Традиция

— Первая картина перезапущенной франшизы о Человеке-пауке — «Возвращение домой» — выйдет в прокат в июле 2017 года…

— Хех, вот ведь! – крякнул Якоб, переключив канал телевизора, — Человек-паук. Придумают же! У меня в сарае этих пауков и не сосчитаешь! Небось, некоторые древнее меня будут, и что-то никто из них не стал человеком. А вот возвращение домой – это хорошо! Скоро и мои подъедут. Заждался я…

Он опустил руку и почесал за ухом Рабби, который спал у ног хозяина. Черный как смоль лабрадор, по собачьим меркам едва ли не старше самого Якоба, довольно засопел, не открывая глаз.

— Срочная новость! Террористы захватили населенный пункт вблизи Алепо, — сообщает канал «Аль Джазира» …

— Везде эти террористы, — старик снова щелкнул пультом, — житья от них нет! Скоро сядут на голову и ножки свесят.

— В эфире канал «Breaking News». Срочная новость…

Якоб выключил телевизор и бросил пульт на журнальный столик.

— В день рождения мне только срочных новостей не хватало, — проворчал Якоб, медленно поднялся из кресла-качалки и шаркающей походкой подошел к окну. Рабби поднял голову и внимательно посмотрел на хозяина.

Шел проливной дождь, и улица была почти пуста. Зазевавшиеся прохожие, прикрывая головы кто зонтами, кто чем придётся, спешили по своим домам. Где-то далеко грохотало, и Якоб вздрагивал, прижимаясь лбом к холодному стеклу. Лицо старого, уставшего от жизни человека отражалось в окне во время внезапных вспышек молний и опять растворялось в полумраке.

Старик оторвался наконец от промозглого пейзажа вечерней Праги за окном и направился в зал. Когда к самой большой комнате квартиры приклеилось это помпезное название, Якоб уже не помнил. Но все семейные торжества отмечались именно здесь, в пятистенной комнате с видом на металлическую фигуру беременной женщины, установленной в центре Старомнестской площади.

Праздничный стол, стоящий посередине зала, был украшен еловыми ветками, запах которых Якоб очень любил. Он напоминал Рождество – самый чудесный праздник, когда все родные собирались вместе. Старик поправил узловатой рукой покосившуюся восьмерку на именинном торте. «Хорошо, что придумали восковые цифры вместо одиночных свечей, — подумал Якоб. — Я теперь ни в жисть не задул бы 87 разом!»

Он окинул теплым взглядом ряд фотографий в рамках на стене, и его глаза увлажнились.

«Сонечка, доченька моя ненаглядная, — прошептал старик, останавливаясь перед снимком из прошлого, — и Алистер, сыночек… теперь вас и не узнать! Вон как вымахали!» Якоб осторожно провел скрюченным пальцем по темной рамке, обрамляющей фото двух задорных сорванцов, находящихся в том беззаботном возрасте, когда отличить мальчика от девочки почти невозможно. «Теперь ваши детки такие же чудесные, какими когда-то были и вы…»

Якоб смахнул непрошеную слезу и посмотрел на ходики: часы показывали без малого восемь вечера. Старик любовно подровнял старинные книги на книжной полке и достал пухлую зеленую папку, перевязанную засаленными тесёмками. Он положил её на край праздничного стола – рядом со своим местом. Рабби вдруг навострил уши и вскочил.

— Они никогда не опаздывали, — кивнул Якоб псу, и почти одновременно с его словами раздался звонок.

Рабби гавкнул и побежал в прихожую, оглядываясь на хозяина.

— Иди-иду, мои хорошие! – воскликнул Якоб, торопливо семеня за псом. – Ну, что стоишь, Рабби? – хихикнул он. — Открывай! Это свои!

Старик глянул в глазок, повозился с замком, опустил цепочку и открыл дверь. На пороге стояла его семья в полном составе: сын и дочь с двумя детьми. Помятые и промокшие до нитки, они представляли собой жалкое зрелище. Бледные и какие-то блеклые, родственники растерянно стояли, поддерживая друг друга.

— Святые угодники! – всплеснул руками Якоб и поспешно посторонился. —  Как же вы так вымокнуть-то умудрились?!

Четверо долгожданных гостей гуськом вошли в квартиру.

— Привет, па! Мы попали в грозу, — словно оправдываясь, сказала Соня, вытирая ладонями влажное лицо.

— Такой дождь, — поддакнул грузный мужчина. – Здравствуй, папа.

