пос. Жагура. ч.3 Жених

Yard

2 года назад

Жених

Поезд остановился на станции Усть-Кут в обед. На перроне ходили люди с чемоданами и рюкзаками, стоял гвалт и шум. Егор вышел из душного плацкарта, неделя путешествий ему показалось пыткой, он похудел, оброс, у него болела каждая молекула тела и живот в придачу от пирожков со станции Зима. Он нес всего один чемодан, сумку с вещами, где был замечательный итальянский костюм, польские туфли с носками и три импортных галстука, нагло утащили в сутолоке на какой-то станции, он даже не запомнил на какой. Соседи по купе менялись так часто, что слились у него в голове в одно большое пьяное лицо вахтовика. Он уже начинал сомневаться, а взял ли он эту сумку вообще из Питера? Да! Точно брал! Помнит, как садился в вагон и засунул её под нижнее сиденье! А теперь её нет! Он долго и глупо смотрел в пустое место для багажа и вздыхал. Нет! Не так он себе представлял покорение Сибири! Он должен был ступить на неизведанные земли как Ермак! Как Пржевальский! А он приехал без вещей, с головной болью и расстройство желудка. Всю дорогу его пытались обмануть, не давали спать и пытались напоить. Пыталась обмануть проводница, не давали спать соседи, они же и поили. Чай был не вкусный и дорогой, соседи дышали в лицо перегаром, будили, предлагали выпить и садились с размаху на ноги. Не привыкший к такому обращению, Егор вначале впал в ступор, и целые сутки лежал лицом в подушку, чем приводил пьяных соседей в тревогу и вызывал у них отцовскую заботу – а не откинулся ли парнишка в дороге? Стоило дать ему небольшие признаки жизни – пошевелить ногой – как огромные ручищи вахтовиков тут же его приводили в сидячее положение и начинались рассказы о страшных морозах, задушение волков и медведей голыми руками и всё это под сивуху, которая невидимым образом разливалась и выпивалась. Досталось и Егору, такой гадости он еще не пробовал, даже в институте. После стакана этой бодяги его мутило два дня.

– Слабак! – сделали заключение соседи, но пить не переставали.

Соседи менялись, картина оставалась.

И вот он – благославенный Усть-Кут! Сейчас пароходиком два денька и всё! Он увидит свою Наташку! Эта мысль вдохнула в него силы, и страшная неделя путешествий и потеря чемодана не показалась ему уже катастрофой. Вот только болела голова и урчал желудок, но это временно, рассудил он, и пошёл искать такси доехать до речного вокзала.

– Куда ехать? – дорогу из вокзала ему перегородил здоровенный детина, в руках у него были ключи от машины.

Егор не хотел садится к первому встречному, но, подумал он, быстрей бы добраться, ладно!

– До речного порта! – у таксиста округлились глаза и открылся рот.

– Что? Дорого очень? – испугался Егор.

– Нет,- спохватился таксист и назвал цену.

– Ну… приемлемо… – скуксился Егор, сторговаться он не успел, как таксист вырвал у него чемодан и только успел крикнуть, убегая.

– Красная «копейка»!

Егор сел на грязное сиденье, чемодан стоял сзади.

– На речной порт? – переспросил бомбила.

– Ну да, – кивнул головой Егор.

Проехав метров сто, машина остановилась.

– Приехали, вон, через дорогу перейдёшь и порт.

Егор уставился в окно – торчал шпиль с корабликом.

– Не понял… – прошептал он. – Это чего, через дорогу надо было… и всё?

– Ну да!

– А чего вы мне не сказали?

– А я думал, ты с шиком хочешь.

– Я платить не буду за десять секунд!

Водитель молча открыл багажник и достал пистолет. Егор вздрогнул и ни слова не говоря заплатил, он сидел взмокший, боясь пошевелится и посмотреть в сторону здоровенного водителя. Тот спокойно нажал на курок и из ствола вырвался огонёк. Он прикурил.

– Будешь? – спокойно спросил водила.

У Егора чуть не текли слёзы от обиды – так попасться! На какую-то зажигалку! Он молча вышел и что есть силы хлопнул дверью автомобиля.

