В моей голове разорвалась бомба. Шум был такой силы, что казалось, истребитель приземлился в квартире. Я открыла глаза. Четыре утра. Конечно, не истребитель. Всего лишь Лариска – соседка сверху — нажала на слив бочка унитаза. Через минуту она уже долбила по стояку отопления. Ритуал у нее такой – желать мне «доброго» утра. Право слово, иногда кажется, что она хочет выжить меня из квартиры. Я поворочалась ещё какое-то время, но сон не шёл. Старость. Неохотно встала, пошаталась по дому, переделала все утренние дела, посмотрела в окно. Во двор вышел сосед Степаныч с метлой и принялся за уборку. Значит уже шесть часов. Я с трудом досидела за вязанием до восьми и пошла за хлебом. По пути достала письмо из почтового ящика. Я уже выходила из подъезда, когда Степаныч увидел меня и так махнул метлой, что пыль полетела мне прямо в лицо. Я отшатнулась. И вовремя! Сверху прямо передо мной упало что-то большое и черное. Шестнадцатикилограммовая гиря воткнулась в асфальт. Из окна второго этажа высунулась Лариска.
— Ой, Любовь Ивановна, простите, это нечаянно вышло.
— Нечаянно замуж выходят, а не пудовые гири из окна выкидывают! – зло прорычала я.
— Не обращай внимания на эту полоумную, — встрял Степаныч, и поинтересовался. — Хогвартс нынче по почте письма шлет?
— Куда там Хогвартсу, сама соцзащита снизошла, — я повертела письмо в руках и уселась на скамейку прочитать.
— Враньё всё это! — выкрикнула Лариска, выбегая из подъезда в халате и бигуди. — Развод! Не шлёт соцзащита писем.
Я, не обращая на нее внимание, прочитала письмо и сказала Степанычу: «Вызывают в отделение бумажки какие-то подписать».
— Не слушай их! — сказала соседка, закуривая сигарету. — Мошенники это! Как есть мошенники! Загипнотизируют и жильё отберут!
— Да уймись ты уже! — махнул на нее рукой Степаныч. — Раскудахталась, не остановить. А ты, Любаша, поезжай. Мне тоже такое письмо приходило. Ни чего там страшного нет.
Я решила послушать соседа. Собралась и поехала. Через час я уже зашла в двухэтажное серое здание Кировской районной соцзащиты. Спустя еще тридцать минут поисков я всё-таки смогла найти указанный в письме кабинет с номером «33-1». Правда, пришлось плюнуть на здравый смысл, потому что я поднялась на лифте на тридцать третий этаж. В двухэтажном здании. Ну да ладно, это мелочи, по сравнению с тем, что меня ожидало дальше. Я вышла в просторный холл, в котором была высокая стойка и улыбающаяся девушка за ней. Она поприветствовала меня и жестом указала на дверь матового стекла. Я постучалась и вошла. Ойкнула и выскочила обратно. К такому жизнь меня не готовила!
— Любовь Ивановна, не бойтесь, проходите. Вас ждут, — улыбнулась девушка.
Я перекрестилась и вошла. Кабинета не было! Был сад. Самый настоящий. С травой, деревьями, небом, ручейками и птичками. А воздух! Такой чистый воздух в нашем промышленном городишке можно только на буклетах турфирм встретить. Недалеко от меня стояли две скамьи и столик. На одной из скамей сидел мужчина средних лет в деловом костюме. Он встал и улыбнулся.
— Любовь Ивановна, добрый день. Меня зовут Гавриил. Проходите, пожалуйста, садитесь.
— Ага… — выдавила я, хотя сказать хотелось что-то вроде: «Ироды проклятущие, вот куда вы, значит, деньги налогоплательщиков транжирите». Я на полусогнутых ногах дошла до скамьи и пристроилась на краешек.
— Любовь Ивановна, мы знаем, что у вас на днях был день рождения. Примите мои запоздалые поздравления. Вы вошли в тот возраст, когда можете стать особенно полезными для общества. Поэтому мы хотим предложить вам работу. — Ой нет, нет, нет! — замахала я руками. — На компьютерах ваших работать не умею, интеренетами не пользуюсь и вообще, я хочу спокойно дожить и помереть. И чтобы меня ни кто не трогал.
