Когда в восемьдесят пятом году, ещё до всяких “Перестроек” и “Ускорений”, Валерка Быков увольнялся из уголовного розыска, все вертели пальцем у виска и говорили, что у того совсем крыша поехала. Однако хватка у бывшего “опера” оказалась железной. Поймав волну, он уверенно гнал свой корабль по быстрым водам изменяющегося времени. Открыл кооператив по ремонту видеомагнитофонов и хорошо раскрутился. Когда Союз загнулся Быков был уже преуспевающим бизнесменом. Хорошо смеётся тот, кто смеётся последним – эта поговорка, как раз была про него. Многие из его коллег, которые посмеивались над решением уйти из органов, теперь были на обочине жизни и приспосабливались к новым экономическим условиям. Среди таких был и бывший капитан Степняков, а ныне сторож неработающего химзавода.
Со смены Степняков вернулся абсолютно разбитый. Целую ночь он гонял по пустующим цехам малолеток, которые приноровились там устраивать гулянки. Не раздеваясь, он, протопал на кухню и незамедлительно принял гранёный стакан Рояля, разбавленного апельсиновым Юпи и шлифанул всё это дело Жигулёвским. После чего наступили покой и блаженство. Степняков уснул крепким сном, из которого его беспардонно вырвал телефонный звонок бывшего сослуживца. Слова в голове Игоря откладывались тяжело и путано, однако он понял, что Валерка Быков хочет с ним встретиться, чтобы обсудить какое-то дело. Какое дело может быть у меня с ним? – но не успев даже подумать над этим, Степняков снова провалился в сон.
Встречу Быков назначил в модном столичном кафе на улице Горького, впрочем, теперь именовавшейся Тверской. Валерка выглядел безусловно солидно, по моде нынешнего времени: дорогой костюм бордовых тонов, золотая цепь, невзначай выглядывающая из-под ворота накрахмаленной рубашки, гладко выбритый, холёный и попробуй догадайся, что каких-нибудь восемь лет назад они вместе носились по московским дворам отлавливая всякую шушеру.
– Игорь, давай сразу к делу. Я думаю ты понял, что я позвал тебя не о былых временах потрепаться.
В ответ Степняков кивнул головой.
– Есть у меня к тебе дельце.
– Валер, ты же в курсе, что из органов меня вышибли.
– Да, я навёл справки. Какая-то мутная история со взяткой. – В общем, нужно за одной бабёнкой проследить. Сможешь?
– Смогу, наверное, а что отработать нужно?
– Всё что сможешь. Вот, – Быков бросил на стол папку и достал из неё фотографию миловидной блондинки модельной внешности. – Я собираюсь на этой куколке жениться и поэтому мне нужно знать о ней всё. Ну знаешь, как она ведёт себя, когда папочки нет дома, не шалит знаешь ли. У меня сейчас намечается крупная сделка с Японцами. Неделю меня не будет в стране. Последи за ней, я думаю, что для такого спеца, как ты – это плёвое дельце, за которое я хорошо заплачу. Согласен?
– Согласен. Только, почему я? Наверняка у тебя есть служба безопасности, да и частных сыскных контор сейчас немерено.
– По старой дружбе, братан! – белоснежно улыбнулся Быков.
По адресу, где жила будущая мадам Быкова, Степняков подъехал только к десяти часам, очень надеясь, что пташка не успела вылететь из клетки. Ему повезло, Милана вышла из подъезда только ближе к часу. Села в красную восьмёрку и с пробуксовкой тронулась с места. Степняков едва успел выскочить за ней из двора на проспект. Восьмёрка ярким пятном легко лавировала на сером полотне дороги. Степняков на “копейке” едва поспевал за ней и пару раз чуть было не потерял из виду.
Милана заехала в тесный арбатский двор и весьма умело припарковалась. Из подъезда вышел мужчина в сером плаще и помог Милане вылезти из машины. Лицо мужчины было невероятно знакомым, но Степняков никак не мог вспомнить, где он мог его видеть. Игорь расчехлил свой старенький “Зенит” и сделал несколько снимков, пока парочка не скрылась в подъезде. В подъезд Степняков идти следом за ними не решился. Вели они себя при общении достаточно свободно, но не развязно, – размышлял Степняков. – Совершенно точно, что они друг друга хорошо знают. Брат, одноклассник, друг детства, любовник? – слово любовник, Игорь подчеркнул жирной чертой в своём засаленном блокноте, в котором он вёл записи ещё когда трудился в МУРе.
