Жил–был у короля Шут. Осень прошла, зима наступила. По календарю праздник большой скоро, да вот беда: не радостно людям на душе. Наряды шить не хочется, кушанья не радуют, украшения любые досаду вызывают. Даже ёлка не ёлкой пахнет, а сеном прелым.

Встревожился король: дело серьёзное. Всем известно: как старый год проводишь, а новый встретишь, так и страна жить будет. Созвал он мудрецов и приказал найти ответ: что случилось, куда настроение праздничное пропало? Долго мудрецы над загадкой бились, пока не выяснили: сам великий волшебник пропал! С начала зимы никто его не видел. А какой праздник без того, кто старый год завершает, а новый запускает? И дураку ясно – горе это, а не праздник получится.

Тут же король приказ отдал: всю страну перевернуть, а найти волшебника! За две недели королевские солдаты все дороги обыскали, в каждый дом заглянули. Да только волшебника могучего и след простыл…

Сидит король на троне мрачнее тучи. До дня заветного рукой подать, а вся страна как в трауре ходит. Пришёл тогда Шут к королю и попросил отпустить его на поиски волшебника.

– Сиди, дурак! – рассердился король. – И так на душе не радостно, а ещё ты пропадёшь, кто меня веселить будет?! Сыграй лучше песню какую! Да повеселее, позадорнее!

Послушался Шут, да только услыхали ту беседу придворные и решили они, что смогут так избавиться от Шута. Вот и начали они королю нашёптывать: отпусти да отпусти дурака, ничего не потеряешь. Слушал король, слушал, не выдержал.

Позвал Шута и сказал ему:

– Говорят мне советники, что дурак найдёт золото там, где умный и медяшку не отыщет. Вот тебе моё королевское слово: найдёшь волшебника – любую твою просьбу исполню. Не найдёшь – мой меч, твоя голова с плеч.

Выслушал Шут приказ королевский, поклонился низко.

– Дай мне только, – сказал, – Сивку, коня твоего дивного, говорящего. На нём я к сроку успею, да и в дороге нескучно будет.

Удивился король просьбе такой, но дал согласие.

Взял Шут волшебного коня с конюшни, сел верхом, как мешок с сеном. Конь фыркает сердито – не по нраву ему такой всадник неумелый. Народ со смеху покатывается, а Шут знай себе к воротам едет, в седле трясётся да бубенчиками на одежде звенит. Пока за стены выехал – весь город насмешил.

Своенравный конь Сивка, под стать хозяину. Не по нраву ему всадника носить, над которым даже собаки смеются. Как за ворота выехали, хотел он Шута скинуть. Скок-поскок, а не выходит. Удивился Сивка, оглянулся на всадника.

А Шут в седле сиднем сидит, из-под руки поле снежное оглядывает.

– Не наскакался ещё? – у коня спрашивает. – Поехали уже.

– Куда ехать? – смирился Сивка со всадником непутёвым.

– Куда глаза глядят, – махнул рукой Шут в поле нехоженное.

Не успел ответить Сивка, пришпорил его Шут, направляя, и понёсся конь волшебный по полям да по лесам, словно птица.

Долго ли, кротко ли, а оказались они в лесу густом да тёмном. До жилья далеко, Сивка шаг сбавил, в сугробы по брюхо проваливается, волчьи песни слышит – ушами прядёт.

– Занесло же с дураком в чащу! – фыркает Сивка тихо, боязно ему. – Заблудились мы! Сожрут нас волки! Вот сброшу им тебя и убегу!

– Я думал – коня говорящего взял, а это ворона каркает, не иначе. – Шут знай себе сидит в седле, да от веток снежных уворачивается.

Выехали они на прогалину. Увидел Шут домик, снегом по крышу занесённый, окошки куржаком затянуты, дым из трубы не идёт. Только притаились за домиком сани, пологом накрытые, да снегом закиданные.

Натянул Шут натянул повод, осадил Сивку так, что сел конь и заржал оскорблено. А Шут с седла кулём в сугроб свалился, поднялся кое-как и давай причитать да погромче.

