Синопсис: это о любви – много розовых соплей, ништяков и жёсткий 18+. Но если вдруг вам захочется вместе с героями немного отдохнуть от реальностей внешнего мира и с головой окунуться в рай интроверта и любовь – добро пожаловать.
К этой работе отношусь с трепетом. Если готовы – приятного чтения
ОДНАЖДЫ МЫ ПРОВЕДЕМ НАШЕ ВРЕМЯ. ДОМОСЕДЫ. УТРО
Однажды мы проведем наше время в милом доме на краю леса. Наш дом будет настолько «на краю», что дорога к нему исчезнет среди столетних дубов и раскидистых ив, и путнику может показаться, что она ведет в никуда, в то будущее, которого нет…
Я опять проснулась одна в нашей большой постели. За окном пасмурный рассвет, готовый вот-вот раствориться в лучах светло-желтого осеннего солнца. Мне кажется, что я чувствую даже тонкие иголочки холода, царящего за окном нашего теплого дома. Протягиваю руку на подушку, туда, где лежала твоя голова. Холодно. Опускаю руки под одеяло и едва-едва чувствую тепло от твоего тела. Спасибо тебе, одеялко, что сохранило для меня эти теплые воспоминания!
Судя по звукам, ты сейчас где-то в районе кухни. Принюхиваюсь: судя по запаху – меня ждёт кофе в постель. Ты заходишь в серых спортивных джоггерах и драной футболке, в руках – поднос с двумя чашками и синим цветком сентябринок. Догадываюсь, что цветочек взят из букета, что в вазе в зале. Но, боже мой, это так мило! Кофе в постель сам по себе – уже приятно. Но ты же мастер впечатлений, ты не можешь просто так. Твоё яркое воображение идёт дальше, и завтрак украшается маленьким, но приятным акцентом.
– Я принёс тебе кофе и себя! – ты садишься на край кровати.
Я сладко потягиваюсь:
– Доброе утро!
«Доброе! Наидобрейшее! Самое лучшее осеннее утро!» – всё это можно прочитать в глазах, увидеть в моей улыбке. Возможно, даже мои волосы начинают немного светиться от счастья там, где у святых нимб.
– Допьёшь кофе, одевайся! Я покажу тебе кое-что! – ты, как заговорщик, шевелишь бровями.
– Что?
– Одевайся теплее! Нужно будет выйти на улицу. Увидишь. – Не сдаешься ты. Еще один загадочный взмах бровями.
Есть ли смысл пытать тебя дальше? Похоже, произошло что-то удивительно-чудесное. Милая, хватит болтать, просто насладись этим осенним впечатлением.
В разговоре за чашкой кофе в постели время летит незаметно. Сегодняшний день кажется мне кофейно-молочным – цветом моего утра. И листва светло-желтая, и небо в легкой дымке, и ощущение тепла и уюта – такое же, как кофе с молоком. За разговорами и кофе, сладко потягиваясь, я просыпаюсь окончательно. Здесь, в нашей спальне и на нашей кровати мы не устаем целоваться и обсуждать предстоящий осенний день.
Я выхожу на крыльцо одетая в серые спортивные джоггеры, белый свитер и самое главное в моем наряде – огромный клетчатый шарф. Ты смеешься, говоришь, что «шарф хорошо впитывает сопли». А я просто люблю его за теплоту и мягкость. Люблю каждую его клеточку. И да, если заболею и стану чихать, а носового платочка не окажется, то, пока никто не видит… Смешно, но правда.
Главное, что он идеален для меня в такую погоду.
Осень тронула холодом самую стойкую листву в округе. Листочки, покрытые мелкими каплями утренней росы, дрожат на ветру, готовые вот-вот оторваться и улететь в своё последнее путешествие. Воздух прозрачен и свеж. Редкие лесные птахи заливаются кто громче. Звук их пения кажется мне особенно высоким и звенящим на холоде.
– Смотри, что я хотел тебе показать! – ты присаживаешься на корточки и показываешь на дорожку следов на нашем крыльце – большая подушечка в обрамлении маленьких точек. – Ночью к нашему дому приходил кот.
Доски блестят от измороси, переливаясь под нежарким солнцем, и следы можно заметить только под определенным углом. Вот они на ступеньках, а вот еле видны на песочной россыпи справа от крыльца.
