Всякий, кто выжил после любви,
Не рискнёт описать её ни одним известным словом,
Только скажет, сглотнув слюну, сделав равнодушный вид:
«Я не хочу это чувствовать больше снова».
Это миг от любимого мальчика до подонка,
Это когда поцелуй дороже любой награды,
Это миг от «она странная» до «я хочу от неё ребёнка»,
От «приедь ко мне» до «уже не надо».
Аня Захарова (отрывок)
«Встать, суд идет!» – твердым голосом объявила секретарь суда – женщина сорока двух лет, в дебильной кофточке в горошек, мать троих детей, как потом оказалось его первая любовь, которая не забывается.
Я, как подсудимая, встала вместе со всем залом: свидетелями, адвокатом, прокурором, нашими родственниками, соседями, встрепенулись даже голуби, сидящие на открытых окнах в зале суда. Была зима, но окна были раскрыты настежь. Холодно снаружи, холодно внутри. На зубах скрипят осколки стекла.
Судья в черной мантии с кровавым подбоем, твердым шагом вошел в зал. Табличка на столе гласит: «Любоф Купидон Амурович, судья высшей категории».
«Солидно», – думаю я и сжимаю кулаки так, что ногти оставляют глубокие вмятины на ладонях.
Он, мой мужчина, сидит напротив на скамье потерпевших (легкий флер перегара чувствуется даже в другой стороне зала), в прокурорах у него его Непомерное Эго. У меня в качестве адвоката – Здравый Смысл.
«Встаньте, подсудимая!» – резко говорит судья, я вздрагиваю и поднимаюсь.
«Вы обвиняетесь в том, что в семейной жизни имели свое мнение, были яркой и заметной, хотели всем угодить и порадовать, старались защищать себя и своего ребенка от нападок и откровенного безразличия, прощали насилие и измены, быстро забывали оскорбления и да, самое важное, думали, что главное в семейной жизни – это любовь и прощение, а не то, как ровно лежит расчёска относительно зеркала или на какой полке стоит шампунь. Что скажете в свое оправдание?» – речитативом, без эмоций произнес судья Любоф.
Я выпрямила спину и поднялась: «Невиновна, Ваша честь! Я любила и была любима, уж какое время точно. Могу я воспользоваться этим, как своим оправданием?»
«Не уверен», – Купидон Амурович посмотрел на меня поверх очков, – «Сторона обвинения, какое наказание просите для подсудимой?»
«Смерть через электрический стул, Ваша честь, или любую смертную казнь на усмотрение суда, главное, если позволите, чтобы она больше не была счастлива и красива», – кидая на меня надменный взгляд, ответил прокурор. Мой мужчина молчаливым кивком согласился с его словами.
Холодок пробежал по моей спине. Я поняла – пощады мне не ждать. Надо было действовать.
«Ваша честь, за что такое суровое наказание? Это несправедливо и жестоко!» – отрабатывая гонорар, вяло возразил мой адвокат.
«Суд разберётся!» – сказал судья и, уронив ручку на пол, наклонился под стол, чтобы ее достать.
Это был мой шанс. Я встала и быстро дошла до шторы, за которой стояла корзина с бумагами, на дне был пистолет, оставленный для меня Надеждой.
“Знаете если и садиться на электрический стул, то хоть за реальное дело!” – крикнула я и направила пистолет на судью, – “Никому не двигаться!”
Не сводя курок пистолета с Купидона Амуровича и его слащавой рожи, я подошла к столу прокурора.
– Прости меня сразу за всё, больше не могу, не вывожу морально, – я наотмашь ударила бывшего мужа по лицу пистолетом, выбив ему пару зубов.
– Шука! – рычал он, сплевывая кровь.
Господину прокурору в лице Непомерного Эго, я прострелила колено. Без лишних сантиментов и разговоров. Если взяла в руки пистолет, стреляй молча. Мне понравился кислый запах сгоревшего пороха, в аду у меня будут такие духи.
В зале раздались крики и охи.
«Всем заткнуться!» – сказала я и выстрелила в воздух. Зал притих.
– Теперь Ваша очередь, Купидон Амурович, – спокойно сказала я.
– Вы не имеете права, вы еще пожалеете, подумайте о своем будущем, – нервно взывал к моему рассудку судья Любоф.
– Подумала, – сказала я и, подойдя к нему вплотную, выстрелила в упор между глаз.
Всё. Всем спасибо. Спектакль под названием “Счастливая семейная жизнь” окончен. Осталось пару шрамов и четкая нелюбовь к праздникам.
Да, еще просьба к Любви. Будешь проезжать мимо, проезжай! А соберешься крепко взять меня за руку, не смей, пожалеешь.
Автор публикации
