Союз науки с производством

— Приветствую тебя, о славный Гиерон, тиран Сиракуз!

— Входи, мудрейший из механиков и геометров. Удалось ли тебе уличить в краже этого негодяя?

Гиерон дернул подбородком, указав на стоящего в колодках угрюмого и оборванного человека, которого охранял стражник.

— Нет, повелитель. Его не в чем обличать. Он честен перед тобой.

Гиерон удивленно приподнял брови:

— Но разве мог он избежать соблазна и не подменить часть золота серебром? Купить серебро не сложно у любого, кто привозит драгоценные сосуды из Александрии.

— Клянусь именем своим, ювелир – достойный человек. Может быть, он и соблазнился когда-то поживой, как тебе и сообщали, а может, то была клевета, но в этот раз он чист. К тому же тебе известно, что вес короны в точности равен весу выданных ему золота и серебра. Отпусти его, и боги вознаградят тебя.

— Имя Архимеда – достойный залог под любое имущество. Если бы ты мог еще и привести доказательства, то мы компенсировали бы неудобства, причиненные ювелиру. Впрочем, они невелики – его же почти не били.

— Правитель, молва о том, что Ливий – вор, уже разнеслась по городу. С такой репутацией мастер не прокормит семью. Нужно оправдать его публично.

— Хм… Тиран должен унижаться перед ремесленником?

— Прошу тебя как твой родственник. А молва о справедливости даст тебе больше, нежели слух о суровости.

— Ладно, Архимед. Что ты можешь сказать в его пользу?

— Соблаговоли приказать, чтобы принесли корону.

Призвали ключника. Тот выслушал приказание и принес пятизубый золотой обруч. Тем временем Архимед поставил чашу на медный поднос, налил в нее до краев воды.

— Правитель, на изготовление короны ты выдал этому человеку пять малых брусков самого чистого золота и два – серебра. Можешь ли ты приказать, чтобы сюда принесли столько же серебра и золота? Не опасайся, с ними не произойдет ничего дурного.

— Пусть принесут – хотя смысл твоих приготовлений мне не ясен.

Внесли серебро и золото. Архимед привязал к нитям конского волоса бруски и осторожно погрузил их в чашу. Вода полилась через верх в поднос. Затем Архимед извлек бруски наружу и погрузил в чашу корону.

— Смотри, Гиерон! Вода поднялась до верха чаши, но ни капли не пролилось наружу!

— И что это означает?

— Это означает, что объем короны в точности равен объему металла, который ты выдал почтенному мужу. Если бы часть золота была подменена легким серебром, то вода перетекла бы через край.

— Но разве не могло случиться так, что при смешении золота с серебром объем смеси был бы меньше, чем до того, как мастер бросил их в тигель?

— Нет, правитель. Славный Герон из Александрии учит, что жидкости, в отличие от легкой пневмы, несжимаемы – а потому объемы серебра и золота просто складываются.

— Что ж, Архимед, с годами острота твоего разума не делается меньше. Мне остается только отпустить Ливия. Сними с него колодки. Ступай, Ливий, твое вознаграждение будет удвоено. Ты удовлетворен?

— Да, правитель. Я расскажу всем о твоей справедливости и великодушии.
Ливий вышел, пятясь и растирая запястья. Архимед встретился с ним глазами и чуть прищурился.

Несколько позже, когда из резиденции тирана вышел Архимед, Ливий дожидался его.

— Правильно ли я понял, что ты побледнел при моем появлении потому, что ждал худшего?

— Да, величайший. Я полагал, что моя вина доказана, и уже готовился к казни.

— И?

— Я поражен. Твои доказательства безупречны. Но я и в самом деле не устоял перед соблазном.

— Всё очень просто, Ливий. Чаша широка, а брошенного металла так мало! Пятью тетрадрахмами золота больше ли, меньше ли – глаз не заметит разницы в уровне воды.

— Спасибо, мудрейший, за то, что спас мою семью от голодной смерти, а меня — от казни. Позволь мне уйти.

— Не спеши, мастер. Ты знаешь, что мои машины требуют денег, а тиран скареден? Половину украденного ты вернешь мне работой по чертежам, которые я принесу позже. И Забудем об этом…

* * *
Купец второй гильдии Романенко – дородный, с сытой налитой кровью физиономией, ввалился в кабинет приват-доцента Менделеева без стука. Кабы не перерыв между практикумами, которые вел Дмитрий Иваныч, наглеца вывели бы со скандалом.

— Чем могу-с?

— Дмитрий Иванович, миленький, мне вас рекомендовали с лучшей стороны, как человека необычайной остроты ума. Выручайте!

— Чем могу служить?

— Воруют-с!

— А я тут причем? Отправляйтесь в Гейдельберг, а тут, сами знаете, Россия!

— Ну куда же я от своего заводика?

— А по какой части промышляете?

— Винопромышленники мы. Водка.

Дмитрий Иванович почесал короткую прямую бородку, встал и приоткрыл дверь:

— Господин Минц! Будьте любезны, завершите занятия без меня. У меня срочные обстоятельства.

— Ну-с, расскажите подробнее.

— Господин доцент, мне привозят винный спирт в бочках. Из сорока бочек спирта и пятидесяти девяти бочек воды – самой лучшей воды, поверьте – на розлив поступает только девяносто восемь бочек водки. Куда девается целая бочка – ума не приложу. Прежде не измеряли, но акцизы снизили прибыль настолько, что каждую каплю жалко. Уж я и мастеров настропалил, и сам стоял – усыхает, проклятая! Как воруют – ума не приложу!

Дмитрий Иваныч подобрался, глаза его заблестели.

— А вы, господин… э-ээ…. – он защелкал пальцами.

— Романенко, Федор Саватич, к вашим услугам.

— Федор Савватич, не принесли ли вы образцы с вашего заводика?

— Как же-с, с моим удовольствием!

Федор Савватич расстегнул кофр и добыл бутылку водки.

— Нет, вы уберите пожалуйта. У нас все же императорский университет. Спирту не принесли?

— И спирт найдется.

Через несколько минут Дмитрий Иванович достал из стеклянной горки две колбы с узкими и длинными горлами и еще одну — побольше, сноровисто через воронку влил в одну спирт, прищурясь, долил до узенькой метки на шейке. В другую так же набуравил из большой бутыли воды. Затем содержимое обеих колб перелил в третью и счастливо засмеялся: «Вот, видите?»

— А что я должен видеть?

— Ну как же, батенька, объем-то при смешении уменьшился! Ступайте спокойно, никто у вас не ворует. Просто, как говаривал Михайло Ломоносов, широко простирает химия руки свои в дела человеческие.

— Спасибо, господин доцент! Хотя, по мне, так лучше бы прищучить вора. Позвольте оставить вам презент?

— Благодарствую, Федор, э-ээ, Савватьич. Впрочем, я бы не стал так радоваться. Сжиматься-то оно сжимается, но настолько ли, чтобы уверенным быть в отсутствии воровства? Вот что: давайте-ка мы с вами это обследуем досконально. Смету я вам вышлю, коли адресок оставите. Уверяю, дорого не возьму.

— Премного вами благодарен, уважаемый Дмитрий Иваныч! Вот она где, сила просвещения видится во всей полноте своей!

Федор Савватьич вышел. Дмитрий же Иванович еще посидел и произнес: «А не пора ли нам из приват-доцентов в профессоры выбиваться? «О смешении воды со спиртом» — неплохо звучит, а?»