Как у всякой заботливой женщины, у меня включается инстинкт накормить и обогреть неведомого лесного жителя:
– Давай насыплем ему корм? Не зря же мы вчера его купили!
– Не зря! – смеешься ты.
Мы оставляем тарелочку с сухим кормом возле крыльца в надежде, что ночной гость еще раз посетит наш скромный затерянный в лесу дом. Очень хотелось бы его увидеть.
На всякий случай мы выходим на прогулку в просыпающийся лес с призывным «Кис-кис-кис!». Но в ответ, естественно, тишина.
Лес так и манит остаться в нём. Он тих и игрив – солнечные лучи скользят в светотени среди оголившихся крон деревьев.
Недолгая прогулка заряжает нас утренним румянцем и великолепным настроением на весь день. Сделать предстоит многое. В первую очередь продолжим разбирать, расставлять, расфасовывать всё купленное вчера. В конце концов, я еще не мерила свои офигительные резиновые сапоги!
После бодрящего лесного воздуха тепло дома предательски обволакивает и заставляет лениться. Как бы ни так! Скидываю теплый свитер и штаны и из недр шкафа выуживаю твою белую майку. Кому майка, а кому – платье! Из волос сооружаю тугие «рожки» и выпускаю несколько прядок. Так я намерена ходить весь день! А ты смотри и любуйся!
Модные резиновые сапоги я надеваю прямо на босые ноги. Ну что скажешь? Мне самой очень нравится! Они стильные и очень удобные. Сверху на мне твоя белая майка. Обожаю её! Она старая, рваная с левого бока, растянута вдоль и поперек, десятки раз стираная, но сохранившая свой белый цвет и мягкость. К тому же она идет мне, как легкое летнее платье. Если выглядеть нелепо, так пусть это будет смешно! С идеальным размером груди мне не нужен никакой бюстик. В каком-то клипе певица так и ходила по городу, сражая всех своими торчащими сквозь майку сосками. Я не хуже! А где-то даже и круче!
Включаю на полную трек «You Never Can Tell», под который танцевал Джон Траволта с Умой Турман в «Криминальном чтиве» и иду в отрыв! Быть собой и ни о чем не думать! Кривляться, танцевать так, как умеешь и как не умеешь, изображать кучу эмоций за одну минуту – от претенциозных до откровенно глупых – в этом и кайф. Наедине с тобой я не боюсь сама себя. И ты поддерживаешь эту игру. Мы как герои фильма Тарантино танцуем друг для друга, смешим и нам нравится быть смешными. Под следующий саунд из того же фильма «Girl, You’ll Be a Woman» ты падаешь на кровать и глядишь, как я танцую: как выстукивают ритм мои ножки в резиновых сапогах, как пружинят прядки моих растрёпанных волос, как привлекательно задирается рваная майка-платье, когда я двигаю бёдрами, и как бьётся на моей груди кулон в виде сойки-пересмешницы. Как только ты увидел его в витрине, то живо представил себе этот кулон у меня на шее, да и сама птичка, как символ, имела для тебя некое значение. Теперь я всегда ношу этот кулон. Пусть он не драгоценный, но самый дорогой и самый памятный для меня.
– Девочка моя, в красивом платье! Иди ко мне! – похлопываешь ты по кровати, и я нелепым па из танца, запыхавшаяся и счастливая, плавно плюхаюсь рядом с тобой на незаправленную постель.
– Я не хочу разбирать все эти пакеты! Я хочу быть маленькой девочкой в красивом платье и танцевать!
– Будь! Будь маленькой девочкой! Будь моей маленькой девочкой! Отдохни от ответственности. Нырни в свои желания и позволь себе быть эгоисткой. Пока ты со мной.
Ты впиваешься в мои губы горячим поцелуем. А мне больше ничего и не надо! Я счастлива.
ОДНАЖДЫ МЫ ПРОВЕДЕМ НАШЕ ВРЕМЯ. ДОМОСЕДЫ. ДЕНЬ
Поддерживать чистоту в частном доме – достаточно кропотливое занятие. Можно, конечно же, следовать правилу «не мусори – и не нужно будет убираться», но мы же люди творческие, и художественный беспорядок для нас – это состояние души, частичка быта, заряжающая наше вдохновение. Сегодняшний беспорядок особенный: мы поздно вернулись из города и были совершенно не в состоянии сразу убрать все пакеты. Разборка всего накупленного – первоочередное; пыль и протирание полов – потом.
