– Это была последняя воля Первой Л’Ариссы?
– Да. Вот её завещание.
– Хм… «Рассказать всё»? Ну, спрашивайте обо всём.
– Как вы познакомились?
– Это сложно назвать знакомством. Мы просто однажды смотрели друг другу в глаза слишком долго. Я спускался, она шла вверх. Вот и встретились. Глазами. А потом, после того, что между нами было, слово «Привет» при встрече с той, что была прекрасней звезд, уже не казалось мне таким трудновыговариваемым.
Каждое утро я ждал её и выдыхал: «Привет», вкладывая в выдох все чувства, скопившиеся в груди за то время, пока я ее не видел. Но мне доставался лишь любопытный взгляд и крупный озноб, пронзающий тело, от мазнувших мимоходом по щеке длинных волос.
Я ни на что не надеялся, а просто превратил встречу в ежеутренний ритуал. Но вдруг, я услышал «Привет» в ответ. И я умер, а планеты сошли с орбит и закружились вокруг, выбивая опору из-под ног.
– Вы стали встречаться?
– Мы и так встречались. На секунду. Но я жил этой секундой. Я чувствовал ее любопытство – земляне в то время на Марсе уже стали редкостью. Тем более в Обители.
– О… Вы были в Обители?
– Я там учился по обмену от нашей Академии. Нас было всего трое. И лишь я имел наглость дежурить у выхода из женского модуля. Мне казалось, что для нее наши встречи тоже стали некой обязательной частью утра. Она появлялась в одно и то же время. Ненадолго останавливалась, встряхивала длинными волосами и рассматривала меня. А я, задрав голову, рассматривал её. Мы, наверное, очень странно смотрелись – неземной красоты девушка, марсианка в шестом поколении, уже почти совсем непохожая на землян – воздушная, очень высокая, утонченная, с бесконечно длинными стройными ногами и полупрозрачной белоснежной кожей в своем выходном перламутровом платье, и я, невысокий даже по земным меркам, плотный крепко сбитый человечек в неизменной коричневой сутане. Воплощенная эльфийка из книг Толкиена и хоббит. В ее присутствии, я чувствовал, что ступни мои покрываются волосами.
Наши «Приветы», вылетавшие навстречу друг другу, жили своей жизнью, обнюхивались и игриво сплетались, давая нам мгновения близости, чтобы потом, растворится в окружающем шуме, подводя черту очередной встрече. Она упархивала, а я смотрел ей вслед, и это было всё, что мне оставалось. Но я помнил каждый миллиметр ее лица, изгиб бровей над огромными серыми глазами, прямой носик, резкие линии скул и аккуратные губки в вечной ласковой полуулыбке.
Она была безумно, болезненно прекрасна. А я был всего лишь силен и вынослив – Земля прижимает к себе своих детей намного крепче тщедушного Марса. И чтобы вырваться из ее объятий пришлось основательно «накачаться», благо генетика позволяла – потомственные лесорубы. Только вот я – белая ворона. Ну это к истории не относится, а вот моя сила – напрямую.
Стипендию нам не выдавали. Академия оплатила только завтраки – аскетизм и умерщвление плоти. Но, к моему сожалению, плоти у меня было много, и я очень не любил ее умерщвлять. Грешил чревоугодием, проще говоря. Поэтому приходилось подрабатывать в Обители после занятий, занимаясь мелким ремонтом по ночам. Ну знаете там розетку искрящую поменять, почистить забившийся слив, закрасить настенную живопись. Вы спросите, неужели в Обители некому этим заняться? Я сам был очень удивлен, но да – весь обслуживающий персонал сплошь механики и инженеры высоких рангов, давно забывших, как что-то делать руками и полагающиеся во всем на робота ремонтника. Да, в их программировании они достигли определенных успехов и юркие механизмы меняли розетки, чистили сливы, красили стены. Сделал по заложенной инструкции – уехал. А розетка искрит – еще бы ей не искрить, когда к ней майнинг ферма подключена, вода не уходит, потому что у обитательницы номера очень длинные волосы, которые наматываются на лопасти измельчителя, надпись крамольная сквозь краску проступает, потому что краска специальная и ее сперва смыть нужно специальным растворителем.. Нюансы… Куда уж небожителям о таких мелочах думать.
Короче, на хлеб с маслом хватало, даже что-то откладывать получалось.
Однажды, я получил наряд на ремонт шкафчиков в женской раздевалке спорткомплекса…
Последняя весело чирикающая стайка девушек удалилась, благоухая свежестью и модными творениями парфюмеров. Я выждал еще немного, заблокировал двери в отсек и погасил свет, погружая огромное помещение в сумрак, где путеводными звездами в ночном небе светились лишь негаснущие никогда знаки «Выход». Будто лесник, я гулял в лесу из ровных шеренг шкафчиков, выискивая «больные деревья».
Я почти закончил, как вдруг понял, что я не один. Со стороны запасного выхода стремительно приближались женские голоса. Я заметался. Как? Откуда? Не важно – главное, меня не должны увидеть. Не придумав ничего лучше, сдернул с себя мешковатую спецовку, обвешанную инструментами, с трудом затолкал ее под шкафчики и скользнул под соседние. Ну, как скользнул… Запихался, заполнив собой все небольшое пространство. Холод металла приятно холодил голую кожу – я остался в одних трусах.
