Страх неподвижной тенью застыл за закрытой дверью и все время уверял себя,
что все произошло тихо и вполне пристойно и никто больше не будет вспоминать о произошедшем с какой-бы то ни было болью или состраданием, так-как все очевидцы недавних событий лежали сейчас в самых нелепых позах за этой дверью и уже ничего не смогли бы поведать миру и своем печальном конце…
А был всего один единственный звонок, улыбка, втиснутая в приоткрытую дверь с дурацкой просьбой о соли, которая имеет дурную привычку всегда кончаться в самый неподходящий момент, нелепое ожидание в прихожей, затем короткий взмах рукой с зажатым в ладони ножом и удивленные глаза жертвы, ушедшей в другой мир с полным непониманием происходящего, ощутившей только резкую боль в области сердца и наплывающую темноту, закрывшую сознание своим вечным саваном небытия…
Такая постановка вопроса совсем не понравилась Страху, жаждущему трепетного отношения жертвы к своим прямым обязанностям в процессе покушения на нее, когда накатывает холодный пот и мерзкое чувство безысходности охватывает все тело, мешая мозгу контролировать происходящее и принимать меры по спасению собственной жизни, цепляясь за несуществующие в нормальной жизни спасательные круги, высмотренные в дешевых кинофильмах, в виде оказания сопротивления нападающему и крики о помощи, которые тут же блокируются жестким ударом в челюсть, ломая ее у основания, пресекая этим все дальнейшие попытки к сопротивлению…
Тут-то и появляется Страх во всей своей красе, медленно заползая в сознание, расползаясь по всем клеточкам организма и ощущая в себе потребность так сильно обнять жертву, что просто, порой, зашкаливают все эмоции и он, вместе с жертвой превращается в застывшую статую с двойными чувствами по отношению к происходящему: жертва испытывает неподдельный ужас, он же- неподдельное удовольствие и , ни с чем несравнимый кайф от трепета жертвы в ожидании агонии организма… Вот оно то высшее мастерство, к которому он так долго стремился и шел, преодолевая на своем пути немыслимые преграды в виде неповиновения жертвы к нападающему и ее нежелании быть той жертвой, от которой требуется совсем немного; всего лишь не мешать процессу нападения и всему тому, что последует после этого…
О, как он любил этот “Глас, вопиющего в пустыне”
с его полной бесполезностью ожидания какой-либо помощи..
Любая Истина готова к искуплению, предчувствуя всю неизбежность наступления конца, когда над ней довлеет жизненный уклад, который запросто ломает представления о состоянии вещей и ставит наше представление о них с ног на голову, мешая этим воспринимать действительность реально и мир, нам кажется чужим и страшным, где все пороки выглядят реальней правды и расцветают черной розой сладострастия на выбранном тобой пути…
И отнимает силы, до этого еще готовые сражаться с жизнью и доказать, что ты еще не сдался и можешь в жизнь войти. Но страх, что поселился в чреслах сильней и много краше своим разнообразием чувств, в которых слышится биение ритма жизни в натянутых до предела нервах и, в пустоте сердечной растет посмертная тоска, которой краше нет на свете, ведь многие спешат туда, желая этот мир покинуть… И, если страх щекочет нервы, то все поступки, связанные с ним, являются одним из выходов к решениям, которые мы не способны в нормальной жизни объяснить и выполнить все устремления, толкающие нас вперед для новых подвигов во имя жизни и для свершения всех наших дел…
И ты готов распятым оказаться на кресте, лишь бы Истину свою увидеть, как некий символ бытия и устремлений твоих мыслей, рожденную в мозгах и выйти в мир готовую, но сбитую напором бытия и свергнутой на свалку жизни за не надобностью, как вредоносный вирус…
За нас все сказано и сделано давно… …мы только проживаем чьи-то жизни, пытаясь доказать, что Я- есть Я, не видя смысла ни в движениях, ни в поступках и этим порождаем в себе страх, пытаясь заглушить его коварством, злобой и искусством совращения, поставив во главу угла всю низменность морали, как таковой и принимая все ее поступки, как некий фарс, под видом благородства, пытаясь этим доказать, что в нас еще есть …Человечность…
А Страх, как ямщик, подстегивает наши нервы своим кнутом, освежая этим мысли и все сильней и сильней толкает нас на новые необдуманные поступки, заставляя совершать их, не считаясь с чужими жизнями, чаяниями и верованиями и, ускоряя движение, уносит в новые просторы Морали, о которых мы еще не знаем и, дай -то Бог, не узнаем никогда…
03.10.14.
А Истина, как Филосовский Камень,
вся сокрыта пеленой событий, да и
вряд ли будет людям скоро отдана…
