Как вы знаете, я весьма удачливый охотник. И дело совсем не в том, что я почти не промахиваюсь и обладаю нечеловеческой силой рук. Совсем нет! Настоящий охотник – это тот, кто верит в себя и не теряется при встрече с необыкновенным. Вот что произошло со мной уже после отставки с военной службы.
Однажды я в компании друзей наслаждался концертом в своём родовом замке. Конечно, за роялем музицировал сам Глюк, но дело не в этом. Внезапно в зал ворвался курьер. С первого взгляда можно было понять: доставленная им новость чрезвычайна! И действительно, гонец передал мне личное послание короля Франции.
Оказывается, на юге страны, в Оверни появилось страшное чудовище. Крестьяне называли его волком-людоедом, оборотнем или просто Зверем. По словам очевидцев, монстр был огромен и космат, имел длинные зубы и одним только взглядом наводил такой ужас, что жертвы, дрожа, чуть ли не сами лезли к нему в пасть. Огромная область прекрасной Оверни пришла в запустение.
Король Людовик так прямо и приглашал меня на помощь. Как сказано в подорожной грамоте: «Наше Католическое Величество просит Его милость барона Карла Фридриха Иеронима фон Мюнхгаузен ауф Боденвёрдер, знаменитого охотника и путешественника, известного своими подвигами в России, Европе, Турции, Египте, Цейлоне, Китае и на Луне прибыть в провинцию Жеводан королевства Франции, дабы поспешествовать погибели проклятого чудовища».
Конечно, я с радостью согласился помочь несчастным французским крестьянам и их доброму королю!
В первую очередь надо было подумать о снаряжении. Чудесная куртка, стреляющая пуговицами, не подходила для важной цели. Ну, вы же понимаете: её «снаряды» слишком легки, годятся лишь для мелкой дичи! Что же взять с собой в опасную экспедицию? Шпага, откованная из куска земной оси, несомненно, прекрасное оружие… Но что, если Зверь ни разу не позволит приблизиться к нему на длину фехтовального выпада? Нужно ружьё.
И тут я вспомнил о своём знакомом изобретателе, чья небольшая пушка стреляла от шести до одиннадцати раз подряд! Может быть, попросить его сделать такое же орудие чуть меньших размеров? Мне пришлось отправить письмо в Англию, где жил Джеймс Пакл, с просьбой прислать его замечательное изобретение прямо в Жеводан. Кроме того, я заказал у знаменитых мастеров Нюрнберга капкан особого устройства. Точно рассчитав сроки, я забрал стальную западню и выехал во Францию.
Почтмейстер в городе Манд встретил меня лондонской посылкой. Другому пришлось бы поломать голову, как пользоваться трёхпудовым ружьём, но не мне! Для чего существуют разные повозки? А что может быть устойчивее саней?! Установили вертлюгу, как у корабельной пушечки-фальконета, добавили маленькие колёса к полозьям, и – вуаля! Боевая колесница барона Мюнхгаузена готова к охоте на чудовище. Решив, что удобнее всего запрячь лошадей способом, известным в России как «der troiyca», зарядив барабан английского оружия и не забыв прихватить хитроумный немецкий капкан, я отправился в самую глушь Жеводана.
Волков было великое множество… То есть, они там водились до того, как за дело принялся ваш покорный слуга. Самый простой способ оказался самым действенным: подманив зверя воем – как вы знаете, я мастак на охотничьи хитрости в этом роде – я разворачивал тройку в притворной попытке бегства. Застрелить же одного, двух, да хоть десяток волков подряд – сущие пустяки с моим чудесным оружием! Правда, однажды за мной погналась стая из двух десятков обезумевших от голода хищников. Но ничего, справился со всеми, только немного прищемил палец, меняя второй барабан с зарядами в подпрыгивающем на кочках ружье.
Меня поздравляли с уничтожением всех волков провинции, но я не радовался. Ведь чудовища, несколько лет державшего в страхе округу, среди них не было! Приходилось идти на рискованный шаг.
Однажды утром, никого не предупредив, я переоделся в мешковатое платье местной крестьянки, надел на голову капор, прикрыл плащом шпагу и спрятал капкан в корзину с кое-какой снедью. Снаряжённый таким образом, я пешком углубился в ближайший лес. Хотя осень уже заканчивалась, однако погода стояла жаркая. После полудня, изрядно утомлённый, я присел на берегу ручья, собираясь подкрепиться. Но едва успел расстелить салфетку и достать из корзины закуску, как раздалось ужасное рычание: из-за ближайшего куста на меня злобно таращился тот самый Зверь!
