В плотный влажный воздух можно было вставить вилку.
– Тащи ближе к воде! – гаркнул боцман.
Пыхтя от напряжения, матросская каракатица поднесла бревно к воде, и разом свалила с плеча, добавив к груде бревен. Москитная туча взвилась к небу.
– Перекур! – боцман сел на песок и закурил трубку.
Матросы тоже сели на брёвна и закурили.
– Вот я и говорю – продолжил начатый ранее разговор Барт. – Он подошел к нам с левого борта, почти впритирку – огромный, серый, а на палубе никого. И вдруг я чувствую что-то неладное.
– Что? – шеи матросов слегка вытянулись вперед.
– Не знаю. Жарко вроде, а дрожь пробрала. Я и говорю: «Кто здесь?»
– А мне в ответ по голландски: «Свои». Но так глухо, будто из склепа.
– Ну и?
– Ничего. Отплыл он, да так легко, будто по воздуху. Но после этого пробоину с левого борта всю затянуло. Вот как. Хоть и призрак, а все наш голландский.
– А чего же он с правого борта пробоину не починил?
– Это другая. Нам её уже после испанцы ядром проломили. Еле ноги тогда унесли.
Боцман встал и рявкнул.
– Эй ребята! Кончай перекур. За работу!
Автор публикации
