о нем заботились, проявляли участие. Каждый просто обязан быть счастливым. И не в одиночку, нет! Каждый заслуживает быть с тем, кто рядом всегда, и когда хорошо, и тем более, когда плохо. Мы все достойны и понимания, и сочувствия и тем более любви. Все, без исключения, а не как написано в этом «Полуночном дневнике». Каждый обязан быть счастливым! Пусть она будет счастлива!
Последний день ноября начинает нашу жизнь с чистого листа – белого снежного покрывала, упавшего на наш лес и всё вокруг. Оно тонкое и девственно чистое, смотришь на первый снег и ощущаешь его запах и слышишь легкий хруст. Снег слишком лёгок и скоро растает, поэтому мы смотрим в окно, стараясь запомнить его таким – приносящим радость.
Я знаю точно, что мы думаем о подарках друг другу. Мы думаем, как украсить наш дом к новому году. Мы уверены в том, что наше уединение нам не наскучит никогда.
Под падающий снег в голове, начиная с ультразвука, звучит настраивающая на чудеса музыка Ellie Goulding – Anything Could Happen.
Я смотрю в глубину твоих-моих любимых глаз:
– Как думаешь, что будет дальше?
– А зачем чего-то ожидать?
– Предлагаешь оставить всё как есть?
– Предлагаю. Оставляем всё, как есть и ни о чём не думаем.
– Ты меня любишь?
– Я храню частичку тебя в себе. Теперь ты стала частью меня, хочешь ты этого или нет!
– Ты меня любишь?
– Я не боюсь слова «люблю», ведь я разобрался для себя с этим чувством, я определился с ним и могу без страха сказать его.
– Ты меня любишь?
– Я люблю тебя!
Я расплываюсь в улыбке от счастья. Всё, что надо мне, глупой и счастливой, это услышать от тебя три заветных слова.
– Я совершенно искреннее влюблён в тебя!
– Я знаю.
Я знаю, я верю, я чувствую. Мы молоды и у нас еще всё впереди – много-много дней наедине друг с другом, маленькие радости, забота друг о друге, наше счастье и наша любовь, наше время в милом доме на краю леса, который будет настолько «на краю», что дорога к нему исчезает среди столетних дубов и раскидистых ив, и путнику может показаться, что она ведет в никуда, в то будущее, которого у нас нет…
Автор публикации