Для тебя не составляет труда помыть посуду или пройтись по дому с тряпкой. Ты не из тех мужчин, которые говорят «только со мной ты будешь счастлива», «я достану тебе все, что захочешь, и сделаю тебя счастливой», а потом эти слова так и остаются словами. Ты – мой мужчина, доказывающий свою любовь делами. В ответ на моё «помоги!» за твоим скромным «угу» всегда следуют поступки. И это заставляет меня улыбаться и чувствовать себя счастливой по-настоящему. Так действуют настоящие мужчины.
Я навожу порядок в кладовке и на кухне, ты – у меня на подхвате.
– Милый, поставь музычку для настроения!
– Какую хочешь?
– Любую, но чтобы было хорошо.
– Хорошо – так хорошо, – ты углубляешься в свой плей-лист, и вот под самую разнообразную подборку начинается «Великий порядок» в нашем доме.
Самые скоропортящиеся продукты мы убрали ещё вечером. Пару раз спотыкаюсь о пакеты, не разобранные со вчера, поэтому разделаться с ними надо в первую очередь. Я поручаю тебе ответственное занятие – пересыпать крупы по банкам, а специи – по баночкам. Пока ты сидишь на месте и скрупулёзно заполняешь банки, я ношусь вокруг – то бегу в ванную, чтобы заставить её новыми «рыльно-мыльными» принадлежностями, то в кладовке расставляю наш алкогольный запас, то залезаю на табуретку, чтобы убрать на верхнюю полку старые чашки. Новенькие чашки для супа и стаканчики, в том числе и с рыжим лисенком – довольные красуются на полке с посудой.
– Сегодня в обед будем кушать из новых супниц! – торжественно объявляю я, поднимая вверх ложку из набора с лисёнком.
Ты улыбаешься, вспоминая челлендж «Покупаю всё, до чего дотронется моя девушка» и своевременно спрашиваешь:
– Что у нас на обед?
Внезапно приходит озарение, что мясо у нас лежит в морозильнике и, чтобы его разморозить, потребуется время. До обеда я явно не успею. Идея приходит в голову сама собой:
– Сегодня у нас будет блюдо корейской кухни.
– Хм. – Я тебя явно заинтриговала. – Ты хочешь сказать – японской? Хочешь, чтобы курьер привёз в нашу глушь суши и роллы?
– Ну, уж нет! Не хочу видеть тут никого постороннего! Я приготовлю сама. Это будет замечательный корейский супчик чан-рамён.
– Что туда входит?
– Доширак!
– Да ладно! Мы дошик вчера ели!
– Дошик – да не дошик. Такого ты точно не ел. Я приготовлю так, что ты пальчики оближешь! – словно в доказательство своих слов, я облизываю ложку и закатываю глаза.
– Сделай так ещё раз!
– Как?
– Оближи ложку!
Я улыбаюсь и, держа тебя взглядом, исполняю «на бис» это нехитрое действие. Ты уже закончил со своей работой и приближаешься ко мне, не отводя взгляда.
– Говоришь, приготовишь так, что я пальчики оближу?
– Угу.
– Твои пальчики?
– Можешь и мои…
… Прикосновения твоего языка к моим пальцам заставляют мысли путаться. Ну почему ты так красиво целуешь мои пальцы? Свожу и развожу их, чуть вытаскиваю и снова продвигаю. Дай мне свою руку, я тоже хочу… Я словно задыхаюсь, в голове стучит «впейся в мои губы!». Твоё сильное тело прижимается ко мне, и я чувствую каждую клеточку тебя, откликающуюся на мои самые лёгкие прикосновения. Ты оставляешь жаркую цепочку поцелуев-укусов от моей шеи вниз; она продолжается на бёдрах и поднимается выше. Мои пальцы взлохмачивают твою прическу. Почему мы всё ещё одеты? Свободной рукой ты сдвигаешь с кухонного стола всё, что на нем лежит, и сажаешь меня на столешницу. Совершенно не нужное белье летит в сторону. Белое рваное платье-майка, как последний бастион, чуть прикрывающий моё возбуждённое тело. Ни секунды не задумываясь, ты разрываешь его дальше и разводишь в стороны разорванную ткань. Я развожу ноги.
– Ты так красива, моя девочка…
Платье держится только на плечиках и тонкой окантовке горловины.