– Ах ты! – выругался водитель, но Егор уже перебежал дорогу в сторону речного порта, водила что-то долго кричал ему вслед и грозил кулаком, потом усмехнулся и достал чемодан. Чемодан! Егор схватился за голову руками, как он мог про него забыть! Он присел на корточки и даже не представлял, что делать: подойти к водителю и получить от него по морде или остаться без документов и последних вещей? Документы были дороже. Вопрос решился сам собой, таксист, повертел чемодан в руках и кинул под колёса проезжающего грузовика. Тот легко его переехал, чемодан лопнул из его недр вылезли рукава белой рубашки, которые тут же стали другого цвета под выхлопными газами лесовоза. Таксист что ещё крикнул и уехал к вокзалу, видимо, опять ловить беспечных пассажиров. Егор сидел на корточках и смотрел, как легковушки объезжают его чемодан, проезжая по длинным выпавшим, уже не белым рукавам. Вдруг «Нива» неопределённо грязного цвета остановилась на обочине и из неё вылез довольно пузатый короткостриженный мужчина, он подобрал чемодан и открыл его. Вытащив две рубашки Егора он что-то сказал такой же крупной женщине, которая вышла с пассажирского сиденья. И Егор побежал.

– Это мой чемодан! Мой! – кричал он.

Толстые мужчина и женщина повернулась, а из машины ещё вышли девушка и мальчишка. Оба были также пышных форм, как и родители.

– Этой мой чемодан! Мои вещи! – подбежал Егор к семейке.

Толстый стриженый мужчина с удивлением посмотрел на Егор и сказал.

– Ага! Ща! Это мой! Из багажника выпал!

Егор не ожидал, что его будут обманывать и обворовывать на каждом шагу, и чем дальше от дома он забирался, тем меньше кому-то он был нужен. А здесь, кажется, все только его и ждали, чтобы всего его обобрать.

– Мой чемодан… – пролепетал Егор, глядя на порванный и помятый под машиной кожаный блин.

Мужик поднёс к его лицу здоровенный волосатый кулак.

– Паспорт! – сообразил Егор. – Там внутри! И диплом!

Он выхватил чемодан из рук мужчины и порылся в вещах, ища документы

– Вот! – гордо представил он, на удивление невредимые документы.

– Егор Васильевич Комаров, выдан… – прочитал мужчина. – Санкт-Петербургским…О! Так ты из Питера, что ли?

– Да, – уже спокойно, и чуть гордо сказал Егор, доказав, что его чемодан, это – точно его чемодан.

– И чего ты сюда припёрся? – удивился тот.

– В Жагуру направляюсь.

– Куда? – мужчина аж присел. – Ты дурак? Туда аж тыща километров ещё!

– Да я за невестой…

– Нда… – мужчина обошёл Егора вокруг, как бы оценивая. – Невеста… Зечка что ли? По переписке познакомились?

– Нет! Что вы! – ужаснулся Егор. – Мы с ней с Питера знакомы…

И Егор, держа в руках разорванный чемодан, рассказал первому встречному, как они любили с Наташкой друг друга, как он хотел сделать ей предложение руки и сердца, но его вдруг отправили на химический форум в Москву, а там он познакомился с молодой кандидаткой наук биологии из МГУ и он провел с ней чудесную неделю, а потом рассказал всё Наташке, потому что между ними не должно быть никаких тайн. Наташка не поняла этой правды, бросила кандидатскую по древнему языку славян Зауралья и уехала преподавать русский и литературу в Жагуру. А теперь он понял свою ошибку и едет к ней, вот только кольцо он потерял по дороге, а может и вытащили. Мужчина только вздохнул, сказав:

– Ой, дурак…

Жена и дети при этом стояли и слушали историю любви, раскрыв рты.

– Николай Карпыч, – сказал он и протянул руку. – Супружница Галина Паллна, дочь Машка и сын Петька.

Егор поздоровался. Николай Карпыч достал из багажника большой холщовый мешок и верёвку.

-Ну, Егор, сам сделаешь вещмешок?

– Кого?

– Почему кого? Что! Ты где служил?

– Да… я … не служил… «белый билет» мама сделала…

– А… – неопределённо сказал Николай Карпыч, и быстрым движением связал концы верёвок за низ мешка, в мешок сунул расплющенный чемодан с вещами и крепко завязал петлю за горловину, получился самодельный рюкзак.

