– Джордж, завтракать! Майло, Бен, вас тоже касается.
– Сейчас мам, только дорисую.
Майло уже и так крутился на кухне и путался под ногами, но к миске не подходил, ожидая других членов семьи.
– Потом дорисуешь.
Мама решительно отобрала незаконченный рисунок, сгребла фломастеры в коробку и подтолкнула сына к столу.
– Джордж, ну ты где там?
– Уже иду, – Джордж, на ходу надевав носок, на одной ноге допрыгал к столу, мельком бросив взгляд на художества сына.
– Бен, я же учил тебя – всегда доводи до конца задуманное.
– Это я у него отобрала – поест, верну.
– Я обязательно дорисую, там немного осталось, – Бен уже по-взрослому держа вилку и нож неловко и, оттого жестоко, расправлялся с сосиской.
– Вечером проверю, – шутливо пригрозил отец и принялся за яичницу.
– Люблю тебя.
– И я тебя. Не задерживайся.
Дверь захлопнулась, отсекая наполненный теплым электрическим светом мир. Джордж уныло осмотрел серый слежавшийся снег, серый асфальт дороги и Форд практичного серого цвета. Серое мрачное небо растворило в себе солнце, будто шипучую таблетку аспирина, и оно лишь угадывалось где-то сверху блеклым пятном.
Очередной серый будний день.
Пригородные пустые трассы с одинокими мусоровозами и грузовичками доставки, будто ручейки, сливались в быстро несущие свои машины магистрали, которые стекались в одно больше стоячее озеро, называемое Мегаполис.
Вскоре небо полностью заслонили гигантские однотонные монолиты из бетона и стали среди серых полей асфальта с вкраплениями ярко желтых пятен вездесущих такси. Огромные экраны с истерично бодрой рекламой выхватывали вспышками ничего не выражающие лица вечно спешащих людей.
Джордж нырнул под землю и вскоре уже поднимался на свой двухсотый этаж. Подъем занимал десяток секунд, за которые он всегда старался полюбоваться панорамой города. Огромное серо-стальное пятно на поверхности зелено-голубой планеты.
Внезапно, он увидел, как мир преобразился и засверкал. Это разом на всех экранах внизу появилось какая-то слепяще яркая картинка.
– Что это? – услышал он за спиной и обернулся. Все удивленно смотрели в экраны своих смартфонов, которые сияли и переливались медленно перетекающими пятнами цветов. Синее, голубое, зеленое, фиолетовое, белое, желтое.
«Красиво», – подумал он, – «чувствуется какая-то система». Поиску которой он посвятил те полчаса, пока за ним не пришли вежливые люди в идеально сидящих серых костюмах.
– Позвольте мне вас всех представить друг другу. Долорес. Зоолог и океанолог.
Красивая девушка с огромной копной черных вьющихся волос приветливо кивает.
– Оливер. Химик. Профессор Йельского университета.
Из кресла машет тучный пожилой мужчина в бермудах и гавайской рубашке.
– Александр. Астрофизик из НАСА.
Крепкий сухой мужчина дергает подбородком.
– Чарльз. Математик. Профессор Гарвардского университета.
Рыжий мужчина в шерстяном клетчатом костюме приподнимает воображаемую шляпу.
– Джордж. Художник-мультипликатор.
Джордж помахал всем рукой.
– Я – Сэм, – генерал-лейтенант ВВС и ваш куратор. Теперь, когда мы познакомились, давайте перейдем к делу, по которому вас тут собрали. Думаю, вы уже все видели «мешанину», которая сейчас на всех экранах.
Утвердительные кивки.
– А вот этого, вы не видели.
Сэм раздал распечатки фотографий. На фоне Земли, сфотографированной со спутника, был отчетливо виден совершенно чужеродный абсолютно черный угловатый объект. На другой фотографии, этот же объект был рядом с международной космической станцией, которая по сравнению с ним была крохотной песчинкой.
– Да, он именно такой огромный. И да – это он вещает на всю Планету цветную мешанину. И нет – мы не знаем, что или кто это и зачем они это все делают. Но мы знаем, вернее подозреваем, что это какое-то послание. И мы надеемся, что вы, или другие похожие группы по всему миру, сможете понять, что они хотят нам сказать.
Сэм прервался, давая вглядывающимся в экран людям время утолить любопытство.
– К сожалению, это не все. За те два часа, пока мы вас собирали, картинка поменялась, – Сэм вывел цветную мешанину на экран.
Собравшиеся напряженно всмотрелись в экран.
– Вроде тоже самое, – неуверенно сказала Долорес.
– Нееет, – Джордж с ходу заметил изменения, – пропал один из цветов. Могу ошибиться, но больше нет зеленого.
– В точку. И пропал он ровно через два часа после начала трансляции.
– То есть, – Чарльз достал из кармашка золотые часы и откинул крышку, – через час и тридцать четыре минуты должен пропасть еще один цвет.
– И что это значит? – Оливер встал и прошелся по комнате.
– Как я понимаю, это послание, на которое от нас ждут конкретный ответ в течение девяти с половиной часов, – Александр потер переносицу длинным пальцем, – Сэм, а не пробовали уже что-то отправить?
