Вторжение

Аня стояла у плиты и переворачивала шкворчащие куски мяса, поглядывая на часы. Совсем скоро уже должен был вернуться Андрей, а ужин ещё не был готов. Это шло вразрез с её жизненным кредо, что мужчина должен быть накормлен вовремя. Так её научила мама. Правда маме это не помогло удержать отца, видимо дело всё-таки было не в своевременной подаче еды.

Щёлкнул дверной замок, звякнули ключи, послышались шорох и копошение в коридоре. Через минуту на кухню зашёл Андрей, приглаживая растрёпанные волосы. Как всегда, пряча взгляд и виновато улыбаясь, одной из тех очаровательных улыбочек, которые в конечном счёте её покорили. За Андреем она была замужем уже четыре года. Аня благодарила небеса за то, что он ей повстречался, так как до него все её отношения были сплошным кошмаром. Андрей был подобно дару Волхвов.

Он буквально свалился ей на голову, в не самый простой для неё период, с верхней полки поезда Самара-Москва, куда она ездила проведать двоюродную сестру. Всё так легко завязалось между ними, что это действительно было похоже на рождественское чудо. Андрей появился в Аниной жизни в нужный момент и занял в ней своё место. Так бывает, когда в определённое время начинают происходить хорошие события. Например, когда туфли, по которым ты сходила с ума и хотела их во чтобы то ни стало заполучить начали продавать с семидесятипроцентной скидкой.

– Привет, любимая! – Андрей чмокнул Аню в губы и до неё донёсся пивной запашок.

“Вот и объяснение этой виноватой улыбочки”. – сразу поняла Аня.

– Извини, ужин придётся подождать. На работе задержалась, ещё и на автобус опоздала.

– Не торопись, я не особо голоден.

Андрей никогда не был фанатом домашней еды и сначала Аню это ужасно коробило, и она принимала это всё на свой счёт, но потом поняла, что её муж, из тех людей, которые любят есть какую-нибудь гадость на газетке, на коленках, на ходу. В общем где угодно и что угодно, только не нормальную еду и за столом.

– Опять шаурму на станции ел? – укоризненно спросила Аня, когда Андрей вернулся на кухню и сел за стол.

– Каюсь, не удержался, – Андрей виновато опустил голову.

– Сколько раз тебе говорить: не ешь ты всякую гадость на станции. Они там эту шаурму из котят делают. Неужели нельзя до дома потерпеть?

Аня начала играть свою роль обиженной хозяйки, которая весь день корпела над едой, а неблагодарный супруг нахватался всякой ерунды и не стал есть. На самом деле она давно уже привыкла.

– Она так аппетитно воняла, зараза, что я не смог удержаться.

– И пиво, в электричке?

– Слушай, езда в общественном транспорте – это контактный вид спорта, поэтому мне нужен допинг, – Андрей вяло отбивался от её нападок, но она понимала, что это всё просто часть большой игры, которая называется – Брак.

– Антидопингового комитета не боишься, что он лишит тебя допуска к соревнованиям? – многозначительно улыбнулась Аня.

– Тебе повезло, работаешь в четырёх автобусных остановках от дома. В Москву не мотаешься.

– Ты так говоришь, словно я никогда в Москву не моталась.

В Москву, в своё время, Аня намоталась – дай Бог. До сих пор она с содроганием вспоминала мерный перестук колёс пригородной электрички, до отказа набитой человеческой биомассой. И когда она нашла работу недалеко от дома – это было настоящим подарком судьбы.

– Что на работе? – перевел Андрей тему разговора.

В последнее время на работе было тяжело. Новый директор пытался построить свой авторитет на армейской дисциплине, недаром он был отставным полковником. Одно время у Ани были мысли уйти, но высокая официальная зарплата и рабочее место рядом с домом держали её крепко на привязи и заставляли идти на компромиссы с собственным эго. Аня закрыла крышкой сковородку и чуть убавила газ.

– Да, всё как всегда, шеф с ума сходит.  У него в последнее время какое-то обострение. Бегает, глаза бешенные. Требует, чтобы месяц закрыли, отчёты сдали, как можно быстрее. Словно у нас какая-то олимпиада – быстрее, выше, сильнее.