Не потеряв присутствия духа, я выхватил секретный капкан и метнул его в чудовище. Миг – и страшилище в западне! Да здравствуют нюрнбергские мастера! Надо сказать, что этот капкан – моё изобретение – представлял собой складную клетку, мгновенно окружавшую предмет, которого коснётся. Вот так я справился с Жеводанским Зверем. Теперь можно было перекусить, ожидая помощников с телегой (я собирался представить пойманную живьём зверюгу самому королю Людовику)!
Но как только я отхлебнул из фляжки известный русский напиток, случилось невероятное: волк заговорил! Да и волк ли это? В складной клетке тихонько сидел крупный мужчина с всклокоченными волосами, до глаз заросший густой бородой. Присмотревшись, я увидел, что «волчья шкура» – всего лишь накидка из овчины, какую носят беднейшие пастухи тех мест. Так что же, вместо зверя-людоеда великому охотнику Мюнхгаузену попался всего лишь одичавший бродяга? Или сказки не врут, и передо мной настоящий оборотень?
Существо жалобно застонало, протянув волосатую руку-лапу к фляжке:
– Пи-и-ить!
Самое удивительное, что он заговорил на русском. Я прекрасно знаю язык, изученный мною в молодые годы. Неужели оборотню захотелось водки?! Мне стало любопытно, и я угостил своего пленника. В два глотка опустошив фляжку, он шумно вдохнул, понюхав свою подмышку. Я понял, что он и в самом деле русский! Но как же он стал ужасом южной Франции? И вот, что рассказал оборотень.
Сосланный за поддержку свергнутого принца Иоанна Антоновича на Камчатку, Егор (это русский вариант немецкого имени Георг, французского Жорж и английского Джордж) мечтал вернуться на родину. Поэтому он примкнул к заговору Мориса Бенёвского, мятежного австрийского барона, тоже сосланного на край земли за участие в польском восстании. Сотне храбрецов удалось захватить корабль и отправиться в трудное плавание. Сперва они достигли Японии, затем – Формозы. Потом Китай, Острова Пряностей, Индийский океан… До Мадагаскара добралась лишь треть беглецов – давали о себе знать тропические хвори, стычки с китайскими и малайскими пиратами. У границ французских владений с Егором случилось несчастье. Запомните хорошенько: если рассудок и жизнь дороги вам, держитесь подальше от мадагаскарских болот!
А дело было так. Барон Бенёвский отправил несколько спутников разведать окрестности. Несколько смельчаков вернулись со сведениями о местных обычаях, двое сгинули в чаще, а Егор попал в плен к туземцам. Обращались с ним хорошо, кормили необыкновенными яствами, но отпустили только после того, как он провёл ночь в тёмной хижине на болоте, под звуки странных песнопений и бой барабанов. Во сне он чувствовал себя диким зверем, рыщущим по незнакомому лесу в поисках добычи. Наутро он очнулся на берегу, недалеко от корабля, и честно рассказал обо всём предводителю. Тот изъявил желание лично проверить рассказ Егора. После недельного отсутствия, Бенёвский вернулся и тотчас скомандовал отправляться в Европу.
По дороге моему собеседнику стало худо. Его трепала лихорадка, мучили кошмары. Долгий путь почти стёрся в памяти – только мучительная жажда и странные видения. Последнее, что он помнил – крик вахтенного матроса, увидевшего замок Иф в марсельской гавани. После этого Егор потерял представление о времени. И только ваш покорный слуга, проявив своё знаменитое человеколюбие, вернул несчастному человеческий облик!
Но неужели передо мной действительно жертва языческого колдовства? Или свирепый людоед хочет меня разжалобить, обмануть, вырваться на волю?! Видимо, ответы на эти вопросы следовало искать у барона Бенёвского.
С помощью местного доктора, известного натуралиста и философа Дидье Граммона, я спрятал своего пленника – как говорится, «до лучших времён» – в охотничьем домике времён кардинала Ришельё. Это строение служило кельей учёному, и кроме одного старого слуги в лесу на склоне Альп никто не появлялся. Поручив жизнь и здоровье Егора верному другу, я отправился по следам Бенёвского.