Степняков с удовольствием сжевал бутерброд с финским сервелатом и не торопясь выпил растворимого кофе из термоса. Всё-таки, несмотря на то, что творится в стране, жизнь налаживается, – довольно рыгнув подумал Игорь. – раньше финскую колбасу он мог получить только в новогоднем наборе, не говоря уже о том, чтобы достать растворимый бразильский кофе, а не давиться напитком из цикория. О развалившемся советском государстве Степняков никогда не жалел. Он часто жалел о потерянной по глупости работе, иногда о жене, которая вышла замуж за корейца и проживала теперь за бугром, но не о государстве рабочих и крестьян. Много было хорошего, но ещё больше было дерьма, которое исподволь вытекало из всех щелей, а все делали вид, что ничего не происходит, что всё так и задумано. Когда уровень дерьма поднялся выше головы, всем стало ясно, что нужно что-то менять, только поздно уже было. За всеми этими нахлынувшими размышлениями Степняков не заметил, как провалился в сон.
Проспал он видимо достаточно долго, потому что, когда он разлепил глаза, под стенания Влада Сташевского доносящихся из радиоприёмника, день значительно померк и голова гудела, словно с похмелья. Очертания реальности всё ещё оставались зыбкими, когда Степняков увидел, как восьмёрка Миланы тронулась с места. Когда машина прокатилась мимо Игоря, он решил, что всё ещё находится во сне, поскольку на голове девушки алел нелепый красный чепчик, делавший её похожей на героиню детской сказки Шарля Перро.
Игорь, стряхнув остатки сна, готов уже был броситься в погоню, как пассажирская дверь распахнулась и в машину залез тот самый мужчина, с которым встречалась Милана. Теперь увидев его лицо в близи, Степняков точно мог сказать, где он раньше его видел. Он видел его, конечно же, в кино, поскольку мужчина, как две капли воды, был похож на Ален Делона из кинофильма Тегеран-43. Поверить, что это всё не сон Игоря заставил “макаров”, которого звезда французского кинематографа сунул ему под рёбра.
– Поедешь по адресу, Смоленская набережная дом 12, – сказал Делон на чистом русском языке.
Делать было нечего. Игорь завёл двигатель и уже не торопливо вырулил из двора, вклинился в редкий поток машин на садовом кольце и поехал в сторону МИДа.
Пока лифт медленно тянул кабинку вверх, Степняков размышлял, чувствуя лопаткой твёрдую сталь пистолета, что бы это всё могло бы значить? Маскарад какой-то: Ален Делон и Красная Шапочка и ведь он сегодня не выпил ни капли Рояля!
Когда двери лифта, со скрежетом, распахнулись Игорь увидел лестницу, которая вела на чердак. На удивление самого Степнякова, он достаточно ловко вскарабкался на верх. Французский киногерой явно не ожидал от него такой прыти. И вот появился шанс что-то изменить в этой шахматной партии, разыгранной рукой неизвестного гроссмейстера. Когда Игорь уже заскочил на чердак, Ален Делон долез только до середины и зачем-то убрал пистолет. Не долго размышляя Степняков треснул каблуком башмака точно в нос Ален Делону и тот вскрикнув, полетел вниз. Степняков захлопнул люк и задвинул засов.
Однако радость оказалась не долгой. За спиной Игорь услышал хруст взводимого курка. Он осторожно обернулся и увидел Милану, словно только что сошедшую со страниц сказки про Красную шапочку. Нелепый чепчик, белое платьице, серый фартучек, не хватало только корзинки с пирогами, но вместо корзинки в руках она крепко сжимала “Стечкина”. Если бы не наведённый на него пистолет, то Степняков подумал бы, что это розыгрыш, который устроил его старый сослуживец.
– Тише, красавчик, тише, не дёргайся, – лицо Миланы резко преобразилось, оно из кукольно-ангельского превратилось в жестяную физиономию оловянного солдатика.
Дёргаться Игорь и не собирался. Милана держала его на дистанции и испытывать её терпение ему совсем не хотелось.
– Подойди к окну и возьми винтовку.
К раме раскрытого окна была прислонена собранная и готовая к работе СВД. Теперь у Степнякова уже не оставалось совершенно никаких сомнений, что он вляпался в большую кучу дерьма. И шансы выпутаться из этой передряги у него были минимальные.
– Просто так, к сведению, я из этой штуковины стрелять не умею. Я в автобате служил, в МУРе, отличником по стрельбе тоже не числился.
– Не бойся, здесь точность и не пригодится. Давай, занимай позицию.
Степняков взял винтовку и присел на корточки. В окуляр оптического прицела, как на ладони, просматривалась площадь перед Домом Советов, на которой бесновалась человеческая масса в оцеплении милиции и ОМОНа. Позиция для стрельбы была выбрана просто идеально.
