– Давление в норме, – доложил бортинженер Волин.
Седов снял шлем и завис: “Волин явно что-то не договаривал”.
– Не томи, выкладывай.
– Командир, мы потеряли двигатель и связь…
Космический корабль пережил встречу с облаком микрометеоритов и со множеством повреждений чудом удержался на орбите Марса.
Первые дни после аварии экипаж посвятил ремонту. В процессе подтвердилось очевидное: высадка на Марс невозможна и впереди месяцы полной изоляции. В ожидании помощи с Земли экипаж вынужденно сосредоточился на самом себе.
Поначалу настроение было приподнятое: избежали катастрофы, наладили жизнеобеспечение. Смеялись и обсуждали всё, что приходило на ум. Травили байки, анекдоты. Потом пришла пора задушевных бесед. Оказалось, второй пилот Донован обожает кетчуп и при этом не терпит томаты. Седов в пятнадцать лет сбежал из дома. Доктор Пирс взахлёб рассказывала об эксцентричной бабушке.
В часы откровения всплыло ещё много чего. Даже чересчур много: лучшие моменты жизни, самые трепетные воспоминания. Однако спустя недели космонавты изрядно насытились общением. Каждый самостоятельно искал чем себя занять. Седов, осознавая бессмысленность, частенько мониторил канал связи. Волин проверял и перепроверял проводку, работу батарей. Донован приноровился насвистывать мелодии, чем порядком всех достал. Пирс часами просиживала у единственного иллюминатора, предназначенного для визуализации процесса стыковки, и пялилась в бездонную темноту космоса.
Спустя несколько месяцев вынужденного бездействия каждый на свой лад мог поведать, как невыносимо долго тянется время. Отсутствие весточки с Земли угнетало всё больше. Даже приближение новогодних праздников не добавило оптимизма. Подготовка к торжествам проходила формально, без энтузиазма…
“Командир! Ребята! Скорее сюда!” – заголосила Пирс.
Преодолевая невесомость и волнение, экипаж сгрудился у шлюзового отсека. По ту сторону иллюминатора на сближение шёл автономный грузовой модуль.
“Помощь? Так быстро?” – команда терялась в догадках.
Лёгкая дрожь пробежала по корпусу корабля: не то от стыковки, не то от всеобщего возбуждения.
Первым делом освободили проход к панели управления беспилотника, и Седов дотянулся до кнопки “сообщение”.
“Привет, дорогая!” – раздался приглушённый коробками женский голос.
Разгадка блеснула в глазах Пирс.
“Меня заверили, что в дорогу вас снабдили всем необходимым. Но я хорошо знаю этих скряг из космического агентства. Наверняка оставили мою Эмили без манго и любимого шоколада. Поэтому я заранее вам вслед отправила посылку. Пусть эти подарки на Рождество и Новый год скрасят разлуку с близкими. Счастливого путешествия, внученька”.
– Бабушка?! – в один голос воскликнули коллеги, уставившись на Пирс.
– Кто может лично отправить грузовой корабль на Марс? – недоумевал Седов. – Миллиардер?
– Она самая, – смахнув слезу, улыбнулась Пирс.
Момент умиления прервался внезапным озарением бортинженера:
– Связь! – Волин ринулся освобождать грузовой модуль от коробок. Команда с энтузиазмом бросилась на помощь.
Вскоре все собрались в рубке и, затаив дыхание, следили за синхронизацией каналов связи. Вдруг воздух завибрировал, взбудораженный какофонией рингтонов личных сообщений. Экипаж вмиг рассеялся по закоулкам. Только командир корабля, следуя долгу, сперва отправил отчёт на Землю и лишь потом уединился, чтобы услышать долгожданные голоса жены и сына.
Позабытые коробки с гостинцами ещё долго роем дрейфовали по кораблю.
Автор публикации
