Ещё один ничем не примечательный день приблизил время путешествия.
Аэропорт. Здесь всё подчинено атмосфере предвкушения полёта. Самое чудесное из всех доступных человеку переживаний.
— Знаете, что иногда бывает лучше самого секса? Его предвкушение.
Такое случалось в студенческие годы, когда по вине партнёра или моей , предвкушение оказывалось гораздо сильней самого действа. Мозговая прелюдия становилась похожей на мятный коктейль с кубиками льда, а иногда на горячий грог, разливающийся теплом по венам.
Я сижу в vip зоне терминала “Д” — аэропорта Шереметьево, в ожидании рейса. Я, конечно, могла лететь из Внуково или Домодедово, более престижной авиакомпанией “Трансаэро”, но мне нравится именно Шереметьево. И я лечу Латышской “AirBaltic» на Boeing 737-300 в бизнес-классе.
Я всегда опаздывала на железнодорожный вокзал, старалась приехать к отправлению поезда — ненавижу его суетливость и дурные запахи. Аэропорт совсем другой, он расслабляет манерностью vip залов. Вот и сейчас, сижу в кресле за невысоким столиком, разглядываю развалившегося по соседству мужчину. Он за круглой колонной задекорированной мелкой зеркальной мозайкой.
— Какова цель его полёта? Бизнес, командировка?
Лощёный квадрат лица, лёгкая небрежность узла шейного платка, низкая посадка дизайнерских джинсов True Religion, которые я так обожаю, что даже “изучила” историю их создателей и участников. Для продвижения марки на потребительском рынке компания когда-то привлекла пользующихся дурной славой музыкантов Никки Лэйна и Томми Ли, барабанщика рок-группы Motley Crue, частенько бегавшего со спущенными штанами до уровня своего хозяйства, а иногда и ниже. Может быть, именно они вдохновили дизайнеров на столь низкую посадку.
— Интересно есть ли на нём трусы? — размышляю я и ловлю себя на мысли, что в повествовании упоминаю их в третий раз.
— Я озабоченная.
А у него плоский с упругой кожей в кубиках живот.
В этот момент незнакомец ловит мой взгляд у себя в районе пупка.
Без малейшего смущения он меняет позу. Вытягивает вторую ногу вперёд, пялится в экран айфона, а я продолжаю пялиться на него…
Объявляют регистрацию рейса. Встаю. Неизвестный в True Religion тоже.
Старая привычка. Вскочить и бежать к стойке регистрации, хотя времени ещё предостаточно, она происходит в этом же зале и совсем нет толчеи.
Я специально мешкаюсь, пропускаю обладателя джинсы с логотипом улыбающегося Будды, играющего на гитаре специально вперёд. Так я лучше рассмотрю его.
Кожаная картинка лейбла в два раза шире пояса, божок изображён строго по центру и к тому же весел. Все его черты чёткие и различимые, даже его пальцы. Не похоже на подделку. Фирменный знак зафиксирован на совесть мощными нитками — закреплён очевидными стежками — по шесть с каждой боковой и по восемь сверху и вниз.
— Скорей всего это оригинал, — думаю я, но не факт. Стопроцентный пока остаётся скрытым от глаз…
Мой взгляд с пояса на крестце скользит ниже. У обладателя высококачественной джинсы крепкие выпуклые ягодицы. Я укорачиваю расстояние между нами, делаю шаг к нему и погружаюсь в уже ощутимый шлейф мужского аромата, который способен наладить казалось бы, самую безнадёжную сексуальную жизнь. Не того, что царит при молчаливом паспортном контроле в аэропорт к DXB (Дубай) с восточной пряностью, нет. Я улавливаю нотки густой амбры и пачули, породистого ириса, манерность лаванды и шалфея, обволакивающий уют щепотки какао. Абсолютно не брутальный, но такой запоминающийся и сводящий с ума.