С дрожью в разведённых ногах я запрокидываю голову и отдаюсь твоим голодным ласкам.
Как хочется почувствовать тебя в себе! Ты поднимаешься и впиваешься в мои губы. Спектр кисло-сладкого взрывает в мозгу ещё больше желания и страсти.
Стол выдерживает весь наш ритм и все наши удары. Я хочу продолжать смотреть, как ты двигаешься между моих разведённых ног. Бесстыдно. Порочно. Наше сближение и отдаление. Звуки нашей страсти. Наши жаркие тела. Твои поцелуи-укусы. Твоё «Я сейчас…» Мои всхлипы…
Наша безумная страсть длится недолго. Но она такая же жгучая, как острые перцы и сводит с ума, как ложка коньяка в брауни…
Мы были такие голодные!
Ты проводишь рукой по моему лицу, я задерживаю её и целую с засосом твой указательный палец.
Прекрасное начало обеда!
Осень за окном сыплет золотом. Солнечные лучи скользят по кухне и словно выманивают нас в лес. Не сегодня, теплые мои, не сегодня! Мы всё еще не насладились нашим кофейно-молочным уединением.
Никто не накормит нас кроме нас самих. Может, я уже начну приобщение к великой корейской кухне?
Для приготовления непревзойдённого и вкуснейшего супа чан-рамён мне понадобится два «бомж-пакета» доширака, пара яиц, перья зеленого лука, сыр и грибочки.
– Давай, действуй, моя тяночка! – ты усмехаешься и для настроения ставишь эндемичную музыку какой-то азиатской группы. Мельком гляжу клип – на фоне бескрайних степей контрабасы и электрогитары терзают несколько басовитых бруталов в национальных одеждах восточных кочевников: расшитые золотом халаты, длинные пряди волос и косы, раскосые глаза. Да и напевы у них соответствующие – с явным восточным колоритом, приправленным нотками рока.
– Ох, не знаю, что получится, – пытаюсь протестовать я. Но ты смеёшься, ты же знаешь, что готовлю я всегда вкусно. Исключений нет. Музыка только может добавить свои острые нотки в моё блюдо.
Два белых прямоугольника лапши начинают вариться в кастрюле на медленном огне.
– Знаешь, у нас в классе была одна девочка по кличке «Доширак» – у неё были шикарные кудрявые волосы!
– Она не обижалась?
– Что ты, ей было очень приятно. Согласись, это же в сто раз лучше, чем её называли бы «Одуванчик» или «Барашка». Доширак – модно и стильно.
– Самое главное, чтобы для неё не было обидно.
– Это да. Спасибо, что сопереживаешь. Мы с ней виделись пару лет назад. Она призналась, что помимо «доширака» её все равно обзывали, и она плакала. Мама успокаивала, говорила: «Глупая, вырастишь, и все девчонки будут завидовать твоим кудрявым волосам». Самое смешное, что так и случилось. Она всегда с шикарной прической, даже когда просыпается утром, даже в лесу или в воде. Девчонки завидуют, а мальчишки глаз не могут оторвать и сыплют комплиментами.
Про одноклассницу я рассказываю с таким жаром, что ты улыбаешься звёздам в моих глазах:
– Знаешь, а я в школе был красавчиком. За мной бегали все девчонки в школе, даже те, что из старших классов. Одноклассники жутко ревновали.
Я нисколько не удивлена:
– Это же очевидно. За тобой в школе, небось, не только девчонки бегали, но и учительницы, а потом – преподавательницы в институте. Ты у меня самый красивый и самый харизматичный!
– Это ты у меня самая красивая. Я просто обожаю твои волосы! Ты – мой доширак! Моя вкусняшка, которой я не могу наесться никогда!
– Я тоже тебя люблю!
– Как доширак?
– Еще сильнее!
До чего же голодные наши поцелуи!..
Я отправляю тебя во двор сорвать пару перьев почти замерзшего зеленого лука. Удивительное растение – растет с холодов до холодов, неприхотливое и очень целеустремленное. По весне оформим его в грядку: и ему хорошо, и нам на пользу.
В маленьком ковшике почти готовы яйца для моего коронного корейского блюда. Но мне они нужны не вкрутую, а консистенции «пашот» – с жидкой серединкой. Убираю ковшик с плиты под холодную воду. Дело за скворчащими на сковородке резаными шампиньонами. Они придадут чан-рамёну пикантный оттенок. Параллельно я помешиваю лапшу и приподнимаю её вилкой из кастрюли. Согласно инструкции, свежий воздух идет ей на пользу – она не разваривается и насыщается кислородом.