– Ого! – удивился Егор быстроте, ловкости и результату.

– Ну, дык! – довольно сказал Николай Карпыч. – А может на фиг тебе эта Жагура! Смотри, какая у меня дочь на выданье!

И он хлопнул её по заду.

– Пап! – сказала дочь Машка и зарделась.

– А? Мать? Что скажешь? – он обратился к жене.

– Да, видно, что парень-то не плохой, и образованный, да больно уж худой, – проговорила жена Галина Паллна, внимательно разглядывая Егора.

– Это дело наживное!

Егор посмотрел на круглое улыбающееся лицо Маши, пышные груди и мощные ноги.

– Смотри, смотри! Чистый сахар, а не девка! – расхваливал отец дочку. – Через полгода двадцать будет! На повара учится! О, как! Сыт всегда будешь.

Егор сглотнул и в животе у него неприлично громко зажурчало.

– Ну, Петька, как тебе Егор? – Николай Карпыч обратился к сыну.

– А ты в «Денди» умеешь играть? – запросто спросил Петька у Егора.

– А… этому всё одно… – махнул рукой Николай Карпыч.

– Ну, играл пару раз.

– Ну, тогда, нормально, женись на сеструхе.

Егор был в ступоре, за полчаса, его ограбил таксист, напугал пистолетом-зажигалкой, он лишился импортного чемодана, ему переехали вещи самосвалом, незнакомый мужчина сделал вещмешок, он рассказал историю своей любви первым встречным, и вот, ему уже предлагают жениться на девчонке, которую видит всего пятнадцать минут.

– Какой-то паноптикум… – сказал он шепотом, и, развернувшись, пошел на речной вокзал. В животе урчало и хотелось пить.

– Егор! В лесхоз устрою! Егерем! Или на звероферму! По специальности!

– Я биохимик! – крикнул Егор, удаляясь.

– Ну! Химичить будешь! Со шкурками! – Николай Карпыч крикнул ему вдогонку и жена дёрнула его за рукав.

– Да я ж в хорошем смысле… – но Егор уже их не слышал, он зашел в здание речвокзала, а перед лицом стояло улыбающееся, белозубое лицо Машки. А она симпатичная, подумал он. Тут ему со всего маху прилетело чем-то тяжёлым по коленке.

– Ай! – он схватился за ногу и в это время ему со всей силы наступили на другую.

– Ой!

– Чё на дороге стоишь? Дурень!

– Уйди с дороги! Олень! – раздалось с разных сторон.

Хромая, он прошел к кассам, из четырех, была открыта одна и та не работала, очередь была длинная и извивалась как змея через весь зал. Егор подошел было к окошку кассы, но за два метра уже был обматерён пассажирами, которые выясняли, кто же из них первые в очереди и других они даже видеть близко не хотели. Понуро он пошел в конец зала, и на вопрос «А кто последний?», он получил тишину и недовольные взгляды.

– Нет последних! – недовольно сказала одна бабулька с большим пакетом. – Уже второй день нет!

Её ответ ещё больше обескуражил Егора. Что делать он не знал, и на всякий случай сел недалеко от бабульки, и крепко обхватив вещмешок, задремал.

– На, держи! – услышал он сквозь дремоту.

Егор открыл глаза и увидел перед собой солдата в расшитой дембельской форме не по уставу и с аксельбантами на кителе. Тот протягивал ему бутылку «Фанты».

– Держи, держи! Я гляжу – свой! По вещмешку узнал, мы тоже такие крутили в учебке! – солдат уважительно потрогал узел на мешке. – Десантный! Сам-то всё? Дембельнулся? Или на побывку?

Егор начал жадно пить «Фанту» и неопределённо помотал головой.

– А я, брат, всё! Домой! Сам, то – откуда?

– Питер… – Егор выдохнул и продолжил дальше мелкими глотками пить из бутылки тёплую противную «Фанту».

– Ишь ты! – удивился солдат. – Питер! Далеко, брат тебя забросило!

Егор не мог не согласится и искренне сказал.

– Ты не поверишь как далеко!

