Много долгих дней, недель, месяцев пейзаж перед глазами Свена не менялся. И как же убийственно, как нереально прекрасен был этот пейзаж!
Мягкая трава, похожая на небрежно брошенный на землю бархатный плащ, при порывах ветра мягко покачивалась. Яркие лиловые, розовые, серебристо-белые невысокие кустики, немного напоминающие земную чернику, смотрелись на этом плаще как украшения из драгоценных камней.
Ручьи с чистейшей прозрачной водой причудливыми голубыми линиями-лентами текли по изумрудной долине в разных направлениях.
На небольшом расстоянии друг от друга стояли массивные, раскидистые деревья. Совсем как вязы. Только бугристая, грубая кора красновато-телесного цвета выдавала их неземное происхождение. И ещё цветы… Крупные, ромбовидной формы, как наконечники копий. И насыщенно бордовые, как венозная кровь. Как будто кто-то изощрённо, аккуратно вырезал куски мяса и воткнул их прямо в кору могучих стволов.
Воздух, густо насыщенный терпким запахом, отдавал сандалом смешанным с корицей. Он наполнял легкие, дурманил сознание, притуплял эмоции, вызывал блаженную апатию…
Три Солнца выстроились в одну линию на небосклоне, как слепые глазницы сказочного великана.
Как же безжалостно они резали глаза даже сквозь плотно закрытые веки!
Будьте вы прокляты, дьявольские светила!
…Свен попытался сдержать слезы, но палящие лучи и всепоглощающая, пульсирующая в каждом нерве боль не дают на это ни малейшего шанса.
Крупные слезы катятся из-под воспаленных век против его воли. Прочерчивают дорожки на впалых щеках, срываются с подбородка и останавливают свой бег в поросли волос на груди. И в том месте, где капля прекращает движение, кожа мгновенно впитывает влагу и вздувается плотным бугристым фурункулом. Нечто чужеродное, безжалостно-упорное рвется наружу. С мерзким звуком, протаранив изнутри грудную клетку и разорвав тонкую преграду кожи, сквозь человеческую плоть победоносно пробивается бордовый бутон. И ещё один, и ещё…
Красная кровь смешивается с прозрачным древесным соком. Сладко-соленые ручейки струятся по впалому животу, по гениталиям, бедрам. Терпкий, пряный запах тут же привлекает огромных насекомых, чем-то похожих на пчел и бабочек.
Из нутра Свена вырывается звук, похожий одновременно на мучительный стон и на рык раненого зверя. Непрошеные гости по-хозяйски ползают по телу, собирают хоботками кроваво-древесный сок, время от времени вонзают в беззащитную плоть свои жала. Бабочки деловито отыскивают на коже открытые ранки и откладывают туда личинки.
Нестерпимый зуд, вызванный лапками насекомых, доводит до исступления. Мысленно Свен с ожесточением чешет каждый миллиметр зудящей кожи. И остервенело давит, давит, давит оккупантов между ладонями, превращая хрупкие тела в кисель, в вонючую слизь.
Мысли, фантазии, желания и эмоции… Это всё, что осталось от него, от атлетически сложенного мужчины, от командира космолета, от межгалактического скитальца по имени Свен.
Затылок, спина, ягодицы, задняя поверхность ног и заведённые за затылок руки мужчины вросли в корявый ствол огромного дерева, стали его частью.
Ступни, ушедшие в землю, превратились в отростки корней. Мерзкие сороконожки и черви, таранили пальцы и стопы, выгрызая в них ходы и отверстия. Зелёный исполин высасывал из Свена соки и, вместе с тем, вновь наполнял его живительной силой. Звездолетчик был обречён на мучительное бессмертие.
Свен был вечным донором дерева. И чем сильнее мужчина страдал, ненавидел, отчаивался, тем глубже в его плоть проникали ветви и древесная мякоть. Они радостно пожирали и эмоции, и тело. Каждая слеза, капля пота, крови служили питанием для новых ростков и цветков.