Последние кусочки пазла выстроились в голове. Кому-то очень захотелось устроить в городе хаос, а он Степняков будет катализатором этого хаоса. Одного, двух выстрелов по толпе будет достаточно, чтобы началась паника. Он такое уже видел в девяносто первом году в Вильнюсе. Выстрелы неустановленных снайперов спровоцировали митингующих на агрессию против солдат и милиции. Похоже, что и здесь задумано нечто подобное. Только кем задумано, Быковым? И почему именно Степняков был выбран на роль козла отпущения? По старой дружбе!?
В окнах Белого дома периодически показывались люди, в руках у них были короткоствольные “калаши”. В это время Милана спешно переодевала шмотьё. Полетели на пол и красный чепчик, и дурацкое сказочное платьице, и фартук. Она достала из сумки старенький “совковый” плащик и незамедлительно в него закуталась. Умно, – хмыкнул Степняков, – маскировка, как он сразу не догадался?
– По моей команде сделаешь несколько выстрелов. Один по ментам в оцеплении, пару по толпе около дома и пару в тех, что в окнах торчат. Усёк? – после того, как закончилось преображение, обратилась к нему Милана или как там её на самом деле звали.
Степняков ещё раз пробежался по лицам в толпе, выхваченными размеченным прицелом винтовки и ему стало тошно. У Миланы в кармане пальто запиликал пейджер. Она прочитала сообщение и направила на Игоря пистолет.
– Стреляй, живо! – заверещала она.
В тот же момент прозвучало несколько глухих хлопков со стороны гостиницы “Украина” с. В толпе возникло беспокойство. Встревоженные милиционеры схватились за оружие.
– Стреляй, чего ты ждёшь?
Степняков понял, что они всего лишь одна из групп. Главное уже сделано, цепная реакция запущена. Началась беспорядочная пальба. Из окон “белого дома” постреливали короткими очередями, в ответ на пистолетные выстрелы милиционеров.
Если я выстрелю, – подумал Ситепняков, обратного пути уже не будет, и я стопроцентно труп. Не выстрелив, есть шанс на спасение. Степняков решил пойти ва-банк!
Игорь бросил винтовку под ноги Милане, у которой от этого жеста округлились глаза.
– Подними и стреляй, разве ты не понимаешь, что иначе нам всем конец!
В Степнякове неожиданно проснулся оперативный работник, долгое время дремавший внутри спивающегося тела сторожа химзавода. Он вновь думал быстро и действовал чётко. Игорь, качнувшись влево, ушёл с линии огня, как его когда-то учил тренер по рукопашному бою в высшей школе милиции. В один резкий рывок сократил дистанцию до минимума и качнувшись, что было силы влепил девахе в висок. Милана ойкнула и повалилась на пол.
Игорь забрал из обмякшей ладони Миланы пистолет. Мышцы лица девушки расслабились, и оно вновь стало напоминать кукольную мордашку Барби. Осторожно отворив засов Степняков отошёл в сторону и как оказалось не зря. Интуиция не подвела Игоря. Когда люк распахнулся, в проёме показалась голова Ален Делона. Игорь врезал рукояткой пистолета тому по башке, и звезда французского кино, издав сдавленный крик, полетела вниз.
Развернув оранжевую “копейку” через сплошные полосы, Степняков поехал в сторону Саввинской набережной, прочь от охваченного мятежом Дома Советов. Это была не его война и ему было всё равно кто победит в этой ожесточённой схватке ожиревшей похоти. Не доезжая до Лужников, Игорь остановился. Не торопясь он выкурил сигарету, глядя на то, как лениво выползает дымок из труб ТЭЦ на противоположном берегу. Достал из машины “стечкина” и “макарова” и запустил их в реку, которая безмятежно тянулась тёмной нитью через город на семи холмах.
Изматывающе ныла печень, отдавая тугой болью в правом боку. Не разуваясь Степняков прошёл на кухню. Он включил свет и несметные полчища тараканов, как по команде, разбежалась по своим убежищам. Пол стакана Рояля, разбавленного апельсиновым Юпи. Лекарство от всех болезней! Однако первый же глоток встал в горле комом. Острой болью прострелило грудь. Раскинув руки Игорь повалился на липкий пол. Стакан с мутновато-оранжевой жидкостью разлился на рубаху, мешаясь с кровью вытекающей из развороченной груди. По команде, словно они были в заговоре со снайпером, из всех щелей выползли тараканы и облепили труп.
Автор публикации