Ты возвращаешься и торжественно, словно букет, вручаешь мне пучок зеленого лука:
– Любимка-тян, твой Джон Сноу совершил набег на зеленые земли и вернулся с трофеем. Прими эту волшебную траву в знак моей вечной любви к тебе!
Наконец-то, пачки корейской лапши превратились в наивкуснейшее блюдо. Я беру две новенькие чашки для супа: накладываю горячей лапши пополам с бульоном. Аромат идет такой, что закачаешься. Добавляю ложку обжареных грибочков, половинку яйца-пашот, желток из которого тут же растекается, щепотку сыра и украшаю мелко резаным зеленым лучком. Столько радости в одной тарелке!
Руки прочь! Еще не порезаны хлеб и помидоры! Ты берешься за «самурайский» нож, я иду к холодильнику за ягодой любви.
Мы расправляемся с обедом гораздо быстрее, чем обычно. Странно, куда спешить? Можно же не спеша, причмокивать, втягивать длинные завитки доширака, накручивать его на вилку и поднимать над тарелкой, можно есть палочками, поедать одну кудрявую лапшу с разных концов, пока наши губы не встретятся.
Знаешь, я всегда мечтала о том, чтобы мы были вдвоем в нашем доме, скрытом в лесу. Здесь я была бы маленькой хозяйкой своей кухни. Готовила бы тебе, пекла хлеб, варила бы кофе. Что взамен? Твоя сила открывать консервные банки, твои объятия сзади, когда я готовлю, твои прикрытые в наслаждении глаза, когда ты вдыхаешь приятные ароматы приготовленной мной еды. Твоя благодарность, читаемая в глазах.
Суровое мужское «спасибо», рыком звучащее из твоего довольно урчащего живота, возвращает меня в реальность. Ты более чем доволен и гладишь себя по натянувшейся футболке:
– А что? В Монголии и Китае, это знак того, что ты наелся и очень-очень благодарен.
– И тебе спасибо! Жалко, что нет добавки. Но мы всегда сможем повторить, готовить-то я умею.
Ах, да! На мне не было ничего, кроме фартука.
ОДНАЖДЫ МЫ ПРОВЕДЕМ НАШЕ ВРЕМЯ. ДОМОСЕДЫ. ВЕЧЕР
Солнце светит в окно целый день, а у нас, как ни странно, нет никакого желания выходить из дома. Прости нас, лес, но вряд ли мы сегодня увидимся. Ты же можешь заглядывать в окна, наклоняя деревья, можешь напоминать о себе запахами древесной коры и хвои, доносимыми вместе с ветром в приоткрытое окно, и шуршать листьями.
Сегодня мы – домоседы. Утренняя прогулка – не в счет. Наше уединение опять принадлежит только нам.
Ты занимаешься работой на компьютере, я продолжаю разбирать вещи.
Мне предстоит основательно ознакомиться с содержимым большой картонной коробки, которую мы обнаружили на чердаке в первую неделю переезда сюда.
Я с удовольствием рассматриваю журналы. Не понимаю, по какому принципу они собраны в подборку: есть предновогодний журнал про гороскоп, журналы про звезд кино и музыки, журналы про обустройство дома, пара глянцевых журналов, живущих за счет рекламы местных компаний. Похоже, их просто засунули в коробку в последний момент. Их вместе со студенческими тетрадями-конспектами и прочую макулатуру мы отнесем в сарай – пригодится на растопку. Основную тяжесть коробке придают журналы-альбомы про художников. Я решаю выставить эту коллекцию на комод и почитать при случае. В нашем доме становится на одну картину больше – рисунок на корешках этих журналов-альбомов складывается в одну из «Танцовщиц» известного художника Дега.
Кукла Тильда в сиреневом платье и с копной пышных волос, переходящих в две толстые косы, и лошадка, сделанная из вафельного отреза, раскрашенные вручную, вызывают у меня умиление. Их место на полке над камином, ну уж никак не в коробке на чердаке.