— Алистер, вы что же, пешком до меня добирались? – радостная улыбка медленно сползала с лица Якоба.

Рабби вдруг зарычал, шерсть на загривке стала дыбом, и лабрадор, оскалившись, уставился на гостей.

— Рабби, фу! Прекрати! Ты что, своих не узнаешь? Конечно, мы год не виделись, но…

— Привет, Рабби! – внук присел на корточки и протянул руку собаке. – Дай лапу!

Лабрадор пригнул голову к полу и заскулил, не сводя глаз с человека.

— Джон Ди, давай снимай мокрую одежду, я дам тебе халат, — сказал Якоб.

— Дедушка! У тебя есть полотенце? – девушка лет двадцати отжимала пряди своих волос. С них стекали на пол маленькие ручейки. – С днем рожденья! – спохватившись, выпалила она.

— Погоди ты с рожденьем, Грини, — засуетился Якоб. – Конечно, есть, сейчас я вынесу! Проходите же, гости дорогие, не стойте, как на похоронах!

Гости вздрогнули и переглянулась.

— Вы опять без своих половинок? – спросил Якоб, проходя в квартиру.

— Да… они остались дома, — пробормотала Соня.

Гости прошли в комнату, где Якоб достал сухую одежду из большого сундука.

— О! Это же наши старые вещи! – воскликнула Соня, с интересом рассматривая свое платье. – Спасибо, папочка!

— Да-да, я все сохранил, — ответил Якоб и протянул внуку халат. – И кое-что прикупил… Джон Ди, помнишь, где ванная комната? Иди переоденься. – Якоб с любовью посмотрел на всех. – В общем, приводите себя в порядок и проходите к столу. Кстати! – спохватился он. — А где же ваши чемоданы?

— Мы налегке, — после паузы ответил Алистер. — Понимаешь, мы к тебе ненадолго, папа, и скоро обратно. Соне… мм, на работу, да и дети вырвались сюда специально, только чтобы поздравить тебя. У всех дела, — он виновато пожал плечами.

— Понимаю, — ответил Якоб и как-то сразу сник, — что ж, спасибо и на этом.

— Не обижайся, деда, — Грини помахала ему рукой из-за спины брата и улыбнулась.

— Я не обижаюсь, — сухо сказал Якоб и пошел в зал. – Жду вас к столу, — бросил он через плечо.

Когда все расселись, Якоб не смог сдержать радостных слез. Вот они, его любимые! Как всегда, напротив расположились Алистер и Соня, а по краям стола — Джон Ди и Грини.

— Ну что, все семейство снова в сборе? – радостно возвестил Якоб и потянулся к старинной бутылке, на треть заполненной темной жидкостью.

— Пап, давай я помогу, — Алистер перехватил древний сосуд и разлил содержимое по бокалам.

— Когда я вижу это старое вино, мне кажется, что мы пьем кровь, — сказала Грини, рассматривая рубиновый напиток на свет.

— Немного крови нам всем не помешает, — поддержал сестру Джон Ди, и в зале на мгновение потемнело.

— Опять что-то с этим электричеством, — сказал Якоб, посмотрев куда-то в сторону, — ну, давайте начинать! – радостно добавил он.

— Дорогой отец, — начал Алистер, встав из-за стола и подняв бокал, — так уж повелось в нашей семье, что мы всегда собираемся вместе поздравить тебя с днем рождения, где бы мы ни находились. Не стал исключением и этот день. Ничто и никто не может помешать нам нарушить традицию Елиезеров, и вот мы здесь! Поздравляю тебя с восьмидесятисемилетием и желаю прожить еще столько же лет! С праздником, отец!

— С днем рождения, папочка! – воскликнула Соня и протянула бокал.

— С днюхой, деда! – крикнула Грини.

— Виват! – почему-то провозгласил Джон Ди, и все звонко чокнулись.

— А теперь – торт! – сказал Алистер, зажигая на нем восковые цифры.

Взволнованный Якоб привстал и, набрав побольше воздуха, зажмурился и дунул. Свечи сразу погасли, и все захлопали в ладоши. Якоб был счастлив. На радостях он не обратил внимания, что гости поставили бокалы на стол, не пригубив ни капли.

Вот они — заветные минуты! Они опять вспоминали забавные моменты из прошлого и смеялись, особенно Яков. Наконец, старик откашлялся и заговорил:

— Мои дорогие! Я всегда запрещал вам дарить мне подарки на день рождения, ибо лучший подарок для меня – видеть всех вас вместе хотя бы раз в год. – Якоб проглотил подступивший к горлу комок и продолжил: — Однако ничто не мешает мне сделать подарок всем вам!