Свен не понимал, почему до сих пор он не сошёл с ума, не погрузился в бездну спасительного безумия?! Почему боль не довела его до сумасшествия, не убила?! Ежесекундная, пронизывающая, пульсирующая, изматывающая боль…
Ещё одна слеза упала на грудь, впиталась в кожу, и тут же с раздирающим треском и чавканьем на волю вырвался кровавый бутон. Плоть от плоти…
Свен опустил глаза вниз. В нескольких метрах от дерева, раскинув руки и ноги в стороны, лежала Ада. Красавица Ада – его верный друг, спутница в межзвёздных путешествиях, его жена, любовь на всю жизнь. Свен горько усмехнулся. На всю жизнь или на всё бессмертие?
По вздымающейся груди жены Свен понял, что Ада жива. Сквозь один сосок жены пробивался тонкий гибкий стебель какого-то вьюнка, второй сосок торчал вверх нетронутой, розовой неспелой вишенкой… Как любил он целовать и зажимать губами, смаковать эти бусинки, в той, другой жизни! Свен застонал от бессильной ярости и ненависти к поработителям.
Тело его драгоценной Ады оплетали, таранили, терзали стебли стелющегося, колючего кустарника. Время от времени, раздирая мясо и кожу, выстреливал новый отросток. Тонкой змеёй полз по животу, бедрам, рукам, царапая шипами нежное тело. Из развороченного живота к трём солнцам тянулся мясистый, безобразный цветок. Свен заскрежетал зубами в адской муке. Он понимал, ЧЕМ питается этот упырь. В день высадки на эту скотскую планету счастливая Ада шепнула мужу, что ждёт ребёнка… И что это обязательно будет мальчик, сын…
Что чувствовала его любимая? Свен заставлял себя не думать об этом. Знал одно, что паразитирующие на них растения не дадут ни малейшего шанса на отключку сознания. Человеческие мысли, чувства, возможность анализировать нужны были им нетронутыми.
Его милая Ада и он … Почему именно они всё ещё живы (если это можно так назвать) из их славной четвёрки?
САГА… Четверо отважных космических разведчиков. Две супружеские пары: Свен и Ада, Георг и Астрид. Об их удачливости и везении ходили легенды во многих космических колониях старушки-Земли. Именно их лихая и не признающая слова “невозможно” четвёрка открыла пять пригодных для жизни людей планет. Они с Георгом дали имена своих жён двум из них. Их прославляли, воспевали в нескольких Галактиках, им завидовали, ими восхищались. А четверо отважных больше всего на свете дорожили своей дружбой и супружеской любовью. И ещё все четверо мечтали открыть идеальную планету. Прекрасную, с чистым воздухом, водой, пригодную для жизни. И, наконец, оставить космические скитания и осесть на месте. Жить, любить, растить детей, основать новый мир. Идеальную планету планировалось назвать САГА. Сага о любви, приключениях, счастье…
В их последнее путешествие звездолет трижды нырял в гиперпространство, дважды проваливался в чёрные дыры, но, благодаря опыту, мастерству и слаженным действиям экипажа каждый раз оставался невредимым. Последний прыжок из временной дыры оказался чрезвычайно удачным. Так им тогда казалось. Космический корабль оказался в системе с тремя умеренно жаркими, относительно молодыми светилами, вокруг которых вращалось шесть планет. Пять оказались непригодными для жизни. А вот шестая… Из космоса малышка-планета выглядела потрясающе. Зелено-голубая, как бирюзовая бусина, она вращалась вокруг трёх Солнц по эллипсоидной орбите. Сутки на ней были равны примерно двадцати восьми земным часам. Судя по показаниям приборов, климат был благоприятный и без смены времён года. Зонды, посланные на Сагу, (а о другом названии даже и речь не шла) вернулись с пробами почвы, воздуха и воды. Вердикт был потрясающий: планета обладала идеальными условиями для жизни людей. Воздух пригоден для дыхания, вода имеется как пресная, так и солёная в морях и океане, растительность напоминает земную, крупных животных не обнаружено. Три материка, пять морей и один океан. И это сокровище принадлежало им: Свену и Аде, Георгу и Астрид. После необходимых электронных юридических формальностей, экипаж отправил в Межгалактический центр просьбу о регистрации космической собственности, обнулив сумму на причитающихся им сертификатах. На сертификатах хранились все их накопления для приобретения планеты в любой точке Вселенной по желанию. Кроме того, было отправлено сообщение в Совет по колонизации пригодных для жизни планет. И заявление с просьбой об отставке в Космическую лигу.