– У него работа такая. С него требуют, а он с вас.

– Наверное, – пожала плечами Аня. –  Как у тебя дела?

Андрей работал в четвёртом автопарке водителем самосвала. Летом возил асфальтовую крошку и песок, а зимой снег.

– На работе всё нормально – ничего нового. Санёк Чернецкий, опять с бодуна завалился. Весь синюшный какой-то, глаза осоловевшие, руки ходуном ходят – из пачки сигарету вытащить не мог. Ужас!

Чернецкий был ближайшим другом Андрея. Семьи у него не было, да и девушки Аня никогда не видела. Поэтому никаких компанейских посиделок. Андрей всегда был против того, чтобы Аня сидела вместе с ними, когда они выпивали у них на кухне, чтобы не смущать Санька. Чернецкий был хроническим алкоголиком. Болезненно худой, с чёрными провалами глаз.

– И что, его, в таком состоянии до машины допустили?

– А куда они денутся? Работать-то некому – кризис, мать его!

Свет на кухне мигнул и погас на несколько секунд, затем снова включился.

– Что это было?

– Не знаю, – пожимая плечами ответил Андрей. – Авария может, какая-нибудь.

Ане стало как-то не по себе, по спине пробежали мурашки. Она передёрнула плечами и подошла к плите. Убедившись, что мясо готово, она выключила газ.

– Ты есть-то будешь или нет?

– Давай, только немного.

Андрей неторопливо и без особой охоты начал ковырять мясо. Всё-таки было бы неплохо если бы он проявлял хоть немного активности, был более “живым”. Вся инициатива всегда исходила от неё. Даже ласки из него приходилось тянуть чуть ли не клещами. В плане секса Андрей никогда не был пылким любовником, но всегда заботливым и внимательным и это вполне устраивало Аню.

Повисшую тишину нарушил неприятный звук дверного звонка. Аня вздрогнула от неожиданности и едва не подпрыгнула на стуле. Что-то было неприятное в его требовательной трели, жёсткое и безапелляционное. Так обычно звонят, когда приходят спрашивать просроченный долг или приносят плохие вести.

– Кого там принесло на ночь глядя?

Андрей отложил вилку и привстал.

– Сиди, ешь, я открою, а то ты это мясо до утра ковырять будешь. Наверняка какая-нибудь ерунда, – остановила его Аня.

 

Лампочка в коридоре ярко вспыхнула и звякнув погасла. Аня осталась в полной темноте, лишь с кухни тянулась маленькая полоска света. Тогда Аня закрыла глаза, чтобы они привыкли к темноте и открыв их подошла к двери, еле разбирая её прямоугольный силуэт. Осторожно, словно опасаясь, что через дверной глазок ей выстрелят в глаз, Аня посмотрела на лестничную площадку, но ничего не увидела. То ли в подъезде тоже не горел свет, то ли кто-то закрыл глазок ладонью. Аня вспомнила про мигающий на кухне свет и попыталась успокоить себя тем, что, возможно, из-за скачка напряжения вырубилось электричество, о чём-то другом она не хотела думать. Отгоняя нехорошие мысли про грабителей, маньяков, инопланетян и родственников из Самары.

– Кто там? – неуверенно спросила она.

Ответа не последовало. Зловещая тишина тяжёлым камнем тянула Аню в омут страха. Опутывала своими щупальцами, заставляя сердце с бешенной скоростью перегонять по венам кровь.

– Кто там? – повторила она чуть громче.

Несколько секунд Аня сомневалась – открывать дверь или позвать Андрея.

“Господи, что со мной? Это всего лишь звонок в дверь, какие инопланетяне?”

– Преодолев оторопь, она открыла дверь. На пороге её встретила непроглядная тьма, в которую затаив дыхание она всматривалась, пытаясь что-то разглядеть за ней. Позади послышался шорох, словно кто-то незримый прошёл мимо, по спине пробежался холодок. Едва не закричав от страха, она захлопнула дверь и пошла на кухню. Аня не сразу заметила Андрея, сидящего со спущенными штанами и сидящего рядом с ним Чернецкого.

– Андрей, что происходит?