— А если я скажу, что ваша работа не предполагает компьютеров и всего того, с чем вам сложно будет справиться? График будет гибким, соцпакет полным. И самое главное — у вас ведь проблемы с соседкой?
— Да, — я замерла.
— Как только вы успешно завершите десять контрактов, мы избавим вас от такого неприятного соседства, — Гавриил улыбнулся очень тепло и ласково.
— Господи Иисусе… Убьёте её что ли?! — прошептала я, прикрыв рот рукой.
— Бог с вами, дорогая Любовь Ивановна! — Гавриил расхохотался. — Зачем нам ее убивать, когда можно кого-нибудь из вас переселить?
— А что нужно делать? — поинтересовалась я, представив такую радужную перспективу.
— Людей спасать. Вы будите специалистом по моделированию внешних неустойчивых связей в действительности. Другими словами вы будите создавать счастливую случайность, при которой человек не попадет в беду. Вы станете ангелом, феей, если хотите, — он так спокойно и уверенно говорил, будто объяснял процессе мытья посуды. У меня даже закралась мысль, что меня инсульт поразил, раз я перестаю понимать услышанное.
— Нет, Любовь Ивановна, это не инсульт. Вы всё правильно понимаете.
Я открыла было рот, но в это мгновение распахнулась входная дверь, которая висела прямо в воздухе среди деревьев. В сад заглянул мой сосед Степаныч.
— О! Федя. Ты тоже фей? — я истерично хихикнула.
— Ага, феячу, Любаш, потихоньку. На заводе всю молодость отфеячил, теперь здесь, — улыбаясь он зашел в сад, как будто и не удивляясь ни чему.
— Федор Степанович, а давайте вы проведете для вашей знакомой экскурсию? Расскажете всё и покажете? Мне кажется, она вам больше поверит, — Гавриил пожал протянутую руку моего соседа. — А Любовь Ивановна завтра даст нам ответ, согласна она на эту работу или нет.
Мой сосед кивнул, передал какие-то бумаги мужчине, взял меня под ручку и вывел из сада.
У стойки секретаря стоял молодой человек в старых спортивных штанах и растянутой футболке. Лицо его явственно говорило, что он относится к «солнечным» людям. Он молчал, а секретарь слегка наклонив голову говорила: «Женечка, проходите, пожалуйста. Гавриил вас ждёт». Степаныч тоже кивнул здороваясь.
— Это наш высший! — с гордостью шепнул он мне, когда Женечка исчез за дверью. — Знаешь в нашем районе последняя голубятня осталась? Так вот — это его. Он со своими голубями детей охраняет. Ксения, — Степаныч подошел к стойке и обратился к секретарю. — Дай нам, пожалуйста, тестовый набор номер один.
Передо мной появилась длинная коробка со странным содержимым. Там лежала трость, очки, шерстяные носки и клетчатая сумка на колесиках.
—Это что? — я посмотрела непонимающим взглядом на своего соседа.
— Доспехи! Надевай носки, бери всё остальное и пошли гулять. Я тебе всё расскажу.
Несмотря на то, что всё происходящее мне напоминало дурной сон перепившего шизофреника, я повиновалась. И правильно сделала! Мой добрый сосед Фёдор Степанович рассказал и наглядно показал, что мир, в котором я жила, не мир вовсе, а слабая тень. Настоящая жизнь полна магии. И это не та магия, о которой вы думаете, глядя на зарплаты чиновников. Это самое настоящее волшебство. Например, носки, которые мне выдали, оказались связанными из шерсти гнедых Ахалтекинских единорогов. Надев их, я забыла обо всех хондрозах и могла бегать в свои шестьдесят как Усейн Болт в лучшие годы. Очки оказались изобретением мастеров-оптиков из Гусь-Хрустального. Через них видно истинное лицо человека. А специальная роговая оправа позволяет слышать мысли. Сумка на колесиках тоже была не простой. Она напоминала черную дыру. Впихнуть в нее можно было хоть тушу быка. И она бы туда не просто вошла, но еще и вес свой потеряла. А вот костыль оказался единственным не магическим предметом. Однако, Степаныч настаивал на том, что порой без него ни куда. Сосед в тот день многое рассказал об устройстве этого удивительного мира и нашей миссии в нем. На примере показывал, что значит быть счастливой случайность для кого-то.
— Надень очки и смотри, — прошептал он, когда мы зашли в полупустой автобус. — Видишь кого-то, кому нужна помощь?