И вот после всех приготовлений, повторных проб воды, почвы, воздуха настал день икс. Возбужденные, счастливые космопроходчики посадили свой звездолёт в долине, покрытой ярко-зеленой травой и небольшим кустарником. Держась за руки, супружеские пары ступили на почву планеты. Своей планеты.
Чистейший воздух наполнял лёгкие, дурманил и пьянил. По какому-то наитию, повинуясь импульсу, все четверо сбросили обувь, одежду и нагишом носились по поляне, кричали что-то сумасшедшее, хохотали. Трава ласкала босые ступни. Тёплые солнечные лучи, словно ладошками, касались кожи, обволакивая нежным теплом, погружая в негу. Женщины и мужчины дурачились, как дети. Затеяли игру в прятки. Аде досталась роль входящей. Она закрыла ладони руками и начала считать. Свен, Георг и Астрид бросились к трём деревьям, стоящим недалеко друг от друга. Свен прижался к стволу спиной, заведя руки за затылок. Астрид вытянулась в струнку, прислонившись к другому дереву. Георг присел на корточки возле третьего…
И вдруг Астрид пронзительно, дико закричала, забилась в конвульсиях. Свен с ужасом увидел, как из тела Астрид протаранив нежную кожу, выстрелил кроваво-красный бутон, а от него по обнаженному животу потекли струйки крови и прозрачной, желтоватой жидкости. Следом закричал Георг, но захлебнулся своим криком. Из гортани молодого звездолетчика, словно питон, раздирая губы и щеки вылезал мощный зеленый отросток.
И тут же Свен почувствовал, как его кожу со спины сдирает кто-то невидимый, зажевывает ее, чавкая и причмокивая, а незащищенные кожей мышцы срастаются с корой дерева, и он, Свен, становится его частью. Становится рабом исполина. От жуткой боли и осознания ужасной действительности, от собственного бессилия Свен издал нечеловеческий рык. А потом, собравшись с силами закричал: “Ада, беги! Беги в звездолёт, спасайся!”
Но жена уже летела к нему на помощь, с круглыми от ужаса глазами. Её отчаянный, дикий крик до сих пор стоит у Свена в ушах. Вот Ада споткнулась, упала лицом в траву, перевернулась на спину, но подняться уже не смогла… Ветви кустарника, похожего на черничные кустики, тут же протаранили, оплели её тело, вгрызаясь в плоть, как голодные хищные рептилии…
Свен не мог вспомнить сколько месяцев прошло с момента порабощения их паразитирующими растениями. Было понятно, почему они не обнаружили на планете крупных животных. Все они были переработаны неподвижными чудовищами.
Оставался неясным вопрос: поработители плоти – аборигены, или возродившиеся в благоприятных условиях споры и семена, занесённые из космоса каким-то метеоритом? Впрочем, для их четвёрки ответ на этот вопрос не принёс бы ни облегчения, ни освобождения.
Четвёрка… Четвёрка сократилась до двоих. Остались живы (если это существование можно было назвать жизнью) только он, Свен, и Ада. И Свен в который раз поймал себя на мысли, что чёрная, неконтролируемая зависть накрыла его сознание плотным коконом, дыхание перехватило от ярости и бессилия.
Но почему это были не они с Адой?! Господи, всемогущий, почему не они?? Как бы он хотел, чтобы на месте Астрид была сейчас его Ада, а он сам с удовольствием, с облегчением и счастливым ликованием разделил бы судьбу Георга!
Свен скосил глаза влево. В нескольких метрах от него, засыхал переломленный пополам вяз Астрид. Из ращепленного ствола еще торчала одна полуживая ветка. Она выглядела анорексичным худосочным тельцем голодающей, психически нездоровой модели. Модели, которая понимает, что пришёл конец её карьере и пытается вернуть былые контракты, изнуряя себя голодом… Да, ветка голодала… На сломанном стволе, как белая татуировка, чётко виднелся скелет с искореженным позвоночником и впаяным в гниющую древесину черепом. Черепом счастливицы Астрид. Свен понимал, что это была не многвенная смерть. Поверженный бурей вяз боролся, пытался выжить, и тем самым продлевал и мучения Астрид. Но конец был неизбежен. И вот теперь останки жены его друга постоянно притягивали взор Свена и порождали приступы зависти. Ну почему, буря не задела его дерево, почему так повезло Астрид? Астрид, а не ему?