– Эх, что ж я за невезучий такой! Лошадь вредная меня всю долгу сбросить норовит, король ни за что гневается, казнить грозиться! Пропаду, я, бедный! Коли тут не замёрзну, так король голову отрубит!

– Конь я! – вскочил Сивка на ноги, заржал оскорблено, про волков забыл. – Волшебный конь! Я не лошадь! Моё дело короля носить, а не дурака! Казнит тебя хозяин и за дело!

Насупился Шут, не хуже коня фыркнул.

– Будешь так разговаривать, он тебя на колбасу пустит. Волшебную.

Заржал Сивка, хотел на дыбы встать, да копытами нахала проучить, а Шут за повод уцепился, мешает. Ржёт конь, освободиться хочет, на дурака ругается. Шут в ответ фыркает да зубоскалит, коня передразнивает.

Снег спорщики вокруг утоптали, метель поняли, шуму – на весь лес.

Приоткрылась дверь, выглянул из дома старик. Бородёнка седая, редкая, одежонка латанная-перелатанная, сам сгорбленный, на клюку опирается.

– Ты кто такой, молодец? – спрашивает. – Каким ветром в такую глушь занесло тебя и коня дивного?

Замер Сивка, про спор забыл, не ждал голоса чужого услышать. А Шут отвечает, как ни в чём не бывало.

– Шут я, королевский. Дал мне король поручение одно, да вот заблудился я. А ты кто будешь, дедушка?

– Человек я одинокий, – ответил хозяин. – Забыли обо мне все, вот и живу тут.

– Пусти погреться и отдохнуть, дедушка, – попросился Шут. – А то совсем замучил меня конь этот! Растрясло в дороге – мочи нет! Да и замёрз я, зуб на зуб не попадает!

Подумал старик, поглядел на гостя несуразного и кивнул.

– Заходи, молодец, гостем будешь.

Привязал шут Сивку к берёзке, зашёл в дом, а там не топлено, холодно. И в самом деле зубами застучал.

А старик к печи подошёл, пробормотал что-то и загорелся огонь, на столе еда да питьё появились.

Обрадовался Шут, сел к огню поближе, греется, угощение нахваливает, а волшебства будто и не заметил. Шутками да прибаутками старика развлекает.

Зимний день короток, а дорога домой долгая.

– Хорошо у тебя, дедушка, – сказал Шут, – да пора мне во дворец возвращаться. Не исполнил я поручения королевского, отрубит король мне голову…

– Что за поручение-то? – спросил старик.

Жалко ему стало Шута, вон весёлый да простой какой.

– Да ты ж в глуши такой живёшь и беды нашей не знаешь! – всплеснул Шут руками.

– Что за беда? – нахмурился хозяин.

– Праздник у нас скоро, день важный, из старого года в новый переходить надобно. А волшебник главный, кто эти ворота для всех отпирает, пропал! Всё королевство обыскали, нигде не нашли! А без него какой праздник? Кто ж чудеса творить будет да счастье с радостью людям в новом году принесёт? Вот король и отправил меня на поиски. Ты, сказал, дурак, а дуракам везёт. Найдёшь деда – милостью одарю, а не найдёшь – голова с плеч. Да только где ж я его найду? – пригорюнился Шут. – Солдаты всё королевство перевернули – не нашли. А я дурак, куда мне до солдат… Я ведь так думаю, дедушка: обиделся он на людей. Прикинулся человеком простым и живёт сейчас в глуши какой.

– Почему ты решил, что он обиделся? – удивился старик.

– А как же! – ответил Шут. – Мы ж с ним похожи немного. Меня зовут, когда людям смеха да веселья хочется, а в остальное время дурак кому нужен? Так и о нём раз в год вспоминают, чествуют, а в остальное время вроде как и нет его. Вот он обиделся и ушёл.

– А ты на людей не обижаешься, значит? – нахмурился старик. – Над тобой смеются, за человека не считают, а ты всё прощаешь? Или ты и впрямь дурак?

