Я мычал и бился. В глаза рекой вливался нестерпимо яркий свет. Сколько это длилось я не мог сказать, а мучительная боль, нарастающая в измученном теле, вгрызалась прямо в жалобно сжавшийся мозг, который просто умолял чтобы все наконец прекратилось.
– Где?
Что где… Какое где… Когда… Я не понимал, что от меня хочет этот человек со страшными волосатыми руками, который делает мне больно. Нет прекратите, не надо, я все скажу. Всё!
– ГДЕ?
Орал он мне в лицо, а я мог только с ужасом смотреть на залитый высохшей кровью пожелтевший от частых стирок передник.
– Не хочешь говорить… – глухо звякнул металл.
Хочу хочу!!!! я замычал, забился пытаясь покивать головой.
– ХОЧууу!!!! ААЫЫЫЫЫАыы!!!!
– Ага!!! – торжествующе заорал мой мучитель, – больно?
– УЫЫЫЫЫЫЫААДДАА!!!
Я почувствовал всеми напрягшимися нервами, что сейчас будет очень больно. Но я был не прав. Это была новая боль, неизведанная ранее. Та, которая будет мне снится до конца жизни… Если меня конечно оставят сегодня в живых…
Хруст, безумные пляски светлячков перед плотно зажмуренными глазами, откуда рекой текут слезы.
– Держите его!!! – волосатые руки знает толк в боли. Он учился этому долгие годы, практикуясь на несчастных мухах, попавших в его паутину.
Мне казалось я кричу каждой клеткой тела, но рот мой не издавал ни звука.
Внезапно всё кончилось. Я умер? Какое наслаждение… А вот и белый свет…
– Сплюньте, – медсестра толкает мою голову в сторону кюветы.
Я плюю тягучий кровавый сгусток.
– Вроде взрослый мужик, а ведете себя…
– Простите… – я смущенно вжимаюсь в намокшее от пота кресло.
– Два часа не есть. На протезирование в регистратуре запишитесь. Карточка у меня.
– Дадада, – мелко кивая я желая упасть на колени перед этим святым человеком.
– Всё можете идти.
Да. Я могу идти. Я даже могу лететь! И я выпархиваю наружу, как птица, которые даже не представляют насколько счастливые, что у них нет зубов.
Автор публикации