– Ну, держись! Десантура! Поезд у меня! – и солдат крепко пожал вялую ладонь Егора, что привело его в замешательство. Солдат подозрительно посмотрел на Егора, но ничего не сказав, вышел из здания речпорта.

Неожиданно для всех открыли все четыре окна кассы, и очередь с шумом разделилась на четыре неравные части – преданные первому окошку, хитрые побежали к последнему, и самые длинные очереди образовались около второго и третьего окна. Непостижимым образом бабулька с пакетом оказалась первой у второй кассы, Егор хотел всем сказать, что он как раз и занимал за ней, но его пообещали выкинуть в Лену, накидав в его мешок камней, если он не прекратит путать очередь.

– Тут вам не поликлиника! – верещал один тощий пассажир в шляпе. – Тут вам не получится! Я вам не дам!

Что кому он не даст, и что у кого не получится, никто не понял, но он всем так надоел своим визгом, что с него сняли шляпу и запустили под потолок. Все завороженно смотрели за её полётом. Шляпа красиво сделала большой крюк вокруг люстры и упала у другой стенки. Пока тощий бегал за шляпой, очередь сдвинулась, перемешалась, и он так и не смог найти за кем стоял. Молча встав в конец очереди, он долго что-то ещё бурчал, но шляпу держал уже в руках.

Егор уже стоял в середине очереди, как его резко дёрнули за мешок. Ожидая очередную пакость от своей несчастной судьбы, которая бросила ему покровительствовать, как только он выехал за пределы просторных проспектов Петербурга, с криком «Ай!» он повернулся. Перед ним стояла Машка и улыбалась, в руке у неё была тарелка, накрытая полотенцем. Она приоткрыла краешек и Егор увидел на тарелке пирожки и запах свежего, горячего, домашнего. У него чуть не подкосились ноги.

– Дурак! Думает ещё!

-К нему девка со жратвой, а он уезжать собрался!

– Интеллигенция, понимаешь!

– Точно! Вшивая, причём! – раздалось из очереди.

– Ну? Пошли? Тебе папа билет уже взял, у него начвокзала знакомый, – сказала Машка.

– Взял? Мне? Билет? – Егор всё больше и больше удивлялся причудливому калейдоскопу событий.

– Ну! Через неделю теплоход твой. Люксом поплывешь. А пока у нас побудешь. А я тебе пирожков напекла.

Егор поднял глаза и увидел, как её пузатый отец разговаривает с каким-то человеком в форменной синей одежде. Егора уже вытолкали из очереди с напутственными словами, среди которых становилось всё больше неприличных. На что Машка открыла полотенце и особо усердствовавших в напутствиях для Егора и Машки предложила по пирожку, чем ввела граждан в полнейшее изумление и восторг.

«Нива» неопределённого цвета ехала вдоль Лены, Егор сидя на переднем сиденье жадно ел пироги, так и не договорясь со своей питерской интеллигентностью. Николай Карпыч только посмеивался, и поглядывал на дочь в зеркало. Откусывая сразу по полпирожка, Егор смотрел на бесконечное количество погрузчиков и портовых кранов, стоявших вдоль берега.

– Скажи, мощь! – заметил его взгляд Николай Карпыч.

– Да, силища…

Подъехали к усадьбе, огороженной невысоким забором.

– Ну, что? Вначале в баньку, – как бы не спрашивая и не предлагая, а утверждая сказал Николай Карпыч.

– Как в баньку? Прямо вот так? – спросил Егор.

– Как так? Ну, да, так! Хорош рассуждать мне! Питерская интеллигенция! Иди, вон Машка тебе одёжу чистую приготовила! Или может с Машкой в баню пойдёшь? Я не против, если у тебя намерения!

Егор закашлялся.

– Какие намерения? – сипло спросил он.

– Сам знаешь, какие! Глазки ей строишь! Пялишься, пироги вон сожрал, точно, намерения!

Егор обалдел от таких речей и сел на какую-то чурку. Ну и семейка! Подумал он, но пирожки! Это было что-то! Машка принесла чистую одежду.

– Это исподнее армейское, не боись, не с убитых снято, чистое, со складов. Не учтёнка. Не видел, поди такого.

И Егор, вздохнув, решил покориться судьбе.

