Алексей недоумевал, вчера такая вся прекрасная, заманчивая, горячая Юнгфрау Марта, сегодня не обращала на него никакого внимания. Бегала вокруг столиков, всем одинаково улыбалась, и ему, тоже как всем. – «Это всё из-за того «козла», — думал он. – Вот же гад! Чего припёрся? Что ему надо было?» – Тут за столик присела монахиня Серафима.
– Вы все из одного института? – Спросила она у парня.
– Из какого? – Опешил Алексей. Потом подумал, сообразил, о чём спрашивает «матушка», покачал отрицательно головой, — нет, что вы, нет конечно. Тут только профессор настоящий. А кстати, где он? Сегодня его видели?
– Так раз не из института, то, как все тут оказались?
– Мы просто случайно все в аэропорту рядом, возле эскалатора сидели. Там я с Андрюхой познакомился. Слышу, на русском “базарит”, я с ним и разговорился. Тут эта Владимира с Васькой тоже стали с нами разговаривать, соотечественники. Я у Андрея спросил, — что делать собираешься? – Он сказал, — вон батя с матушкой, те сейчас придумают. И чтоб мы за ними шли. Те где-то этого профессора надыбали, как? Я не знаю. Они пошли, я за ними. Смотрим, автобус стоит, так вот мы сюда и приехали.
– Тебя Алексей зовут? – Уточнила «матушка» Серафима.
– Да, — утвердительно кивнул парень.
Она встала, перекрестилась и отправилась в свой номер.
Василий тем временем, разложив детали по всему столу, увлечённый деятельностью, паял прибор. Предвкушая радость победы, так как его изобретение должно было получиться лучше, чем у производителей аналогичной продукции.
Владимира Речная Забайкальская, всё утро наблюдавшая за Юнгфрау Мартой и Алексеем, заметила, что девушка ведёт себя непринуждённо, сообразила, что у неё это отработанная схема. Когда все школьницы учились поцелуям на помидорах, Марта, на огурцах, и преуспела. А вот юноша страдал, — «это хорошо!» – Подумала ведьма. – Надо мамаше представить, что будто бы мои «заклинания» и «отговоры» подействовали на девушку, поэтому она его игнорирует. «Так что милая, я полгонорара уже отработала. Васька шокер сделает, и вторую отобью» – внутренне засмеялась она.
Сергей лежал с примочками на лице, и дико злился – такая «халява» пролетает. Как же он вчера после ужина мечтал, что сегодня будет есть и пить за счёт заведения, а тут пришлось синяки лечить. Ещё эта «ведьма» – пятьсот евро! Да он за такие деньги глотку любому перегрызёт! Сергей уже представлял, как на родине ведьма вернёт сыну его пять сотен и себе он ещё возьмёт не меньше тысячи. – «Нашли «лоха!» Пожалеете, что на свет родились!» – Прощать такое вероломство Сергей не собирался – «Ещё этот «Робин Гуд» мать его, меткий ботинка-кидатель, исковеркал все мечты о вкусном баварском пиве с сосисками и квашеной капустой».
Вспомнился случай в турецкой Анталии. Сергей стоял возле большой раздачи с едой и накладывал в тарелку всё, что попадалось на глаза, рядом пожилой немец брал себе какую-то траву. – Он что, не знает, что тут всё на «халяву»? Травку жуёт…, — спросил Серёга у жены.
– Так-то ж немец, они едят, только когда голодные.
– Прям как животные, — хмыкнул Сергей.
Мироздание не любит «халявы». Было бы иначе, человечество давно бы ездило на «вечном двигателе». Япаров пагубность «халявы» испытал на собственной шкуре, буквально. Там на курорте устроился как-то в шезлонге возле бассейна, с одной стороны от него был бар, с другой — аппарат с вином. Весь день наш турист барражировал по кругу, от шезлонга к автомату наливал белого вина, выпивал, потом плавал, в баре брал «соточку» и закусить, падал на своё место, наслаждался. Иногда засыпал. Вечером кожа горела! Поднялась температура, пришлось два дня лежать в номере измазанным кремами. Вот и сейчас, «халява» так близко, но он «пролетает».
Профессор Иван Израилевич находился в «блаженном» состоянии. Воображаемая Сонечка отдыхала в «пентхаузе», а он работал. Всё было как раньше. Про злых людей он больше не думал. Считал, что люди, изначально, все хорошие. А делятся только на две категории – умные, и не очень. Вот вторые склонны делиться на всё что угодно, партии, религии, национальности, да мало ли на что?
Внимательно перечитав труд коллеги, учёный обнаружил нестыковки, отметил их. Стал проверять, получалось, что немецкий товарищ ошибся, и его работа некорректна. Профессор просто обязан теперь опубликовать свой труд и представить научному сообществу другую концепцию, а также верные выводы. Это так вдохновило Ивана Израилевича, что он совсем позабыл о вчерашнем неприятном событии, о злом человеке, потребовавшем выселиться из номера. Вспомнив, что ничего не ел, профессор, в отличном настроении, отправился вниз, в ресторан.
Милая официантка с рыжими косичками в чёрных ботиночках с блестящими пряжками и в белых чулочках, принесла учёному огромный «Венский шницель» со сложным гарниром. Запивал его Иван, минеральной водой с газовыми пузырьками на запотевшем фужере.
Профессор с удовольствием ел и вспомнил случай, как он с Сонечкой упрашивал администратора не увольнять официанта. А произошло это вот как. Неподалёку от института, где трудился учёный, был очень приличный ресторан. Иногда, когда происходили какие-нибудь задержки на работе, Иван Израилевич звонил Соне и говорил, — мы с Еленой Николаевной в ресторане поужинаем, не готовь. Коллега – кандидат наук, тоже звонила супругу и сообщала, что покушает в ресторане с профессором. Это продолжалось на протяжении многих лет, не часто, но пару раз за полугодие, точно.
Иван Израилевич очень любил Сонечку, она его тоже, а как известно, люди, долго живущие вместе, становятся друг на друга похожи.
Совсем неожиданно для себя, учёный получил международную премию. Отметить событие он решил с коллегами в том ресторане. Собрались гости, официант, обслуживавший много лет учёного, захотел тоже его поздравить. Расставляя блюда, он сказал, — Поздравляю вас профессор! Всегда рад, когда вы приходите к нам с женой, — и кивнул в сторону Елены Николаевны, — хочу отметить, у вас прекрасная сестра, вы похожи как две капли воды, — и поклонился Сонечке. Все гости уставились на профессора, Елену Николаевну и Соню. Пришлось объяснять, что это не любовный треугольник. Многие не верили. Но когда муж Елены Николаевны подтвердил, скандала не случилось. Администратор решил уволить официанта за конфуз, но Иван с Соней встали на его защиту. Закончилось всё благополучно.
Вкусно пообедав, профессор поспешил к себе продолжить работу. В холле гостиницы его остановила «матушка» Серафима. – Скажите профессор, а эти люди, что приехали с вами на автобусе, из вашего института?
– Нет, что вы, уважаемая. Я их даже не знаю. С той супружеской четой мы, видимо, пересекались в Греции, но я, к сожалению, их совсем не помню. Когда за мной прислали автобус, они решили испытать счастье и поехать со мной. Как оказалось, здесь есть свободные места.
– Спасибо профессор, — монахиня осенила себя крестом и удалилась.
(продолжение следует)
Автор публикации