Мысли путались в голове, наползая одна на другую. Страх сменился растерянностью.

– Подожди, не отвлекай, у нас идет обмен информацией, –  не оборачиваясь ответил Андрей.

“Пидор, мой муж, грёбанный пидор”, – пронеслось у неё в голове. Эта неожиданно вспыхнувшая мысль на время вытеснила непонимание того каким образом Чернецкий оказался у них на кухне. В этот момент Ане ужасно захотелось хорошенько врезать по бледной заднице этого вонючего гомосексуалиста.

Андрей издал утробный звук и сидевший рядом Чернецкий затрясся. Одновременно из их задов выпали огромные какашки. Тошнотворная вонь моментально заполнила всё пространство кухни. Сдерживая рвотные позывы Аня распахнула окно. Ворвавшаяся вечерняя свежесть хоть немного разбавила удушающий фекальный запах.

Вдохнув свежего воздуха, Аня выстроила у себя в голове вполне логическое объяснение сложившейся ситуации. Когда она открыла дверь, Чернецкий каким-то образом прошмыгнул мимо неё, тем более, что она почувствовала чьё-то присутствие. Всё остальное можно вполне объяснить каким-нибудь глупым приколом, только Андрея шутником назвать было тяжело, чувство юмора у него отсутствовало, как класс. Так же это всё могло быть следствием какого-нибудь проигранного спора.

Подняв с пола свою какашку, Чернецкий убрал её в полиэтиленовый пакет и передал Андрею. Андрей взял пакет с говном и начал изучат его словно это было не дерьмо, а контурная карта, которую требовалось заполнить. Какашку Андрея, Саня не разглядывая убрал в карман куртки. Андрей засунул руку себе в задницу и проведя вверх-вниз, он вытащил её и испачканными в экскрементах пальцами провёл по губам Чернецкого. Санёк облизал языком губы и кивнув головой, вышел из кухни. Послышался сухой хлопок входной двери.

Оставшись один на один с Андреем, Аня пыталась понять насколько она хорошо знает того человека, который совсем недавно был её мужем. Всегда ли он был такой? Всегда ли он был таким, каким она его увидела сейчас? Всегда ли в нём присутствовало то безумие, свидетелем которого она стала? Аня попыталась суммировать всё то, что возможно и казалось ей странным в муже, но до этого момента она на это не обращала внимания. Андрей любил выпить, но запойным никогда не был и вообще она не смогла припомнить – видела ли она когда-нибудь мужа пьяным в стельку. Не курил, к бабам был равнодушен. Знакомые были, но друзей не было, родных тоже, она не видела ни одного человека из его прошлого, ни одной фотографии до того, как они встретились. Туманные отговорки про детдом, раннюю гибель родителей, травму про которую он не хотел вспоминать. Аня, обозрев всю картину и сложив разрозненные детали воедино, получила неприятный для себя результат – она понятия не имела с кем прожила эти четыре года. Кто этот человек, с которым она делила кровать?

Аня смотрела на бледное лицо своего мужа отражавшееся в чёрном квадрате окна и не знала с чего начать разговор. Слова теснились в горле, но она никак не могла подобрать нужные.

– Дело плохо, – сказал он.
– Да уж, мать твою, хуже некуда!
– Я понимаю, что всё это выглядит странно…
– Это мягко сказано. И, наверное, надо объясниться Андрей, что чёрт возьми здесь произошло?
Его мягкие, большие ладони легли ей на плечи. Аня чувствовала тепло исходящее от них, разливающееся приятной негой по её телу.

“Несмотря ни на что она всё ещё его любит, и он всё ещё её муж. Подумаешь говно ест, не трупы же трахает!” Аня пыталась что-то прочесть в его равнодушном взгляде, хоть что-то, хоть какую-то надежду, но ничего этого не было. В его глазах зияла лишь ледяная бездна.
– Ань, я не тот за кого себя выдаю.
– Это я уже поняла. Расскажи, всё как есть.
– Ты скоро умрёшь.

– Что ты сказал?
– Ну, если тебе так будет легче, то умрёшь не ты одна, а большая часть человечества.