Старик взял зеленую папку со стола и похлопал по ней ладонью:

— Это случилось в 1980 году. Мне тогда исполнилось 50 лет, вы помните, я жил в Нью-Йорке, или в Большом Яблоке, как его тогда называли. Друзья подарили мне на юбилей по 50 акций одной молодой компании. В суматохе дел я благополучно забыл о презенте своих товарищей. А вчера, перебирая старые фотографии, я наткнулся на эту папку. – Якоб развязал тесемки и извлек пачку красивых бумаг, на титульном листе которых значилось: «Apple Computer, Inc». – Я хочу подарить их вам! В 1980 году они стоили 22 доллара каждая, возможно, сейчас акции немного поднялись в цене. Держите, — с этими словами он протянул бумаги Алистеру.

Повисла гробовая тишина. Грини вдруг всхлипнула и уткнулась в мамино плечо. Соня машинально погладила дочь по голове и посмотрела на отца: на её лице отразилось отчаяние. Тихонько заскулил Джон Ди, и ему стал вторить Рабби. Алистер очнулся, словно от столбняка, и отрицательно покачал головой.

— Отец… мы не можем взять такой дорогой подарок. Оставь себе эти акции. Продай их и потрать деньги на себя, ты это заслужил.

— Но почему?! Разве они не пригодятся вам в вашем Лондоне? — удивился Якоб.

— Потому что мы… мы…также не принимаем никаких подарков, как и ты, — нашелся Алистер. – Для нас главное — это быть с тобой, отец, — добавил он и встал.

У Якоба на глаза навернулись слезы. Он хотел обнять сына, но тот чуть отстранился, отступив на шаг.

— Соня, Грини, Ди, давайте будем прощаться, — сказал Алистер, обращаясь к своим, и повернулся к отцу. — Прости, папа, но нам действительно уже пора.

— Так скоро? Вы… даже не попробовали ничего! – воскликнул Якоб, растерянно оглядев нетронутые сладости и закуски.

— Отец, так надо, — твердо сказал сын, подталкивая семью к выходу. — Главное, что мы в этот день снова были вместе. Как прежде.

— Я понимаю, — сокрушенно ответил Якоб. – Спасибо, что навестили, сын.

— Будь счастлив, отец, — сказал Алистер, стоя уже в прихожей, — и помни, что я тебе сказал: живи для себя, сколько бы тебе ни осталось. — Отступая в темноту, он добавил: – Никто не знает, когда нас настигнет… — Он недоговорил.

— Но вы же приедете на следующий год?

— А разве мы когда-нибудь пропускали твой день рождения? – уклончиво ответил Алистер уже в дверях.

— Ваша одежда! – вскликнул Якоб. – Она же еще не высохла…

— Заберем в следующий раз, — сказала Соня и послала Якобу воздушный поцелуй. – До свиданья, папка!

— Прощай, дед! Будь счастлив! – вразнобой крикнули внуки и скрылись в полумраке подъезда.

— До свиданья, мои дорогие! – упавшим голосом ответил Якоб.

В его ногу ткнулся носом преданный пес и завилял хвостом. Он будто ожил после ухода гостей. Якоб подошел к праздничному столу и пожевал губами: словно и не было никого. Старик запустил палец в нетронутый торт и слизал с него крем. Потом проделал то же самое еще раз, дав облизать Рабби.

— Не буду ничего убирать, — тихо сказал Якоб собаке и пошел к своему любимому креслу-качалке. — Экономка накрыла все это, пусть теперь сама и убирает.

Заняв привычное место, старик включил телевизор.

***

Спустя сутки экономка пришла в квартиру Якоба. Она с удивлением обнаружила, что напитки и закуски на столе так и остались нетронутыми. В комнате старика был включен телевизор, по которому передавали новости на канале «Breaking News»:

— Возвращаясь к трагедии, произошедшей с самолетом авиакомпании «British airlines», — говорил диктор, — напоминаем, что вчера при посадке рейса № 50 в аэропорту «Praha» произошло крушение авиалайнера, и все пассажиры погибли. Возбуждено уголовное дело. Полиция Праги продолжает расследование произошедшего, и мы будем сообщать вам о новых…

От сквозняка хлопнула входная дверь, и черная собака на мгновение перестала скулить. Она посмотрела на перепуганную экономку, замершую в дверях, положила передние лапы на колени мертвого старика и дико завыла, задрав голову к потолку.