Я внимательно присмотрелась к каждому пассажиру. Из всех выделялся только один — молодой парень, который спал, скрестив на груди руки и уронив голову. В моих очках он выглядел уставшим, измотанным, тощим.
— Если тут кому-то и нужна помощь, то только мне и тому парню, который спит, — проворчала я.
— А тебе-то зачем? Прислушайся к нему и сама всё узнаешь.
Я так и сделала. Пристально на него посмотрела, прислушалась, но ни чего не изменилось. «Да чего же тебе надо?» — мысленно подосадовала я.
— Работу, — сказал мальчишка, подняв голову. Я вздрогнула и посмотрела на него поверх очков. Парень спал. А его проекция в моих очках продолжала говорить.
— Мне нужна работа, но я так устал…
И тут перед моим внутренним взором появились картины его жизни. Я вздрогнула еще раз и сказала Степанычу: «Федя, его надо разбудить. Он проедет свою остановку и не устроится на работу. А она ему сейчас так нужна». — Молодец, — улыбнулся наставник. — Держи, дай ему это, — он протянул мятный леденец.
— Это что? — я недоверчиво взяла конфету.
— Это изобретение наших магов — МБАД — Магические биологически активные добавки. Эта конфета его взбодрит. Но есть еще успокоительные «Барбарис», обезболивающие «Кис-Кис», противозачаточные «Рачки» и куча еще всякой всячины. Потом расскажу. Иди, разбуди пацана. Только так, чтобы он не понял, что ты всё знаешь.
Ну я и пошла, совершенно не думая как собираюсь действовать. Всё случилось спонтанно. Я подошла, тыкнула его костылем в плечо.
— Молодой человек, уступите бабушке место, — ляпнула я, и чуть не треснула себе по лбу. Вокруг было полно свободных мест. Парнишка разлепил глаза, что-то промямлил и встал. Пока он оглядывался по сторонам, пытаясь понять, где находится и далеко ли ему еще ехать, я сунула ему в руку конфету.
— Съешь, а то изо рта воняет, — пробурчала я, вторично пожалев о то, что вообще открыла рот. Что я несу? Но мальчик посмотрел на меня, потом на конфету и, кивнув, пошел на выход. На остановке он закинул конфету в рот и выкинул фантик в урну. Я улыбнулась и тут же поняла— с ним все будет хорошо. Я буквально видела, как он пожимает руку будущему шефу, и как в нем появляется искра надежды на то, что жизнь скоро наладится.
Следующим утром я ехала в переполненном автобусе в соцзащиту, подписывать договор о трудоустройстве. Напротив меня сидела девушка. Она была красиво одета и вкусно пахла. Высокие шпильки, модная стрижка. Но в глазах её было столько боли. Я быстренько надела свои волшебные очки и чуть не вскрикнула. Передо мной была уже не молодая и успешная леди, а тощая до дистрофии, изможденная душа с дрожащими руками и ногами. И мысль у неё была только одна: «Я всё смогу! Я должна!»
Эта встреча меня невероятно поразила. Всю дорогу я думала, как можно ей помочь. Кончилось тем, что после подписания договора я пошла к Гавриилу. Тот выслушал и сказал, что на лицо все признаки дефицита любви и мне нужно сделать так, чтобы она нашла существо, к которому испытает взаимные чувства. Сначала я подумала, что стоит ей подарить котенка, но быстро отмела этот вариант. А вдруг аллергия? Поэтому я решила съездить на рынок в отдел маг-инвентаря и сопутствующих товаров. Купила там приворотное зелье. Его почему-то выпускали в виде «заряженной воды» а-ля Чумак и в бутылке из-под «Буратино». А потом вернулась и стала караулить девушку на скамейке.
В пять вечера она вышла из офисного здания и направилась на автобусную остановку. Я следовала за ней попятам, пытаясь придумать благовидный предлог, под которым можно было бы легко сунуть ей зелье и заставить выпить. Пока я размышляла, мой взгляд зацепился за идущего навстречу молодого мужчину. Он глянул пару раз на мою подопечную и как будто улыбнулся. Или только глаза его улыбнулись. Но он почти сразу опустил взгляд на дорогу и прошел мимо. Хороший мальчишка.
— Девушка, а вы не знаете, ходит здесь сто сорок пятый автобус? — спросила я её, когда мы встали под козырек остановки.