С каким облегчением он принял бы самую извращенную смерть! Как восхвалял бы каждую секунду мучительной агонии! Но почему не из его скелета судорожно пытается сейчас высосать живительные соки последний отросток вяза?! Счастливица Астрид! Счастливица мёртвая Астрид!
Но больше, чем Астрид Свен всё же завидовал Георгу. И мысленно желал такой участи своей Аде. Боже! Как же повезло его напарнику! Какая великолепная, избавляющая и прекрасно мгновенная смерть была у Георга!
… В ту ночь над Сагой разразилась необычайно сильная гроза. Темное, бездонно-чёрное небо время от времени освещали вспышки дико-прекрасных молний. Свен истово молился и призывал этих избавляющих от жизни монстров ударить в него, в Аду. Он мысленно тянул их к себе, подманивал своим желанием, как смельчак-адреналинщик тореадор на корриде машет красной тряпкой перед разъярённым быком.
Тщетно… Молния ударила. Но не в “его” вяз. И даже не в вяз Георга. Молния принесла спасительное освобождение самому Георгу. Ударив звездолетчика в темя, она за считанные секунды превратила сидящего на корточках мужчину, в груду пепла. Свен ощутил ужас и боль хозяина Георга. Вяз сотрясался и корчился от боли, от потери донора. И эта боль выворачивала мышцы Свена и сверлом таранила его мозг. Видно, где-то под землёй корни двух деревьев переплелись, и теперь ужас от потери раба-Георга, которую испытывал соседний вяз, бил рикошетом и по Свену.
Сейчас Свен попытался отыскать глазами то место, куда попала молния. Тщетно. Обугленный пятачок уже зарос травой, пепел давно разметал ветер.
“Счастливчик Георг! Как часто ты в шутку говорил, что завидуешь своему командиру! Завидуешь моему умению шутить, везению, стойкости. Эх, друг! Твоя зависть ничто, по сравнению с той завистью, которая мутит сейчас сознание твоего командира и даёт пищу десяткам новых мясистых цветов!” – мысленно обратился Свен к другу.
С радостью и, не раздумывая ни минуты, продал бы Свен свою душу дьяволу, записался бы в его самые ничтожные рабы, лишь бы оказаться горсткой пепла у подножия своего мучителя. А ещё лучше, чтобы этой горсткой пепла стала его Ада. Любимая Ада… Но, похоже, не нужна его пропащая любящая душа ни Богу, ни Дьяволу…
Слеза выкатилась их глаза и задрожала на подбородке. Тут же, раздирая заросшую щетиной кожу, дробя челюсть, расшатывая зубы, наружу пробился кровавый бутон. Немедленно к свежачку подтянулся огромный жук, зацепился острыми лапками за лицо и вонзился хоботком в мякоть цветка… Боль, как током, привычно пронзила всё тело…
…Семь огромных звездолётов с двумя тысячами переселенцев-колонистов приближались к системе, состоящей из шести планет, вращающихся вокруг трёх Солнц. Пять лет находились они в пути. Пять лет желающие обосноваться на планете-мечте Сага блуждали в Космосе, идя по координатам, переданным в центр Счастливчиком Свеном. Триста семейных и влюблённых пар, и тысяча четыреста “одиночек” как мужского, так и женского пола прошли тщательный отбор на психологическую совместимость, на стрессоустойчивость, на умение адаптироваться к любым условиям.
В Лиге колоний Земли, после расшифровки сообщения экипажа САГА об обнаруженной пригодной для жизни планеты с идеальными условиями, несколько месяцев царил небывалый ажиотаж.
“Вы слышали новость? Счастливчик Свен выкупил планету! Они с Адой наконец-то решили осесть на месте! Это должно быть прекрасная планета!”
“Уж если вечные бродяги САГА расстались со своими накоплениями, значит, оно стоило того! Готов заложить последнее, чтобы достать себе разрешение на переселение!”
– Вы слышали?
– Про САГУ?! Да все об этом только и говорят!
Сотни тысяч человек подали заявки на переселение. Кто-то интриговал, кто-то искал протекции в высших эшелонах, кто-то готовил взятки… Желающих поселиться в райском месте было гораздо больше заявленных владельцами Саги. А четвёрка застолбивших планету космонавтов желала видеть рядом с собой всего две тысячи человек.