– Я же говорила – тут никого нет в это время. Купайся сколько влезет.
– Даже не хочу думать, где ты взяла ключ с таким допуском.
Знакомый голос…
Девушка звонко рассмеялась.
– Ничего, сейчас как раз собиралась сходить и отработать услугу – приятное с полезным. Тебе бы тоже не мешало – хочешь, Силван тебе тоже ключ даст? Он добрый и умеет держать язык за зубами.
– Ну тебя…
– Ты так эротично краснеешь. Хочешь, я прямо сейчас тебе дам ключ.
– Мари, ты забываешься, – в голосе Л’Ариссы прозвучал холодок. – Я в такие игры не играю.
– Простите, Будущая Первая, я позволила себе лишнее. Прошу разрешения покинуть вас для проведения времени в молитвах и покаянии.
– Иди, грешница.
Незнакомая девушка звонко рассмеялась и ушла, оставив знакомую одну.
В поле зрения появились спортивные ботинки на мягкой подошве, которые были сброшены, и я залюбовался точеными девичьими ступнями, тонкими пальчиками и безупречного изящества щиколотками.
На пол упали шорты, майка, трусики. Я даже перестал дышать. Пискнул замок шкафчика. Мелькнула не менее изящная рука, сгребая вещи. Через томительную минуту шлепки босых ног удалились в сторону бассейна.
Она. Здесь. Сердце гулко забилось о ребра. Л’Арисса здесь… Почти обнаженная. Подглядеть за ней? От мысли лоб под волосами стремительно вспотел. Нет, это перебор. Срочно бежать – вернусь позже, когда она уйдет и доделаю все спокойно. Жалко конечно, что не увижу ее… обнаженной… Жалко, но решено.
Я попытался вылезти. Но не тут-то было – я застрял. Можно было конечно просто вверх их толкнуть – они не были закреплены, но грохоту будет много. Я потихоньку, помаленьку, стал продергиваться наружу – и как так далеко залезть смог. Влажная кожа – я от волнения вспотел – липла к гладким стенкам шкафчика и процесс затянулся. Увлекшись и потеряв ход времени в этих змеиных извиваниях, я даже ойкнул, когда прямо перед носом увидел мокрые ноги девушки. Если бы она посмотрела сейчас вниз… Но она не смотрела. А я вот вверх посмотрел и оцепенел.
В чувство меня привело упавшее полотенце, закрывшее щель под шкафчиками. Слава Богу… Мне нужна была пауза, чтобы не умереть от переполняющего восторга. И страха. Что со мной сделают, если это откроется? Я подсматривал за одной из Будущих. Боже боже… Может забиться обратно, откуда так долго вылезал?
Такая простая и правильная мысль вызвала в центре принятия решений бурю возмущения и негодования, и рука без моего позволения отодвинула аккуратно в сторону полотенце.
Она, обнаженная, увлеченно рылась в шкафчике напротив, погрузившись в него по пояс. И мои глаза тут же были прикованы к самому сокровенному. Тому, что я даже не мечтал когда-либо увидеть, что я представлял себе в постыдные минуты. То, что сейчас было в одном шаге. Голоса в голове кричали и молили, требуя действовать. Сейчас или никогда. И пусть потом отрубят голову, или что там у них делают… Я рывком выдернулся из своего заточения и приник губами к губам.
Она заметалась, дернулась и забилась в тесном шкафчике не в силах высвободится, а я держал. Крепко, трамбуя ее внутрь. Я впивался, целовал, слизывал капли выступившей росы и мучительно ждал. Ждал чего угодно, но не этого…
– Привет, – просипела она, выгибаясь мне навстречу.
Я поперхнулся и плюхнулся на спину, а она одним грациозным движением развернулась и села сверху.
– Я так и поняла, что это ты, – ее глаза сияли совершенно не ангельским сиянием.
– Привет, – ошалело пролепетал я.
Она будто вся заострилась, нацелившись в меня и дрожала от нетерпения, как перетянутая струна.
– Где ты прятался? – ее ноготок отогнул ставшие нестерпимо тугие плавки.
– Под шкафчиком, – прохрипел я.
– Ммм… А это идея! Лезь обратно. Только лицом вверх.
– Я туда не влезу.
– Быстро!
Я не посмел ослушаться. Правда, пришлось все-таки приподнять шкафчики на руках – некоторые части тела иначе бы не поместились. По всему помещению разнесся металлический звон и грохот.
– Дальше лезь, дальше.
Я полез дальше.
– Все? Теперь подними их выше. Вытяни руки и подними.
Я поднял шкафчики на руках и коленях, балансируя ими и уперев в соседние, чтобы не шатались.
– А теперь – держи.
Она скользнула между мной и шкафчиками, вжимаясь в меня. Мгновение и я оказался в ней.