Пока я наводил справки, нападения монстра продолжились. Без сомнения, Егор не был людоедом. Но тогда оставался только один подозреваемый – барон Морис! Где же он скрывается?..
Мне не повезло. Видимо, прослышав о моих розысках, оборотень покинул Жеводан. Кровавые находки на его пути – Манд, Лион, Дижон, Париж – никто не связывал со Зверем, но я-то знал, в чём дело! Он обманул всех, выпросив у короля средства для освоения Мадагаскара, и отправившись «за снаряжением» в Лондон, тогда как на самом деле отплыл в Америку. Я опоздал. Когда мой корабль только готовился выйти из Дувра, Бенёвский уже три дня как плыл на запад.
Другой растерялся бы, но только не барон Мюнхгаузен! Находчивость против коварства, остроумие против лукавства, дружелюбие против злобы – я не мог проиграть. Пока моряки с нетерпением ждали попутного ветра, мне попалась газетная заметка о новейшем изобретении мистера Уатта. Замечательно хитроумный народ эти англичане! Немного понаблюдав за работой устройства, я придумал, как приспособить паровую машину для мореплавания. До конца недели Уатт и его рабочие установили на мой корабль первый в мире двигатель. Валы машины толкали особую раму с укреплёнными на ней вёслами – современный бриг конца восемнадцатого века стал похож на римскую галеру… и на плавучую кузницу! Разумеется, многозарядное орудие нашло своё место на борту.
Из трубы валил дым, вращались валы, туда-сюда ходили шатуны. Теперь нам не страшен встречный ветер! Дышащий паром корабль «Морской дракон» барона-капитана ринулся через Атлантику в погоню за бароном-оборотнем.
Довольно скоро я догадался, что путь Бенёвского лежит не в северные порты – Бостон, Нью-Йорк или Джорджтаун. Логичнее было предположить, что предполагаемого злодея влекут тёмные закоулки Нового Света. В тайных убежищах Испанских морей он мог набрать сторонников из числа пиратской вольницы, а во французских владениях, среди чёрных рабов, найти жутких колдунов, обладающих ужасными тайнами, вроде воскрешения мертвецов или превращения людей в опасных зверей. Приняв это соображение во внимание, я проложил путь мимо Бермудских островов на юг, к Гаити, надеясь перехватить оборотня в море.
И снова не повезло! Мой корабль оказался в плену водорослей Саргассова моря… Матросы приуныли, видя, как оплели вёсла длинные скользкие стебли, похожие на щупальца осьминогов. Неподвижный «Морской дракон» торчал копной сена посреди заросшего луга; так это выглядело со стороны. Но моя смекалка вновь выручила! Наскоро приладив к вёслам абордажные сабли, мы устроили знатный покос посреди открытого Колумбом «моря без берегов». Вот только помогла моя выдумка ненадолго: потратив слишком много угля, корабль застыл у южной границы океанских зарослей.
Едва не отчаявшись, я раздумывал над участью своего корабля и намерениями барона-оборотня, как вдруг налетел ужасающей силы ветер. Он был лишь немного слабее того, что помог мне ранее совершить путешествие на Луну. «Морской дракон» перепрыгивал с волны на волну, иногда даже перелетая пальмы на маленьких островах, торчащих на нашем пути, будто подводные скалы при обычном плавании. Не успев оглянуться, мы оказались в сердце Мексиканского залива! Ураган стих, словно кто-то закрыл форточку, спасаясь от сквозняка. Потрёпанный корабль, подгоняемый течением, медленно дрейфовал на север. Чуть погодя начался бриз, и я воспользовался этим ветром, чтобы войти в устье великой реки Миссисипи, рассчитывая отремонтировать «Морского дракона» и немного перевести дух в славном городе Нью-Орлеане. Именно там во время традиционного праздника Марди Гра я теперь надеялся напасть на след Бенёвского.
Вы, конечно, слышали о знаменитом карнавале Нью-Орлеана? Так вот, в этот раз всё было просто ужасно! Вместо праздника на землю бывшей французской колонии пришла трагедия. Дело в том, что неделей раньше «Морского дракона» в устье Миссисипи вошла испанская эскадра – возвращать недавно освобождённый жителями город под власть своего короля. Морская пехота легко одолела ополчение, и накануне моего прибытия предводителей «заговорщиков» казнили. Меня испанцы арестовали, признав давнего врага (помните историю с битвой за Гибралтар?), и посадили в сырой подвал.