Сотни корпораций разыгрывали тренды на поставку на планету счастья строительных материалов, сельскохозяйственной техники, генераторов, оборудования для пищевых и промышленных предприятий, солнечных батарей, лекарств, одежды и ещё массы всего.
В приготовлениях, сборах, отборах прошло три года. Наконец, две тысячи колонистов, оборудование, и прочая прочая, прочая стартовали со старичка Марса на семи звездолетах.
Пять лет понадобилось им, чтобы достичь цели.
И вот семь гигантских распластанных в пространстве треугольников неделю дрейфовали в космосе, кружась на орбите Саги.
Командиры кораблей безрезультатно пытались вызвать на связь Свена. САГА не отвечала. Беспилотник отправленный на планету вернулся с пробами земли, воды воздуха. Все пробы говорили о том, что планета идеально подходит для жизни людей. От снимков, сделанных роботами, захватывало дух. Пейзажи поражали своим великолепием. Не осталось ни одного метра суши, которую бы не исследовали роботы-разведчики. Но нигде на планете не было обнаружено следов легендарной четверки, САГА бесследно исчезла. На равнине, почти скрытый в густых зарослях кустарников и вьюнков был обнаружен открытый звездолёт… “Что же случилось с экипажем? Куда подевались Свен, Ада, Георг и Астрид?” – спрашивали друг друга командиры кораблей и колонисты. Но ненаходили ответа. Никаких следов чужой цивилизации и посещения планеты другими космическими расами обнаружено не было. Болезнетворных микробов и бактерий, угрожающих здоровью и жизни людей тоже. В звездолёте не обнаружено ни поломок, ни следов борьбы… Ни-че-го. Однако, четвёрка самых удачливых и опытнейших исследователей космоса исчезла бесследно…
Через неделю споров, обсуждений и взвешивания всех “за” и “против” было принято решение спустить на поверхность планеты два шаттла с десятью членами экипажа.
…Свен услышал знакомый до боли, оглушающий гул. Этот звук он не перепутал бы ни с каким другим. К поверхности планеты летели разведывательные шаттлы. Мужчина, практически поглощённый стволом дерева, однако сохранивший рассудок и эмоции, поднял глаза к небу. Так и есть. Безоблачную лазоревую синеву неба прорезали два шара. Двигатели извергали сильные потоки пламени. Свен по траектории полёта мнгновенно вычислил место посадки шлюпов. Ликование и восторг затопили разум! Семь лет он ждал и надеялся…
Семь с лишним лет одиночества, заполненного болью, бессилием, тоской и состраданием к истерзанной жене, завистью к погибшим друзьям… Семь лет кошмара. И вот оно – избавление. Свен закрыл глаза. Мысленно обратился к ослепленной жёсткими побегами жене: “Ты слышишь, Ада? Я верю, что ты слышишь! Они прилетели, родная! Они здесь! Потерпи, любимая, скоро всё закончится!”
Первый разведчик влетел на поляну. Огонь, мощным потоком вырываясь из сопла, сжег часть поляны. В адском пламени обуглились и скорчились кустики, похожие на чернику и вместе с ними превратилось в головешку изуродованное, но всё ещё живое женское тело… Разведывательный шаттл приземлился прямо на кучку органического пепла.
Свен счастливо рассмеялся. Хриплые, страшные звуки вырывались из гортани.
“Я счастлив, Ада! Любимая! Ты заслужила это избавление!”- пронеслось у него в голове, прежде чем он сам вместе с вязом исчез в огненном потоке второго шаттла.
… Люки разведывательных шлюпов медленно открылись. На поверхность планеты осторожно вышли десять человек. Несколько минут они настороженно всматривались в прекрасный пейзаж, полной грудью вдыхали чистейший сладкий воздух, прислушивались к журчанию прозрачных ручьёв. А потом, повинуясь какому-то непонятному импульсу, настойчивой внутренней потребности, скинули с себя одежду и с криками ликования и первобытной радости разбежались по поляне. Кто-то упал в траву и смотрел в небо, кто-то подгоняемый неосознанным желанием, бросился в сторону огромных деревьев…
А на орбите Саги кружились семь звездолётов с двумя тысячами колонистов на борту. Две тысячи человек жаждали начать новую жизнь на планете Счастья Саге.
Автор публикации
