Соgapники

«В Кремль ломились толпы попаданцев, вселенцев, засланцев, каких-то существ ясноликих с антеннами (видимо биороботов, а может быть из далекого коммунистического будущего), замечались в толпе и пришельцы из дальнего космического зарубежья, говорящие звери и молчаливые люди в черном. Отряды НКВД тоскливо окружили толпу по периметру от реки и снова до реки, но из вод вылезали новые люди и нелюди в жабрах, скафандрах и без оных и радостно вламывались в толпу. Вот группа Рыцарей, язычников, витязей со стороны Китай-города проломила хлипкий заслон и, ворвавшись на Красную площадь, растянула вдоль ГУМа огромный плакат – «Даешь Сталина!»

— Даешь, Сталина! – заревела толпа.

На травке у красной стены лежала юная белокурая дева с блудливыми глазами. Прическа, и сверху, и снизу расчесана на пробор.   Призывно, недоуменно глядя, она пропустила между прелестных ножек золотистый хвостик с кисточкой на конце и стала щекотать едва наметившиеся вторичные половые признаки, не забывая о первых. Переполненное тестостероном тело издало брачный крик оленя заставивший вздрогнуть луну. Ночное светило развернулось мрачной своей стороной. Раздвинулись створки километровых дверей, поднялась каменная стена, распахнулись шторки диафрагмы, упал кирпич, и луч зеленого цвета пал на планету Земля.

– Хрен ты меня возьмешь, под Кремлевской-то стеной! – воскликнул я и хвостатая блондинка подхихикнула. Но обратная сторона луны не угоманивалась. Спутник хищно нырнул в подпространство и вынырнул над Австралией. Тут же мировой океан стал заливать то ли остров, то ли континент, поднимаясь ввысь на многие километры, а зеленый луч обернулся к снегам Антарктики.

— В Злобе своей он хочет растопить льды, и лишить питьевой воды мировое сообщество! — понял я.

По зеленому лучу в Луну вбегали прятавшиеся до сих пор в пещерах Антарктики фашисты. Последним, тяжело дыша и отстреливаясь из маузера, бежал последний император.

—Только лишь члены СС вознесутся, в количестве 144 000 тысяч. А вы обломайтесь, заразы! – кричал он, расстреливая очередного Свидетеля Иеговы.

Под шумок из Китая вышло двести миллионов китайцев и по дну обмелевшего океана они двинулись к Африке. Другие двести миллионов пошли брать Вашингтон. Северные корейцы уже доедали южных, и хомячили Японию.

— Сарынь на кичку! – закричал Гоблин. – Пока мы тут паримся, все ништяки расхватают. Родине, нужны ништяки. Все в Технотьму, там ништяков много. Сталин думать будет.

— Хрен с ней, с бабой. – подумал я. – Ништяки, это клево.

Там в фиолетовом сумраке наступающей Тьмы живет Ужас Кромешный! Мне туда и вот уже… Я танцую в вышиванке на крышке люка у памятника Дюку Ришелье. Рядом, с переполненными ужасом глазами скачут такие же, как я. Марсиане пришли! Им ни чего не докажешь. Только скакать. Ужас, ужас.

— Да ну вас на фиг! Я в отпуск! – кричу я я – Как говорил Хаим – (Примечание автора. Это у вас он Хайям, а у нас он Хаим) «Вот невидаль. Разочек умереть»

Достаю из кармана символ концлагеря желтую звезду Давида и цепляю на грудь. Сегодня я еврей и живу в концлагере. Жажда смерти и отвага наполняет сердце. Жажда смерти не моей».

И он пробудился.

«Опять розовые леггинсы, значит сон – вещий! — подумал оперативник корпорации «Соgapник и К» Александр Вдулл, глядя на подготовленную для работы одежду, — работать придётся в производственных районах Нижнего Тагила». Алекс был профессиональным попаданцем и все закидоны родной организации знал наперечёт. Если на вешалке висит кроп-топ ядовито-зелёного цвета с изображённой на нём мухой, а на полу стоят кроссовки CrazyQuick, жди беды.

Не сладка жизнь афропопаданца. Единственный закон, проповедуемый в организации – «Иди куда послали», не предполагал демократических норм межличностного общения. Вероятно, традиция сложилась ещё во времена Бериевских шарашек, когда, загнанные под шконку, учёные творили прогресс. И всё равно, каждый новый член проходил кастинг у Сталина.