Вся эта история с каждой минутой становилась страннее и страшнее и если до этого Аня просто не понимала, что происходит, то сейчас ей стало по-настоящему страшно. Почему-то она не сомневалась в словах Андрея, и они ей вовсе не показались дурацкой шуткой, но несмотря на ощущения Аня попыталась говорить с шутливой интонацией.

– Ты сейчас серьезно? Это тебе Чернецкий, по секрету сказал, пока вы какашками обменивались?
– Да.
– Чудесно, а что ещё тебе сообщил фекальный Нострадамус?
– Мы прибыли на вашу планету четыре года назад, в составе первого разведкорпуса межгалактических имперских войск. Меня зовут капитан Не Дал, а под личностью Санька скрывается лейтенант Сан Псы. Ровно четыре года наш имперский флот подлетал к вашей звёздной системе и вот наши корабли сосредоточены у ворот вашей галактики и, возможно, уже сегодня ночью начнётся вторжение.

Всё, что сейчас говорил Андрей было за гранью добра и зла. Аня просто уже не понимала, что она чувствует, как ей надо на всё это реагировать – плакать, смеяться или всё сразу.
– Это тебя с говна так торкнуло? Слушай, просто скажи правду – ты гомосексуалист?
– Какие же вы, люди, всё-таки примитивные существа. Возводите деление по гендерному принципу к фашизму. Я не человек, пойми, я по определению не могу быть гомиком. Это тело всего лишь оболочка. Понимаешь, маскировка, я офицер-разведчик, и мог бы тебе всего этого не говорить, а просто уничтожить тебя.
– Ну, спасибо и на этом. Значит, вы, говноеды вонючие, задумали поработить нашу планету.
– Не совсем верно, планету захватить, а население уничтожить.

Слёзы как-то сами собой брызнули из глаз, но Аня сумела подавить нарастающую истерику. Однако на её разум неумолимо надвигалось грозовое облако безумия, за которым ничего уже не было – только опустошение. Как теперь жить дальше со всем этим? Аня совершенно не понимала. Она с отвращением вспоминала, как он вводил в неё свой член, как она прогибалась под его телом, стонала от удовольствия, принимала в себя его больное семя.

Наверное, даже лучше, что всё вот так закончилось и она не успела забеременеть. Она-то, дура, думала, что Андрей если не любовь всей её жизни, то что-то очень близкое к этому понятию. Страшно осознавать, что человек, с которым ты связывала своё будущее, строила планы, верила в сказку про “долго и счастливо”, считала его апофеозом всех счастливых историй и вот, этот самый человек, оказывается гуманоидом-говноедом и эта деструкция подкашивала, вырывала с корнем, сводила с ума.

– Значит, ты не мой муж и это тело всего лишь оболочка?
– Совершенно верно.
– Значит, если я тебе сейчас нож воткну в яйца, то тебе ничего не будет?
Аня так и не поняла что ей делать дальше. Её идеально выстроенный мир лежал в дымящихся руинах, как Рим после набега варваров. Грозовое облако полностью накрыло её разум. Аня схватила лежащий на столе нож и ударила им Андрея между ног. Андрей выкатил глаза и издал нечеловеческий визг, словно столкнулись броненосец Потёмкин и крейсер Аврора.

– Сука, тварина! Пиздец тебе, шваль конченная.

Нож по рукоятку вошёл в мошонку. Андрей упал и забился в конвульсиях, тёмная кровь медленно разливалась по полу. Аня вытащила из пакета какашку и начала запихивать её в рот мужу. Андрей пытался отбиваться, нанося удары по корпусу, но Аня ничего не чувствовала, она бульдожьей хваткой вцепилась в челюсть и тянула её на себя, пока не послышался сухой треск и челюсть неестественно отвисла, тогда Аня беспрепятственно протолкнула говно в глотку задыхающегося Андрея.

– Как уважающий себя разведчик, ты обязан сожрать своё секретное донесение.