В парилке было под восемьдесят градусов. Николай Карпыч хлестал себя здоровенным веником и ревел от удовольствия на верхней полке, он был в военной шапке-ушанке, верхонках и семейных трусах.

– Разве в одежде парятся? – спросил Егор, сидя в три погибели и в обнимку с тазиком холодной воды на полу.

– Залазь ко мне, чё ты там мёрзнешь? – Николай Карпыч поддал на каменку.

– Я ваши дикие принципы не разделяю – сидеть в жаре и бить себя деревом, – проговорил Егор сквозь облако горячего пара.

– Какие же они дикие? Очень даже цивилизованные! – и Николай Карпыч сподобившись прошелся горячим веником по спине Егора.

– Ааааааа! – выгнулся тот и выпучил глаза.

– Надо весь поезд из тебя выбить, а то воняешь, как псина! – и Николай Карпыч схватив второй веник начал лупить Егора куда придется.

Зайдя в дом, Николай Карпыч накинул старый в дырах банный халат и на вопрос жены и дочки, а где же гость, коротко ответил.

– Слабак.

– Помер что ли? – ужаснулась жена, зная манеру парится Николая Карпыча.

– Дура! Вон сидит он в предбаннике в холодном тазике, кровь носом идёт. Я ж говорю – слабак!

– Ну, ты, папа, вообще! – и Машка, взяв полотенце пошла в баню.

– Э! Смотри мне! – крикнул ей вслед Николай Карпыч.

– Не трогай девочку, может и вправду это дохлячок ей приглянется. Мне так очень понравился, интеллигентное лицо и с высшим образованием! – сказала Галина Паллна.

– Сама разберусь! – вильнув тугим задом сказала Машка и скрылась в бане.

Егор сидел голый на деревянной лавке, закинув голову и размазывал кровь по лицу, бегущую тонкой струйкой из носа. Увидев вошедшую Машку, он прикрылся руками.

– Ой! Да чё я там не видела! – хохотнула она. – Ну-ка!

И, намочив полотенце в ледяной воде, положила Егору на лоб, кровь тут же остановилась, она аккуратно вытерла с лица всю размазанную кровь и сказала:

– Ну что, Егорка – курил махорку, познакомимся поближе?

– А? – он опустил голову и холодное полотенце упало ему между ног. – Аааа!

– Бэээээ! – сказала Машка, и закрыла двери на крючок. Егор почувствовал, что сумасшедший день никогда не закончится, и сознание наполовину шагнуло из него.

Петька привстал и краем глаза посмотрел в банное окно, потом приложил ухо.

– Ну, чего там? – шёпотом спросила Галина Паллна.

– Тишина, – прошептал Петька.

– Эх! – вздохнула Галина Паллна. – Поздно пришли! Самое интересное пропустили!

– А что пропустили?

Мать отвесила Петьки подзатыльник

– Мал ещё с такими вопросами лезть к матери!

Петька отскочил.

– Ничего я не мал! Всё я знаю!

В это время двери бани открылись и из них, шатаясь, вышел Егор с красными, полопавшими сосудами в глазах, замотанный в какой-то женский халат.

– Ну, как, хорошо помылся, Егор? – участливо спросила Галина Паллна.

Тот только кивнул головой, не в силах ничего говорить.

– Сеструху мою совсем исшоркал? – смеясь спросил Петька.

– Петька! – прикрикнула мать на сына.

– А? – Егора качнула и он облокотился на стенку. – Нет… там…парится…

Из бани вышла раскрасневшаяся Машка, и, взяв за локоть Егора, повела его в дом.

– Видишь, человек не привычный к бане, – объяснила она матери шатающуюся походку Егора.

– Да уж поняла, – сказала она и подмигнула дочери, та подмигнула в ответ.

После обильного домашнего ужина Егор наконец-то пришел в себя. Машка сидевшая рядом, подкладывала то одно, то другое. За столом сидели ещё незнакомые мужчина и женщина, они молча в упор смотрели на Егора, много ели и пили. Устроили смотрины, думал Егор под тяжёлым взглядом незнакомца, подобрали на станции, как щенка, а сейчас определяют – породистый или нет. Егор, уже сытый, ковырял котлету, даже не представляя, что же дальше делать: уехать через неделю в Жагуру к Наташке, где она его точно не ждёт, остаться в Усть-Куте, где его так по доброму принимают практически незнакомые люди и где так вкусно кормит Машка, а что она вытворяет в бане! А может, вернуться в Питер и сесть за брошенную диссертацию? Или уехать в Москву к той кандидатке наук из МГУ, хотя её муж будет крайне против, ещё и морду набьёт, да и имя её он уже забыл. Парень просто нарасхват, грустно подумал он про себя.