Вы, конечно, будете сомневаться, но – истинная правда! – мне помог бежать ещё один оборотень! Там они называются «Ругару», и обитатели трущоб рассказывают страшные истории об их кровожадных «подвигах». Поэтому когда во мраке темницы ко мне метнулась тень человека с волчьей головой, я немного растерялся. Но только на миг! Успев схватить существо за руки – или лапы? – я крепко сжал пальцы, оцарапав «зверя» алмазным перстнем, подаренным русской императрицей. Капля крови отрезвила его, вернув человеческий облик, и бывший «оборотень» взмолился о пощаде. Пришлось выслушать ещё одну историю, в которой вновь оказался замешан… правильно, беглый барон Бенёвский!
Мой собеседник звался Жан (это французский вариант немецкого имени Иоганн, английского Джон и русского Иван), и много лет охотился в канадских владениях короля Людовика. Наскучив добычей бобров, он спустился по Миссисипи от истоков к самому устью, где весело проводил время в известных заведениях, привечающих моряков и звероловов, обременённых деньгами и свободным временем. Три месяца назад Жана напоили, ограбили и выбросили без чувств около негритянских хижин на окраине города. Проснувшись, он понял, что связан – и не верёвкой либо кандалами. Нет! Его душу крепко держала тёмная магия чёрных сынов Африки… Короче говоря, он описал почти слово в слово то, что я уже слышал от своего русского знакомца по ту сторону океана. И опять откуда-то появился загадочный австрийский авантюрист, и вновь вокруг множились жертвы среди беззащитных обывателей!
«Ругару» натравили на меня испанцы, но теперь освобождённый Жан взялся помочь мне бежать. Мы по очереди протиснулись в лаз, куда тюремщики запустили несостоявшегося людоеда, и довольно скоро выползли из сточных каналов Нью-Орлеана в окраинное болото.
Здесь нас приветили чернокожие обитатели трущоб, заискивающие перед «человеком, побывавшим в шкуре волка». Они не только спрятали меня и Жана от солдат, но и помогли связаться с экипажем «Морского дракона». К большому сожалению, корабль стоял без горючего, и о запуске машины нечего было думать. А тут, как назло, дошли слухи, будто барон-австриец набирает охотников для путешествия в Канаду. Якобы этот отряд предназначался для войны с англичанами, почему испанские власти с лёгким сердцем разрешили вывезти из Нью-Орлеана немало беспокойных сорвиголов.
Медлить нельзя! И непревзойдённая смекалка вновь выручила вашего покорного слугу. С помощью африканцев моя команда изготовила хитроумную упряжь и заготовила несколько тушек одичавших свиней из тростниковых зарослей в дельте реки. Осталось выбрать тёмную ночь… и приманить поближе к порту аллигаторов! Чернокожие мальчишки на долблёнках с утра до ночи незаметно разбрасывали дохлую рыбу возле «Морского дракона». В сумерках вокруг корабля вода кишела длиннохвостыми чешуйчатыми ящерами! Тайком пробравшись на борт, я отдал команду разместить длинные удилища с поросятами напротив упряжи. Минута… Другая… и вот уже три десятка земноводных «скакунов» рвутся, пытаясь освободиться от уздечек! Нам осталось поднять якорь и следить за порядком необыкновенной запряжки.
Дразня рептилий лакомыми кусочками, висящими прямо возле зубов, я легко управлял кораблём, набравшим отменную скорость против течения Миссисипи. Итак, в погоню! Сначала до Сент-Луиса, а там мы выясним, не собирается ли Бенёвский вернуться в Европу по Огайо, или решит отправиться на Великие озёра, утолять жажду крови в столкновениях между подданными Британской короны и жителями её взбунтовавшихся колоний.
И вновь мимо! В Сент-Луисе мы узнали, что отряд барона-оборотня повернул на запад, вверх по Миссури. Что его привлекло в диких местах, где очень редко ступала нога белого человека? Наши «ломовые» животные к этому времени изрядно устали от тяжкого труда в холодной воде. Но – не отпускать же опасных хищников на волю? Поэтому местом рождения моды на изделия из крокодильей кожи стал именно Сент-Луис!
