Стих №4 Среди дождя. “Шекспировский” сонет с нотками Бёрнса

Не знаю, повторение это или не повторение, но у Бёрнса в “Сонете к дрозду” первые две строчки начинаются абсолютно одинаково: “Sing on, sweet…”, дескать, “пой, сладкий…” Возможно, и тут так задумано” два раза “среди” и потом трижды про дождь.
Я-то грешным делом думал, что от Бёрнса здесь поддатый гранильщик, а оно вон что.
Если бы автор восхотел соблюсти все “шекспировские” каноны, нарушенные зде и указанные преподобной ежихой, рискну предположить, написалось бы что-то вроде:

В ненастный час бродя среди надгробий,
Зайдя на прежде чуждый мне погост,
Не верил я, что ты – в земной утробе,
Ты, та, что ярче солнца, выше звёзд.

Могильный камень, созданный живыми,
Гранильщиком, что весел и поддат,
Твоё среди ушедших числит имя.
Под ним неумолима пара дат.

Но ветер стих, смирилась непогода.
Услышал я: «Утешься, дорогой!
Не вечна скорбь, пройдёт ещё полгода –
Моя любовь вернёт тебя к другой».

И так шепча: «Нет смерти для любви!» –
Напомнил дождь объятия твои.

С одной стороны, дождя становится меньше, и всё сразу какое-то пресное и вялое, как гвоздики в руке у ГГ.
С другой стороны, после хлещущей непогоды (ливня?) стихающий тёплый дождь действительно (по контрасту) может напомнить обьятия. Это как подержать руку в холодной ледяной воде и перенести в воду комнатной температуры. Поначалу покажется едва ли не горячо.

Но меня интересует больше вопрос: кого Чувак “расколол” по одному только названию сонета?
Вот кто бы это мог быть? Тут вот подумал – есть среди литбесов любитель Бёрнса, как сам Чувак – любитель Надсона. Но не в курсе – кто?

Всё-таки, кого же Чувак назвал Штирлицем, и что это за сонет? Теряюсь в догадках… Делайте ставки, господа!
Быть может, 9:40 – какое-то сакральное, единственному из авторов свойственное время суток? Пойду гляну попристальнее туда…