Конечно, это классический Dior Homme от Christian Dior.
Я помню, как в год выпуска аромата его возжелали все приличные мужчины.
Я украдкой наносила его на запястье, позволяя ему властвовать над собой.
Ещё бы… Его рекламировал какой-то чувак со склонностью к БДСМ.
— А незнакомец заводит меня всё сильней и сильней…
— Ваши документы, — слышу голос обращающейся ко мне девушки по ту сторону стойки и прихожу в себя.
Агент аэропорта сопровождает нас в общий зал для прохождения предполётного досмотра. Мы проходим таможенный и пограничный контроль.
В салоне микроавтобуса, движущегося по железобетонным плитам аэропорта, он оказывается сидящим рядом. Я ощущаю его неровное дыхание, чувствую вынужденное прикосновение плеча при поворотах и торможении.
— Для неё, — произносит незнакомец.
Не понимаю о чём он.
— Нарциссо Родригес, — звучит из его уст со специфическим акцентом.
— А вы парфоманьяк , — не поворачивая головы к нему, понимая, что он говорит о моём аромате ” Запах женщины”.
— Вы практически угадали, — отвечает нараспев и больше не произносит ни слова.
Я тоже держу паузу, ощущая уже обоюдное желание.
Автобус подъезжает к взлётной полосе. Мы поднимаемся по трапу.
В самолёте начинаю жалеть, что выбрала второй ряд, руководствуясь тем, что можно беспрепятственно смотреть в окно — крыло не мешает обзору. Он сидит в первом, ближе к проходу с противоположной стороны. И если бы я купила билет рядом с его местом, вероятность того, что мы ограничились лёгким петтингом , укрывшись пледами, возрос в десятки раз.
Я не знаю кто он и зачем летит в этот сказочный город. Но уверена, что хочу его — незамедлительно — сейчас. Потом, где-то там, будет поздно.Считаю минуты до взлёта, и тот момент, когда можно будет отстегнуть ремни безопасности, хотя в полёте я всегда обожала именно этот момент. Момент, когда двигатели выводятся на режим максимальной тяги, удерживающей махину на тормозах, которые через какое-то мгновение отпускаются и начинается разбег. Нос самолёта приподнимается и он, балансируя отрывается от земли воспаряется ввысь.
Но сейчас я вовсе не думаю о том, как упруго войдут шасси в тело самолёта.
Мечтаю о том моменте, когда вместо выбранного мной, как обычно, десерта, закажу пару бокалов Мартини, предвкушая колючие и неуклюжие поцелуи в шею переходящие в грубое соитие.
Не могу сказать, что алкоголь раскрепощает меня, снимая запреты, их не существовало для меня никогда, но ощущения приятных волн внизу живота становятся сильней. Я закидываю ногу на ногу, сжимая “то — самое” пространство.
Краем глаза наблюдаю за парфюмером. Не вижу его стакан с виски, заказанный им пятнадцать минут назад и могу только предположить, что он уже пуст. Напиток растёкся по расширенным от действия алкоголя сосудам, способствовал мгновенной эрекции, но затормозил чувствительность.
— Он готов, — решаю я, быстро поднимаюсь с кресла, оправив узкую юбку. Пару мелких шагов разделяют нас.
Один качок бедром и я касаюсь его руки на подлокотнике кресла — виновата турбулентность, тактично извиняюсь и гордо шествую к дверям туалета.
На дверной ручке зелёная полоса, а значит, я не закрыла за собой дверь.
Через несколько минут она открывается, и в узком пространстве туалетной комнаты, в которой тесно даже одному, оказываемся мы вдвоём. Всё происходит достаточно быстро — долгая прелюдия ожидания разогрела наши тела заблаговременно.
Он берёт меня за плечи, разворачивает спиной к себе, я ощущаю его двухдневную небритость кожей шеи.
Его руки скользят вдоль бёдер по юбке вниз к подолу, задирая её, оголяют ноги.