Угля добыть негде, зато дров вволю: прямо из бурных вод Миссури моя команда извлекала топливо для паровой машины – вырванные с корнем вековые стволы, кучи хвороста; попадались и брёвна, обработанные человеком. Скоро мы приблизились к землям мирного племени Мандана. Поселение, служившее местом встречи торговцев разных народов, встретило нас зловещей тишиной. Лишь один старик выполз из-под земляного купола индейского жилища, заслышав наши приветственные крики. Выслушав его, побледневший Жан пересказал нам историю об очередном ужасном преступлении барона-оборотня.
Отряд Бенёвского – всего пятеро остались с оборотнем – опережал «Морского дракона» на трое суток, пользуясь стремительностью лёгких каноэ из берёзовой коры. В селении манданов он дарил украшения и одеяла, искал проводника к западным горам и всё выспрашивал подробности о вендиго – местном варианте одержимости, когда человек становится людоедом… А ночью в каждом из жилищ белые гости убили своих гостеприимных хозяев! Наш собеседник накануне захворал и, по индейскому обычаю, устроил себе «потельню», или парилку – маленький шатёр из шкур, где на раскалённые камни лил воду, бросал лекарственные травы – словом, лечился таким варварским способом. Поскольку потельня располагалась поодаль от селения, убийцы о нём забыли. Старик окаменел от горя, показывая нам могилы своих родных и друзей. Встретив наше глубокое сочувствие, он предложил свои услуги в качестве проводника.
Река обмелела, и корабль больше не мог нам служить. Отпустив команду, я остался с Жаном и стариком, рассудив, что в борьбе за справедливость нас троих хватит против шестерых негодяев. Нашего нового спутника звали Мато Ите, то есть, Медвежье Лицо. Выбрав с его помощью подходящее каноэ, мы бросились в погоню!
Пожалуй, о многочисленных приключениях во время этого путешествия расскажу как-нибудь в другой раз. Пока коротко упомяну только прыжок на хрупкой лодке с водопада: он и сам по себе впечатлял, а уж попадавшая в руки прямо на лету рыба, обеспечившая нас провиантом – это было удивительно даже для меня. Потом, когда мы пересекали перевал и несли каноэ на руках через глубокое ущелье, пришлось идти по стволу гигантского – не менее двадцати обхватов толщиной! – дерева. Летающие белки, разумные бобры, хитроумные медведи – этим вдосталь потчуют нас охотничьи байки… а как насчёт пожара, преградившего нам путь в одну минуту? Всё бы ничего, но искры, поджёгшие сухую траву, высек мощным ударом рогов огромный дикий баран! Нам пришлось обрушить кусок скалы в речку, чтобы образовалась запруда, и поднявшаяся вода помогла справиться со стихией огня.
Множество подобных мелочей усложняли наш путь, и мы только осенью добрались до поселений племён, живших на тихоокеанском берегу. Не успели оглянуться, как оказались в самом центре то ли праздника, то ли ярмарки: прибрежные жители пели, плясали, веселились. Нас тоже угостили на славу, а потом и гости, и хозяева начали складывать в центре деревни всевозможные вещи. Чего только не притащили развеселившиеся от обильного угощения индейцы! Меховые одеяла, одежды из ценных шкур, украшения из птичьих перьев, зубов животных, раковин и жемчуга, красивая посуда, слитки меди – тамошние деньги – и связки бус, оружие… Чтобы не ударить в грязь лицом, нам тоже пришлось возложить на этот «алтарь Мамоны» своё имущество. Ничего не поделаешь – я отдал знаменитую шпагу, выкованную из обломка земной оси, ведь ничего более ценного к этому часу у меня не осталось! Ну, а не успели мы оглянуться, как всю кучу растащили самые бедные гости…
Убедившись в нашей щедрости и добросердечии, местные жители подарили нам лодку из огромного ствола кедра для морского путешествия, взамен нашего хрупкого каноэ. Зачем? А, я совсем забыл сказать: по словам индейцев, белые пришельцы с вождём-волком (вот он, след оборотня!) повстречались со своими родичами, пришедшими на высоких домах-лодках с множеством парусов. Много позже, уже дома, я узнал – люди Бенёвского встретились с кораблём экспедиции капитана Кука, незадолго до того погибшего на Сандвичевых островах. Нечего было думать настигнуть трёхмачтовое судно на вёсельной, пусть и прекрасно сделанной, лодке. Однако я верил в удачу, и смело вышел в открытый океан.