– Пробовали, – хмуро буркнул Сэм, – практически сразу как их корабль появился на нашей орбите. Стандартное человеческое приветствие для внеземных цивилизаций.
– О у нас даже такое есть.
– У нас много чего есть, – Сэм нервно постучал по кобуре, – после отправки приветствия они и начали транслировать мешанину.
– Опапа… – Оливер почесал затылок, – а другие страны пробовали?
– Да. Русские, китайцы, японцы, австралийцы. И сотни миллионов людей по всему миру. Но на их сигналы реакции нет. Видимо, кто первый с ними связался, с тем они теперь общаться и будут.
– Почему вы так решили?
– Единственный спутник, которым мы можем управлять и что-то через него отправить – это тот, с которого мы отправили приветствие.
– То есть, мы сейчас говорим за все человечество?
– Именно. И ваша задача – придумать, что такого им сказать, чтобы они не расстроились. И на этот раз, как мы считаем, у нас только один шанс. Даже если это не так, рисковать мы не можем.
– А что будет, если они не примут ответ?
– Ну всегда есть надежда, что они тогда просто улетят.
Все скептически усмехнулись.
– Итак, ни один экран не показывает ничего кроме этой картинки – мы даже по ним ракетами ударить не сможем. Вся надежда только на ваши знания, книги, фотографии, печенье и свежесваренный кофе. Библиотека Конгресса, где вы сейчас и находитесь, в полном вашем распоряжении.
Сэм вышел и в комнате воцарилась тишина. На большом экране цветные пятна меланхолично перетекали из края в край.
– Печенье, говорите, – Оливер прошлепал к столику. За ним потянулись остальные.
– С чего начнем?
– Во-первых, давайте выведем на таймер оставшееся время до предполагаемого исчезновения нового цвета и общее время, – Александр взял на себя права лидера группы при негласном одобрении.
Рядом встали два простеньких цифровых будильника.
– Во-вторых, предлагаю провести мозговой штурм. Мы все тут ответственны за разные сферы знаний и будет полезно узнать, что вы об этом всем думаете именно со стороны своей компетенции. В-третьих, по результатам обсуждения нужно сразу сделать рабочий вариант послания и выдать его военным. Это на случай, если мы ничего не придумаем или с нами что-то случиться.
Все кивнули.
– Ну и в-четвертых, давайте прямо сейчас позвоним родственникам и близким.
– Милая, да. Тут… Понимаешь… Я обещал не задерживаться, но задержаться все же придется. Да. Выбора нет. Насколько? Ну я не знаю, максимум на десять часов. Да. Хорошо, заеду. Все мне пора бежать. Целую. Привет Бену.
– Ничего не получается, – Чарльз бросил на пол маркер и ожесточенно провел губкой прямо по мелко исписанной формулами доске, оставляя четкую белую полосу, перечеркивающую труд последних четырех часов, – нет тут никакой математической закономерности. Это просто хаотично двигающиеся хаотичные цветные пятна.
На его слова поднял голову только Джордж, который давно уже иссяк в идейном плане и чисто механически выписывал коды цветов во всех возможных кодировках. Долорес, предложившая несколько интересных идей про свечение мигрирующего планктона и зрение пчел, сейчас дремала, уткнувшись в книгу про флюоресценцию в природе. Оливер с Александром увлеченно спорили, махая вырванными из книги страницами с спектральным анализом минералов, а вокруг них было набросано огромное количество листов, исчерканных все-теми же спектральными линиями. На экране уже сорок минут одиноко блуждали два последних пятна, а таймер отсчитывал оставшиеся три часа двенадцать минут.
– Чарльз, пойдемте, воздухом подышим. Не могу я тут больше сидеть.
– Пойдемте.
Они нашли Сэма, спросили разрешение, получили два серых пальто и две серые вязанные шапочки и, под конвоем людей в серых костюмах, вышли во внутренний сад.
– Вы знаете, – Чарльз подоткнул под себя полы пальто, прикрывая голые ноги, – мне кажется, что на поставленную нам задачу невозможно дать стопроцентно точный требуемый ответ. Один плюс один равно два. В Евклидовой геометрии, естественно, – быстро поправился математик. Это конкретное равенство. Его поймет даже малыш, хотя бы на примере двух яблок. Но как можно ответить правильно одной фразой на вопрос ребенка: «Почему небо голубое?» Мы можем рассказывать ему про более интенсивное рассеивание коротких световых волн воздухом, что делает видимым именно фиолетовый спектр. А так как колбочки в глазу чувствительны больше к синему, чем к фиолетовому, мы видим небо вне направления на Солнце голубым. Это точный ответ. Но поймет ли его ребенок? Да никогда. Для него это будет просто набор непонятных слов. И, по его мнению, мы не дадим ему ответа на его вопрос. Он даже может расстроится, подумав, что над ним смеются.
Над нами, – Чарльз ткнул пальцем вверх, – тот самый ребенок, который задает тот самый вопрос. И нам не хочется его расстраивать.
И они оба посмотрели в серое низкое небо, с которого падали одинокие мокрые снежинки.