Шелковый мешочек с бижутерией и серебристый ключ, не понятно от какой двери, перекочевывают в другую коробку, в кладовке. Я достаточно прохладно отношусь ко всем украшениям. Здесь, в лесу, мне достаточно пары сережек, которых я практически не замечаю, и кулона с птичкой – твоего подарка, который я не собираюсь снимать никогда.
В аромат духов из маленького флакончика с оранжевой крышкой окунуться вот так сразу я не рискую. На такой случай у меня есть ты:
– Понюхай, чем пахнет?
Ты отрываешься от компьютера:
– Тоже мне – нашла специалиста. Я чувствую нотки пачули и арганового масла!
Ты явно насмотрелся рекламы.
– Серьезно!
– Ну, приятный запах. Сладенький.
– Мне тоже нравится, но не будем рисковать. Духи старые, и кто знает, как они себя поведут на теле.
Я без сомнений выбрасываю флакон в мусорное ведро.
Особую ценность для меня представляет большой бумажный пакет с фотографиями. С предвкушением тайны я беру толстую стопку, тяжесть которой приятно чувствуется на руках. Каждая фотография открывает мне новые лица и сюжеты из жизни незнакомых мне людей. Есть фотографии очень старые, есть поновее, среди черно-белых попадаются и цветные. Лица повторяются – взрослые, дети, повзрослевшие дети, постаревшие взрослые. Город, квартира, чья-то работа, дорога, лес, неизвестная дача, наш дом в лесу. У меня в руках архив жизни целой семьи. Почему для этих фотографий не нашлось большого альбома? Может быть, их взяли с собой как самое дорогое напоминание? А, может быть, убрали это напоминание о счастливой жизни с глаз долой на темный чердак? Кто знает, кто знает.
Не менее загадочным мне кажется целлофановый пакет с фигурными детальками пазлов. Разберу его чуть позже.
Мне надо выбрать несколько фотографий, которые украсят стену. Я раскладываю понравившиеся фотографии на полу и почему-то чувствую себя писателем века эдак XVIII, который мог бы точно также раскладывать черновые рукописи своего романа. Ты с любопытством глядишь, как я сортирую, перекладываю фотографии, перешагиваю их, аккуратно, на носочках, чтобы не дай бог не наступить. Свет заходящего солнца, путаясь в моих волосах, перебирается подальше от фотопазла на полу на стену.
– Помоги мне, пожалуйста, определиться с фото!
Совместными усилиями мы выбираем пять фотографий, для которых не нужны никакие рамки. Сами по себе они уже необыкновенно прекрасны. Металлическая кружка, полная лесной малины, с ажурным листиком – яркое вкусное пятно на фоне размытого леса. Огромное красивое перо неизвестной лесной птицы. Веселая девчонка с каре, сидящая с книгой на крыльце нашего дома. Лесная тропа, осыпанная листьями, исчезающая в папоротниках среди высоких стволов. Причудливый закат над неизвестной речкой (цветная фотография передала бы и необычайные краски этого заката). Все фотографии черно-белые. Это очень хорошо, ведь цветные могли и не сохранить свои палитры.
– Интересная нуарная подборка у нас появилась! – ты приобнимаешь меня. В твоем высказывании мне слышится скрытая похвала моему вкусу. Нуар! Черно-белое – вечная классика, утонченность контрастов и какой-то особенный блеск при минимальном выборе цвета. Никогда не ошибешься. Нуар – особое направление в искусстве. Так почему бы не приобщиться к высокому?
Старая картонная коробка сиротливо стоит посреди комнаты, и у меня возникает желание наполнить её чем-то своим – твоим и моим, что смогут внезапно обнаружить на чердаке следующие хозяева дома в лесу. Без тебя мне бы совершенно не хотелось этим заниматься. Время нашей совместной жизни ценно каждым моментом.
Мы с удовольствием и весельем наполняем коробку тем, что нам дорого, но чем мы можем поделиться. Ты кладешь в конверт несколько своих рисунков. Я беру их в руки, и воспоминания накатывают на меня теплой волной. На тетрадном листке в клетку зависла, словно в спокойной морской воде, небольшая медуза с шикарнейшим шлейфом щупалец, выполненных простым карандашом:
– Какая красивая!
Я провожу по рисунку большим пальцем, словно прощаясь. Почти нуар. На другом листке – милый паучок. Когда-то мы назвали его Гоша, у него четыре пары глаз и он никогда не сдается.
– До свиданья, Гоша!
