Утро встретило робкими лучами летнего солнца, украдкой пробивающимися меж задёрнутых штор спальни. Я рывком оторвал голову от подушки и огляделся. Рядом, свернувшись калачиком, мирно сопела Маша. Фил, уловив едва слышное шуршание постели, поднял насторожённую морду и уставился на меня, будто говоря: «Ты чего, хозяин? Я тут! Всё тихо. Всё под контролем».
Я облегчённо вздохнул, откинулся на подушку и попытался выбросить из головы события последних месяцев. В то утро я дал себе слово: навсегда забыть всё, что было до возвращения. Забыть, стереть, уничтожить страшные воспоминания. Гнать их так далеко, насколько это вообще возможно. То, чего мне хотелось более всего, я уже получил. Будучи твёрдо уверенным, что с этого момента жизнь пойдёт иначе, я лежал и неустанно уверял себя не возвращаться к знанию грядущих ближайших месяцев жизни и не использовать эти знания ни в корыстных, ни в каких‑либо других целях. Кроме одного единственного дня – первого ноября. Всё остальное – будет по‑другому!
Если бы я знал тогда, насколько всё будет по‑другому…
Тихо, чтобы не разбудить семью, я прокрался на кухню и заварил крепкий кофе. Через распахнутое настежь окно доносилось пение птиц и негромкое гудение проезжавших вдалеке автомобилей. На часах было пять. Я взглянул на экран Машиного телефона и подумал, что своего у меня теперь нет. Надо будет купить новый и восстановить номер. Обратил внимание на дату: 18 июля 2008 года, пятница. Будний день. Внезапно свалившаяся мысль, что придётся идти на работу, немного шокировала. Я настолько отвык от нормальной жизни, что такой простой факт, как необходимость зарабатывать деньги, показался мне чем‑то неестественным и даже отталкивающим.
Нет, у меня была хорошая работа. Не выдающаяся, конечно, но всё же позволявшая сносно зарабатывать. За последние два с лишним года я добился неплохих успехов и солидно продвинулся по карьерной лестнице, возглавив крупное подразделение в одном динамично развивающемся коммерческом банке. Не могу сказать, что эта профессия была для меня вершиной мечтаний и чаяний, но труд приносил свои плоды и не давал испытывать больших материальных сложностей, что в наше время уже неплохо.
Пришлось хорошенько напрячься, чтобы для начала восстановить в памяти имена коллег и руководителей. Затем копнул глубже и принялся вспоминать, какие именно контракты и проекты реализовывались в июле. С удивлением отметил, что цепочка воспоминаний всё больше обретает ясность, возрождая в памяти даже незначительные подробности. Я возвращался… И это было приятно.
Из детской послышались негромкие шлепки босых ножек, на кухню вышла Юлька. Её рыжие непослушные кудряшки торчали в разные стороны, а маленькие пухлые кулачки потирали заспанные глазки. Она сладко зевнула и спросила:
– А почему ты не спишь?
– Выспался уже, зайка. Скоро на работу буду собираться. А ты почему так рано встала?
– Чтобы зубы почистить. Мама говорит, что зубы нужно чистить каждое утро, а то болеть будут. – И она зашлёпала в ванную и зашумела водой.
Я улыбнулся и с удивлением отметил, что дочь впервые самостоятельно решила встать пораньше, чтобы успеть умыться. «Взрослеет девочка», – подумалось мне, но тут же собственный мозг предательски напомнил те снежинки, которые не таяли на лицах…
По дороге на работу я заехал в салон сотовой связи, купил недорогой телефон и восстановил симку. Охранник в банке, лишь на миг оторвавшись от утренней газеты, бросил на меня беглый взгляд и, не здороваясь, снова принялся за чтение. «Кажется, я начинаю к этому привыкать», – хмыкнул я, но особого значения малоприятному факту в очередной раз не придал. Войдя в свой кабинет и усевшись в привычное кресло, откинулся на спинку. Сосредоточился, чтобы вспомнить пароль от рабочего компьютера, и первым делом перенёс все свои контакты из компьютера в новый мобильник. Вот теперь всё в порядке!
