На двадцать пятой встрече выпускников школы № 1 города-героя М встретились два друга не разлей вода, просидевших за одной партой все десять лет. Объятия, хлопки по необъятным спинам, меринья животами, тосты, слёзы… Прозвучали клятвы больше не пропадать и каждый месяц хотя бы созваниваться, если уж не будет возможности для встречи. Сергей Максимович осуществил свою мечту и стал главным конструктором гидропланов на авиационном заводе, а Николай Васильевич, совершенно неожиданно, даже для себя, врачом.
– Главный конструктор. – удовлетворённо кивнул Николай Васильевич, – Звучит потрясающе, Серёг, я прям искренне за тебя рад. Сколько тебя помню, ты с первого класса мастерил всякие модели из дерева, бумаги, да ты любой мусор мог заставить летать!
– Небо покоряется смелым и упорным! – Сергей Максимович запустил взгляд в потолок. – Я лично испытываю все свои прототипы, два раза тонул при посадке, а в прошлом году мне при взлёте винтом срезало нос так, что ноги в воздухе висели! – в подтверждение своих слов он помахал указательным и средним пальцами, будто шевелил ногами в повреждённом самолёте.
– Обалдеть! – Николай Васильевич изобразил восхищение. – А что твои домашние думают о твоей работе? Мне жена бы в жизни не позволила стать пилотом.
Сергей Максимович едва заметно нахмурился, но быстро нашёл что ответить: «Небо – моя семья. Я женат на Стибоге, а мои дети – Леван и Борей. Мама, к счастью или нет, не дожила до моих экспериментов». Конечно же, времена лихого и беззаботного авантюризма остались в прошлом, и сорокадвухлетний мужчина уже пожалел, что принёс личную жизнь в жертву ветрам.
– Ну ты и завернул… Соболезную насчёт мамы. Нелли Константиновна была замечательной женщиной, просто святой.
– Ну брось, проехали, спасибо. – Сергей Максимович смутился, почувствовав сочувствие. – Я слышал, ты в первой городской моргом заведуешь, и это в моём мировосприятии не сильно сочетается с тем, что ты приехал сюда на чёрном мерседесе с водителем.
– Это бизнес-такси, ты чего. – эстафета смущения перешла к его другу. – Я бы никогда не пустил шофера за руль своей машины.
Мужчины засмеялись. Однако, Николай Васильевич слукавил. Он с юных лет любил выделяться и всеми силами старался подчёркивать свой особый статус состоятельного человека. Он бы с удовольствием приобрёл себе роскошный автомобиль и за свой счёт снабжал водителя костюмами от кутюр, если бы это, как подметил его товарищ, не выглядело подозрительно.
– Советский человек на бизнес-такси в булочную не ездит. – Сергей Максимович не отпускал разговор в другое русло. – Ты требуешь выкуп за тела с родственников или иногда с трупов забывают снять бриллиантовые колье?
Теневой миллионер по-детски любил своего друга, особенно подшофе, и не нашёл в своём признании ничего, чем бы не стоило делиться с человеком, которого не видел почти десять лет.
– Скажем так, я помогаю спасать жизни, а меня за это благодарят. Ты в курсе, что каждый гражданин нашей необъятной является донором? Если ты не напишешь официальный отказ, после твоей смерти тебя разберут на органы, глазом моргнуть не успеешь!
– Где ж ты раньше был, братец? Мама семь лет ждала сердце, так и не дождалась. – глаза Сергей Максимович заблестели от еле сдерживаемых слёз. К мрачным мыслям о профуканной семье добавилось новое переживание: «Эх, Серёжа, если бы ты между полётами и чертежами общался с друзьями, хотя бы раз в год, единственный твой родной человек сейчас был бы жив».
От наслаждения собственным великолепием Николая Васильевича не осталось и следа.
– Серёж, ты серьёзно? Я не знал, что вам помощь нужна, я бы всё за день организовал, даже денег с тебя не взял бы. У нас по знакомству всё можно организовать! У меня сердце кровью обливается, за восемь лет я ни разу не позвонил тебе и не спросил как дела… Прости меня, друг. Если, не дай Бог, когда-нибудь ещё вдруг встанет вопрос, ты прям хоть среди ночи обращайся, я…
Сергей Максимович уже не слушал своего друга, слова фоном проносились мимо ушей. Он вспомнил как писал жалобы мэру, губернатору, министру здравоохранения, вспомнил как возмущался тому, что очередь двигается по десять человек в день, а операции проходят сотнями. Самобичевание медленно, но верно, уступало совсем другому чувству.
– Коль, а где ты берёшь эти органы? – медленно процедил он, даже не пытаясь скрыть своё подозрение. – Там же столько нюансов, может и не подошло бы маме сердце, сам же знаешь, как нечасто встречается совместимый донор…
– Когда есть подходящий труп, мы его орган, на который заказ, признаём негодным, списываем и без очереди пускаем… Ой! – друг Сергея Максимовича, хотя самое время добавить слово «бывший», не сразу понял к чему был задан именно этот вопрос, и своим ответом подтвердил самое страшное подозрение.
Наступило неловкое молчание, Николай Васильевич подбирал слова, но никак не мог найти формулировку, хоть сколько-нибудь его оправдывающую. К его спасению Сергея Максимовича окликнула их общая одноклассница, и товарищ детства ушёл не прощаясь. С тех пор Николай Васильевич встречи выпускников не посещал.
Автор публикации