Я отдаю коробке один из блокнотов – черновиков моих стихов и рассказов. Не знаю, почему я храню все свои черновики, но они всегда со мной. Возможно, я совсем не современна, ведь текст создается в рукописи, а не сразу на компьютере. Но в этой несовременности есть свое очарование. Люблю шуршать бумагой, переписывать набело и грызть карандаши. Да, я чудик! Все страницы блокнота-черновика исписаны, исчерчены, изрисованы. Хорошо, что мой почерк никто не поймёт. Ты смеешься надо мной, подкалывая, что я дам фору любому врачу. Ничего не поделать, почерк никак не изменить. Между страниц я вкладываю цветок сентябринок – пусть он напомнит о нашем прекрасном времени года. Захлопываю блокнот-черновик навсегда.
Как ни странно, но при наличии достаточно хороших камер в телефонах и цифрового фотоаппарата у нас есть и распечатанные фотографии. Рассматривая их, склонив головы друг к другу, мы погружаемся в воспоминания о прогулке, когда они были сделаны. В этих печатных фото есть даже коллаж из комнаты для быстрой фотографии. Я дополняю наши счастливые рожицы снимками природы, которые не пригодились мне в скрап-букинге. Всё это бережно укладывается в конверт и кладется в коробку с чердака.
Ты внезапно приносишь из коридора наши шляпы-стетсоны. Моя – белая, твоя – серая. Я долго сопротивляюсь, не очень-то хочется их отдавать. Но, в конце концов, сдаюсь: носим мы их крайне редко, а фотографии в них у нас остались навсегда.
Тарелки и чашки, которые мы заменили на новые, тоже находят свое место в коробке. Возможно, попозже мы заполним ее еще чем-то памятным. На сегодня всё. Можешь отнести её наверх.
– Как насчёт чая?
Чай!
«Как много в этом «звуке» для сердца моего слилось, как много в нём отозвалось». Именно сейчас мне хочется заварить травяной чай. Основой будет – тонизирующий черный, который придаст нам с тобой немного бодрости, ведь разбирать вещи достаточно утомительное занятие. Пузатенький «заварник» легко вмещает две порции. Осторожно, чтобы не сломать тугие скрученные листочки, я насыпаю в него ложку черного цейлонского чая, а сверху накидываю целый букет из пряных трав. Грех не надышаться ароматами коробки, где хранится травяной сбор. Вырвавшись на свободу, летучие пленники раскрывают мне свои ароматные загадки. Я погружаюсь в запах чабреца и сафлоры, вижу светло-зеленые листья малины, мяты, душицы, таволги. Здесь есть листья крупные и есть, к сожалению, уже раскрошившиеся. Тонкие стебли, лепестки, цветки, листья – всё заливается кипяточком. Чай не терпит суеты, к каждому его ингредиенту я отношусь с любовью и заботой. Взамен он окружает меня теплым ореолом запахов и дарит бодрое настроение. Через пять минут всё готово, и я медленно наполняю наши новые кружки. Вот чай для твоего лисёнка, вот чай для моего хомяка.
Над кружками поднимается ароматный пар, а я сервирую поднос вкусняшками – ставлю небольшую баночку с мёдом, сахарницу и тарелку с печеньями.
– Чай готов! Прошу к столу!
Журнальный столик с осенним букетом пододвигается к дивану, и мы можем, наконец-то, немного отдохнуть.
Я забираюсь с ногами на диван и протягиваю к тебе мою кружку:
– Чок-чок-чок.
– Пум-пум-пум, – отзываешься ты.
Первые глотки горячие и самые ароматные. Мы любим горячий чай, такой, чтобы почти обжигал. Возможно, в этом есть какой-то мазохизм, но в нашем понимании чай должен быть именно горячим. Послевкусие чая терпкое, пряное, как и травы, из которых он приготовлен. Ложка янтарного мёда придаёт моему чаю приятную сладость. Ты с удовольствием уплетаешь печенья.
– Может, тебе бутерброд с колбасой сделать?
– Сделай! Два!
Я иду на кухню и возвращаюсь с этой существенной добавкой для тебя. Хорошо тебе: ешь и не толстеешь, не то, что некоторые. Но от бутерброда с колбасой я тоже ни за что не откажусь!
Что мы чаще всего делаем за ужином? Закатываем от удовольствия глаза. Мы едим медленно, сочно, с удовольствием. Мы наслаждаемся и терпким чаем, и вкусным сочетанием хрустящей горбушки с сырокопчёной колбасой, и таящими во рту крошками печенья. Я облизываю ложку с мёдом.