В дверь постучали, и скоро кабинет стал наполняться галдящими коллегами, собиравшимися на привычную утреннюю планёрку. Я радостно приветствовал каждого, кто входил, весёлыми шутками. В ответ они только удивлённо переглядывались между собой и, ничего не отвечая, усаживались в кресла с противоположной стороны стола. Возникло ощущение, что я здесь лишний. Сделав вид, будто занят чем‑то очень важным, я молча уставился в монитор компьютера, изредка нажимая на кнопку мыши.
Мой зам начал совещание. Я слушал… Заёмщики, фамилии клиентов, споры о предметах залога, проблемная задолженность… Я знал всё обо всех обсуждаемых проблемах! Мало того, я прекрасно знал, как эти проблемы решать. Не понимал, как решать, а именно знал. Да что там! Я помнил, как мы их решали и к чему это в итоге приводило! Знал, что ООО «Стелс» так и не откроет текущий счёт в нашем банке, а владелец ЧП «Кластер», два месяца кряду добивавшийся получения крупного кредита, внезапно исчезнет вместе с семьёй на следующий же день после перечисления суммы займа. Я помнил о колебаниях курсов валют, которые из‑за экономического кризиса, разразившегося накануне, вызывали панику. Я всё это знал! И мне стало невыносимо скучно.
Это был самый долгий рабочий день в моей жизни, а ближе к вечеру я почувствовал, что заболеваю. Поднялась температура, дышать становилось всё труднее, а рубашка промокла от пота и прилипла к спине.
Я написал заявление об уходе, занёс его в отдел кадров и, под недоумённые взгляды коллег, собрал вещи, вызвал такси и поспешил домой. В машине стало совсем плохо. Бил сильный озноб, в груди горело. Я осла бил узел галстука и расстегнул верхнюю пуговицу рубашки. Таксист, заметив моё состояние, остановил машину и буркнул:
– Приехали. Не хватало грипп среди лета подхватить…
Я посмотрел на него, стараясь убедиться, не шутит ли он, но тот отвернулся, давая понять, что разговор окончен.
– Послушайте, – надеясь всё же убедить его довезти меня до дома, начал я, – со мной всё нормально, просто чуток устал…
– Послушай ты меня, уважаемый! – повысив голос и отчаянно жестикулируя, перебил таксист. – Имею право! Если больной, вызывай скорую помощь и езжай в больницу. А мне работать надо. Чё сидишь? Вали давай! Или помочь?
Он угрожающе развернулся всем корпусом в мою сторону, и я решил не продолжать эту бесполезную дискуссию. Открыл дверь, взял пакет с вещами и просто выпал на тротуар. Из пакета вывалились офисные принадлежности и рассыпались на горячем асфальте. Не в силах подняться на ноги, я зашёлся в удушающем кашле. Мимо шли прохожие, периодически бросающие на меня равнодушные презрительные взгляды, а один зазевавшийся мужчина, ударившись коленом о мою голову, негромко ругнулся, нервно пнул лежащий рядом ежедневник и зашагал прочь.
Я с трудом вытащил из кармана мобильник и набрал номер Маши:
– Алло?
– Маш, мне плохо что‑то. Заболел… – говорить было очень тяжело, приходилось выдавливать каждое слово, превозмогая боль в груди.
– А что с тобой? И где ты вообще?
– На перекрёстке Пушкинской и Кирова. У меня сильный жар, дышать тяжело. Приезжай скорее…
– Ну, так вызови скорую помощь! Им за это деньги платят. Я‑то тебе чем помочь могу? – возмутилась жена.
– Что? – не поверив услышанному, прошептал я, но она уже бросила трубку, обрывая разговор.
– Послышалось, – вслух прошептал я. – Просто послышалось… А звонок сорвался… Сорвался…
Хотел было ещё раз позвонить Маше, но, чувствуя, что становится хуже, набрал номер скорой, продиктовал адрес дома, стоящего неподалёку, и потерял сознание.
Автор публикации