Самое опасное, что может случиться под влиянием спиртного это секс без презерватива. Алкогольная миопия — это не про меня. Достаю из своей сумочки презерватив, зажав его между указательным и средним пальцем, подаю его ему через плечо.
Через секунду освобождаюсь от мешающих мне трусиков, протаскивая сквозь одно из отверстий ногу в чулке. Не успеваю сделать это со второй — кружевной лоскут материи падает на пол туалета, освобождённая нога оказывается стоящей на крышке унитаза. Хватаюсь руками за прикреплённые под углом ручки на боковой стороне ужасающе узкого пространства…
— Гундерс,— всё так же с акцентом представляется он через несколько минут, поднимая свою белобрысую голову, высвобождаясь из моего тела.
— Глафира,— внезапно для самой себя отвечаю я.
— Почему так? — спрашивает он,
— Потому что на Г, — не задумываясь и уже разглядывая его спущенные джинсы…
— Ага, — матерчатая этикетка с тем же улыбающимся Будой с гитарой во внутренней стороне брюк,
— Значит, всё-таки не подделка, — говорю я вслух.
— Странные… вы всё…— таки…русские женщины… — протяжно бормочет он.
— Да вы латыши, тоже ребята не промах, выбираете время и место, где можно назвать своё имя, — думаю я про себя, сбрасываю со второй ноги стринги, отправляю их в мусорный бак.
Глядя на своё отражение в зеркале, поправляю съехавшую назад блузу и как ни в чём не бывало — с гордым видом выбираюсь из замкнутого пространства.
При получении багажа в vip зале Рижского аэропорта сталкиваюсь взглядом с “парфюмером”.
В его глазах ещё теплится надежда навстречу.
Я беспристрастно смотрю сквозь него.
В моих воспоминаниях он останется Dzintars- ом.
Вряд ли я запомню имя Гундарс, а так очень созвучно — Дзынтарс Рижская Парфюмерная фабрика.
Мне нужно в душ, и к тому же я хочу переодеться.
На удивление Рига не встречает меня дождём.
И для этого времени года сегодня, несомненно тепло.
Верочка забронировала номер с трансфером из аэропорта в
Dome Hotel & Spa, который расположен в старейшей части города. Мы пересекаем Даугаву — оказываемся на правом берегу сказочного места с высокими башнями и шпилями, древними узкими мощенными улочками, обрамленными с двух сторон невысокими строениями больше похожими на пряничные домики.
В них расположены маленькие кафешки и ресторанчики, сувенирные лавки и магазинчики. Именно в одном из таких строений с мансардными окнами и черепичной крышей обосновался мой отель.
Зданию около четырёх сотен лет, его толстые стены бережно хранят неубиваемую историю, с неподвластным им временем. Я оформляю регистрацию, получив ключи, поднимаюсь по деревянным половицам скрипящей ностальгическими нотками лестницы к себе в номер. В гостинице есть лифт, но моё мироощущение требует именно таких, казалось бы, неприметных на первый взгляд мелочей.
Геометрия стен комнаты с высокими потолками закруглённых углов у окна и множеством разнообразных по форме ниш контрастирует с современной мебелью и техникой, мной любимая эклектика.
В номере есть стереосистема, я нажимаю на кнопку пульта. Из колонок льётся лаундж мелодия.
А ещё, в ванной комнате есть окна! И к тому-же из них виден купол Домского собора!
Я засыпаю молотые зёрна в кофе машину и через мгновение номер наполняется тёплым, чувственными, немного маслянистым ароматом стручков ванили плодов орхидеи утончённого Maragogyp из Сальвадора. Затем падаю на широченную кровать, улетаю в своём воображении далеко-далеко. Но понимаю, что жутко голодна и к тому же нужно записаться в спа — сделать что-то с лицом. Завтра открытие выставки, не хотелось бы выглядеть замученной.
Автор публикации