– Почему ты мёд не ешь?
– Да я так, кипяточек без всего.
– У нас есть медовик.
– Точно! И медовик. Принесёшь?
Чего только не сделаешь ради любимого мужчины. Второй раз я откладываю кружку чая и иду на кухню, чтобы принести тебе на тарелочке жёлтый треугольник сладкого медового счастья. Ты уплетаешь его за обе щеки. Кажется, я слышу, как хрустит за ушами. Что ж сегодня за день такой – прожорливый.
– Может, тебе сделать нормальный полноценный ужин?
– Спасибо. Я уже наелся.
Я приваливаюсь к тебе, сытому и довольному. В моей кружке пока еще остался чай и я растягиваю удовольствие побыть с тобой здесь – с ногами на диване в центре нашего дома.
– Что это за пакет? – спрашиваешь ты.
За вазой с цветами лежит небольшой целлофан с чем-то разноцветным.
– Это пазлы с чердака.
– Давай соберём!
– Неее, я что-то устала. В пазлах надо думать, сосредотачиваться, а я сейчас не в том состоянии. У меня сегодня целая чердачная коробка пазлов была.
Для убедительности своих слов мне даже не нужно делать уставшее выражение всем своим видом. Ты обнимаешь меня:
– И этот человечек вчера развел меня на коробку пазлов на 1200 элементов. Иди ко мне, моя трудяжка!
Я зарываюсь в твое тепло, прижимаюсь и, как по волшебству, становлюсь счастливее.
ОДНАЖДЫ МЫ ПРОВЕДЕМ НАШЕ ВРЕМЯ. ДОМОСЕДЫ. НОЧЬ
Рано или поздно у каждого из нас возникает один и тот же уютный образ тихого семейного счастья. В этой маленькой мечте, таящейся где-то между сердцем и душой, двое влюбленных сидят в обнимку где-то, где никто не может помешать им. Всё счастье, вся любовь, все желания сосредоточены только в этом маленьком мирке для двоих.
Одна моя подруга из прошлой жизни говорила: «Буду жить в доме в лесу. Навалю себе пледов, одеял и подушек и сделаю домик в доме. Обвешу стены картинами. Буду пить вкусный чай, читать книги. Выходить буду изредка, чтобы пугать человеков». Прости родная, но именно эта мечта сбывается в настоящий момент у меня. Я тоже всего этого хотела.
Словно кошка, я устроилась у твоих коленей на диване перед камином. Меня греет остывающая кружка с чаем и твое тепло. У нас особенная тишина. Тишина, когда ты понят и понимаешь, когда ты любишь и любим. И пускай мы зависли в своих телефонах (перфекционные ожидания и реальность всё же отличаются). Но мы рядом. Мы делимся друг с другом интересным, обсуждаем темы сайтов и форумов, друзей и незнакомых комментаторов. Иногда, увлеченные серфингом по просторам интернета, молчим. Ты изредка сильнее прижимаешь меня рукой и целуешь в макушку. Я целую твоё запястье и наслаждаюсь теплом, которым ты укутал меня.
Крепкая крыша над головой и крепкое плечо любимого и любящего мужчины – что еще надо для счастья? Наши особенные Тишина и Любовь.
Я начинаю замечать, что глаза закрываются чаще. Ночь наступает незаметно, как наш загадочный лесной пушистый гость, с первыми звездами неслышно пробравшийся на крыльцо. Уже поздно. Ночь баюкает месяц в ладонях. Совсем поздно.
– Пойдем спать?
Мы откладываем в сторону телефоны, беремся за руки и идем в спальню. Холодные простыни быстро нагреваются. Ты прижимаешься ко мне, зарываешься в мои волосы, укрываешь своими руками и одеялом. Мы засыпаем почти мгновенно. Нам не нужно заниматься любовью. Любовь внутри нас. Любовь требует тишины.
Однажды мы...
01. Однажды мы проведём наше время. Наше время
02. Однажды мы проведём наше время. Лесное
03. Однажды мы проведём наше время. Эпатаж
04. Однажды мы проведём наше время. Поездка.
05. Однажды мы проведём наше время. Домоседы
07. Однажды мы проведём наше время. Без тебя
Автор публикации