По первому разу Алекса кинуло в тело, сидящего в кукурузе, пацанёнка.

«Вот, — сказал тогда Берия, — новый попаданец из 2021 года, афроамериканского происхождения. Умер в двадцать лет от роду, когда в поисках цветного металла перерубил энергетический кабель. То, что шведы в ручки своих топоров вставляют стальные штыри, не знал. Мы проверили, он вообще ничего не знает. Куда его?

— Жаль, очень жаль, — печально сказал тогда великий вождь, — жаль Игорька Зильбермана, он на скрипочке играл. А ты его тело занял. В отдел 5XL его».

И закрутилось.

Как объяснили тогда юному афропопу, (не священнику-негру, а сокращённому афропопаданцу! Прим. Автор) офис компании располагался в вечности, а для вечности время, лишь частный случай, вот и кидали сотрудников во все времена, потому что их дело, попадать.

Дверь в комнату распахнулась, и в неё вошла обтянутая чёрной кожей фигура. Свет, идущий от окна, проявил коротко подстриженную пепельноволосую блондинку со стеком в правой руке. На свисающем с плеча наискось ремне, из кобуры выглядывала ручка Mauser C96.

— Ты есть плокой мальчишка, — женщина широко расставила ноги, обутые в хромовые сапоги, — ходишь с голим задом. Быстро, быстро умываться, по утрам и вечерам, а не чистым трубочистым, будет больно, — сказала она, надевая на нос, свисающее на цепочке пенсне.

Это была знаменитая на весь отдел Пердитта хей-Мацони, первая из женщин-попаданок и растлительница социо-культурных сред. Она болталась по временам ещё с тех пор, когда о Грузии не знал никто, а всё пространство между тремя морями занимала Великая Армения. Считалось, что 1918 году её отловил Железный Феликс, и до самой смерти комиссара она сидела на цепи в прихожей его кабинета. На этом посту она лично разорвала в клочки, пытающихся просочиться мимо, четырёх émancipée.

— Великий, Ктулка, — начала она прояснять задание,— пролизал большая дырка, под Вашингтон, округ Колумбия. Только Вдуллка спасёт Америку! — в экстазе вскрикнула женщина.

Алекс, очень боялся её. Нет, лично ему она не сделала ничего плохого, даже научила всегда стрелять первым, но, боже, как она издевалась над сопромежуточниками! По слухам, в одном из миров, благодаря ей, самоликвидировалось всё население.

Посомневавшись ещё минутку Вдулл, всё-таки, надел поверх леггинсов синие Т-стринги.

— Мы люди законопослушные, — сказала Мацони, выводя вневременной бот в реальность, — потому садиться будем в аэропорту имени Рейгана.

Но сделать этого она не смогла, так как всё пространство вплоть до самого кончика взлётно-посадочных полос занимали разномастные космические корабли. Более того над всем городом зависло множество летающих тарелок, а на перекрёстках торчали треножники марсиан. Высоко в небе, вторым солнцем, сияла планета-убийца, и лучи её защитного поля создавали треугольник от Сибрука до моста через Потомак в район Мак-Лин, а от этих крайних точек, до аэропорта, включительно. Кроме того на всех плоскостях треугольной пирамиды, на всех языках Земли, сияла надпись – «Господь возлюбил Америку!»

— Опять аналитики обгадились, — констатируя факт, сообщила Пердитта, — Дарт Вейдер уже здесь, колонисты с Марса тут, а вон там, смотри, гоблины запустили ручного дракона, — она показала на сияющую всеми цветами радуги, точку. — Садиться будем у Капитолия.

Место нашлось на площадке между фонтанами. В правом резвилась какая-то нечисть, а в левом лежала огромная туша Ктулку, на теле которого кто-то написал – «Боже, спаси Америку!» К ней-то и направились спасатели.

Жуткое божество мирно посапывало во сне, иногда только из глубокой части бассейна, куда сползла нижняя часть тела, поднимался газовый пузырь. На одном из щупалец сидело существо, которому загазованная атмосфера, очевидно, была близка.