– Ну, мать, мы с Егорушкой по делам! – сказал Николай Карпыч и встал из-за стола, прервав не весёлые мысли Егора.

– Куда это вы, на ночь глядя? – встревожилась Галина Паллна.

– И я с вами! – подскочила Машка.

– А ну, цыц! Кудакаешь мне! Сказано – дела! Вы вон с Кузьмиными сидите, – и он махнул рукой на жующих незнакомцев.

«Ниву» грязного цвета вообще не было видно в темноте, проехав немного по колдобинам, Николай Карпыч выехал на дорогу и рванул в центр. Остановившись около большого синего здания с одним окном, он сказал.

– Пошли, сюрприз тебе будет.

– Какой ещё сюрприз? – Егор был в одном нательном армейском белье, и фуфайке.

– На то и сюрприз! – и Николай Карпыч достал из багажника небольшую сумку и громко постучал в фанерную дверь.

Дверь открылась и на пороге при свете тусклой лампы возникла седая кудрявая старуха.

– Не сдохла ещё, карга? – весело спросил Николай Карпыч.

Старуха противно хохотнула и также весело ответила:

– Колька, Колька – болт вот столько! Чудила-худила, чё припёрся, дурила?

– Вот, Егор, знакомься – бабка Глашка, ещё с Колчаком по тайге бегала.

– Эх! Снаряды нам тогда в восемнадцатом не подвезли! А то бы мы вас всех тогда положили!

– С Колчаком? А сколько ей лет-то? – шепотом спросил Егор у Николая Карпыча.

– Чё ты шепчешь, чё ты шепчешь? Егор, Егор, плывёт как топор! – весело проговорила бабка Глаша.

– Много! Но больше привирает, конечно, – шепнул Николай Карпыч. – Слышь, старая, мы по делу! Держи!

Он открыл сумку и показал бабке запотевшую бутылку водки, и полную сумку закуски.

– Проходите, гады залётные!

Егор зашёл и оказал на телефонной станции, кругом стояли панели с проводами до потолка, постоянно щёлкали реле и моргали маленькие лампочки. В углу был стол и деревянный топчан.

– Чё хотели, краснопёрые? – Бабка Глаша аккуратно вынимала еду и расставляла на стол.

– Позвонить бы нам, старая, в Жагуру. – сказал Николай Карпыч

– Куда? У меня даже денег с собой нет! – ужаснулся Егор, Николай Карпыч только рукой махнул.

– В Жагуру? Это можно, – проговорила бабка Глаша, вертя в руках холодную бутылку. – Можно хоть куда, хоть в Жагуру, хоть в прокуратуру. Вот зачем только?

– Да невесте вот… Егору надо…

– Невесте? Ишь ты! Сучку свою проведать решил на ночь глядя?

– Ничего она не… – Егор запнулся, Николай Карпыч только рукой махнул, мол не обращай внимания на неё.

Бабка Глаша достала толстую грязную тетрадь, полистала.

– Тааак… Жагура… Сегодня Котов Василий дежурит… – сказала она, водя по исписанным строчкам морщинистым пальцем.

Она ушла в дальний угол, сняла черную тряпку с телефонного аппарата и пощёлкала какими-то тумблерами на стене.

– Спецсвязь, иттимать, – сказала она, покрутила диск и тут же заорала в трубку. – Жагура! Аллё! Котов! Василий! Кот! Кот! Васька! Чтоб ты сдох! Отвечай! О! Слышу! Это Усть-Кут! Усть-Кут, говорю! Глухая тетеря! Да! Узнал? Да! Я! Соедини-ка меня с… с кем надо то? – повернувшись спросила она у Егора.

– А я номера не знаю… – растерянно сказал Егор.

– Ты какого оглыдка привёл? Карпыч? Фамилию скажи!