Все затаенно смотрели, как голубое пятно исчезло, оставляя синее в гордом одиночестве. Одновременно, таймеры начали последний отсчет.
– Два часа.
Рабочий вариант, выданный Сэму в самом начале и явившейся результатом мозгового штурма, представлял собой атомный спектр испускания кислорода. В пользу отправки именно спектра говорило многое: тут были и яркие цвета спектра, и привязка к конкретной планете за счет преобладающего элемента, и предполагаемая универсальность цветового кода. Возникли бурные споры, чей спектр отправлять: кремния, как самого распространенного на Земле элемента, водорода, как первого в таблице или кислорода, как самого необходимого для жизни на планете. В итоге был выбран именно кислород – цвета его спектр удивительным образом были схожи с цветами картинки пришельцев. Ничего лучше за прошедшие часы так и не было придумано. К тому же, большинство были удовлетворены этим вариантом и с каждым часом все больше убеждались в правильности первоначального выбора.
Александр с Чарльзом играли в шахматы. Долорес увлеченно изучала какое-то жутко старинное издание «Происхождения видов». Оливер разгадывал кроссворды из старой подшивки Таймс шестидесятых годов. И только Джорджу какое-то чувство неправильности все не давало покоя. Какие-то слова из всех многочасовых обсуждений все вертелись у него в голове. В очередной раз он сгреб цветные карандаши в кучу и стал раскладывать по цветам. В руку попался голубой карандаш. И вдруг он вспомнил. Небо. Ребенок.
– Сэм, Сэм, я понял. Я знаю. Нам нужно срочно съездить ко мне домой. Да. Это важно.
Джордж, влетел в дом в сопровождении неотстающей охраны.
– Бен, – крикнул он выбежавшему сыну, – ты дорисовал?
– Конечно.
– Где рисунок?
– В комнате.
– Неси быстрее.
И вот кортеж снова несется через серые монолиты по будто вымершим улицам и только единственный синий глаз со всех экранов следит за ними.
– Все согласны?
– Да.
– Сэм, отправляйте.
– Джордж, вы же понимаете – что это детский рисунок! – рисунок полетел на стол в кипу исчерканных листов.
– Генерал, – Александр взял рисунок и настойчиво протянул его, – отправляйте. Это правильный ответ.
Альфа пятого выводка Седьмой стаи стоял на обзорном мостике. Они торчали на орбите этой захолустной планеты уже почти шесть циклов. Он не жалел, что дал себя уговорить Гамме дать им шанс. Хотя по всем данным разведки с зондов, мир был захвачен их исконными врагами Ша: преобладание оттенков серых цветов в окраске жилищ, средств передвижения, шкур в крупных поселениях, большое количество Шатонов в домах аборигенов, которым те прислуживают и поклоняются.
– Но ведь там много Младших! – Гамма был предельно учтив и говорил с Альфой поджав хвост даже чуть больше положенного, – вдруг Идущие первыми поторопились отдать мир Ша?
– Отправьте базовое опознавание свой-чужой для Младших на стандартные шесть циклов.
И вот теперь, проведя насыщенные циклы с самками местных аборигенов, доставленных с поверхности, Альфа и сам не хотел уничтожать эту примитивную планету. Но Бета уже стоял рядом и проявление слабости могло сразу стать поводом для Вызова. А он был совершенно не в настроении для этого.
– Гамма, они ответили?
– Да, только что, – Гамма вывел на экраны полученное с планеты изображение.
– Ну это код ответа, но очень примитивно исполненный.
– Это вариация кода ранней эпохи исследований. Мы давно такой не используем. По крайней мере, это именно код, и он отправлен Младшими, – Гамма указал на изображение, – видимо, за прошедшие годы, они сильно деградировали, но еще держат в руках технологии и власть над приматами, хоть им и пришлось сдать крупные поселения, где теперь безраздельно властвуют Ша.
– Мы должны помочь им в борьбе. Боевая тревога. Сигнал на корабли третьего и седьмого выводка. Идущим первыми синяя тревога.
– Альфа, – Бета почтительно поджал хвост на положенный угол, – одобрит ли Совет стаи расход таких средств ради захудалой никому не нужной планеты? Вот если Совет одобрит, тогда вам могут выделить и большие силы, чем три выводка.
Альфа тщательно проконтролировал угол хвоста Беты, не нашел к чему придраться и согласился.
– Курс на Скалу. Я уверен – совет примет верное решение, и мерзкие Ша узнают всю силу Седьмой стаи.
– После отправки этого рисунка, нарисованного Беном Майерсом, корабль пришельцев исчез с орбиты. Вероятно, благодаря именно ему, человечество было спасено. У вас есть пять минут на просмотр рисунка. Прошу за ограждение не заходить и делать снимки без вспышки.
Экскурсионная группа склонилась над небольшим детским рисунком, где была изображена большая яркая радуга от края и до края, под которой около маленького домика с яркой красной крышей, взявшись за руки, стояли схематичные фигурки мужчины, женщины и ребенка. А рядом с ними сидела тщательно нарисованная большая собака.
Автор публикации
