Причина моей смерти не даёт покоя полиции и моим родным. Да и я сам до сих пор не могу понять, что же произошло той ночью, прежде чем моё изгрызенное и растерзанное тело ранним утром нашёл дворник, сметавший коричнево-оранжевую листву с парковых дорожек.
Всё произошло как во сне. Быстро и ярко. Даже толком понять ничего не успел. Помню только свои крики и боль. Но обо всём по порядку.
Вечером я поругался со своей девушкой. Не помню уже из-за чего – последнее время ссоры возникали буквально из воздуха. Мы наговорили друг другу много гадостей и омерзительных слов.
После её очередного оскорбления, я в бешенстве схватил ботинок и кинул в её сторону. Благо не попал, но зато сбил вазу, доставшуюся ей от бабушки. Посудина, упав на пол, разлетелась вдребезги.
Лера бросилась на коленях собирать осколки, сквозь слёзы и всхлипы проклиная меня и прося прощения у покойной бабки, будто та стояла где-то рядом и корила её.
Я же взял наушники и ушел. Ушел, чтобы больше с ней никогда не видеться.
Ноги сами понесли меня в городской парк. Спутанный клубок мыслей растворился в тяжёлых ритмах песен Rammstein и Motionless in White. Эта музыка всегда успокаивала меня в моменты гнева и грусти, через неё я выпускал негативные эмоции.
Я плёлся вдоль вымощенных плиткой дорожек, пиная попадавшиеся под ноги камешки. Каждые десять метров моя вытянутая тень шагала рядом со мной в ярком свете фонарей. Тени от деревьев плавно покачивались под дуновениями ночного ветерка, который трепал мои волосы и полы пальто.
Свернув на очередную дорожку, я увидел детский трёхколёсный велосипед, оставленный маленьким хозяином в парке. “А может горе-родители и ребёнка в парке забыли?” – подумал я и снял наушники.
От вида безобидного велосипеда, одиноко стоявшего в свете фонаря, стало не по себе. На лбу у меня выступили капельки пота, в груди защемило. Я подошёл и стал осматриваться в надежде никого не найти. Не хотелось на ночь глядя возиться с потерявшимся ребёнком.
Внезапно в кустах раздался шорох и тихие всхлипы. Я замер в секундном испуге, но потом сразу же пришёл в себя. Всё-таки родители не усмотрели за своим чадом, и мне теперь предстояло разобраться с этим.
Медленно, делая неуверенные шаги, я поплёлся к кустам, всё ещё надеясь, что увижу там бродячую собаку или кошку. Но нет.
Раздвинув ветки и заглянув за куст, я нервно выдохнул. Ребёнок лет шести, одетый в ярко-морковную курточку, синие сапожки и серые штанишки, сидел на холодной земле и всхлипывал. Лицо скрывали темнота и капюшон куртки.
– Эй, малыш, – позвал я его, но дитя не повернулось, а лишь притихло и замерло. Наверное, боится, подумалось мне. – Где твоя мама? – спросил его. Ребёнок промолчал.
Мне стало жутко, хотелось уйти. Нет – убежать, оставив его там, в кустах. Но чувство ответственности за жизнь ребёнка не позволило мне этого сделать.
Аккуратно подняв дитя с земли за подмышки и взяв его на руки, я вышел на освещённую дорожку, чтобы рассмотреть малыша и попытаться ещё раз узнать, где его родители. И теперь жалею об этом. Нужно было бежать оттуда. Но всё произошло так, как произошло.
Я повернул ребёнка к себе, усадив на сгиб локтя и другой рукой откинул капюшон курточки, ожидая увидеть измазанное в грязи заплаканное детское личико. Но увидел нечто совсем другое.
Вместо испуганных глаз на меня смотрел огромный рот во всё лицо, усеянный гнилыми кривыми зубами, растущими из кровоточащих дёсен. В лицо мне ударил смрад, будто я вдохнул “аромат” разлагающейся сдохшей кошки.
“Ребёнок” издал оглушающий визг и бросился на меня. В лицо мне вгрызлись его неровные обломанные зубы. Тёплая кровь брызнула и побежала у меня по щекам и шее, пачкая одежду бурыми пятнами и подтёками.
Я носился взад и вперёд, пытаясь оторвать чудовище от лица, но оно, словно мелкая гадкая обезьяна, мёртвой хваткой вцепилось в меня мерзкими склизкими ручонками и ножками, кусая всё ниже и ниже, подбираясь к шее.
Мои крики о помощи разлетались во все углы парка, но никто так и не пришёл.
Вдруг в шее вспыхнула боль. Стало тяжело дышать. Я отчаянно хватал ртом воздух, но он с еле слышимым свистом вырывался из перегрызенного горла.
Тварь наконец отстала и спрыгнула на землю. Я упал на колени, зажимая окровавленными ладонями горло. Голова кружилась, а без того тёмная ночь становилась ещё темнее.
Я упал. Прежде чем чёрная пелена опустилась на мои глаза, я увидел, как ко мне, слегка пружиня шаг, подходил “ребёнок”. По его огромным зубам стекала кровь, в щелях между ними застряли ошмётки моей кожи.
Оно облизнулось длинным языком, усеянным язвами, и поднесло раскрытый рот к моей шее.
Автор публикации