– Ээээээ…. Сорокина! Наталья! Учительницей работает!

– Слышь, Кот, тут этот малахольный хочет с учителкой какой-то поговорить, Сорокина Наташка. Ты её знаешь? Он её знает – она удивлённо повернулась к Егору. – Ну, так соединяй! В рот тебе ноги!

Бабка Глаша ещё немного послушала шипение и треск в телефоне и сказала:

– Нет, говорит, у твоей учителки телефона, на соседей звонок перевел, сейчас они её позовут, держи, мудострадалец! – и она протянула ему черную трубку телефонного аппарата.

– А сколько можно разговаривать? – спросил Егор, осторожно беря трубку.

– Пока она не пошлёт тебя ко всем чертям! – хохотнула бабка Глаша. – Пошли, Карпыч! Накатим по сотке!

– Говори, сколько надо, – сказал Николай Карпыч, и они ушли к столу, оставив в полумраке Егора наедине с черным телефоном и мигающими лампочками.

– Алло! Алло! Мама! – донёсся из трубки знакомый голос Натальи Григорьевны. – Мама! Что-то случилось?

– Это не мама, это я, – осторожно сказал Егор.

– Кто я? – удивились там

– Ну, я, Егор!

– Егор? Что-то с мамой?

– Почему с мамой?

– А зачем звонишь по межгороду?

– Ну… я здесь…

– Где? Ничего не понимаю? Что-то с мамой?

– Я в Усть-Куте!

На том конце провода замолчали.

– Аллё! Наташа! Я в Усть-Куте!

На том конце провода молчали.

– Аллё! Наташа! Я к тебе еду!

– Нет! Я… замуж выхожу!

– Как… замуж?

– Так… обычно!

Около уха Егора раздались гудки.

Далеко, в Жагуре, в доме Газельских, где Наталья Григорьевна положила трубку и выдохнула, вся семья открыла рты.

– Замуж?… Наталья Григорьевна…поздравляем…

– А? Нет… это так… чтоб отстал один…

– Аааа…

Егор положил трубку и прошел к выходу.

– Замуж выходит… – сказал он медленно.

– Ну! Я ж говорила, что пошлет этого обсоса к едрене фене! – сказала бабка Глаша, занюхивая черной корочкой. – Давай к столу! Сопля! Залей печаль! Вот сажи мне, Карпыч, зачем тыщу верст ехать, чтоб тебя потом послали?

-Ну, любовь! – сказал Николай Карпыч и подмигнул Егору.

Бабка Глаша уверенной рукой разлила в маленькие гранённые стаканы немного водки.

– Любовь… вот меня Александр Васильевич любил, аж под расстрел пошёл!

– Кто? – удивлённо спросил Егор

– Колчак! Царство ему Небесное! Верховному правителю и командующему армией! Ура! – крикнула бабка Глаша и намахнула стакан. – А! Крепка! Как наш бронепоезд на первой колее!

– Вы что, правда его видели? – недоверчиво спросил Егор.

– Ты что, чердаком тронутый? Видела… Да я под ним лежала!

– Ладно, бабка, пошли мы, а то твои байки не переслушать! Смотри, не сдохни до утра тут.

-Я? Сдохнуть? Да я помню, как я с атаманом Соловьёвым от погони уходила – не сдохла! Утро, туман, пули свистят, кони хрипят! А мы, да через степь, да через сопки с Иваном Николаевичем, да на одном коне! От ЧОНовцев уходим!

– Ты ещё вспомни как с Ермаком шастала!

– Чего не было – того не было! Врать не буду!

Николай Карпыч хохотнул и обняв, Егора вышел.

– Всё к лучшему, если от тебя уходит подруга, ещё неизвестно куму повезло! – сказал он, когда они сели в машину.

– Тогда зачем я ехал пять тысяч километров?

– Может как раз для того, чтобы мы встретились – глубокомысленно сказал Николай Карпыч

Егор молчал всю дорогу до дома.

– А правда эта бабка с Колчаком была? И обзывается всё время…– спросил, когда машина остановилась

– Была, была…

– Так сколько ей лет-то?

– За девяносто где-то…

Егор посмотрел на часы, через пять минут закончится этот невероятный день. Кому расскажи – не поверят.