И я угадал: очень скоро мы встретили корабли французской экспедиции! Капитан Лаперуз любезно согласился доставить нас к азиатским берегам. Потом, правда, он намеревался продолжать исследования по планам французского адмиралтейства, но и пересечение Тихого океана в компании соотечественников Жана выдалось более лёгким, чем я опасался, начиная плавание. Летучие рыбы и гигантские морские змеи, светящиеся круги на воде и поединок кашалота с исполинским восьминогим спрутом – этих ли историй ждут мои слушатели? Да, я видел множество чудес! Стоит ли на них отвлекаться? Поэтому продолжу рассказ о моей охоте.
Как вы помните, вся история началась с города Манд в провинции Жеводан. Если вы слушали внимательно, то, конечно, обратили внимание на племя Манданов в сердце американского континента. А теперь, на берегу Азии я с Жаном оказался в области, управляемой мандаринами. Таково название китайских чиновников. Помню, как меня поразило настойчиво совпадающее созвучие. Это неспроста! Надо расспросить китайских учёных про местных оборотней…
Богдыхан Фу Чан принял меня великолепно. Мы вновь отведали знаменитого китайского вина, и разговорились. Как же я люблю старых нянюшек! Ведь именно благодаря им сохраняются легенды и сказания давно минувших эпох. Одну из них Фу Чан пересказал мне. Оказывается, китайцы верили, будто их древний владыка сотворил людей с волчьими головами совершенно случайно. Просто «божеству» не хватило опыта! Создания оказались такими злобными, что их пришлось забросить на край Земли, подальше от Китая. Видимо, от них и повелись полулюди-полуволки, недовольные своей участью и стремящиеся выместить свою злобу на беззащитных. Другие оборотни – китайцы утверждают, что чаще всего это лисы, либо барсуки – учатся превращаться в людей, прожив много дольше нормального срока. Эти создания зловредные, но не так кровожадны, как волки. Ну, а если хитрость колдуна сочетается со свирепостью зверя – жди многих бедствий!
История заставила призадуматься. Где же искать такого хитроумного противника, каким стал Бенёвский? Неужели он вернулся на Камчатку, куда, по слухам, заходили английские корабли? Или он попытается вернуться в Европу через невообразимые просторы России? Мне показалось, что барона-оборотня не столько тянут родные места, сколько манит возможность творить злодейства в знакомых условиях. Впрочем, там же мне будет проще его выследить. Решено! Отправляюсь в Россию.
Осень уже уступала зиме, когда мы с Жаном на китайской джонке отправились вверх по Амуру. Нелёгкий путь я с успехом разнообразил с помощью остроумных выдумок. Так, за неимением в реке крокодилов я с лёгкостью заменил их огромными толстолобыми рыбами, позади которых разместил хищного желтощёка. Удирая от естественного врага, сильные рыбины тащили наше судёнышко до ледостава. Ну, а потом мы приделали к днищу полозья, превратив джонку в сани под парусом. Такие буера распространены в Голландии, а в азиатской – нет, уже Сибирской! – глуши я стал первопроходцем этого вида транспорта. Но вот ветер стих, а рыбы заснули в глубинах подо льдом… Что же делать? К счастью, погода стояла ясная, мороз крепчал, и мы решили согреться чаем. Глядя на закипающую воду, мне вспомнилась машина «Морского дракона». Минуту я сожалел о своём корабле, а потом придумал новый двигатель!
Выменяв у пограничных казаков гигантский (в России tchaepitie любят невообразимо!) чайник, я закрепил его на джонке-санях, заполнив водой и накрепко привязав крышку. Сообразив положение солнца, сзади пристроил к саням линзу, тут же выточенную мною изо льда. Огромное «солнечное стекло» посылало лучи на бок чайника, и вода в нём моментально вскипела. Из носика вырвалась мощная струя пара, ударила в лопасти небольшой ветряной мельницы… И наши сани понеслись по льду Амура, подталкиваемые воздушным потоком! В три солнечных дня мы быстрее ветра преодолели расстояние от Благовещенского острога до Кяхты.