Андрей вцепился в Аню, пытаясь её с себя сбросить, но у него ничего не получалось. Из нутра Андрея доносились хрипы, стоны, бульканье и чавканье. В его глазах больше не было ледяной бездны – в них догорало зарево ярости, необратимого и скоро конца. Аня вытащила нож из промежности и вонзила его в грудь. Нож легко вошёл в плоть Андрея, как в твороженную запеканку. Спустя несколько секунд горящая ярость в его глазах потухла, инопланетный разведчик замер и не шевелился. Мыслей в Аниной голове больше не было, всё было покрыто мраком. Она теперь действовала исключительно рефлекторно, не опираясь на моральные нормы, заложенные в неё. Возможно и она уже не была в тот момент человеком, так как всё человеческое вышло из неё с последними всхлипами человека, который когда-то был её мужем.

Бесшумно, словно тень на кухне появился Чернецкий. Он с ужасом смотрел на неподвижное тело Андрея. Аня стояла с ножом в руке, готовая уничтожить весь оставшийся мир, который диссонировал с её некрополем несбывшихся надежд. Она убила Андрея не по тому, что он оказался извращенцем, а потому что она всё это время шла не тем путём. Она всегда выбирала странных парней и всегда от этого страдала.

В восьмом классе в неё влюбился красивый темноволосый мальчик Серёжа Ванин, стихи ей писал, портфель носил. Потом выяснилось, что он трахает в подвале кошек и сжигает их, но для Ани уже было поздно – Серёжа успел её дефлорировать.

В университете она два года встречалась с парнем, который трахал все шевелящиеся объекты женского пола. Результатом этой связи были неприятные ощущения в промежности, которые доктор Киселёва охарактеризовала, как гонорею.

Дальше были наркоманы, алкоголики, суицидники, социопаты, лунатики и связь с киллером, отбывающим пожизненное наказание. Даже была милая девушка Анджела, которая оказалась служительницей какого-то тёмного культа и в жизнь Ани вновь вернулись сожжённые коты.

И когда над всем эти мороком появился Андрей, абсолютно нормальный и вменяемый, Аня, пребывавшая к тому моменту в полнейшем раздрае и уже не надеявшаяся на счастье, увидела в Андрее ту соломинку, схватившись за которую, она сможет выбраться на такой желаемый и не доступный остров счастья. А теперь всё возвращалось на круги своя. Что ей оставалось делать? Где искать выход, когда не было даже входа? Мир разбитый на осколки неверно искажает реальность, подводя порой к парадоксальным решениям.

Теперь, когда всё было разрушено до основания, перед Аней стоял Чернецкий, лейтенант Сан Псы, какой-то там межгалактической эскадрильи, враг, который собирается убить всех землян. И миссия Ани заключалась в том, чтобы остановить его и спасти человечество.

– Зачем вернулся, говноед?
– Я получил срочное послание, из центра. Десант отменяется, в тылы нашему флоту прорвались повстанческие корабли, – лепетал Чернецкий, не отрывая испуганного взгляда от мёртвого капитана. – Вы, земляне, всё равно обречены. Рано или поздно мы вас растопчем. Нас слишком много, и мы гораздо развитей вас…

Не дожидаясь окончания тирады Чернецкого, Аня ударила его ножом в шею.

 

Майор Максименко вошёл в кабинет полковника Соловьёва и уловил витающий в воздухе неприятный запах дерьма. Виктор Алексеевич был большим поклонником испортить воздух. Впрочем, когда Максименко станет “полканом” может он тоже полюбит пукать в кабинете. Правда до полковника, ему было, как до Китая раком. Перспектив никаких, а конкурентов с каждым годом всё больше. Дел нормальных, таких, чтобы можно было себя проявить, Максименко не доставалось. Вот и это дело, которым он сейчас занимался – полнейший швах! Девчонку, зарезавшую двух мужиков, медицинская комиссия явно признает душевнобольной и поедет она не на “Зону”, а в специальную лечебницу. За такие дела звёзды на погоны не падают и орденов не присваивают.

– Максименко, ну что там с этой бабой? –  полковник Соловьёв выглядел  уставшим и раздражённым, впрочем, как всегда.
– Под присмотром врачей. Они говорят, что у неё сильный шок. Она пока не осознает, что сделала.
– В показаниях, ничего нового?
– Нет, она по прежнему утверждает, что её муж и его товарищ были инопланетными диверсантами.