Она ерзала, терлась, и использовала каждый доступный сантиметр пространства для движения, доводя нас до исступления и останавливаясь, когда я уже был готов пролиться. Она ждала, рассматривая меня, потом всё начиналось вновь. Руки постепенно начали наливаться свинцом, и я сказал ей об этом, но она продолжала, игнорируя мои все более настойчивые мольбы. Ей похоже нравилось смотреть на мое покрасневшее лицо и ощущать дрожь руки и ног.
«Держи», – застонала она, задрожав всем телом в приступе острого наслаждения. «Не смей кончать!» – кричала мне в лицо, капая кровью из прокушенной губы. И я держал. Не знаю как, но держал, пока она билась в очередном оргазме.
Когда все закончилось я не помню. Я просто осознал себя лежащем на полу между шкафчиками. Член пульсировал и болел от напряжения. Она, увидев, что я очнулся, тут же плюхнулась сверху мне на грудь задом наперед, выбив из легких воздух.
– За что? – просипел я, рассматривая тонкую линию выпирающего позвоночника и мечтая провести по нему пальцем – только руки не слушались и лежали плетьми.
– Награда. За храбрость, – она наклонилась и поцеловала в живот. – За силу. За наглость. – Её поцелуи спускались все ниже. – И за терпение.
Ее губы наконец… Девушка, вы в порядке?
– Да. Простите. У вас тут очень жарко. Продолжайте.
– Потом, были самые счастливые три года в моей жизни. Мы занимались этим в самых странных местах: в вентиляции, в межэтажных лазах и среди труб коммуникаций – везде, куда хватало моего доступа ремонтника и где было очень мало места. И каждый раз это было по-новому, но также незабываемо. И чем теснее было, тем ярче были ощущения.
– А потом?
– А потом я вернулся на Землю и начал свой путь к Престолу, а она начала свой.
– Вы её ещё любите?
– Любил, люблю и буду любить до самой смерти.
– Вы встречались с ней после?
Старик в кресле вдруг напрягся, вцепившись в подлокотники руками с налившимися венами, а тиара с головы свалилась на пол.
– Вам плохо?
– Простите… Давайте… кончать.
– Да. Благодарю вас, Ваше Преосвященство, – девушка с волнением посмотрела на пожилого мужчину.
– Вы понимаете, что публикация интервью вызовет скандал?
– Мне скоро будет… всё равно, – прохрипел он, напрягаясь в судороге. – Но я хотел бы таким образом признаться… Первой… Л’Ариссе в любви…
– Вам плохо?
– Мне… скоро будет… хорошо…
– Я… Я позову…
Дверь хлопнула.
– Лари! – выдохнул мужчина, и оседая на кресле, смахивая выступивший пот – ты не могла там просто посидеть?
– Привет, – хихикнули из-под стола. – Ты так здорово рассказывал… А тут так тесно…
Высокая изящная женщина вылезла, оправляя юбку и вытирая губы тыльной стороной ладони.
– Ты очень достоверно умирал.
– С твоими талантами я когда-нибудь во время этого умру по-настоящему. Твоя идея с интервью все-таки, перебор.
– Уходить, так красиво. Ну и искать не будут после такого, а постараются забыть и стереть из истории. А нам это и нужно. Клон готов?
– Конечно.
Вдвоем они достали тело из потайного шкафа, сдернули пленку и водрузили в кресло.
– Ой не похож, ой халтура, – цокнула языком женщина. – Сейчас быстро подправлю.
Она, прищурившись, смяла кое-где папское одеяние, потерла слюной мертвые глаза, чтобы выглядели влажными и чуть потерла веки своей помадой.
– Здорово.
– Дьявол в деталях, дорогой. Представляешь, один репортер все-таки заметил, что у моего трупа не было на руке кольца.
– А я месяц без него хожу, – показал я свое, уже возвращенное на законное место.
– Ты всегда был предусмотрительнее меня. Но я бы никогда бы с этим кольцом не рассталась. Хотя с нашей стороны было риском…
– Не начинай. Мы уже сто раз это обсуждали – когда я делал тебе предложение, а ты соглашалась, мы не думали, что сделаем наши карьеры.
Секретный лифт нес нас вниз к ангару с яхтой, которую поведу я сам – никому я не мог доверить наше счастье. Узкая капсула была рассчитана на одного и вдвоем было внутри очень тесно.
– Мы вообще с тобой мало думали, – ее рука полезла ко мне в штаны. – Да и за сорок лет так никто и не догадался.
– Думаешь мы это заслужили?
Я вновь был един с любимой женщиной и видел ее губы прямо перед глазами.
– Годами непорочной службы Единому и Единой.
– Непорочной, – хмыкнул я, ускоряясь.
– Не пойман – не вор, – она ткнулась в меня носом и часто задышала. – А теперь нас ждет самая лучшая награда – обычная скучная жизнь двух состоятельных немолодых уже людей на одной из недавно заселенных планет Содружества.
– Если можешь прости, – я понимал, что не успеваю выйти из нее, как всегда делал до этого – слишком было тут тесно, слишком плотно мы были прижаты, а она слишком крепко обвивала меня ногами. – В этот раз не удержу.
– Я удержу, – простонала она счастливо, сжимая меня внутри себя изо всех сил.
Автор публикации