Вздохнул Шут, почесал в затылке, улыбнулся грустно и просто.

– Мне людей жалко, дедушка. Я-то без них проживу. А они без меня как? Они ж меня видят – и уже улыбаются, радуются, потому что им добрее да веселее на душе становится. Слово весёлое скажешь – они смеются, как дети малые. А от хорошего смеха и мыслей дурных в головах меньше, и на сердце легче. Король наш на меня накричит, нагневается, зато головы никому не рубит.

– А теперь тебе отрубит, выходит? – буркнул сердито старик.

– Отрубит, – вздохнул Шут. – Ты бы видел, дедушка, какие сейчас все хмурые да сердитые ходят! Они ж на праздник надеялись, целый год ждали, чтобы волшебника великого о чудесах попросить, да верой светлой в лучшее укрепиться. А он пропал! Мне-то что, я что с головой дурак, что без неё. А людям каково жить совсем без радости будет? Ни праздника новогоднего, ни чудес, ни сказок волшебных…

– По-твоему выходит, нужен этот волшебник людям?

– А как же?! – воскликнул Шут. – Какой праздник без настоящего волшебника!?

Усмехнулся старик в бородёнку.

– Ты сам-то его хоть видел? Али с чужих слов говоришь?

– Вот, хотел повидать, а не довелось, – улыбнулся Шут. – Эх, засиделся я у тебя в гостях, дедушка, пора мне. Благодарствую за приют и угощение, здрав будь да меня, дурака, лихом не поминай.

Поклонился Шут старику в пояс, вышел из дома. Стоит, коня отвязывает, ворчание Сивкино слушает да про дорогу обратную думает. Не успел верхом сесть, как распахнулась дверь, и шагнул на снег старик бывший.

Ростом под притолоку, на широких плечах шуба атласная, мехом подбитая да узорами затканная. На голове шапка под стать, снежинками изукрашена. Борода седая, длинная, волной вьётся, в руке посох хрустальный, глаза синие огнём горят.

– Постой, молодец! – зычным голосом Шута позвал. – Повеселил ты меня в печали, и я тебя в беде не оставлю. Поеду с тобой во дворец на праздник!

Стукнул волшебным посохом – разом перед ним нарядные сани появились, а из снега три белоснежных жеребца вынырнули, впряглись.

– Ух, красота какая! – восхитился Шут. – Никак нашёл я тебя, дедушка!

– Нашёл, – улыбнулся волшебник. – И слова правильные сказал. Благодарю тебя за то.

Улыбнулся Шут, срезал с одежды своей бубенцы, протянул волшебнику.

– Давай дедушка, твои сани украсим. Пусть все издалека слышат тебя и радуются зиме и празднику большому! Они у меня звонкие, никто про тебя с такими не забудет!

Понравилась волшебнику затея, украсил он сани бубенцами голосистыми, и отправились они во дворец. Волшебник на санях вперёд летит, торопиться: праздник на носу, а дел невпроворот ещё. Весело звенят бубенцы на тройке, народ слышит и смотреть бежит, дивится да радуется, хвалу волшебнику кричит.

А Шут на Сивке следом едет потихонечку, не спеша да тихо.

 

Вернулся Шут во дворец, пошёл к королю. А вокруг радуются все, к празднику готовятся – с ног сбились. Наряды обсуждают, блюда лакомые готовят, покои украшают. Шута и не замечает никто: не звенят бубенчики, тихо он идёт.

Пришёл Шут к королю.

– Исполнил я твою волю, – сказал.

– Где ж исполнил? – придворные возмутились. – Сам волшебник вернулся, без тебя. А ты, бездельник, не иначе как в кабаке пил или у бабы какой под боком грелся! А теперь награду просить решил! Топор по тебе плачет, обманщик!

Усмехнулся Шут, провёл рукой по одежде.

– Слышал ли бубенцы на волшебных санях, мой король? Так они здесь раньше были.

Рассмеялся король и наградил Шута.