Здесь потеплело, и ледяная линза растаяла. Ехать дальше без лошадей, оленей или собак не представлялось возможным. Но зато меня ждала неожиданная и приятная встреча. В это самое время в тех местах работала экспедиция Петербургской Академии наук. Ею руководил мой земляк, Пётр Симон Паллас. Мы вдоволь наговорились на родном языке, и учёный бесконечно благодарил меня за путевые наблюдения, которыми я с ним поделился. О Бенёвском он мне сообщил только то, что я знал со слов оборотня-Егора во Франции – о ссылке мятежника на Камчатку. Про бегство и дальнейшие странствия барона-оборотня Паллас ничего не знал.
Нечего говорить, что мы с Жаном присоединились к отряду учёного до тех пор, пока нам было по пути. Приключений с таким методичным руководителем не предвиделось. Однако на берегу Енисея тамошние казаки показали нам огромную глыбу, упавшую с неба. Паллас забрал железный сорокапудовый метеорит для передачи в Академию наук, и скоро наши пути разошлись. Впрочем, из небольшого куска небесного железа мне удалось изготовить новую шпагу, взамен подаренной индейцам.
По югу Сибири мы с Жаном путешествовали обычным порядком, то есть в санях, запряженных почтовыми лошадьми. К весне мы добрались до Урала. Новая идея – заказать на знаменитых демидовских заводах многозарядный пистолет по образцу пушки Пакла – провалилась. Дело в том, что мы оказались в самом сердце восстания. Не успев сообразить, что происходит, однажды вечером мы стали пленниками взбунтовавшихся казаков. Признав в нас иностранцев, они едва не растерзали Жана и меня. Но тут вмешался случай: предводителем этих свирепых людей оказался знакомый мне по Семилетней войне урядник Емельян (это русский вариант латинского имени Эмилиан, испанского Эмильяно и французского, английского и немецкого Эмиль). Бунтовщики обращались к нему «Ваше Величество», и он представился мне именем покойного императора Петра.
Естественно, я отказался примкнуть к мятежу, хотя Емельян ставил это условием сохранения мой жизни. С видимым сожалением вожак бунтовщиков назначил казнь на рассвете, как он выразился, «для острастки благородиев из Оренбурга». Нас заперли в заброшенное здание канатной мануфактуры. Мы с Жаном не унывали – я не привык сдаваться, а он уже убедился в моей невероятной находчивости. И она вновь не подвела! Вспомнив китайский Праздник Тысячи Фонарей, я решил на скорую руку соорудить средство для побега. Большие мешки с пенькой и паклей, самые разнообразные верёвки и канаты, обломки деревянных частей трепальных станков и блоков – материала хватало. К утру мы соорудили устройство для побега и, не теряя времени, разобрали крышу…
Хотел бы я видеть лица караульных, смотрящих вслед сбежавшим узникам! Мы с Жаном хохотали, воображая слова, которые кричали казаки. А те суетились далеко внизу, указывая на мешок, полный дыма, поднимающий в небо привязанные сиденья и решётку с горючим. Весьма возможно, что невежественные люди приняли нас за посланцев нечистой силы… Удобно рассевшись на подобиях качелей, мы по очереди подбрасывали охапки топлива. Густой дым клубился вокруг, и мы не видели, куда несёт нас свежий ветер. Но, поверьте, веселились как дети!
Конопляной пеньки мы запасли довольно – и вот, не успев оглянуться, попали в стремительный поток воздуха, отбросивший нас в неизвестном направлении. Когда ни облака, ни дым больше не мешали смотреть вниз, Жан вскрикнул от страха. Признаться, мне тоже стало не по себе: слабеющий ветер медленно нёс наш «летающий фонарь» над морем! Горючее закончилось, тёплый воздух больше не поддерживал нас и полёт мог закончиться печально… если бы не моя вечная спутница – удача! Мы точно, можно сказать – аккуратно – приземлились на стог прошлогоднего сена. Недалеко возвышались здания, знакомые мне по прошлому приезду в Россию. Действительно, это был православный монастырь.
