Счастливчик Генри

Лес. И куда идти на этот раз, чтоб выбраться из этого кошмара? А чёрт его знает, всё одинаково, куда ни посмотри. Сраное дерево, и ещё одно дерево, а это что? О боже это же  ещё одна сраная ёлка! Генри устал видеть эту дребедень и, выругавшись, пнул небольшую ель, но поскользнулся на серой как пепел грязи и с тупым звуком брошенного  мешка картошки, упал. Просто упал и просто не стал ничего предпринимать. Он положил руки за голову и смотрел сквозь хвойные ветки на серое небо. Как вовремя к общему унылому настроению повалили серые хлопья. Генри открыл рот и поймал одну языком. Господи, то была мерзкая и холодная сажа. Парень закашлялся и встал. Белый костюм полностью перепачкался в глинистой грязи, и ничего не оставалось, кроме как идти. Он шёл, холод обнимал его и шептал на ухо ледяным дыханием. Уж лучше б это была горяча цыпочка, которую Генри с особым усердием и ломотой в скрипучей кровати увлажнял языком за парочку недешёвых коктейлей.

Он выдохнул, когда добрался до озера.

-Чёрт, и что мне сделать мать твою ! Слышишь? Стерва драная! – В ответ тишина. Генри так расстроился, что в порыве ярости кинулся пинать щебень берега и ребристую гладь воды.

Он застыл, когда женский смех коснулся его слуха и волной прошёлся до самых кончиков нестриженых ногтей на грязных ногах. Усмешка сама слетела с потресканных губ, только сейчас заметил, что босой. Он прищурился и поставил ладонь козырьком. Если бы Генри видел себя со стороны в этот момент, то рассмеялся, и посоветовал или сходить к психотерапевту или хозяйственный магазин, за верёвкой и мылом. Он потёр щетину, которая медленно перерастала в бороду. Затем провёл рукой по светлым волосам, и пальцы распутали несколько ломких прядей.

-Поставлю заметку подстричь патлы. И откуда донёсся смех? – Он огляделся и сплюнул на щебень, босые ноги пошлёпали вглубь леса. Стоило оттуда выходить? Генри уже сто раз назвал себя дебилом и пару раз лихо отпустил мощную пощёчину. Потом он принялся считать, смотря себе под ноги огибая кусты,  и остановился, когда уткнулся во что-то мягкое. Это было большим, тёплым, но воняло, как тысяча дохлых кошек, в чьей заднице сдохло по одной мыши. Он поднял руки и положил на два огромных бугра, пожмякал их и брови хмуро свелись домиком.

Она улыбнулась ему. Настолько уродливая, что когда Генри увидел мадам в первый раз. Не в силах держать позыв. Вырвал на грязное, цвета болотной жижи платье. Женщина была в три раза жирнее молодого мужчины. На две головы выше. Верхнюю часть лица скрывала сломанная хоккейная маска.

-Оу, это всего лишь ты мой пупсик? – Сказал он ласково. Если бы говорил с любимой женщиной. – Какие игрища на этот раз? Снова будешь кидать в меня деревья? Или меня в них? – Женщина подняла над головой блестящий топор, заставляя отложить большие кучи страха не только задницей, но и глазами.

Впервые в жизни он так усердно работал бёдрами. Сто раз Генри пообещал бросить курить и в сто первый, когда гладенький топор из серебра вошёл в сосну на расстоянии одного пальца от лохматой головы.

-Ты чёртова извращённая любовница Франкенштейна! – Выкрикнул он, подпрыгивая и когда женщина, сверкнула ему улыбкой гнилых зубов, Генри заметил, как между ними вылезло два маленьких червя. Они извивались, он почти слышал, как два существа просили о помощи, погибая в смердящей пасте. Женщина уверенно направилась к нему. Он плюнул в её сторону и покрестился три раза, правда, не той рукой, но Генри никогда не был верующим. В подростковом возрасте он любил играть на гитаре и кадрить своим пением девчонок. Ну, хоть что-то хорошего в этом милом на личико, но говнистом на характер засранце. По наивности своего юного возраста барышни прыгали к нему в постель с надеждой на большую и чистую любовь с молодым музыкантом. Но Генри почти сразу сбегал и вообще вёл себя как отвратительное ничтожество, но что поделать? Мать бросила с пьянчугой отцом и укатила с любовником туда, где теплее. Вскоре Генри узнал, что она мертва. Изменила новому мужу, и от ревности суженый зарубил её кухонным тесаком для разделки мяса.

Отец никогда не проявлял желания заботиться о сыне. Вот так и получилось, что наш Генри вырос безалаберным аморальным уродом, что не чтит ничего, кроме своих принципов, которые он меняет как ему удобно.

 

Женщина подошла близко, и Генри круто развернулся. Поскользнулся второй раз, опять падая на лопатки. Она с ехидной ноткой в скрипучем и до мужской импотенции противном голосе рассмеялась, занося топор.

-Мама! – Вскрикнул Генри, закрывая лицо руками. Жирная масса, похожая когда-то на женщину, растворилась чёрной мглой. Топор воткнулся рядом с головой.  Он расслабился и увидел на ветке, пожалуй, самое прекрасное, что ему пришлось повидать в этих местах. Вполне симпатичная голая девушка. Она спрыгнула и, прикрывая длинными, курчавыми волосами лицо, рассмеялась.

-Ну как тебе пробежка? Счастливчик Генри?

-Пошла в задницу! Ты! – Встал он, указывая на красотку пальцем. – Выпусти меня!

-А зачем? – Она кокетливо подмигнула ему, обошла, поглаживая широкие плечи, и обняла со спины. Спустила тонкие руки к паху. – Мне так хорошо с тобой Генри. – Её голос был как кока-кола. Сладкий, но шипучий и если слишком быстро упиваться, он польётся неприятной пеной через нос.

-А мне как-то невесело. Я хочу домой. – Он взмолился. – Ну, пожалуйста.

Тонкие пальцы сжали яички с такой силой, что Генри завопил во всю глотку и подскочил в своей кровати.

 

Пот насквозь пропитал белую пастель. Он с силой потёр лицо. Фантомная боль ворочалась в гениталиях, но Генри обуздал её нехитрым дыхательным упражнением. Он посмотрел на портрет, благополучно пребывающий на противоположной стороне его комнаты. Подошёл и посмотрел очаровательные до головокружения глаза цвета густого мха. Генри собрал как можно больше соплей в глотке и харкнул в лицо рыжеволосой девушке. Судя по высохшим следам. Это было его утренним ритуалом. Он перевёл взгляд на часы и подпрыгнул. Быстро мчась к ванной, ударился мизинцем о край кровати, упал, выругался, встал и прихрамывая, вошёл в ванную.

-Я так на работу опоздаю. – Пробурчал он, включая кран. Как неудивительно, из него потёк кипяток и Генри ошпарил себе лицо, когда подставил его в надежде на прохладную свежесть. Вот такой он, наш Счастливчик Генри.