— Хай! — крикнуло существо, улыбнувшись четырьмя рядами зубов, — Мацони! — его фасеточные глаза сфокусировались на пришельцах,— а вот попробуй-ка, коньячок. Он и сам по себе не плох, но если ты смодулируешь носоглотку по формату 3Х/4К, а в кишечник добавишь немножко бактерий Nitrosococcus из окружения Чёрных курильщиков, то этот божественный напиток растворится, даже не попав в желудок. Чтобы оценить его, надо всего лишь …

— Что с Ктулкой? — резко вопросила Пердитта.

— Выпил маленько на радостях, — нашаривая, что-то под ногами ответил зубастик, — ему обещали оформить авторские права на все произведения о нём, если он станет президентом. Наши голоса имеют значенье! — закричал он, размахивая найденной бутылкой. — Мы тут боремся за высокое звание пятьдесят первого штата.

— Смотрите, не сгиньтесь сами, — оглядываясь, бросила женщина.

— Увы, загнивать вместе с Западом не получится, — огорчился пьяница, — пытаясь нас переварить, он проблюётся, что приведёт к очищению организма.

— Где все? — ухмыльнувшись, спросила Пердитта.

— Отловили экскурсоводов, — чётко последовал ответ, — и пошли смотреть, кто масонскую архитектуру Вашингтона, а кто – выяснять, есть ли на затылке статуи Линкольна изображение генерала Ли. Волколаки с вампирами, эльфами, орками собрались перед стеночкой в ожидании, когда её уберут. Страстно хотят пролюбить население. Там же и биороботы. Кто-то им сказал, что через наслаждение и страсть можно обойти три закона роботехники. Марсиане, вон, сенаторов третируют, — существо всё-таки отхлебнуло из бутылочки, затрепетало прозрачными крылышками и уткнулось хоботком в щупальце Ктулки.

— Во как! — Мацони обернулась в сторону Капитолия и уже на ходу бросила, — надеюсь, никого не убили.

В колоннаде Капитолия к гостям кинулся неприметный человечек.

— Господа, я Скользкий Джим Ди Гриз, ответственный за поглощение, — торопливо представился он, — пойдёмте я вам всё покажу, — и провёл гостей в огромный зал, на высоченном куполе которого был изображён сам Авраам Линкольн, втюхивающий греческим богам основы парламентаризма. Вдулл попробовал заглянуть под юбочку веселящейся на фреске селянке, но, не обнаружив эротики, опустил взор.

Весь зал был уставлен компьютерами. Стучала клавиатура, стрекотали принтеры, хлебающие кофе люди, не скрываясь, курили прямо на рабочих местах.

— Здесь у нас, — размахнулся обеими руками, Ди Гриз, — дружественные сотрудники спецслужб, специально для парламентариев ищут и находят убедительные доводы необходимости дружеского слияния. Тормозят судебные исполнители, — досадливо поморщился он, — но только из-за недостаточного количества ганфайтеров. Пройдёмте дальше.

Следующий, проходной зал был вытянут в длину, по стеночкам которого в мягких креслах сидело около пятисот человек, ещё раза в три больше народу просто хаотически шлялось.

— Адвокаты, — шёпотом промолвил Скользкий, — ищут, но не находят следы демократии в Конституции США. Сейчас озадачились вопросом, почему, если 13 поправка упразднена, выборы президента осуществляются голосованием выборщиков.  «Отцы-основатели считали, что при прямых выборах, когда органы управления будут избираться непосредственно народом, большинство голосов будет принадлежать не просвещённому населению, а массам, что, в конце концов, повредит демократии», — процитировал он Википедию. Уже есть два предложения. Первое, зарегистрировать бренд «демократия», как интеллектуальный продукт, с целью продавать его всем безумно мыслящим. Второе, воспользоваться завещанием Джефферсона, убрать поправки и изменить Конституцию.

— Документ не должен превышать четырёх страничек, — строго заявила Пердитта, — не более десяти тысяч знаков. Это – закон.

Нервно сглотнув, Ди Гриз повёл гостей дальше в зал заседаний, где, не обращая ни на кого внимание, Мацони сразу прошла к трибуне.

— Исходя из статуса закона о материальности мысли, — начала она своё заявление, — вы создали веер причинно-следственных цепочек, родивших новую реальность. От имени моей организации, контролирующей данный процесс, приношу вам наши поздравления. Также хочу заверить вас в том, что мы ни в коем случае не допустим вмешательства в ваши внутренние дела.

— Почему? — воскликнул Алекс.

— Потому, что люди – идиоты, — как сказал Рей Бредбери. А мы — в ОТПУСК!