Игумен, человек весьма высокообразованный, был наслышан о моей персоне, и мы получили превосходный приём. Достаточно сказать, что нас угощали лимонами, дынями – и это в то время, когда в чаще леса ещё не растаял снег! Что до рыбы, то я нигде не видывал таких удивительных вещей: мало того, что из неё готовили десятки разных вкуснейших блюд, так ещё рыбой кормили коров, рыбу жгли как свечи, из рыбьей кожи шили платье и обувь. Жана поразила местная похлёбка, или «уха», как её называют в России (сам он назвал её «буайбесс»). Итак, для приготовления потребовался котёл и костёр, и более ничего! Я не отрывал взгляда от вздумавшего угостить нас монастырского работника. Так вот, он просто зашёл в море по колено, зачерпнул воды и повесил котёл над огнём. Через полчаса ароматный пар подтвердил наши ожидания: уха, как говорят, поспела. И рыбу, и капусту, и точную меру соли – всё дало море… Ради истины надо уточнить, что работник добавил в котёл молока, но ведь коровы сами ели сушёную рыбу. Так что необыкновенная уха, удивившая даже барона Мюнхгаузена, действительно весьма примечательное приключение, что бы там ни говорили!
Уж не решили ли мои слушатели, будто я отказался от преследования оборотня?! Ни в коем случае! Даже на острове, в монастырском уединении, я продолжал изыскания. К примеру, в библиотеке игумена отыскались сведения о древнем народе, все мужчины которого умели превращаться в волков. Впрочем, в данном случае Геродот не заслуживает доверия… Надо же, целый народ! Я расспрашивал монахов и узнал ещё несколько старинных преданий – то о заколдованной свадьбе, то о злом мельнике – но случаев, сходных с превращениями Егора или Жана не обнаружил. Возможно, могли помочь библиотеки европейских Академий? И я отправился на Запад с первым же попутным кораблём. Ну, не буду задерживать вашего внимания другими чудесами на нашем пути – я просто-напросто добрался до Гамбурга, а оттуда завернул в родной Боденвёрдер.
Не успел я разобрать накопившуюся за целый год почту, как мне доложили о весьма любопытном госте. Знаменитый граф Сен-Жермен просил чести быть моим гостем – и я был счастлив его посещению. Кто ещё мог пролить свет на тайну Бенёвского и прочие загадки, опутывавшие меня целый год? Не стану пересказывать истории прошлых жизней графа, отвлекать замечательными достижениями в области тайного знания и прочими загадочными фактами его биографии. Попытаюсь просто передать его слова…
– Дорогой мой Мюнхгаузен! Вы знаете, как я отношусь к вашим выдающимся талантам – из моих писем вы вполне могли почувствовать всю меру моего восхищения вами. Именно поэтому я здесь. Гороскоп, составленный по образцу халдейских мудрецов, картуш из глубин Тибета и священное зеркало ацтеков – все магические талисманы вместе указали на затруднения, возникшие на вашем нынешнем пути. Сейчас я раскрою причины вашего кажущегося неуспеха в нынешнем предприятии.
Итак, совершённое вами кругосветное путешествие на самом деле имеет вид не окружности, но спирали! Если вспомните намёки, посылаемые Великими Мудрецами Шамбалы в виде повторяющихся созвучий, сходных обстоятельств и странных совпадений то неизбежно придёте к тому же выводу, а именно: этот Путь, этот Поиск придётся продолжать! Благоволите убедиться – сейчас по календарю на стене фамильного замка Мюнхгаузенов идёт 1768-ой год… Но за время охоты на Жеводанского зверя вы оказывались и на три, и на четыре, и на пять лет вперёд! Более того, иногда субстанция Времени растягивалась или сжималась настолько невообразимым образом, что влияла на расстояния. Это свидетельствует о космическом характере событий, связанных с расой оборотней. Отсюда вывод: священная война с чудовищами останется непременной обязанностью великого охотника, самого правдивого человека на свете – вашей, дорогой барон! Прошу запомнить только одно – будьте очень внимательны, всё не совсем таково, каким кажется. Ведь ваш «барон-оборотень» Бенёвский на самом деле ещё даже не попал в плен к русским!
Не знаю, как вы, мои дорогие слушатели, но я немного растерялся от чехарды имён и событий. Теперь мне не осталось ничего другого, кроме как повторить кругосветное путешествие, сравнивая происшедшее ранее с тем, что произойдёт на этот раз или в будущем! Задача неимоверно тяжела… для всякого, кроме вашего покорного слуги Карла Фридриха Иеронима фон Мюнхгаузена ауф Боденвёрдер!
Другие публикации автора:
Автор публикации
Россия. 