Она пристально на меня посмотрела, соображая, к ней ли я обращаюсь и о чем спрашиваю. Потом улыбнулась через силу и сказала: «Да, ходит». Красивый у нее голос. Можно на сцене петь.
— Вы уж простите бабушку, но как вас зовут? — пошла я в атаку.
— Маша, — она смущенно улыбнулась.
— Машенька, можно я вам в благодарность подарю кое-что? — не дожидаясь ответа, я достала из сумки бутылку с зельем. — Машенька, это не простая вода. Она тебе поможет. — Мне казалось, что я говорю как с умалишённым, лишь бы она поверила и сделала так, как ей говорят.
Я подала ей бутылку. Она секунду колебалась, потом протянула руку, взяла её и положила в сумочку. Тут подошел наш автобус. Народу было много. Все ехали с работы по домам. Я хотела с ней еще поговорить, но нас растолкали в разные концы салона. А когда она вышла на своей остановке я увидела в окно, как она выбрасывает мою бутылку в урну. Сказать, что я расстроилась, значит ни чего не сказать.
Добравшись домой, я первым делом направилась к Степанычу за советом.
— Любаша, добро должно быть с кулаками! — он хлопнул ладонью по столу. — Не принимают люди советов. Особенно от незнакомых. Ты должна заставить их познакомиться!
Еще полночи мы разрабатывали план действий. И на следующий день я была готова!
Вот только автобус мой попал в пробку, и я встретила Лариску. Она трещала всю дорогу как автомат Калашникова, не давая сосредоточиться на деле. А когда мы обе вышли из маршрутки, она схватила меня за руку и елейным голосом принялась просить прощения за то, что чуть не убила меня гирей. Мне показалось, что она нарочно не дает уйти. В конечном счете, я чуть не опоздала. Тот самый хороший мальчишка уже шел на остановку, когда я с прытью не свойственной старушке рванула через оживленный перекресток на красный. Маша вышла из здания, надевая наушники и еле сдерживая слезы. День, видать, не удался. Степаныч проворно шаркал метлой невдалеке. Он подкатил ей камень прямо под ноги. И она не заметила. Наступила, сломав высокий каблук.
— Машенька, держись. Это всего лишь туфли. Всё хорошо, — думала она. Мы со Степанычем прекрасно слышали ее мысли. Она пошла медленнее, прихрамывая.
— Как там пелось? «Если есть в кармане пачка…» — Маша остановилась, похлопала себя по карманам жакета и брюк, порылась в сумочке. Чертыхнулась и зашагала, сжав кулаки.
Я выскочила из-за угла как маньяк в ужастиках. Маша шарахнулась, но столкновение было неизбежно. Я протаранила ее. И она упала прямо на мостовую.
— Ты что, совсем не видишь, куда прёшь? — заорала я, привлекая внимание нужного мне мальчишки. — Воткнут эти свои затычки в уши, и как нет их! — я наседала и наседала. Нужно было, чтобы её гнев переплавился в обиду. — Бестолочь! — из Машиных глаз потекли слёзы. У меня аж сердце защемило. Захотелось дать ей понять, что всё будет хорошо. Поэтому уходя, не удержалась – подмигнула.
И в это же мгновение к ней подлетел тот парень.
— Девушка, вам помочь?
— Она, — Маша показывала на меня пальцы. — Она меня толкнула.
— Не страшно. Просто сумасшедшая бабка. Давайте я вам помогу. Хотите, отвезу домой? Вы ушиблись?
— Нет… вроде бы.
— Ну значит всё не так уж плохо…
— На сегодняшний день, — Маша закончила фразу за него. Парень улыбнулся и помог ей встать.
— Кстати, меня Сергей зовут.
Другие публикации автора:
Автор публикации
Спасибо)))
Дорогая, кто тебе сказал , что 60 – это старушка? Была, лет сорок назад. А сейчас это еще ОГО-ГО. Так… дама постбальзаковского возраста.
В вообще – замечательно.
Решительная дама в шестьдесят
Заводит мужа, блог и поросят)))
Возраст – это состояние души. Кто-то и в тридцать древнее мумии Тутанхамона. Одинокая Любаша, оставшаяся за бортом привычной жизни, ощущает себя именно старушкой. А значит и выглядит соответствующе, и ведёт себя.