С одной стороны, дело выглядело достаточно простым. Девчонка не отрицала своей вины в двойном убийстве, да и “пальчики” на ноже были её. Но всё-таки что-то было не так. Между убитыми была явно какая-то тайна.
– А что с тем дерьмом, которое нашли в кармане у Чернецкого?
– Эксперты сказали, что одни экскременты принадлежат Чернецкому, другие мужу подозреваемой. Обычные фекалии, Виктор Алексеевич – ничего особенного.
– Что за история с  дерьмом в пакете?
– Подозреваемая утверждает, что это не дерьмо, а засекреченные послания инопланетян.
– Боже мой и это доллар только семьдесят рублей стоит, а у нормальных людей на ровном месте крыша съезжает, что же будет дальше?
– Странно, совершенно не понятно, что её могло подтолкнуть к такому сумасшедшему поступку? Нормальная работа, квартира не в ипотеку.
– Может она застукала своего мужа-капрофила с его любовником, вот у девчонки крышу и снесло?! Время сейчас, Максименко, тяжелое – люди, как пружины, напряжены до предела.

“Да, особенно ты напряжён, хорёк перекормленный! Ты прям можешь взорваться в любую секунду от того, что официант в Национале принесёт курицу не так зажаренную”,- злобно усмехнулся Максименко.
– Есть в этом деле, правда, одна странность. Ни Смирнов, ни его друг Чернецкий не проходят ни по каким базам. Первые документы, которые удалось найти, подтверждающие их личность, датированы не ранее четырёх последних лет. Такое ощущение, что до этого они вообще не существовали. Ни отпечатков, ни свидетельства о рождении, ни первых паспортов – абсолютно ничего. Ни родственников, ни друзей, ну кроме тех, что появились в последнее время.
– Странные типчики, может, в самом деле диверсанты? Ну эти, которые десятилетиями живут нормальной жизнью, ничем не выделяются, а потом их активируют, и они разворачивают бурную деятельность. Я сериал про таких смотрел.

– “Спящие”.

– Точно, “спящие”! Так может эти голубчики и есть спящие?
– Не знаю, Виктор Алексеевич. Может, обратиться к ФСБшникам?

– Да ну их нахер, с ними связываться – себе дороже. Помнишь, как в деле с брюликами? Сами, в итоге, в дураках остались, – Виктор Алексеевич задумался, глядя на стену, где висел портрет президента. – Твин Пикс, мать его, прям какой-то: люди из ниоткуда, сумасшедшая баба, диверсанты-инопланетяне, не хватает только танцующих карликов. Ты вот, что Максименко, займись поплотнее этими товарищами. Это действительно странно. С девчонкой-то всё понятно, здесь копать нечего – она дальше “дурки” не уедет, а здесь можно размотать что-то дельное, может какую-нибудь подпольную ячейку ИГИЛ, которая готовила теракты, понимаешь Максименко, чем это пахнет?

–  Да, Виктор Алексеевич, понимаю.

“Действительно, старый лис прав, здесь можно откапать что-то стоящее. А это и звёзды, и звания. Всё-таки была у “полкана” удивительная особенность, чуять вот такие вещи. Только повёл своим лисьим носом и уже намечающееся дело о террористической организации. Обидно, конечно, ведь он сам всё ему выложил, но собрать воедино факты не сумел и направить их в нужное русло. Может и не такая уж несправедливость, что он сидел до сих пор в майорах?”

– Ну, тогда, за работу Максименко.

– Разрешите идти, Виктор Алексеевич?
– Иди, не отсвечивай.

Как только Максименко закрыл за собой дверь послышался звучный бздёх. Долго терпел полковник, чтобы выпустить “мятежного духа”. На самом деле Максименко нравилась версия с инопланетянами, ведь его любимым сериалом в юности были “Секретные материалы”, а всегда задумчивый и остроумный Фокс Малдер был его идеалом полицейского. А что, вдруг Максименко окажется первым в истории человечества ментом, который сумеет раскрыть заговор пришельцев?! Версия про секретный заговор пришельцев не казалась ему такой уж безосновательной, тем более что одного инопланетянина-говнаря, носившего полковничьи погоны, он прекрасно знал.